-- Поразительно! -- восхитилась ведущая. -- Ровно триста тысяч пятьдесят пять рублей.
Я пересчитала деньги ведущей и сообщила ей:
-- У вас не хватает двухсот пяти тысяч.
-- Вы ошиблись, -- сказала ведущая очень уверенно.
-- Считайте, -- я пододвинула ей кредитки. Ведущая пересчитала деньги и задумалась.
-- Может быть, вы кому-то одалживали?
-- Ну, конечно!
Одолжить двести тысяч и забыть про это? Я таких женщин не встречала.
-- Сорок тысяч на день рождения режиссера, -- вспомнила ведущая, -- еще я купила журнал... все равно не сходится... Я проиграла... Сдаюсь, -- и ведущая подняла руки и придвинула свои деньги к моим.
Оператор укрупнил деньги трансфокатором.
-- Спасибо, -- сказала я. -- Я, конечно, знаю, сколько у меня денег в кошельке, но не настолько точно. Но я открою вам секрет. Я готовилась к интервью. Своими ответами я подталкивала вас к вашему вопросу. Это прием, которым мы, педагоги, в школе очень часть пользуемся, чтобы подтолкнуть вопросами ученика к правильному ответу. Я явно хвасталась своими достоинствами и, зная по передачам, что вы часто своими вопросами загоняете собеседника в тупик, предположила, что вы можете задать и этот вопрос, поэтому, на всякий случай, пересчитала свою наличность. Помните, когда вы задали директрисе швейной фабрики, которая очень хвасталась новыми моделями, почему же она их не носит сама? Я, по сути, вас просто спровоцировала.
-- Мне нравится ваша откровенность. Но будете ли вы столь откровенны, если я вам задам очень неприятный вопрос?
Я выдержала паузу, понимая, что сейчас оператор снимает мой крупный план, и пообещала:
-- Буду.
-- Насколько я знаю, вы не получили государственной поддержки на строительство сухогрузов. Тендер выиграл давний конкурент вашей компании Шахов. Учитывая, что дела вашей компании последний год шли не блестяще, вас в ближайшее время могут объявить банкротом. Я права?
Я ее явно недооценила. Меньше, чем за сутки она собрала довольно много информации. А если она связана с Шаховым? Через мужа, родителей, знакомых и перед интервью с ними консультировалась? И Шахов заплатил ей намного больше, чем заплатили мы? Этого я не предусмотрела. По-видимому, я затягивала паузу. Она повторила:
-- Я права?
-- Нет, вы не правы, -- я уже просчитала все последствия своего ответа. -- Шахов получил государственную поддержку с условием, что в его проект вложат средства иностранные инвесторы. Но эти средства он вряд ли получит. У него плохая репутация. Он еще в советские времена был уличен в сбыте контрабанды и даже исключен из партии.
-- Сегодня это может расцениваться скорее как достоинство. Значит, он еще тогда отстаивал принципы рыночной экономики.
-- Нарушение законов не входит в принципы никакой экономики. В свое время Шахов работал в ЦК комсомола. И поставлял девочек своим более старшим партийным товарищам. Но одна девушка не выдержала позора и повесилась. Шахова убрали из ЦК комсомола и задвинули в министерство на не очень большую должность, но и здесь он поддерживал отношения с криминальными структурами, как, впрочем, и сейчас тоже.
-- А вы не боитесь, что ваш конкурент подаст в суд и потребует с вас сотни миллионов за упущенную выгоду и оскорбление его чести и достоинства?
-- В суд он не подаст. На судебном разбирательстве могут всплыть многие невыгодные для него факты.
-- Своим ответом вы его провоцируете и подталкиваете к суду.
-- Пусть подает, -- я попыталась это сказать как можно небрежно. -- Тогда мы подадим встречный иск. У нас достаточно законов, чтобы потребовать с него сотни миллионов за упущенную выгоду и нанесения оскорбления моей чести и достоинству.
Ведущая не дала мне передышки и сразу же задала следующий вопрос:
-- А как вы относитесь к слухам, что после автомобильной аварии ваш отец потерял рассудок, и вы его держите в частной клинике для душевнобольных? Его уже два месяца никто не видел и никто не знает, где он находится.
-- Никакого секрета нет. Отец в Швейцарии, ему сделали операцию. И очень скоро он вернется к управлению компанией.
-- И вы снова станете обыкновенной учительницей?
-- Я не обыкновенная учительница, я хорошая учительница. Но в школу я вряд ли вернусь. Мне понравилось заниматься бизнесом, и для меня найдется место в компании.
-- Меня восхищает ваша уверенность. Но этим интервью вы сделали из Шахова непримиримого противника. Согласно условию, я могу сделать одну вырезку наиболее резких ваших выражений и закончу интервью на оптимистической ноте: "Я не обыкновенная, я хорошая учительница. Мне понравилось заниматься бизнесом, и для меня найдется место в компании".
-- Не надо ничего вырезать. Ш -- давний конкурент нашей компании, а с недавнего времени даже противник, который действует бандитскими методами. Так что считайте эти высказывания не моим просчетом, а моим ему предупреждением.
Красная лампочка горела на камере, значит съемка не прекращалась. Оператор укрупнял план, наверное, ведущая и оператор заранее договорились, как будет заканчиваться интервью. И я улыбнулась своей лучшей улыбкой.
Коля отвез меня домой. Теперь меня всегда сопровождал один из тех охранников, которые заменили парней, набранных Викуловым. Он шел впереди меня, заходил со мною в квартиру и только после этого уходил.
Весь тот вечер, как, впрочем, и предыдущий, я ничего не могла делать. Я ждала, что позвонит он. Но он не звонил. Я решила раньше лечь спать, но не смогла уснуть и сидела перед телевизором, переключая программы.
Утром я приехала в офис и позвонила в клинику Женевы. Трубку снял отец. Я решила ничего ему не сообщать о проигранном тендере. Отец отвечал вяло, я его разбудила, забыв, что в Швейцарии раннее утро, а отец поздно ложился и поздно вставал.
Телеведущая позвонила, что интервью будет показано завтра. Программа "Деньги" выходила в середине дня, когда все деловые люди были в своих офисах. По данным телекомпании, это было наиболее подходящее время. Вечером люди, принимающие решение, были на деловых встречах, ужинах, переговорах, в ночных клубах.
Заместитель и Малый Иван перебирали варианты выхода из катастрофы и принимали оперативные решения. Старый эсминец, который наша компания купила и продала Японии на металлолом, во время шторма оторвался от буксира и стал неуправляемым. Юрист, Малый Иван и Заместитель просчитывали, какие штрафные санкции могут быть применены к нашей компании, связавшись с лондонской адвокатской конторой, которая вела наши международные дела. Я слушала, многое понимала, а чаще не понимала.
В конце дня он зашел ко мне, сказал, что будет в офисе завтра во время телевизионной передачи, но не спросил, как я надеялась, что я делаю вечером. Я ничего не делала. Мужчина может пойти в ресторан, в клуб и один. Я не могла пойти одна. Это могло быть расценено, как будто я ищу приключений. Я не была членом ни одного из клубов деловых людей, у меня не было ни одного знакомого мужчины, который бы мог сопроводить меня. Вечерние клубы в своей рекламе сообщали, что девушки в клубы проходят бесплатно. Но эти правила были для девушек с определенной специализацией, моя специализация -- одинокая молодая женщина, учительница, с дочерью и матерью, проживающая в двухкомнатной малогабаритной "хрущобе", временно исполняющая обязанности президента компании, зиц-председатель, которая очень скоро может снова на остаток летних каникул встать за прилавок палатки с овощами.
В этот вечер я снова была одна у себя в квартире. В предыдущие вечера я уже позвонила всем подругам, знакомым и родственникам, кому не звонила месяцами. И я решила нарушить запрет Игоря выходить из квартиры одной, без охраны. Я открыла свою старую записную книжку. Во мне проснулась женщина. Я решила переспать с любым из знакомых мужчин, которые мне симпатизировали, предлагали, намекали или когда-то добивались меня. Я это сделаю назло тебе, сказала я, хотя никакого зла на него не держала. Я просто хотела, чтобы он позвонил, приехал бы ко мне, или отвез меня к себе. Мне стало вдруг жарко. И, впервые в жизни я вдруг поняла, что если мужчина чувствует то, что чувствовала я сейчас, он готов к насилию. Но мужчина может насиловать, женщине даже этого не дано. Я перелистывала записную книжку -- букву за буквой -- по алфавиту. Женат, женат, женат... В больнице, за рубежом, в отпуске. Все. Ни одного, кому я могла бы позвонить и сказать: мне грустно, приезжай. Я больше не могла оставаться одна и набрала телефон Риммы. Хотя бы поговорить, обсудить. Мужчины, наверное, в таком состоянии напиваются. Римма не сразу сняла трубку. И когда я услышала ее голос и с трудом сдерживаемое дыхание, будто ее остановили во время марафона, я все поняла.
-- Иван у тебя?
-- Да, -- ответила Римма, вздохнула и добавила, -- на мне.
-- Удачи на дорогах, -- почему-то сказала я и поняла, почему сказала: в этот момент на экране телевизора выступал инспектор ГАИ -- и положила трубку.
Ночью я плохо спала, просыпалась, встала рано. Хотела сделать пробежку, вспомнила запрет Игоря выходить из дома одной, снова легла. В офис я приехала с ватной головой, читала газеты и ждала.
В кабинет вошла Настя, включила телевизор и сказала:
-- Адмирал и Будильник хотят посмотреть передачу у тебя в кабинете. Здесь самый хороший телевизор.
-- Ладно, -- вяло согласилась я.
-- Что с тобою? -- обеспокоенно спросила Настя.
-- Тоска зеленая.
-- Есть один проверенный способ отвлечения, -посоветовала Настя. = Когда все противно, вспомнить, чего тебе недавно хотелось, поехать в магазин и купить.
-- Ничего не хочу покупать. Все, о чем мечтала, уже куплено.
-- Но чего-то ты хочешь?
-- Мужика хочу, -- я ответила, как ответила бы Римма.
-- Конкретного или вообще?
-- Уже вообще.
-- Нет проблем, -- сказала Настя. -- Уже есть фирмы, которые поставляют трахальщиков.
-- Ты пользовалась услугами этих фирм?
-- Нет. Мне уже не платят, но, правда, еще и не берут денег.
-- Странное ощущение. Два года ничего такого не чувствовала.
-- Так бывает, -- успокоила Настя, -- когда развяжешь, трудно остановиться. Три минуты осталось, я зову их, а потом обсудим. Как ты могла заметить, я женщина деликатная, ни о чем тебя не расспрашивала.
-- Я тебе благодарна за это.
Настя вышла, и почти тут же вошли в кабинет Адмирал и Заместитель.
Пошли, как обычно, оперативные сообщения о биржевом курсе доллара, зарубежная информация и, наконец, интервью. Не знаю, где они нашли фотографии отца и Полины, но вначале было рассказано об их браке, об автомобильной катастрофе. После улыбающейся молодой Полины я показалась себе совсем взрослой женщиной, немного скованной, говорящей медленно, с паузами. Но с каждым следующим своим ответом я все больше нравилась себе, я была симпатичной, даже красивой, раскованной. Я посмотрела на него и Адмирала. Мне хотелось увидеть радость на их лицах, но Адмирал хмурился, а он, как мне показалось, даже не смотрел на экран, вернее, он больше слушал, чем смотрел. Ведущая почти ничего не вырезала: ни наше пари и пересчет денег, ни моих последних слов о предупреждении Шахову, и заканчивалось интервью моей улыбкой.
Как только закончилось интервью, Настя внесла для нас кофе. Он и Адмирал молчали. Я не выдержала и спросила:
-- Я вам не понравилась?
-- Ну почему же? Красивая и глупая, -- сказал Адмирал.
-- За красивую -- спасибо, а по поводу глупости объясните, -- попросила я.
-- Сильные не угрожают и не дразнят зверя.
-- Согласна, зверя не дразнят, его уничтожают, если он нападает. Ваши предложения по уничтожению? А! У вас нет предложений? А у меня есть.
-- Давай, поучи старого дурака, -- сказал Адмирал.
-- Я заказала билеты на Лондон. Завтра вылетаем к этому сэру Идкинду вместе с Александром Петровичем и попробуем убедить. Не вылетим завтра мы -- послезавтра там будет Шахов.
-- Сэра Идкинда надо вначале предупредить и получить его согласие, -- сказал Заместитель.
-- Я вчера предупредила.
-- И что?
-- Ответили, что он может нас принять в связи с занятостью и просит отложит время приезда. Ничего, подождем, когда он освободится, но ждать будем там, в Лондоне.
-- Вера, если бизнесмен сообщает, что не может принять, это означает, что он принял решение пока не иметь с нами дела или не решил еще, стоит ли иметь дело в данный момент. Я думаю, его представитель здесь, в Москве, посмотрев эту передачу, уже звонит в Лондон и рассказывает о вашем интервью. Как поступает бизнесмен, узнав о скандале, в который он может быть втянут? Дистанционируется. Пусть они там разберутся между собою, а я подожду и соберу дополнительную информацию. А информацию он получит негативную. Мы не сообщили ему об автомобильной аварии и об операции Ивана Кирилловича. Сейчас он это узнает. И о проигранном нами тендере узнает.
-- Но если мы проиграем, он проиграет вместе с нами, -сказала я.
-- Он не проиграет. Согласно договору, в случае банкротства или ликвидации нашей компании, в первую очередь выплачиваются деньги иностранному инвестору. Он не выиграет, но и не проиграет.
Я понимаю быстро. Оказывается, здравый смысл помогает не всегда. И, наверно, у англичан другой здравый смысл, чем у русских, а у бизнесменов не такой, как даже у самых умных учительниц, если бы было так, то все учительницы занимались бы бизнесом и были, если не счастливыми, то хотя бы богатыми.
-- Я пойду к Насте. Мне надо выпить, -- сказал Адмирал.
Мне надо было остаться одной, но Заместитель не уходил. Тогда я встала и подошла к окну. В сквере напротив стояли две юные женщины с колясками, что-то обсуждали и безмятежно смеялись. Им не надо принимать решений, за них решают их мужчины. Мне стало себя жалко. Ну почему везет другим женщинам, а не мне? Я пыталась сдержаться, но все-таки заплакала. Теперь я пыталась не всхлипнуть и не шмыгать носом, я не знаю почему, но слезы всегда вызывают у меня легкий насморк. Я не хотела, чтобы он видел меня такой.
Я почувствовала, что он стоит рядом.
-- Перестань, -- сказал он и обнял меня за плечи. -- Я найду выход. Я люблю тебя.
Он говорил тихо. Я ждала, что он повторит последние слова, но он не повторил, может быть, мне показалось? Наверное, все-таки показалось -- я просто хотела услышать эти слова.
В кабинет вошел Адмирал и сказал:
-- Чего мы, собственно, боимся? Хуже не будет.
-- Мне нужен список фамилий директоров военных судостроительных заводов, -- сказал Заместитель.
-- На военных заводах нет директоров, а есть начальники заводов.
-- Пусть будут начальники, -- согласился Заместитель. -- У вас он есть?
-- Конечно, ответил Адмирал. -- Эти двадцать фамилий я держу в голове. Раньше я помнил до семи тысяч фамилий.
Наверное, на этот раз Настя налила Адмиралу больше, чем он принимал за один раз. Но разговорчивость Адмирала дала мне возможность воспользоваться платком.
Я села за свой стол. Адмирал писал фамилии начальников военно-морских заводов.
-- А теперь объясняю свой план, -- сказал Заместитель. -Сэр Идкинд получил заказ из Южной Африки на строительство катеров береговой охраны. В прошлый свой приезд в Россию он пытался разместить заказ на военных заводах. Но адмиралы из Министерства обороны будто с цепи сорвались. Только по мировым ценам. Мы обещали ему помочь, но не смогли. Адмирал, это ваша епархия. Нужен завод, который построит катера на треть дешевле, чем заводы Европы и Азии. И построит добротно и в срок.
-- Нет таких заводов в России, -- ответил Адмирал. -- Себе в убыток никто работать не будет.
-- Нужен умный директор...
-- Начальник, -- поправил Адмирал.
-- Начальник, -- поправился Заместитель, -- который может понять, что можно и надо сработать себе в убыток, чтобы завоевать потенциальный рынок, надо пойти сегодня на убытки, чтобы завтра получить прибыль. Вы знаете всех руководителей морского военно-промышленного комплекса. Нужен умный начальник. Если вы его не найдете, не найдет никто.
Адмирал, подумав, вставил в свой список еще несколько фамилий.
-- Садись ближе, -- сказал Адмирал Заместителю. -- Ты многих знаешь.
Они сели рядом. Адмирал подчеркивал очередную фамилию и давал характеристики.
-- Капитан первого ранга. Под пятьдесят. На заводе десять лет. Служака. Примерный. Только по приказу. Завалил завод. На риск не пойдет.
Капитан первого ранга. Шестьдесят два года. Болеет. Должен уйти на пенсию. Рисковать не будет.
Вице-адмирал. Крупняк. Я знаю, что он скажет: "Я не блядь, чтобы продаваться так дешево".
Контр-адмирал. Из подводников. Начнет переговоры, съездит в Лондон со своей любовницей, потом все спустит на тормозах.
Капитан первого ранга. Специалист по судам на подводных крыльях. Умный, четкий, обеспечил завод заказами под завязку. В новых заказах не нуждается.
Этот дурак, осторожный. А вот, кажется есть. Назначен недавно. Умен. Рисковый. Пытается сохранить кадры. Надо к нему подъехать.
-- Он где? -- спросила я.
-- В Петербурге.
Я вызвала Настю и попросила заказать билеты на самолет в Петербург.
С этого момента у меня образовались провалы в памяти. Похожее со мною случалось, когда я забеременела и ждала рождение Анюты. Я запомнила только свои ощущения и забыла все остальное, что происходило в моей жизни эти несколько месяцев.
В Петербурге нас встретил молодой морской офицер с погонами капитана третьего ранга, одна звездочка на погонах. Он был в белых брюках и белой рубашке с короткими рукавами, молодой, почти мой ровесник. Как только я его увидела, я сразу поняла: мы договоримся. Я уже привыкла, что со старшими, как с детьми, приходится в разговоре все упрощать, адаптировать. Я привыкла, что со старшими надо казаться глупее, чем они, надо выбирать выражения, чтобы не раздражать. А сейчас передо мною стоял молодой мужчина, загорелый, с мощными руками.
-- Ну и ручища! -- не сдержалась я. -- Культурист?
-- Гребля. На восьмерке.