— Немедленно ложись! — рявкнул Ровере и с силой толкнул ее к кровати.
Она не устояла на ногах и беспомощно упала.
Нудара захихикала и втащила ее в постель.
— Позвольте пососать ее грудь, повелитель, — обратилась она к хозяину.
— Ах, до чего же ты жадная. — Ровере грязно рассмеялся. — Да! Да! Ублажи себя, ведь скоро будешь ублажать меня!
— Нет! — закричала Бьянка. Оттолкнула мерзкую женщину и попыталась сесть.
Нудара обиженно надула губы.
— Придется ее привязать, повелитель, иначе она не захочет со мной играть. Неужели позволите новой жене ослушаться?
Себастиано подошел к кровати с большим кубком вина в руках. Сделал несколько долгих глотков, поставил кубок на стол и забрался в постель третьим.
— Она наивна и неопытна, Нудара. Придется ее терпеливо учить. — Он удобно устроился и сел, откинувшись на подушки. Расставил ноги, велел Бьянке сесть спиной к себе и сжал ладонями белоснежную полную грудь.
— Делай все, что тебе говорят, иначе снова будешь наказана. Сначала отхлестаю кнутом — до тех пор, пока не потеряешь способность сидеть, а если и это не поможет, то пущу в дело кожаную плетку, от которой остаются кровавые рубцы. Поверь, будет очень-очень больно и некрасиво. — Он безжалостно ущипнул жену за сосок.
Бьянка вздрогнула и поморщилась.
— Понимаешь, дорогая? Все очень просто: слушайся, а не то побью, — прошептал муж на ухо. — Чувствуешь, как твоя попа согревает мой член? — Он поцеловал ее в плечо и повернулся к Нударе.
— Оближи ее и подготовь для меня. Сила прибывает с каждой секундой. Раздвинь ноги, Бьянка. — Он принялся жестко тереть пальцами соски.
Бьянка со стыдом почувствовала, что боится. Никогда не считала себя трусихой, а сейчас поверила обещанию наказать, причем больно. Нет, только не это. Она послушно раздвинула ноги и с ужасом увидела, что Нудара, как змея, ползет в развилку. Это было ужасно. Язык бесстыдно проник в интимные складки, и Бьянка не смогла сдержать возмущенного возгласа.
Муж снова принялся нашептывать на ухо.
— Мне известно, как искусен ее язык. Он ласкает нежную кожу, а острый кончик дразнит бутон любви и разжигает страсть. Как только начнешь истекать соком, я окажусь рядом, проникну в сладкую глубину и не отстану, пока не закричишь от блаженства. Подаришь свое наслаждение мне, дорогая, хочешь того или нет. Не посмеешь ничего утаить. Отказа я не потерплю!
И все же Бьянка отказала. Сок действительно потек — язык Нудары сделал свое дело, — но она лежала в объятиях мужа холодной, как лед, и не чувствовала ничего, кроме отвращения. Не ощущая ответа, пенис мгновенно увял. Ровере гневно закричал, однако Нудара тут же схватила сморщенный кусок плоти губами и принялась сосать. Помогло. Оттолкнув рабыню, повелитель набросился на молодую жену и насиловал до тех пор, пока несчастная не потеряла сознание от изнеможения. Затем переключился на Нудару, и спустя некоторое время та, по заведенному обычаю, начала кричать от восторга, восхваляя безмерные достоинства и мощь господина.
Когда Бьянка пришла в себя, то увидела, что супруг и рабыня пьют вино. Острый взгляд Нудары тут же отметил, что к сопернице вернулось сознание. Она протянула ей небольшой кубок и хитро улыбнулась.
— Здесь подмешано специальное снадобье, разжигающее желание, — прошипела она. — Ты разочаровала повелителя своей холодностью, но скоро начнешь умолять о снисхождении. Правда, прежде придется тебя связать, чтобы не сопротивлялась. — Она рассмеялась, чрезвычайно довольная тем сценарием, который успела внушить Ровере, пока бедняжка лежала без чувств.
— Тогда сразу убейте! — обратилась Бьянка к супругу. — Лучше умереть, чем терпеть оскорбления от вас и вашей шлюхи!
— Ах, дорогая, неужели Нудара до такой степени тебя расстраивает? Значит, ей придется немедленно уйти, — воскликнул Ровере с неожиданным великодушием. — Убирайся, грязная девка! Вижу, тебе здесь слишком весело, и меня это совсем не радует. — Он грубо столкнул рабыню с кровати.
Нудара поднялась с пола и попробовала отстоять свои права.
— Но, повелитель, я хотела доставить вам удовольствие, и больше ничего. Мы все пили вино со специями, и теперь я сгораю от страсти!
— Найди моего сына, пусть утолит зуд, — ядовито посоветовал Ровере. — Думаешь, мне ничего не известно? Ты же мерзкая похотливая кошка, Нудара. Оставь меня наедине с прекрасной молодой женой. — Он жестоко рассмеялся, а рабыне не осталось ничего иного, как покорно выскользнуть из спальни.
Ровере склонился к Бьянке и поцеловал в холодные губы.
— Не бойся, никогда тебя не убью, дорогая. Специи помогут согреть кровь. Чувствую, что в своем нетерпении обращался с тобой слишком жестко. Теперь понимаю: ты — нежный цветок и нуждаешься в ласковом обхождении.
Бьянка лежала неподвижно и молчала. Все нужные слова утонули в тумане. Муж принялся ее ласкать, и сопротивляться не хватало сил.
К ее стыду, вино и вправду начало действовать, однако она еще крепче сжала зубы, чтобы не издать ни звука. Нельзя позволить извергу понять истинные ее ощущения; ведь если он будет думать, что любовное зелье не возбуждает, то больше не заставит его пить.
Оказалось, что сохранить внешнее спокойствие непросто. Внезапно тело запылало острым вожделением, которого она не понимала и боялась. Тайный уголок сначала увлажнился, а потом начал позорно истекать соком. Муж целовал, гладил, ласкал каждый дюйм внезапно ставшего чужим тела, а потом лег сверху и вонзился в тугое горячее лоно. Чтобы не закричать, Бьянка до боли закусила губу.
— Ах, милая, до чего же ты хороша! — простонал он и не остановился до тех пор, пока не избыл похоть и не упал без сил.
— Так много горячей влаги, — заметил чуть позже, когда пришел в себя. — Надеюсь, теперь тебе понятно, какое удовольствие способны приносить эти игры, когда тело готово принять супруга.
С каждым днем Бьянка все сильнее ненавидела Себастиано Ровере. Мама все не приходила, и однажды Агата рассказала то, что узнала от Антонио: на самом деле Орианна Пьетро д’Анджело уже несколько раз пыталась навестить дочь, однако в палаццо Ровере ее не пускали даже на порог. Бьянка пришла в ярость, хотя прекрасно понимала, что гневается напрасно, потому что не значит для мужа ровным счетом ничего.
Он отлично знал законы, а законы позволяли творить все, что угодно. А вот у самой Бьянки никаких прав не было.
Оставалось одно: как-то по-особенному ублажить тирана, чтобы он разрешил встретиться с мамой. И она очень хорошо знала, как это сделать.
Изо дня в день Ровере не уставал повторять, что жена — его собственность и судьба ее находится в его руках. Однако за полгода брака ему так ни разу и не удалось услышать в постели восторженные крики. Бьянка уже успела хорошо изучить тщеславного супруга и не сомневалась, что, получив свидетельство собственной мужской состоятельности, Ровере обязательно ее наградит. Вот тогда-то можно будет попросить о встрече с мамой. Итак, оставалось одно: испытывая ненависть, изображать высшую степень наслаждения.
В ту ночь, когда супруг призвал ее к себе, Бьянка явилась с распущенными волосами, благоухая ароматом экзотического лунного цветка. Изящным движением сбросила с плеч легкий розовый пеньюар и без единого слова протеста скользнула в кровать. Ровере удивленно вскинул брови, однако она беззаботно пожала плечами.
— Внезапно что-то во мне переменилось, Себастиано, — пояснила томным голосом, беспрекословно приняла кубок с любовным напитком и медленно осушила, чувствуя, как возбуждающие пряности начинают овладевать телом.
Ровере проницательно ухмыльнулся:
— Тебе что-то от меня нужно.
— Да, действительно, — честно призналась Бьянка.
— И что же именно?
— Обещайте, что если сегодня мне удастся доставить вам удовольствие, исполните одно мое желание.
Ровере на миг нахмурился, однако попытка юной супруги манипулировать показалась забавной, и он согласился. Интересно, что же она попросит? Драгоценности? Новое платье? При необыкновенной красоте девочка оставалась простой и скромной.
— Хорошо, — кивнул он. — Подари мне наслаждение, а взамен получишь все, что захочешь. — Начал целовать и с удивлением почувствовал, что жена тает в объятиях. Страсть разгорелась с небывалой силой: никогда еще Бьянка не проявляла столь пылкого желания. Он положил руку на безупречную, словно изваянную из мрамора грудь и услышал легкий стон блаженства.
На миг Ровере показалось, что он спит и видит сладкий сон. На протяжении шести месяцев брака красавица упрямо отвергала его ласки. Уже сотни раз он овладел ее телом, а в ответ не получил ничего, кроме ледяной холодности. Случалось, что возникало странное ощущение полной отстраненности — даже после того, как он запретил Нударе участвовать в плотских утехах. И вот сегодня прекрасная Бьянка покорно лежит в его объятиях и едва не мурлычет от поцелуев и ласк. Что же ей понадобилось настолько остро, что заставило измениться до неузнаваемости?
А Бьянка тем временем из последних сил терпела мерзкие прикосновения и скрывала ненависть.
Она ненавидела руки, которые ее гладили; пальцы, которые больно сжимали соски и с возмутительной бесцеремонностью вторгались в сокровенную глубину. Ненавидела самоуверенность и жестокий эгоизм мужа. Порою физическое отвращение достигало предела, и приходилось незаметно сглатывать, подавляя подкатывающую к горлу тошноту. Но сейчас нужно было сконцентрироваться на достижении цели: ведь муж обещал выполнить любое желание… если останется доволен.
— О, Себастиано! — простонала она, когда отвратительные губы сомкнулись вокруг соска.
Должно быть, именно так чувствуют себя продажные женщины, подумала Бьянка, но тут же опустила руку и приняла в ладонь мошонку. Ах, до чего же было бы приятно выдавить из нее всю жизнь — прямо сейчас, пока насильник облизывает ее живот! Но нет, вместо этого она сжала чувствительную плоть осторожно, бережно, почти нежно и не поленилась легонько погладить кончиками пальцев, прежде чем сосредоточиться на стремительно растущем члене.
Ровере застонал.
— Ах, дорогая, как долго я ждал этой ночи!
Набросился на нее и безудержно выплеснул переполнявшую животную похоть.
— Обожаю тебя, жена! Ты моя, и только моя, навсегда!
Чтобы не растратить силы раньше времени, пришлось взять себя в руки. Он умерил пыл.
Глава 4
Следующей ночью Бьянка ослабила железный самоконтроль, которым обычно вооружалась в постели мужа. Позволила любовному зелью в полной мере овладеть телом и почувствовала, как рассыпается от вспыхнувшего желания. Внезапные ощущения изумили. Ах, как было бы чудесно, если бы она любила этого человека! Но она его не любила. Она его ненавидела. Впрочем, какая разница? Главное, чтобы сегодняшняя ночь принесла мужу удовлетворение. Он должен поверить, что наконец-то сломил сопротивление строптивой супруги.
— О, мой милый, — горячо шептала Бьянка. — Только не останавливайся! Продолжай! Какой же я была глупой, отвергая тебя, мой Себастиано! Ах, да! Да! Да!
Очень долго он ждал согласия этой гордой красавицы, и вот, наконец, она умоляет о снисхождении. Если бы вожделение не захлестнуло, он рассмеялся бы вслух: внутренние мышцы впервые конвульсивно сжались вокруг налитого кровью пениса. Со стоном он закинул ноги Бьянки себе на плечи, чтобы вонзиться еще глубже. Она вскрикнула, и он отметил славную победу торжествующим возгласом. Ни с одной женщиной не удалось ему познать такого счастья, как в эту ночь с Бьянкой.
Супруг излил семя, и она на миг потеряла сознание. Рождения ребенка от этой чудовищной связи можно было не опасаться: каждое утро Агата поила госпожу зельем, исключающим беременность. Едва придя в себя, она снова принялась восхвалять страсть и мастерство мужа, не забывая при этом о самых чувственных ласках. Встала с кровати, принесла ему вина с пряностями, а потом старательно омыла его и вымылась сама, так как знала, что скоро он захочет продолжения.
— Ну и как, теперь ты доволен, драгоценный мой? — промурлыкала лениво, когда снова легла рядом и провела ладонью по широкой груди.
— Прежде чем получить то, что хочешь, дорогая, придется сделать кое-что еще, — прорычал в ответ Ровере. Голова у него до сих пор кружилась.
Бьянка развязно захихикала.
— Ты неутомимый любовник, дорогой, знаю, что одного раза тебе будет мало.
Быстро поцеловав мужа, скользнула к его паху, взяла в рот пенис и принялась бесстыдно обсасывать со всех сторон. Пресвятая Дева! Разве могла она подумать, что придется превратиться в самую грязную потаскуху? Член начал стремительно расти прямо во рту, и для верности она легонько пощекотала ногтями мошонку.
Ровере застонал и больно вцепился в волосы.
— Маленькая колдунья, — удивленно проговорил он. — Поверить не могу, что тебе удалось так быстро меня восстановить.
— Готов? — с улыбкой осведомилась Бьянка.
— Еще как, — гордо ответил Ровере.
Она быстро встала на четвереньки и подставила круглую аппетитную попку.
Он не заставил себя ждать и яростно вонзился в зовущее лоно.
— Да, да, милая! — прошептал на ухо. — Обожаю эту восхитительную тесноту. Приказал служанке каждое утро мыть тебя квасцами — чтобы ты всегда оставалась такой же тугой и упругой. Только для меня, Бьянка, только для меня! Никогда никто другой не отведает твоей несравненной сладости!
— Ты, и только ты, дорогой Себастиано! — воскликнула в ответ Бьянка. — О! Как прекрасно! Не останавливайся! Продолжай!
В эту ночь Ровере действительно не мог остановиться. Пять раз он овладевал женой и все-таки не мог насытиться. Он позволил ей спать в своей постели и еще два дня не выпускал из спальни, доведя до полного изнеможения. В конце концов Бьянка потеряла сознание, и только тогда мучитель признал, что полностью удовлетворен. Чего он никак не ожидал от молодой супруги, так это полного, безоговорочного, а главное, добровольного подчинения. По правде говоря, постоянное сопротивление уже начало утомлять. Спасло упрямицу только то обстоятельство, что ей с первой же встречи удалось очаровать всех его деловых партнеров, а в особенности Лоренцо Медичи: ведь Ровере уже подумывал, не пора ли разделаться с третьей женой — точно так же, как с двумя первыми. Да, женитьбой на Бьянке Пьетро д’Анджело Ровере вызвал зависть всего мужского населения Флоренции, однако до последнего времени малышка не проявляла иных достоинств, кроме необыкновенной красоты. И вот полная капитуляция перед его чувственностью и страстью сразу все изменила. Себастиано решил оставить ее в живых — до тех пор, пока не надоест.
Он приказал отнести бесчувственную жену в ее покои на противоположном конце длинного коридора, и вскоре услышал сокрушенные вопли служанки — той самой, что явилась вместе с ней из отцовского дома.
Несколько дней никаких известий о состоянии Бьянки не поступало, и вот, наконец, Гвидо сообщил, что горничная госпожи передала, что синьора желает поговорить с супругом. Ровере явился в спальню с букетом роз.
— Дорогая. — Он наклонился, поцеловал жену в губы и протянул цветы.
Розы тут же забрала Агата.
— Себастиано, — неуверенным, дрожащим голосом начала Бьянка. — Твоя сила истощила меня, но не настолько, чтобы забыть об обещанном вознаграждении. — Она едва заметно улыбнулась и положила ладонь на руку мужа.
— Ты несравненна, дорогая, и заслуживаешь всего, что только пожелаешь, — искренне заверил Ровере. — Скажи, чего хочешь? Новое платье? Кольцо?
— Хочу встретиться с мамой, — просто ответила Бьянка. — Говорят, после свадьбы ты упорно отказываешь ей в приеме. Уверена, что это неправда; на самом деле какой-то глупый слуга действовал по собственному усмотрению. Не прошу у тебя ничего другого: только позволь увидеть матушку. Это ведь сущая мелочь, правда? Совсем не так хлопотно и дорого, как новое платье или драгоценности. — Она снова улыбнулась.
— Когда ты снова придешь ко мне, милая Бьянка? — спросил Себастиано. — Придешь, чтобы отдаться безраздельно, как в эти божественные ночи?
— Приду, как только пожелаешь, — лицемерно пообещала Бьянка. — Скажи, когда можно будет послать за мамой, чтобы пригласить ее к нам?
— Через несколько дней, — неохотно ответил Ровере.
— Если хочешь, сегодня же разделю с тобой ложе, — предложила Бьянка.
— Очень хочу! — загорелся супруг. — Разрешаю передать синьоре Орианне, чтобы она пришла через три дня. Разве можно отказать той, что дарит бесконечное блаженство? — Он ослепительно улыбнулся. — А пока отдыхай и набирайся сил, ибо моя страсть успела полностью восстановиться. — Снова склонился, поцеловал руку и ушел.
— Что вы сделали с мужем, госпожа? Никогда еще не видела его таким добрым, — удивилась Агата.
— Изображала бесстыдную шлюху. Кажется, успешно, — горько призналась Бьянка. — Поскорее принеси бумагу и чернила, чтобы я могла написать маме.
Она торопливо начертала несколько строчек и отдала приглашение Антонио. Тот обещал немедленно доставить и дождаться ответа.
Ночью Бьянка пришла в спальню мужа и застала его в обществе Нудары.
— Дорогой? — в коротком возгласе сквозила обида.
— Пришла пора внести в нашу страсть некоторое разнообразие, милая Бьянка. Теперь, когда ты полностью освоилась с обязанностями в супружеской постели, я решил, что рабыня развеселит и позабавит нас обоих. Даже позволю тебе ее отхлестать, потому что эта девчонка очень своевольна. Не так ли, Нудара? — Ровере мрачно усмехнулся и протянул жене руку.
Играть роль счастливой любовницы оказалось мучительно трудно даже наедине. И вот теперь придется делать это в присутствии наложницы, откровенно и бесстыдно претендующей на свою долю страсти. К тому же мерзкая змея смотрела хитро и проницательно, будто точно знала, что, как и ради чего Бьянка делает.