Неподвижное тело Елены Липатовой было втиснуто в узкое пространство между унитазом и боковой стенкой – ноги в белых брюках согнуты в коленях, голова запрокинута. На ярко-желтой блузке над левой грудью – кровавое пятно. Гуров наклонился и попытался найти пульс на сонной артерии.
За спиной раздался шорох и какой-то странный всхлип. Гуров недовольно оглянулся. Рядом, схватившись рукой за горло, стояла Марина. Секунду она расширенными глазами смотрела на труп Липатовой, а потом закричала – пронзительно и дико.
Глава 11
– Наконец-то! – воскликнул Крячко, выбираясь из-за стола навстречу Гурову. – Его превосходительство тебя спрашивали. Велели, как появишься, предстать под светлые очи… Ну, как там на улице? Дождь не собирается переставать?
Гуров медленно расстегнул плащ, усыпанный капельками дождя, и, словно позабыв, что нужно делать дальше, присел на край стула, задумчиво уставившись в сумрачное пространство за окном кабинета.
– Тебя только дождь интересует? – спросил он. – Меня вот в первую очередь волнуют показания свидетелей из ночного клуба. А дождь… Кажется, идет. Да, идет, но какие у него планы дальше, я совершенно не представляю.
– Я спросил из вежливости, – пояснил Крячко. – В приличном обществе всегда начинают с погоды. А показания свидетелей меня интересуют даже больше, чем тебя. Пока ты переживал волнующие приключения за кулисами, я ругался с «гориллами» на входе. В результате я ничего, собственно, и не видел. Когда мне удалось прорваться внутрь, все дамы были уже одеты. Это справедливо?
– Нужно было прислушиваться к советам старших товарищей и, хотя бы собираясь в ночной клуб, приодеться, – заметил Гуров, посмеиваясь. – Естественно, тебя приняли за деревенщину, которая баксов и в глаза не видела.
– Какую деревенщину? – возмутился Крячко. – Я показал им свое удостоверение! Стану я тратить на этих прощелыг свои кровные баксы!
– Ну что сказать? – развел руками Гуров. – Жадность фраера сгубила. Кому охота иметь дело с человеком, у которого вместо баксов удостоверение?
– Эта разборчивость теперь выйдет им боком! – пообещал Крячко. – Они меня еще припомнят!
– Лично тебя вряд ли, – сказал Гуров. – Но вообще они получили чувствительный удар. Думаю, теперь им даже высокие покровители не помогут. Убийство так просто не спрячешь. А отсюда и все прочее потянется. Ими уже вплотную занялась налоговая – и, кажется, обнаружила очень много интересного… Однако пойдем, навестим начальство. Я сам обещал Петру доложить обо всем, как только освобожусь.
Генерал Орлов был занят, но, узнав о приходе Гурова, отпустил посетителя. Настроен он был очень серьезно. Пожав оперативникам руки, он сразу перешел к делу.
– Давай, рассказывай! – предложил он Гурову. – Только без ненужных подробностей. Самое основное. И главное, есть ли какие-то улики, какая-то версия, какое-то генеральное направление. В правительстве Москвы очень обеспокоены тем беспределом, который практикуют эти ваши «гуманисты». Сами понимаете, когда грабят состоятельных людей, у власти это вызывает особенно болезненные эмоции. Ограбление Белинкова было последней каплей. Все-таки всероссийская известность! Да что там – его и за границей хорошо знают…
– С такой известностью хорошо бы квартиру на сигнализацию ставить, – ввернул Крячко.
Генерал строго взглянул на него из-под кустистых бровей.
– Хорошо еще преступность свести хотя бы до уровня восемьдесят четвертого года, – ядовито сказал он. – Меня никто не будет спрашивать про сигнализацию. Меня про другое спросят – чем, мол, там у вас ваши бездельники занимаются, почему бандитов не ловят… И потом, ты со своим языком, Стас, не всегда в кон попадаешь. При чем тут сигнализация, когда Белинкова в его присутствии грабили? Думать надо, когда говоришь!
– Виноват, господин генерал! – смущенно сказал Крячко. – Действительно, не подумавши брякнул. Больше не повторится.
– Ладно! – махнул рукой Орлов. – Горбатого, как говорится, могила исправит. В общем, вы меня поняли. Давай, Лева, что там у тебя?
– Присутствовал я сегодня при допросе четверых, – деловито сообщил Гуров. – Некоего Мошковского, охранника Кирилла Старцева и двух стриптизерш, которые знали убитую особенно близко. Мошковский у хозяина «Камиллы» что-то вроде художественного руководителя. Ходит в малиновом пиджаке, шлепает девушек по заду и ругается матом. По сути дела, ничего не сказал – больше выкручивался и туманил мозги. Его волнует не столько само убийство, сколько перспектива закрытия клуба, которая, надо сказать, вырисовывается довольно четко. Похоже, там такая масса финансовых и прочих нарушений, что разгребать придется еще долго. Например, помимо стриптиза, в клубе практиковалась скрытая проституция, причем иногда они брали на работу несовершеннолетних девушек.
– Ладно, этим пусть другие занимаются, – нетерпеливо перебил его генерал. – Я же просил поконкретнее.
– Ну так вот, у Мошковского ничего конкретного про убийство не было, – продолжил Гуров. – Для него оно тоже сюрпризом оказалось. Ради справедливости следует признать, что многое делалось за его спиной. Так, например, постороннего пустил в клуб охранник Старцев…
– Тот самый, которому ты устроил сотрясение отсутствия мозга? – спросил Крячко.
– Тот самый, – сердито сказал Гуров, глядя прямо в глаза насупившемуся генералу. – А ты, Петр, не беспокойся! Там все без последствий. Потерпевшие претензий не имеют. Этот Старцев делает вид, что вообще меня не узнает. Будто не я наступил ему на дорогой ботинок. Для него получить при свидетелях по морде – это крах мироздания, поэтому он предпочитает делать вид, будто ничего не случилось.
– Тебе жить, – недовольно сказал Орлов. – Но если мне наверху скажут, что у меня оперативники свидетелей по мордасам полосуют, мне будет очень неловко, понимаете вы это? У меня просто не будет аргументов.
– В таких случаях надо сразу говорить – клевета, товарищ начальник! – деловым тоном произнес Крячко. – Ты, Петр, в следующий раз обязательно попробуй…
– Не учи отца… – сквозь зубы проговорил Орлов, бросая на Крячко гневный взгляд. – И вообще закрой-ка рот, пока мы о серьезных делах говорим! Лучше послушай! Давай дальше, Лева!..
– Так вот, охранник Старцев, оказывается, уже не впервые пропускал в служебные помещения клуба некоего Влада, дружка Елены Липатовой. Не за красивые глаза, конечно. За небольшую мзду. На этой почве они уже почти стали друзьями. Судя по заверениям девушек, этот Влад проходил за кулисы, как к себе домой. На него никто и внимания особого не обращал. Ради справедливости надо признать, что он своими привилегиями не злоупотреблял. Появлялся не слишком часто и особенно никому не докучал. Девушки рассказывали – зайдет, поговорит со своей пассией, то есть с Липатовой, и уходит. Иногда задерживался, но не более получаса. Иногда приезжал под утро, когда клуб закрывался, чтобы забрать Липатову. В последний раз приходил именно он, Влад. Ничего особенного в его поведении никто не заметил. Он поговорил с Липатовой, и они куда-то отошли – якобы на минутку. Больше его никто не видел. Судя по всему, он вышел через запасной выход в дальнем конце коридора, которым редко пользовались. Обычно он заперт на засов. В ту ночь обнаружилось, что дверь открыта.
– А снаружи его никто не видел? – спросил Орлов. – Когда он выходил?
– Через тот выход попадаешь сразу в темный переулок, – пояснил Гуров. – К тому же была поздняя ночь. Видимо, он сразу сел в машину и уехал.
– У него была машина? – с интересом спросил Крячко.
– В том-то и дело! – с энтузиазмом сказал Гуров. – Синяя «девятка» с красной «кляксой» на капоте. Ее видели некоторые девушки. Правда, говорят, Влад старался всегда поставить машину подальше от клуба, но тем не менее ее видели. И самое интересное, что по показаниям стриптизерш удалось с большой долей вероятности восстановить ее номер. Вернее, три-четыре варианта номера. Сейчас эти варианты проверяются. Мне должны сообщить, как только что-то прояснится.
– Это уже серьезно, – одобрительно сказал генерал. – А что по поводу личности этого Влада? Какие-нибудь детали удалось выяснить?
– Ну что – молодой, симпатичный, приятный в общении, – перечислил Гуров. – Липатова представляла его подругам как бизнесмена. Правда, характер бизнеса не проясняла. Возможно, и сама не очень была в курсе. Никаких иных подробностей его биографии не известно. Вообще, насколько я понимаю, тип довольно скользкий. Но видели этого Влада многие, поэтому нарисовать словесный портрет не составило труда. Сегодня его размножат и доведут до всеобщего сведения. Вот, пожалуй, и все. Как только получится с машиной, найдем хозяина и хорошенько с ним потолкуем. Если принять во внимание тот факт, что началось все с компьютера, похищенного у Белинкова, думаю, здесь мы имеем прямой выход на банду «гуманистов». Или тех, кто с ней связан. Думаю, мы подошли к ним совсем близко. Полагаю, дело обстояло следующим образом – после моего визита Липатова позвонила своему любовнику и все ему рассказала. Он понял, что запахло жареным, и немедленно ликвидировал ее, обрубив, таким образом, единственную нить, выводящую непосредственно на него. Конечно, он не мог не понимать, что будет под подозрением в первую очередь, но оставлять Липатову в живых было для него еще опаснее.
– Ничего себе, «гуманисты»! – негромко заметил Крячко, покрутив головой. – Не приведи господь такого в переулке встретить…
– Та-ак! – звучно сказал Орлов, обводя обоих оперативников грозным взглядом. – Это уже на что-то похоже. Это вам не сломанный кактус. А то мне Булгин этим кактусом все уши прожужжал… Так, значит, я на вас надеюсь, мужики, – смотрите, не подведите!
– Как можно, ваше превосходительство? – смиренно пробормотал Крячко. – Живота не пощадим.
– Ты мне про свой живот не говори! – отмахнулся от него генерал. – Знаю я про твой живот! От пива такой живот получается. Ты бы лучше с Левы пример брал – всегда подтянут, наглажен.
– Да при чем тут?.. – обиженно отозвался Крячко. – Я же в переносном смысле. Как говорится, заверяя в неизменной преданности.
– Ладно, кончай треп! – приказал генерал и обратился к Гурову: – А по оружию что? Ведь чуть не забыл. Слона, можно сказать, не приметил… Раз было убийство, значит, было и оружие – я правильно мыслю? А откуда взялось? Что за источник?
– Само собой, было оружие, – кивнул Гуров. – Только тут информации маловато. Предположительно, стреляли из импортного пистолета с глушителем – возможно, из «Вальтера». Эксперты сейчас работают. Но я не думаю, что это оружие где-то уже засветилось – поскольку контакты «гуманистов» с остальным преступным миром до сих пор не прослеживались. Скорее всего это оружие – какая-то случайная контрабанда. Так что здесь мы вряд ли на что-то определенное можем рассчитывать.
– Не прослеживались – еще не значит, что их нет, – возразил Орлов. – Могут быть любые сюрпризы.
– В жизни всякое случается, – сказал Гуров. – В том числе и сюрпризы. Но в основном – неприятные.
– Не каркай! – строго заметил генерал. – А то у тебя глаз плохой – я это давно замечаю.
– Это не глаз. Это мир такой… – улыбнулся Гуров и неопределенно махнул рукой. – Несовершенный.
– Ну, это ты загнул, – уже другим тоном сказал Орлов, подмигивая Крячко. – Вон хоть Стаса спроси. Он тебе скажет, что мир с каждым днем становится все лучше и лучше. И если бы не начальство, так вообще жизнь такая была бы – лучше и не надо!
– Ну, в общих чертах все правильно, – скалясь во весь рот, ответил Крячко. – Только мы сами еще не потеряли надежды в начальство выйти. Вот выйдем, тогда действительно – такая жизнь пойдет! – он мечтательно зажмурил глаза.
– Много ты понимаешь! – презрительно буркнул Орлов. – Вам-то сейчас все трын-трава. Знай, лови своих бандюганов и в ус не дуй. А мне – то у мэра красней, то у министра… Это со стороны у генералов жизнь хорошая, а на деле…
– Ничего себе! – возмущенно вытаращил глаза Крячко. – У генералов, оказывается, жизнь плохая! Нам позавидовал – видишь ли, бандюганов мы ловим в свое удовольствие! Вроде как бабочек на лугу.
– Ну, пока что так и получается, – невозмутимо заметил Орлов. – Именно бабочек. Именно на лугу. Где результаты – покажите! Получается, что результаты пока только у преступников. А у вас что? Сломанный кактус? – он повелительным жестом выставил перед Крячко широкую ладонь и закончил категорически: – Короче, прекращайте дебаты! Идите работайте – доказывайте обратное! А мне ехать пора – перед начальством перспективы обрисовывать…
Продолжать дебаты Крячко уже не решился и, лишь когда они с Гуровым вернулись к себе в кабинет, задумчиво проговорил:
– У меня такое предчувствие, что этот кактус тебе, Лева, уже никогда не забудут! С этим надо что-то делать, а то про нас анекдоты начнут складывать. Может, когда поймаем этого Влада, то попросим взять на себя кактус? Ему все равно терять нечего. А мы за него, типа, словечко перед судом пообещаем замолвить…
– Ты, Стас, меня удивляешь, – засмеялся Гуров. – С твоим-то характером какого-то кактуса испугался. Сам должен понимать, что анекдоты только про великих людей складывают. А за этого говнюка, который девчонку убил, я даже мысленно никаких слов говорить не хочу. Ей бы жить да жить… Связалась с этакой мразью! – Гуров стукнул кулаком по столу. – Вообще все силы приложу, чтобы это осиное гнездо прикрыли. В нерабочее время следить за ними буду, к начальству любому пойду, в газеты писать буду! Да что угодно…
– Не кипятись, Лева! – грустно сказал Крячко. – Сам понимаешь, что не в этом дело. Ну закроют эту «Камиллу»… Тут же напротив откроется какая-нибудь «Анжелика». И эти красотки, за которых у тебя так болит душа, с радостью помчатся туда, потому что работать у станка и на стройке они не станут ни за какие коврижки. И мужиков себе среди студентов или работяг они искать не будут. А найдут такого же – с долларами в бумажнике и с пушкой за пазухой. Они же как бабочки на огонь… Тьфу ты! То кактус, то теперь бабочки привязались! Знаешь, пойдем лучше перекусим, да заодно и пива выпьем! По кружечке…
Неизвестно, как в конце концов отреагировал бы на это предложение Гуров. На его лице отразились следы какой-то внутренней борьбы. Он задумался. Но в этот момент зазвонил телефон. Гуров проворно снял трубку и назвался. Тут же лицо его сделалось серьезным и он весь превратился в слух. Крячко невольно насторожился.
Разговор продолжался недолго. Наконец Гуров сказал:
– Так, все понял – улица Летная, немедленно выезжаем. Свяжемся по мобильному. До встречи, – и положил трубку.
Крячко уже снимал с вешалки свой старенький плащ. Натягивая его на крепкие плечи, он деловито спросил:
– Кто звонил? И что там на улице Летной? Опять кого-то ограбили?
Гуров медленно покачал головой и предупредил:
– Ствол не забыл? Захвати. Это Булгин звонил – выезжает лично. Предполагаемые автомобильные номера проверили. В одном случае все поразительно совпадает. Синяя «девятка», владелец – двадцатидевятилетний Владислав Иванович Лобанов, без определенных занятий. Проживает на улице Летной. Между прочим, это в двух шагах от «Камиллы». Чуешь теперь, чем пахнет?
– Пахнет благодарностью в приказе, – удовлетворенно проговорил Крячко, затягивая пояс плаща. – А может быть, даже материальным поощрением.
Гуров скептически посмотрел на него, молча подошел к сейфу и достал оттуда свой пистолет. Проверив оружие, он отправил его в кобуру под мышкой и только потом иронически заметил:
– Что-то ты, брат, последнее время скромничать стал. Что там материальное поощрение! Ты уж бери выше – бюсты наши на родине поставят! В виде кактуса…
Из-за дождя движение на улицах было не слишком интенсивное, и до Стрешнева домчались без задержек. Однако, сворачивая с Волоколамского шоссе в сторону жилых кварталов, Гуров испытал смутное беспокойство. По пути их уже дважды обгоняли патрульные милицейские машины, да вдобавок как ветер промчалась отчаянно завывающая «пожарка». А когда впереди сквозь дождевое марево Гуров увидел над крышами угольно-черные хлопья дыма, его беспокойство переросло в неприятную уверенность.
Но он все-таки продолжал надеяться и ничего не говорил Стасу о своих опасениях, пока они не затормозили на углу улицы Летной, где вокруг сбившихся в кучу служебных машин было выставлено милицейское оцепление, а сердитые пожарники роскошной пенной струей пытались сбить чадящее пламя в окнах одного из домов. На середине тротуара в распахнутом плаще стоял следователь Булгин и задумчиво смотрел на пылающие окна. По его высокому лбу медленно стекали дождевые капли, но он словно ничего не замечал вокруг, кроме двух выстреливающих черным дымом окон.
– Вот, значит, и попали, – бесстрастным голосом сказал Гуров, выключая мотор автомобиля. – На ровном месте, да мордой об асфальт!
Глава 12
– Ну что я вам скажу, мужики, – разводя руками, начал речь Булгин. – Я-то все понимаю – вы тоже не боги. И не эти, как их… ну, Глоба у нас кто? Вот, значит, как он… В будущее ни вы, ни я заглядывать не умеем. Но разве начальству это объяснишь? Теперь, сами понимаете, все на уши встали. До сих пор еще как-то было терпимо. Но тут уж перебор получился. Белинкова ограбили – ладно, но следом – одно убийство, другое… На Летной четыре квартиры выгорели. Чудом без жертв обошлось. Короче, что хотите делайте – землю ройте, ночей не спите, а делайте что-нибудь! Не просто ищите, а найдите! И это даже не в порядке приказа, а просто иначе всем нам худо будет. Поверьте, я знаю, что говорю.
– Ладно, Валентин Сергеевич, не размазывай кашу по тарелке! – хмуро перебил его Гуров. – Давай по делу. Труп опознал кто-нибудь?
Втроем – Булгин, Гуров и Крячко – они сидели на следующий день в кабинете следователя и обсуждали ситуацию, которая сложилась после пожара на Летной улице. Опять шел дождь, и настроение у всех было предельно скверное.
– Труп? – рассеянно спросил Булгин. – М-да, труп… Ну, вы видели, что там от него осталось. На Летной, наверное, до сих пор все бензином воняет. Нужна углубленная экспертиза с привлечением данных о каких-то особенностях организма погибшего. Может быть, зубные протезы, старые переломы, врожденные дефекты… Боюсь, установить истину будет непросто. Хотя, по логике событий, устранить должны были именно Лобанова, но нельзя исключить и того варианта, что это только лишь маскировка и убит был кто-то другой… Одним словом, нужно искать связи этого человека.