Рыженькая первой взяла себя в руки, изобразила улыбку, склонила голову, чуть присела:
– Бэрри проснулась! Какая радость! Тайя, скажи всем!
– Стой! – хрипнула я и завертела головой по сторонам. – Вы кто такие? Где я? Что со мной?
Полная Тайя замерла на полпути к двери. Улыбка сползала с лица рыженькой, она прикусила губу и потупилась.
– Ничего не помню, – объяснила я свое странное поведение, ощупала лицо, пытаясь обнаружить то, что страшнее чумы. – Где я? Как меня зовут? Бэрри – мое имя?
Нос как нос. Не огромный, а вполне изящный. Губы как губы. Брови. Ресницы. Высокий лоб. Ни шрамов, ни шерсти. Значит, все-таки огромное алое родимое пятно.
Полная Тайя пятилась к двери, я неотрывно смотрела на нее. Страшная, нет, скорее – неприятная, напоминающая злую куклу. Ресниц нет, бровей нет, хотя глаза карие. Нет, все это есть, просто припудрено то ли тальком, то ли мукой, а вот губы накрашены, похоже, свеклой.
– Я должна сказать Арлито.
– Кто это? – поинтересовалась я, мысленно взмолилась, чтоб не муж. Вдруг я замужем за каким-нибудь уродцем и у меня есть дети?
Волосы на затылке зашевелились. Мне придется любить их, заботиться до конца дней, хотя они не мои, а этого тела.
– Маг, который вам помогал, – ответила Тайя, спиной открывая дверь, она вела себя так, будто я могла на нее броситься.
Останавливать ее я не стала. Пусть уходит, рыженькая служанка выглядела более безобидно, ее и стоит расспрашивать про новую меня. Бедняжка тоже с тоской смотрела на дверь.
– Да что я за монстр, которого все боятся? – слетело с моих губ, и пришлось продолжать: – Кто я такая, как меня зовут, что со мной случилось и почему я здесь? Да присядь ты. – Я похлопала по кровати, рыженькая помотала головой. – Садись!
Приказ она исполнила нехотя, села на самый край, готовая в любую минуту спастись бегством.
– Как тебя зовут? – продолжила допрос я.
– Лииса. – Она потупилась, потом глянула с интересом. – Бэрри, вы в самом деле ничего не помните? И меня?
– Не помню даже собственного имени. Ты говорила, что я страшнее чумы, можно посмотреть на себя в зеркало?
Девушка вспорхнула с кровати, с ужасом огляделась, потом рухнула на колени, сложив руки в молитве:
– Бэрри, простите меня! Велите меня высечь, на два дня привязать к столбу! Только не делайте, как в прошлый раз! Проклятый мой язык… наговорил.
Что же, я настолько несносна, что избивала эту милую девушку?
– Поднимись, никто не будет тебя наказывать.
– Правда? – Лииса выполнила приказ, растерла слезы по щекам. Что же я с ней делала, что ее так трясет?
– Присядь вот сюда. Нет, принеси мне зеркало, и побыстрее. Хочу сама увидеть свое уродство.
Лииса выпорхнула за дверь, вернулась быстро с громоздким зеркалом, которое, видимо, сняла в какой-то комнате, водрузила его на кровать. Но вместо того чтобы посмотреться в него, я зажмурилась. Пока не вижу свое уродство, есть надежда, что все не так плохо. Но по законам зарождающегося кошмара я должна была увидеть там чудовище.
Раз, два, три! Оленька, смотри!
Сначала я подумала, что зеркало направлено не в ту сторону и в нем отражается очаровательная чернобровая и черноглазая девушка с темными волосами, которые становились огненными, если на них попадали солнечные лучи. Лишь спустя десяток секунд дошло, что эту девушку, то есть меня, они почему-то называли уродом. Вот так подарок!
Закрыв лицо, я захохотала так, что выступили слезы. Не понимая моей реакции, Лииса убрала зеркало на пол и метнулась в сторону. Отсмеявшись, я попросила его вернуть, чтобы рассмотреть себя получше.
Что за дурацкие шутки, я – красавица! Это лицо мне нравится гораздо больше того, что было раньше. Единственный незначительный недостаток – слишком широкие скулы, в остальном оно идеально: чувственный рот, ровные белые зубы. На форму зубов я никогда не жаловалась, а губы были маловаты, и приходилось их подводить карандашом. Носик тонкий, чуть вздернутый. Глаза миндалевидные карие, почти черные. Ресницы… Всю жизнь о таких мечтала! И брови темные, с изломом, а не три волосинки, как раньше.
Но что вызывало благоговейный трепет – волосы. В прошлой жизни у меня были слабые серые волосы, и приходилось их красить в темный каштан. От химии они портились, превращались в паклю, и я носила карэ, тогда они не успевали сечься. Теперь же природа наградила меня локонами ниже пояса роскошного солнечно-каштанового цвета.
Налюбовавшись на себя, я попросила Лиису убрать зеркало.
– Скажи хотя бы, как меня зовут, где я и что со мной случилось.
– Вы правда-правда ничего не помните? – Лииса втянула голову в плечи, будто посмела спросить что-то страшное.
– Ничего, – соврала я.
Хотелось рассказать правду: что это сон, ни этой комнаты, ни кровати, ни Лиисы не существует. Они исчезнут, как только я проснусь. Но девушка выглядела такой настоящей, что я решила играть по правилам этой псевдореальности, ведь ее короткая жизнь зависит от того, долго ли я просплю, а просыпаться не хотелось категорически – сон начинал мне нравиться.
– Не надо меня бояться, – ободрила девушку я. – Обещаю больше тебя не обижать. Рассказывай правду, какой бы она ни была. Ну?
Лииса смотрела недоверчиво. Казалось, что она не верит своим глазам и ушам.
– Вас зовут Вианта. Вы у себя дома. В эту спальню вас перенесли, когда вы уснули долгим сном. Вы спали одиннадцать дней, бэрри. Все думали, что вы умерли, ваш жених даже заказал вам памятник…
– Жених? У меня был жених?
Служанка опустила глаза и виновато пожала плечами:
– Почему – был? Он у вас есть, бэрр Ратон. Он обрадуется, когда узнает, что вы вернулись.
Обрадуется он! А вот мне совсем не радостно. Тут наверняка принято выдавать замуж по расчету, и мой будущий супруг или старик, или избалованный сопляк, с которым придется хлебнуть горя. Заметив мое замешательство, служанка спросила:
– Вспомнили?
Я помотала головой:
– Нет.
– Вы и раньше не особо хотели замуж, но бэрр Ратон красив. – Она мечтательно закатила глаза. – Хотя и не молод. Он очень добрый, веселый…
– Ты его любишь? – выпалила я и прикусила язык: девушка вспыхнула, вжалась в стенку и замотала головой, ожидая наказания.
– Н-нет! То есть да. Он спас меня. У разбойников. И велел охранять вас, заботиться… Но между нами ничего! Он даже не смотрит на меня.
– Бедняжка. Я тебя обижала? Ревновала? Я его любила?
– Нет, – ответила Лииса кротко. – Не любили.
– Мои родители заставили меня идти за него?
Она посмотрела в упор, и в ее взгляде я прочла сочувствие:
– Они умерли. Не знаю как. У вас была сестра, она тоже умерла, давно. Простите.
Только я собралась спросить, что меня заставило связать себя с нелюбимым, насколько я богата, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался чернявый подросток, похожий на цыгана, ринулся к моей постели, замер в шаге от нее и просканировал меня взглядом. Аж неловко сделалось, и я натянула простыню до шеи. Казалось, что парнишка все внутренности видит и мысли читает.
– Ты кто такой? – проговорила я с обидой в голосе, как подобает аристократке, в покои которой без стука влетел мальчишка. Или он и есть жених?
Гость не спешил представляться и продолжал молча пялиться на меня, будто он тут хозяин.
– Невероятно! – выдохнул он, взмахнув руками.
Что-то в его облике было неправильным, пугающим. Наверное, морщины на детском лице и нелепый ломающийся голос. Я сжала пластину, которую мне подарил незнакомец. Нужно, чтобы никто не знал правды, что на самом деле я – не аристократка Вианта, а существо из другого мира, занявшее ее тело. За такое в старину на костре сжигали. Вряд ли в этом отсталом мире все иначе.
Сам факт существования реальности, где жили маги, заставлял невольно улыбаться. Но не хотелось сгореть заживо пусть даже во сне, потому приходилось сдерживаться.
Этот престарелый мальчишка – маг. Интересно, знает ли он, кто я есть на самом деле?
– Как вы себя чувствуете, бэрри? – спросил он взволнованно, поглядывая чуть выше моей головы – чакру он там ищет, что ли?
– Не знаю. Чувствую, и это главное. В глазах двоится, ноги не слушаются… Но я полна сил.
– Она ничего не помнит, – проговорила недобрая кукла Тайя и встала возле выхода.
– Лииса рассказала, что я долго была без сознания, это из-за какой-то болезни? – поинтересовалась я.
– Вы абсолютно здоровы, – ответил мажик. – Предполагают, что недруги отравили вас. Значит, не зря я столько дней не давал вам уйти. Не переживайте, память скоро к вам вернется.
– Почему вы так уверены? – проворчала я, невольно переходя на «вы».
– Я вижу возле вас знания. Вы очень образованная девушка. Когда человек теряет память, отпечаток знаний тоже исчезает.
Хорошо, он не может прочесть, что это за знания. Гореть мне на костре за ересь с летающими железными птицами! И за то, что с помощью сомнительного существа заняла чужое место, а не умираю потихоньку.
– Вы абсолютно здоровы, – ответил мажик. – Предполагают, что недруги отравили вас. Значит, не зря я столько дней не давал вам уйти. Не переживайте, память скоро к вам вернется.
– Почему вы так уверены? – проворчала я, невольно переходя на «вы».
– Я вижу возле вас знания. Вы очень образованная девушка. Когда человек теряет память, отпечаток знаний тоже исчезает.
Хорошо, он не может прочесть, что это за знания. Гореть мне на костре за ересь с летающими железными птицами! И за то, что с помощью сомнительного существа заняла чужое место, а не умираю потихоньку.
– Похоже, меня собирались купать, – проговорила я. – Была бы очень благодарна, если бы вы, Арлито, пришли ко мне после и ввели меня в курс дела, я чувствую себя новорожденной.
Маг почесал висок, посмотрел на меня с подозрением, кивнул. Что-то я делаю не так. Прежняя Вианта имела отвратительный характер. Знать бы хотя манеру ее общения. Вполне возможно, что мои представления о местных аристократах разнятся с действительностью.
Парнишка вышел, остались Тайя и Лииса, обе растерянно ожидали распоряжений. Кое-как я заставила себя сесть, превозмогая головокружение, свесила ноги.
– Тайя, ты свободна. Лииса, помоги мне залезть в воду.
Недобрая кукла выскользнула за дверь, Лииса помогла мне избавиться от сорочки. Нагота собственного тела смутила меня, но я оперлась о плечо служанки и, покачиваясь, добрела до ванны, похожей на распиленную пополам бочку, села в воду и поняла, что даже не знаю, пользуются ли тут мылом! Все, что для обитателей этого мира в порядке вещей, для меня – темный лес. Как обращаться с лошадьми или животными, на которых они ездят? Вдруг вообще на драконах летают? Изобрели ли здесь отхожие места или нужно справлять нужду (стыд-то какой!) в ночной горшок? В ходу ли нож и вилка или здесь пользуются палочками, щипчиками, другим извращением? Как принято приветствовать друг друга? Обращение бэрр тождественно ли господину? Есть ли тут рабство?
Я знаю только то, что вижу сама, а вокруг меня – необъятный непознанный мир, наполненный магами, принцами, разбойниками… Вот ведь смешно, в детстве и юности я не мечтала о принцах, как многие девочки, мне хотелось стать космонавтом, а по иронии судьбы угодила в мир, где принцы наверняка будут, и с таким телом у меня есть шанс соблазнить парочку…
Интересно, что стало с моим настоящим телом? Оно умерло или в нем теперь живет Вианта? Что за существо помогло мне избежать смерти? Могут ли местные с помощью магии разгадать мою тайну и что мне за это будет? Насколько это добрый мир? Какая на дворе эпоха?
От обилия вопросов голова кругом. И еще жених этот… Если верить Лиисе, он не молод, но и не стар. И не урод, раз она по нему сохнет. Остается надеяться, что странные эталоны красоты не распространяются на мужчин. Если тут в моде тонкие ножки при круглых пузиках, то это катастрофа.
Итак, для начала мне нужно научиться ходить самостоятельно, понять, куда меня занесло. Потом – почему я впала в летаргию, это отравление, проклятие или скрытый недуг, исходя из полученных сведений, попытаться как-то адаптироваться.
Странно, но гораздо больше меня волновало, сколько прошло времени там. Приехал ли Эдуард утром, как обещал? При мысли о нем захотелось реветь, так его сейчас не хватало.
Но, с другой стороны, отношения с ним не имели будущего. Да, я никогда его не увижу, зато теперь не умираю от хронической болезни. Я богата, молода и прекрасна, там меня ничто не держит, я – Колумб этого мира, который сулит мне много приятного и интересного.
Лииса откупорила склянку, и в комнате одуряющее запахло можжевельником. Вылила немного раствора в ладонь, добавила воды и принялась натирать меня жидким мылом. Ее руки оглаживали плечи, касались шеи, и по телу разливалась сладкая истома. Я что, способна возбудиться от легкого прикосновения? Сердце начало частить, дыхание сбилось, и я прохрипела:
– Хватит! Я сама.
Лииса шарахнулась в сторону, застыла с опущенной головой.
– Сядь на кровать и рассказывай про меня, как если бы это был другой человек. Отчасти я и так стала другой после того, как вернулась оттуда.
Лииса села, поправив пышное платье, сцепила руки в замок.
– Вы и правда очень изменились, бэрри.
– Надеюсь, что в лучшую сторону.
– Раньше вы были злой, всех били и оскорбляли, вам это нравилось, уж простите за правду…
– Продолжай.
– Вы были умны, как и подобает богорожденным…
От удивления я чуть не поперхнулась. Чужой язык воспринимался как родной, но услышанное слово было столь нелепо, что я переспросила:
– Кем-кем я была? Богорожденной?
– Да. Есть легенда о том, что сначала в нашем справедливом мире Безымянный Спящий создал богорожденных, ну, князей, графов там… В основном князей, в них… В вас его кровь. Потом появились остальные, так-то. Говорят, ваша бабушка вас так воспитывала – как богорожденную.
– А получилась, как часто бывает, капризная избалованная дрянь, – резюмировала я.
Лииса прыснула в кулак.
– Теперь рассказывай про Безымянного вашего Спящего. Это тут… наш бог? И почему мир – справедливый?
Служанка снова уподобилась перепуганному зверьку, заозиралась по сторонам, будто бог мог поразить меня молнией за дерзость.
– Спящий создал этот мир и остался, когда другие ушли. Он и ныне есть, просто спит в горах далеко на севере. Если поехать туда и припасть ухом к земле, то можно услышать его сердце.
– Прямо сердце? – спросила я с недоверием. Лииса кивнула.
– Я с самого севера. Да, оно бьется.
– И он прямо спит? Здоровенный такой мужик?
– К нему подойти нельзя, не знаю почему. Спросите у Арлито. А спит он в пещере, наверное. Иначе замерзнет… Хотя, может, и нет, холод ему не вредит.
– А почему мир – справедливый? – повторила я.
– Так решил Спящий. Каждый должен быть счастливым одинаково.
Какой-то эзотерический коммунизм! Я фыркнула:
– Я богатая и красивая, ты бедная и служишь мне, разве это справедливо?
Лииса улыбнулась и проговорила, видимо, заученную истину:
– Надо принимать горести с благодарностью, потому что чем сильнее боль сейчас, тем ослепительнее счастье потом. Маги вон многое могут и долго живут, но они заплатили за свой дар самым дорогим.
– Неужели эти законы работают?
– Всегда. Должно быть равновесие.
– А если человек счастлив, только когда убивает?
– Он нарушает заповеди, таких казнят – или стражники, или Спящий. Жила тут одна ведьма в лесу, все пряталась, найти ее не могли, очень вредная была, много людей погубила. Так вот нашла ее расплата за злодеяния, умирала она страшно, от язв, и молила о смерти, но и смерть отвернулась от нее, так-то. Нельзя причинять намеренное зло безвинным…
– А виновным?
– Можно, наверное.
Снова нахлынула нереальность происходящего. Вот я сижу в ванне, в центре мироздания, втираю в кожу можжевеловое масло. Ткань пространства будто бы обтекает меня, как вода. Ну а что, я ж во сне. Какой, однако, длинный и логичный сон! Потом хоть книгу пиши «Как я жила в чужом теле». Так ведь забудутся эти чудесные, яркие эмоции и вряд ли найдутся слова, способные их передать.
На разоренной кровати мнется смущенная служанка, не может поверить в свое счастье – капризная мегера преобразилась до неузнаваемости! Справедливо? Вполне! Наверное, ей много чего хочется спросить, просто она не смеет, а вот мажик Арлито еще как посмеет, он заподозрил что-то неладное, и нужно заранее придумать правдоподобную версию, почему я так изменилась. Интересно, способен ли он распознавать ложь с помощью своих потусторонних штучек?
Служанка Лииса молчала, мялась и еле заметно улыбалась. Наконец не выдержала:
– Забавно. Я жалуюсь вам на вас.
– И правильно, говори обо мне как о другом человеке. После увиденного там я уже не стану прежней.
– И что же вы видели?
Лииса села на колени рядом с ванной и принялась натирать мои волосы, похоже, яйцом.
– Смерти нет, вот что. И каждый получает по заслугам. Кто сделал много зла, будет мучиться и не сможет заново родиться, а если родится, то будет мерзким животным.
– Как свинобрюх или слоноушатка?
– Звучит отвратительно.
– То есть ваша душа полетела… Куда-то. И что там? – служанка напряглась, перестала меня намыливать, ее пальцы лежали на висках.
Почему бы не пофантазировать?
– Туман, силуэты зданий, тени. Ты постоянно чувствуешь… как бы это сказать. Одиночество. Ты видишь других, а они тебя – нет. Это трудно передать. Отчаянье, тоска… И больше ничего. А еще ты откуда-то знаешь, что ты здесь за то, что делала много гадостей, и никому нет дела, какого ты сословия. Да хоть король! Тут есть короли?
Ответила Лииса после секундного промедления – она переваривала услышанное:
– Прямо тут нет, у нас на севере – князья. На Изумрудах, это острова такие, – там король. Его сын должен быть на вашей свадьбе.