Я не извращенец, хотя простые, маленькие, приятные радости, умею находить во всём. Помните то милое время, когда мальчики охотились за девчачьими трусиками. Я до сих пор помню, как мы с другом подкинули дымовушку в раздевалку к девчонкам, когда они мылись в душе, и в общей суматохе раздобыли супер ценный трофей. Трусики самой красивой девчонки нашего класса. Хорошо ещё, что учителя так и не дознались, кто сие совершил, иначе нас бы постигла не только карающая рука учителей, но и девочек всего класса. А после мы очень выгодно обменяли этот трофей, на игру Монополия. Один из мальчишек нашего класса, был просто безумно влюблён в эту красавицу, а его папа как раз вернулся из-за границы, и привёз эту игру. Не знаю, как он объяснял её исчезновение своему отцу, до нас это не дошло. А эта игра до сих пор хранится у меня. С потёртыми купюрами, карточками, где мы поверх английских слов написали перевод, и даже со всеми фишками, каким-то чудом уцелевшими в потоке времени.
Потом я вспомнил пионерский лагерь. Здесь я уже действовал в одиночку, и уже ради своих интересов. Мне тогда было лет двенадцать, и я влюбился в одну девочку из нашего отряда. Что можно было взять о ней, себе на память? Такое личное и такое возбуждающее? Только трусики. Ради этого я придумал способ, как проникнуть в гардероб, где хранились вещи, и перерыл там всё, в поисках её чемодана. Естественно мои поиски увенчались успехом, и я покинул гардероб с ценным трофеем в руках. Никто даже не заметил что, я побывал там. Так во мне открылся и умер талант домушника.
Дальше с возрастом, нас уже стали интересовать сами девочки, а не их бельё. И подобными вещами мы перестали баловаться, но память до сих пор, сохранило волнение тех моментов. Когда трусики были, пожалуй, одним из сильнейших возбуждающих средств. Ведь ни интернета, ни даже приличных фотографий тогда ещё не было, всё это нам заменяла наша фантазия. А она у нас была хоть и богатая, но элементарное незнание, что и как, порой заводило нас в такие дебри домыслов, что даже сейчас страшно об этом вспоминать.
Я не коллекционирую женское бельё, и даже тот лагерный трофей, не сохранился у меня. Я вообще не фетишист, но Иришкины трусики навеяли мне такие приятные воспоминания, что мне даже не захотелось с ними расставаться. Я аккуратно сложил их, и убрал в ящик своего стола. Попросит, верну, а нет, оставлю себе как трофей.
— Даша
Я вообще очень влюбчивая натура. В начальной школе, помнится, сохла по своему соседу по парте. Затем он мне разонравился, и я влюбилась в мальчика из шестого класса. Тоже безответная любовь, продлившаяся весь год. Постепенно, и он перестал меня интересовать. Странно, то я очень быстро загораюсь, и так же быстро гасну. Наверное, я ветреная. После шестиклассника я поочерёдно влюблялась в разных мальчишек, и всегда всё было по одному сценарию. Слёзы в подушку, потому что, я его не интересовала. Попытки привлечь его внимание, а затем, потеря интереса. Возможно потому, что я в них разочаровывалась? Стоило приглядеться к мальчишке внимательнее, и его хрустальный образ, созданный моим воображением, начинал рушиться. Но в нутрии меня жил идеал мужчины, который я пыталась увидеть в тех, в кого влюблялась. Какой он был мой идеал? Я даже не знала и сама.
Но вот однажды, я увидела того, кто полностью отвечал моему идеалу. И хотя я, уже научилась относиться к самой себе с определённым скептицизмом, чем больше я его узнавала, там больше росла моя уверенность, что это именно он. И вот настал тот день, когда я поняла, что всё что было до сих пор, было всего лишь прелюдией к тому чувству, которое меня захлестнуло. Его голос, меня завораживал. Он сам, был просто неподражаем, а когда он проходил, или не дай бог, останавливался рядом, меня бросало то в жар, то в холод. Понятное дело, я не могла, не поделится этим со своей лучшей подругой Иришкой. И была весьма удивленна, что она тоже в него влюблена. Она вечно такая спокойная, рассудительная и сдержанная. Это именно она каждый раз критиковала мою любовь, возвращая меня с небес на землю. Я обижалась на неё за это, мы могли даже дня два не разговаривать, а потом, я убеждалась, что она была как всегда права, и приходила к ней мириться.
В общем именно за этим, я и пришла к ней в очередной раз. Неделя рыданий в подушку, и я уже не могла держать это в себе. Каково же было моё удивление, когда я не только не получила развенчание своего идеала, а нашла подругу в точно таком же положении. Дня два мы просто взахлёб рассказывали друг другу, какой он хороший и как каждая из нас его любит. Даже рыдали вместе. Затем Ирка показала мне свой дневник. Ну, такого я от неё точно не ожидала. Ещё в начале, это были просто слёзы и дрожь в коленках, когда он обращал на неё внимание. А потом уже пошли фантазии. Сперва робкие, и весьма невинные, дальше всё более смелые и откровенные. Поначалу меня поразило столь смелое изложение своих мечтаний, но меня это так зацепило, что я сама втянулась в их создание. Мы стали вести дневник вместе. Вместе придумывали самые фантастические сюжеты и ситуации, где главными героями были мы и он. И конечно в каждом сюжете, шло признание в любви, иногда он нам, иногда мы ему. Всё это здорово нас заводило.
Ещё раньше, я подглядела, как моя мама занимается чем-то непонятным с маленькой штучкой. Найти её, не составило большого труда. И, подгадав момент, когда мамы не было дома, я проделала всё тоже самое. Вот когда для меня раскрылись ворота рая. Сперев по-тихому эту штучку, я принесла её к Ире. И теперь наши фантазии дополнились ещё и чувствами.
Потом настали тяжёлые времена. Если раньше у нас после школы было время посидеть у меня дома, то теперь в нашей семье ожидалось пополнение. Штучка стала переходящим красным знаменем. Уже не было той полноты переживаемых чувств, когда мы обе фантазировали, перебивая, и дополняя друг друга. Дневник тоже стал переходить от меня к ней, теперь мы украдкой писали свои фантазии, и переживали их каждая в своём уголке. На следующий вечер, я, или Ирка, перечитывала фантазии подруги, и дополняла их своими, или начинала новую. В зависимости от сюжета. Но это было конечно уже не то, что было раньше.
И вот однажды, я решилась на весьма смелый эксперимент. Я стала заниматься этим прямо на уроке. Когда он рядом. То, что я пережила, нельзя передать словами. Затем я попробовала ещё, и ещё раз. И каждый раз, то, что я переживала, было сильнее прежнего раза. Не поделиться своим открытием с Иркой я не могла. Она, конечно, пришла в ужас, от самой идеи, и далеко не сразу решилась на это. И вот когда я её, наконец, уговорила,… всё пошло не так как должно было.
Выходя из класса, я уже мысленно представляла какой кипишь поднимется на всю школу уже сегодня вечером. Начнутся звонки родителям. Расскажет или нет Ирка, откуда у неё эта штучка? Скорее всего, расскажет. Я бы рассказала, я не партизанка, а когда на тебя насядут родоки с учителями, ту кто угодно сдастся. Предвидя, что уже может меня ждать дома, я долго гуляла, и пришла домой гораздо позже обычного. Как ни странно, кроме выговора за позднее появление, мне ничего не досталось. Вся полная ещё более тяжёлых предчувствий я легла спать. Видимо, Ирка всё же партизанка. Мне бы так. Надо будет отнести цветочки на её могилку…
— Глава 4 ~
— Даша
Каково же было моё удивление, когда утром я встретила цветущую и жизнерадостную Ирку. Но то, что она поведала мне на первой, же перемене, меня поразило как гром. В реальность происходящего мне просто не верилось.
— Пойдём сегодня к нему после уроков? — спросила Ирка — Одна я честно, не смогу. Смелости не хватит. Я ты у нас решительная, поддержишь меня.
Это я-то решительная? После всего того, что произошло? Да я бы, наверное, от разрыва сердца умерла, когда осталась бы с ним наедине в классе, в такой ситуации. Нет, конечно, льстит такая вера в тебя, и не поддержать подругу я не могла, да и штучку хотелось заполучить обратно. И я согласилась, но при условии, что говорить с ним будет она.
— Ирина
На следующий день, я всё рассказала своей подруге Дашке. Про всё что было, и как было. О чём, я проговорилась ему и о чём промолчала. А главное о его предложении. Мне нужно было знать, что она думает. Дашка была просто в трансе от произошедшего, но согласилась пойти со мной к нему после уроков.
— Митя
Я, конечно, предложил Иришке заниматься мастурбацией у себя, в лаборантской. Уж лучше так, чем где-нибудь в подъезде или в подвале. Так недолго и до наркотиков скатится, или подцепить себе что-нибудь из-за антисанитарных условий, да и, в конце концов, застудиться можно. Краткий вводный курс я уже ей прочел, надеюсь, до неё дошла хотя бы половина информации. Вместе с тем, особой надежды, что она согласится на моё предложение, у меня не было. Подростки весьма скрытный народ, и не любят когда взрослые узнают их тайны. Но, подготовиться не мешало. Кушетка в лаборантской не сравнится с двуспальной кроватью, но она была и не такой маленькой. Прихватив из дома пару лишних подушек, а также простыню и наволочки, я организовал весьма уютное гнёздышко.
День прошёл, как и все школьные дни. Единственное, что сегодня у моего класса не было биологии. Но в конце всех уроков был классный час, когда мы с ребятами подводили итоги их успехов и промахов. Иришка с Дашкой сидели тише воды, ниже травы. А я старался лишний раз не обращать на них внимание. В конце классного часа, я обычно назначал дежурных. Графика никакого не было, и частенько ребята сами вызывались добровольцами, но иногда я оставлял некоторых, для уборки, и для приватной беседы. Я знал, кто, когда, и в каких кружках занимается, и таких ребят в дни работы кружков на дежурство не подписывал. Сегодня я сам назначил дежурных, Иру и Дашу. Возможно, ребята подозревали, что, что-то происходит. Вчера я оставил одну из них, сегодня обеих. Любопытство их так и распирало, но спрашивать у меня было бесполезно, я был могилой для многих секретов, и они это знали. Возможно, завтра они попытаются выведать что-нибудь у самих подружек.
Я не стал испытывать девочек на решительность. Подойдут они сами или нет, решатся попросить, или им не хватит духу. Жалеть об этом потом, придётся всем. Я не пророк, но помню, и даже иногда до сих пор жалею, о тех моментах, когда побоялся использовать подвернувшийся в жизни шанс. Особенно, обидно за те возможности, которые упустил по молодости. Заставлять их заниматься мастурбацией я тоже не собирался. Я просто решил ещё раз предложить им свою помощь. Захотят, примут, нет, на нет и суда нет.
— Ну что, девочки, хотите остаться и воспользоваться моим кабинетом? — спросил я, присаживаясь на их парту, когда за последним учеником закрылась дверь.
— Да — тихо ответила Ира.
— Хорошо, тогда я кое, что вначале вам расскажу, о том, чем вы занимаетесь.
Я запер кабинет, и сделал вводный курс в сексологию. В одну из её областей, ту, с которой девочки уже познакомились на практике. Потом проводил их в лаборантскую, закрыл жалюзи так, что бы с улицы не было ничего видно, а в комнате воцарился небольшой полумрак. И отправился заниматься своими делами.
— Ирина
К концу уроков моя решительность утекла как вода в песок. И если бы не страх прогулять его урок, я бы точно не пошла на классный час. Но меня подначивала Дашка, а я в свою очередь, подначивала её. Так подбадривая друг друга, мы доучились до последнего урока. На классном часу, от моей уверенности уже не осталось даже капли. Даже Дашка притихла. Когда он назвал нас дежурными, мы даже не сразу поняли, о ком идёт речь.
А когда он повторил своё предложение, я даже не знаю, откуда у меня возникла эта сила, которая за меня произнесла слово: "ДА". Даша промолчала, но одарила меня столь восхищённым взглядом, что я поняла. Она тоже останется.
То, что он рассказал, было для нас большей частью ново. Кое-что мы поняли из собственных опытов и экспериментов. Но остальное, мы даже и не знали. Было очень интересно послушать, тем более, что некоторые вещи мы описывали в своих фантазиях, но толком не знали что это, и как оно должно вообще выглядеть и работать.
Затем он проводил нас в кабинет. Кушетка была застелена чистой выглаженной простынёй. Три подушки в чистых наволочках, а прямо по центру, на кушетке лежала штучка. Он показал, где у него чайник и чай, и пожелал успехов в нашем нелёгком деле. Последнее как я поняла, была в его устах шутка.
И хотя лаборантская запиралась изнутри, расслабиться нам удалось не сразу. Вначале мы немного посидели, и как раньше, по обсуждали его. Тем более что нам, открылась неизвестная до этого времени, сторона его натуры. Кто бы мог подумать, что он не только не станет нас закладывать, но и даже начнёт оказывать нам помощь. Взрослые ведь живут по своим правилам, и если ваше поведение, в их понимании, неправильное, они всячески стараются добиться от вас, того, что в их понимании норма. Это из разряда, когда нам говорят мамы: "- А я в твои годы, ходила чистенькая и опрятненькая, училась на отлично, читала книжки и слушалась маму". А если порасспросить дедушку, то мама была сущей оторвой. Её вечно снимали то с дерева, то с крыши, и все книжки, что она прочла, уместятся в моём школьном портфеле. Наверное, это вечное, пытаться сделать своих детей, такими, какими сами никогда небыли, и даже не стремились быть.
— Глава 5 ~
— Даша
Того что с нами происходило, просто не могло происходить. Образ моего возлюбленного, дополнился новым, и таким волнующим качеством, как понимание. А ещё, я очень завидовала Ирке, ведь ей удалось то, о чём я только мечтала, он доставил ей удовольствие. Хотя, даже тот момент, что мы были в кабинете, где он проводил много времени, меня сильно возбуждал. Мы снова взялись за дневник. Обычно мы писали по очереди, то я, то Ирка, но сегодня эту роль взяла на себя я. Усевшись на стул, где ещё недавно сидел он, я испытала сильное возбуждение. Мы решили описать всё, что с нами происходило. Пока я писала, я почувствовала, что внизу у меня уже всё начинает намокать. Ирка та просто скинула юбку и забралась с ногами на кушетку, повествуя оттуда, о своих вчерашних переживаниях. Тогда я тоже сняла юбку и уселась на стул прямо в трусиках. Только одна эта мысль, едва не заставила меня кончить. Тогда я взяла штучку и засунула её между ног. Ирка продолжала свой рассказ. Пока я ещё могла я писала, с её слов. Но ручка выпала из моих рук, и я погрузилась в мир наслаждения и грёз. Когда я немного пришла в себя, я всё ещё сидела на стуле. Отбросив дневник в сторону, я перебралась на кушетку и отдала штучку Ирке. Теперь уже она занялась собой. Так мы менялись несколько раз, а когда совсем устали, легли рядом и незаметно уснули. Раньше тоже было несколько раз, когда мы после этого засыпали. И один раз, моя мама чуть всё не узнала. Уснув, мы забыли на столе дневник. После этого, мы старались всё спрятать, и только потом отдыхать. Но пока всё спрячешь, навалившаяся на тебя дрёма, уже проходит. А ведь так приятно, после таких переживаний, заснуть рядышком. Видимо здесь мы действительно почувствовали себя защищёнными, раз даже не подумали ничего прятать.
— Митя
На этот раз из столовой я принёс еды больше, девочки, должны сильно вымотаться, и наверняка захотят есть. Да, даже если они ничем не будут заниматься, а просто посидят и поговорят, они в этот день сильно понервничали, я это, как известно, сжигает калории. Когда твоя жизнь неожиданно меняется, это всегда стресс. А в юности любой пустяк превращается в трагедию. Может быть, я поступал неправильно, с точки зрения морали общества. Надо было их осудить, потребовать, что бы они прекратили занятия этим. Вынести на всеобщее осуждение, вызвать их родителей, и провести с ними беседу. А каков был бы финальный результат? Девочек прессанули бы все, вначале учителя, потом родители. И всё это под благородным лозунгом сохранения их нежной детской психики, от вредного и тлетворного влияния раннего секса. Думаете, они перестали бы этим заниматься? Как бы ни так. Они, девочки, отрыдаются, и через некоторое время, опять вернутся к прежнему занятию. Только теперь станут скрывать всё более хорошо, врать более изощрённо. А на душе у них останется шрам на всю жизнь и недоверие к родителям и учителям. Они ищут у нас понимания, а мы их стремимся просто подчинить своей воле. Сделать их правильными в нашем понимании. Но каждое время, несёт свое понимание правильности. То, что было правильным во времена наших родителей, уже не подходило нам. А теперь, наше понимание правильности, не подходит новому поколению. Мир течёт и изменяется. И также изменяются понятия. Можно утверждать, что понятия приличия, всегда остаются одни и те же, и не меняются на протяжении веков. И это должно быть взято за основу правильного воспитания. А вы сами уверены в истинности этого высказывания? Обратитесь к истории. И посмотрите, как даже за последние сто лет, поменялись эти самые основы правильного поведения. Да если их применить к нынешней молодёжи, да даже к нам, мы просто распущены до невозможности. А если взять правила приличия принятые во Франции во времена Людовика 14. Ну, тогда мы будем просто аскетами. Мир не являет собой незыблемую стабильность.
Порочность и неправильное поведение, на мой взгляд, порождает только невежество. Понятное дело, что ненужно учить детей технике секса с первого класса, но заложить основы понимания, нужно. Секс, это не только сношение ради продолжения вида. Это взаимоотношения людей. А мы это постоянно забываем. Почему секс, постоянно кажется нам таким грязным? Что в нём противоестественного? Кто сказал, что это плохо? И когда возникает секс, в жизни ребёнка? А возникает он ещё на ранней стадии. Слышали о таком явлении, как детская мастурбация? Дети начинают сами себя ласкать. Почему они это делают? Психологи предлагают несколько вариантов, один из них, это успокаивает детей. Они получают пусть небольшое, но удовольствие, и расслабление. А какая у нас взрослых реакция на это? Большей частью, негативная. Мы начинаем стыдить своих детей, говорить, что так делать нельзя, это плохо, это грязно. И что мы получаем в итоге? Думаете, ребёнок отказался от этого? Нет, он замкнулся в себе, вы породили в нём целую кучу комплексов, но он продолжает этим заниматься. Только теперь, он стал испытывать чувство ложного стыда, за свои действия. А сколько ещё ляжет на это чувство других комплексов? Это как снежный ком. Вы думаете, что совершили благое дело, а на самом деле, совершили великое зло, которое будет теперь всю его всю жизнь аукаться вашему ребёнку.