Сыщик постарался никак не показать, что обратил внимание на эту машину. Он сел в ожидавший его «Форд», сказал: «Поехали домой», и водитель Семен тронулся с места. Гуров, не отрываясь, смотрел на белый «Лендровер» с тонированными стеклами. Как он и предполагал, едва они тронулись, «Лендровер» последовал за ними. Держался он не слишком далеко, метрах в пятидесяти за ними. Так проехали несколько кварталов, положение не менялось. Тогда Гуров сказал водителю:
– Доедешь вон до того проулка, сверни в него. И сразу давай по газам.
– Это зачем? – удивился Вихляев.
– Хочу одно предположение проверить, – отвечал Гуров. – Ты только всерьез по газам давай, не бойся правила нарушить.
Они доехали до указанного сыщиком проулка, водитель свернул в него и резко увеличил скорость. Гуров, затевая операцию «Уход от слежки», опасался, что Семен Вихляев окажется человеком чрезмерно осторожным и быстро ехать не сможет. Однако опасался он напрасно. Едва они скрылись за углом, как «Форд» взревел мотором и увеличил скорость до 80 километров. Они успели промчаться до следующего поворота, и только тогда в дальнем конце улочки появился знакомый «Лендровер». Тут выяснилось, что водитель Семен тоже умеет смотреть в заднее зеркало и видеть, что происходит позади.
– Это мы от той белой тачанки уходим? – спросил он.
– От нее самой, – отвечал Гуров. – Давай теперь налево. И если можешь, езжай еще быстрее.
– Вас понял, – отвечал водитель.
И, добравшись до перекрестка и повернув налево, он действительно добавил скорости. Пока что им ничто не мешало: движение здесь было не слишком интенсивное, инспекторов не было видно, и Вихляев развил приличную скорость.
– Теперь направо? – спросил он сквозь зубы, когда они стали приближаться к очередному перекрестку.
– Нет, теперь давай налево, – решил Гуров. – Запутывать врага так запутывать.
– А это кто там, в «Лендровере»?
– Вроде те самые ребята, что ночью к нам ломились. И что-то мне подсказывает, что разговаривать они в этот раз не будут – сразу начнут действовать.
Они свернули налево, вновь выехали на главную улицу, по которой ехали от управления, и повернули к выезду из города. Тут Гуров спросил:
– Скажи, Семен, а к усадьбе только одной дорогой проехать можно, по которой мы утром ехали?
– Ну, она самая удобная, – отвечал водитель. – Поэтому мы ей всегда ездим. Но вообще-то есть еще одна дорога, через Евлашево. Только она похуже будет, и крюк большой – раза в полтора длиннее получится.
– Это ничего, что длиннее, – сказал Гуров. – Мы вроде никуда не опаздываем. Давай поворачивай и езжай через это самое Евлашево.
– А зачем нам это? – не мог понять водитель. – От тех ребят вроде оторвались…
– Понимаешь, мне почему-то кажется, что эти ребята действуют не сами по себе, – объяснил ему Гуров. – Что существуют еще машины – одна, а может, две, которые будут нас ожидать на выезде из города. И потом, когда дорога пойдет через лес, эти ребята могут начать действовать. Скажи, ты из карабина на ходу хорошо стреляешь?
– Из карабина? На ходу? – Вихляев настолько удивился, что оглянулся на пассажира – не шутит ли он. – Совсем не стреляю! Не приходилось как-то…
– Ну да, да и карабина у нас нет, – заметил Гуров. – Вот поэтому лучше нам ехать через это твое Евлашево. Да, и когда будем подъезжать к усадьбе, когда совсем рядом от нее будем, позвони охраннику Егору, попроси, чтобы открыл ворота и вышел нас встречать. Лучше – с карабином в руках. У него-то оружие есть?
– У него? Да, у него есть, – ответил водитель. Голос у него немного сел. Как видно, Семену Вихляеву за годы работы личным шофером Игоря Вдовина еще не приходилось попадать в такие переделки.
Они благополучно выехали из Кашина, так же благополучно миновали деревню Евлашево (их там никто не ждал, кроме двух брехливых собачонок, кидавшихся под колеса) и свернули в направлении усадьбы. Не доезжая полкилометра до нее, Вихляев позвонил охраннику, и когда они подъехали, ворота были распахнуты, а Егор Кошкин с карабином в руках ожидал их прибытия. Больше никого рядом с усадьбой видно не было – как видно, люди, которые их преследовали, не стали устраивать засаду. А может, если и устроили, то ждали их у поворота от шоссе.
– Что случилось? – спросил Кошкин, когда машина въехала на территорию парка и ворота были закрыты. – На вас напали?
– Не напали, – ответил Гуров. – Хотели, но не смогли. Скажи, где Ирина Васильевна?
– Была в хозблоке, с Мариной о белье говорила.
– Ясно, пойду в хозблок, – заявил Гуров.
Глава 16
Хозяйку усадьбы «Комарики» он действительно застал в полуподвальном этаже в задней части дома: там располагались кладовые, прачечная, мастерская и рядом – сауна. Впрочем, беседа о белье, как видно, была уже закончена, и хозяйка беседовала с горничной совершенно о других вещах. До ушей Гурова, когда он подходил, донеслись слова Марины: «Да, все серьезно, Ирина Васильевна, еще как серьезно! Просто Никита – он такой человек, что…» Но, увидев сыщика, девушка осеклась и поспешно сказала:
– Так я пойду? А то мне еще в трех комнатах перестелить надо.
– Да, конечно, иди, – отпустила ее Вдовина, после чего повернулась к сыщику.
– Ну, что вы мне скажете, Лев Иванович? – спросила она. – Видели вы Игоря?
– Нет, к сожалению, не видел, – отвечал Гуров. – Мне сказали, что в СИЗО ремонт… или дезинфекция… в общем, отказали. Но у меня статус неопределенный – я не адвокат, не родственник и в следственной группе не состою. Так что и настаивать не могу. Думаю, что адвокату не откажут.
– Жаль… очень жаль… Я надеялась… – упавшим голосом произнесла Вдовина.
Надо было отвлечь ее от тягостных мыслей, и у Гурова имелся для этого повод.
– А ведь я вас разыскивал, Ирина Васильевна, – сказал он. – Нам надо решить один вопрос.
– Какой?
– Вопрос о вашем охраннике, Павле Ступине. Во время ночного визита господина Викторова он вел себя странно, если не сказать хуже. Я его сегодня допросил и выяснил, что он уже некоторое время работает на других людей – думаю, на тех самых, что хотят вас ограбить. Я полагаю, такой охранник вам не нужен?
– Да, наверное… Правда, я не ведала наймом работников, это делал Игорь… И потом, даже если я его уволю, что будет дальше? Он не сможет уехать – ведь с нас всех взяли эту подсписку… Мы должны оставаться здесь…
– Насчет подписки о невыезде не беспокойтесь – я этот вопрос решил, когда был у следователя. А что касается найма, то вы, конечно, вправе распоряжаться хозяйством усадьбы, для этого даже доверенности не требуется. И охраной в том числе. Если вам неприятно сказать об этом Павлу самой, я могу это сделать за вас. Зарплату ему кто выдает?
– Деньги обычно выдает наш управляющий, Михаил Степанович.
– В таком случае скажите управляющему, чтобы произвел расчет и приготовил деньги. Через несколько минут к нему придет этот Ступин. А потом он покинет усадьбу. Я скажу Семену, чтобы отвез его в город – не возражаете?
– Да, конечно! – воскликнула Вдовина.
– В таком случае не будем откладывать. Пусть у вас будет одним охранником меньше, – заявил Гуров.
После чего отправился в комнату, которую занимал Ступин. Там он молча достал из кармана постановление о снятии подписки, которое выдал ему следователь Ярыгин, а потом заявил, что Ирина Васильевна его уволила и что он может получить расчет у управляющего. Павел попробовал было возражать, что называется, качать права, но Гуров молча вытолкал его из комнаты и погнал к управляющему. А затем проследил, чтобы теперь уже бывший охранник собрал вещи и уселся в машину. И лишь когда машина выехала за ворота, он вздохнул с облегчением и занялся другим делом, о котором думал все время, пока они с Семеном возвращались в усадьбу.
Этим делом был разговор с Андреем Вдовиным. Гуров думал найти сына владельца усадьбы в его комнате, но его там не было. Не было его и в комнате его подруги Лены. И лишь когда сыщик перенес поиски в парк, они увенчались успехом – он нашел Андрея на корте, где он гонял мячик на пару с той же Леной. Гуров слегка удивился: отец сидел в тюрьме, а сын в это время развлекался; он подумал, что вряд ли Андрей послушает его просьбу. Но попытаться все равно стоило, и он попросил младшего Вдовина отложить ракетку и отойти в сторону для беседы.
Когда они отошли к искусственному пруду, Гуров сказал:
– Я вот чего от тебя хочу. Хочу, чтобы ты съездил в город, встретился там со следователем. И рассказал ему все то, что рассказал мне.
– О том, что мы с Ленкой видели той ночью?
– Ну да. О женщине с пистолетом. О том, как вы слышали выстрел, как она потом прошла мимо вас к пруду. Пойми: эти показания очень важны! Они снимают все обвинения с твоего отца. Если ты…
Когда они отошли к искусственному пруду, Гуров сказал:
– Я вот чего от тебя хочу. Хочу, чтобы ты съездил в город, встретился там со следователем. И рассказал ему все то, что рассказал мне.
– О том, что мы с Ленкой видели той ночью?
– Ну да. О женщине с пистолетом. О том, как вы слышали выстрел, как она потом прошла мимо вас к пруду. Пойми: эти показания очень важны! Они снимают все обвинения с твоего отца. Если ты…
– Да хватит меня уговаривать! – прервал его Андрей. – Не маленький, сам понимаю. Я сам думал туда поехать, только не знал, как это сделать.
– Правда? – обрадовался Гуров. – Как сделать – не проблема. Явишься к следователю и скажешь, что вспомнил важные подробности. И все расскажешь. Он, в общем, в курсе, что кто-то из усадьбы приедет – я ему и прокурору сегодня сказал, что располагаю важными показаниями, которые говорят о невиновности Игоря Арсеньевича. А Лена поедет? Будет говорить? Это очень важно. Ты сын, твоим словам особой веры нет…
– Ленка сделает что я ей скажу, – заверил его Андрей. – С ней проблем не будет. Проблема в другом – в том, что вы сами только что сказали. И моим словам веры не будет, и ее тоже. Ведь она – обслуживающий персонал, она от нас зависит. Да и потом, следователю ничего не стоит узнать о наших с ней отношениях. И на наши с ней показания махнут рукой. Разве нет?
– Боюсь, что ты прав, – согласился Гуров. – Того значения, которое ваши показания заслуживают, следствие в них не увидит. Не посчитает их важными. И твоего отца из СИЗО, скорее всего, не освободят. Но все равно – показания дать надо. Важно, что они остались в деле. И я, и адвокат – мы сможем на них сослаться. Так ты поедешь?
– Да прямо сейчас и поедем, – заверил его Андрей. – Сейчас немного с Еленой поговорю – надо девушке все объяснить, потом возьму машину и поеду.
– И возьмите с собой охранника Егора, – сказал Гуров. – Тут ко мне в городе проявляли повышенный интерес. Как бы и к тебе не привязались. Егор, если что, вас прикроет. Ему можно доверять, не то что этому Павлу.
Андрей вернулся на корт и принялся вполголоса объясняться с горничной. А Гуров никуда идти не стал. Он сел на скамейку, достал из кармана телефон, визитку, которую ему еще утром дала Ирина Вдовина, и набрал номер адвоката Бориса Моисеевича Рыбака.
Выяснилось, во-первых, что адвокат Рыбак слышал о сыщике Льве Гурове, в основном от своих коллег. Во-вторых, оказалось, что Борис Моисеевич был предупрежден о предстоящем звонке Гурова; его предупредила Ирина Васильевна. Она же рассказала адвокату о ночном визите директора неизвестного АО. Таким образом, Гурову не потребовалось долго рассказывать, кто он и что ему нужно от собеседника. Разговор сразу пошел по существу.
По существу выяснилось, что адвокат Рыбак знает о желании неких сил прибрать к рукам бизнес Игоря Вдовина. Эти силы в основном представлял один депутат Госдумы, имевший друзей и в правительстве, и в других структурах. Среди его друзей называли, в частности, очень известных братьев-бизнесменов. Означенные братья в прошлом году уже делали Вдовину предложение продать им свой бизнес, причем цена называлась явно ниже рыночной. Но даже если бы цена была нормальной – с какой стати Вдовин бы стал продавать комбинат, в развитие которого он вложил немало сил и средств?
– Это, уважаемый Лев Иванович, я вам рассказываю вещи достаточно известные, вещи, которые при желании можно найти в Интернете, – слышал Гуров в трубке раскатистый, хорошо поставленный голос адвоката. – Но вас, как я подозреваю, интересуют не только они. Вас, я полагаю, интересует связь между уважаемым депутатом и не менее уважаемыми бизнесменами, которых знает вся страна, и никому не известным директором какого-то Кашинского АО.
– Не только с ним, – поправил его Гуров. – Еще с неким человеком по имени Руслан, который перекупил охранника Игоря Вдовина, и тот поставлял этому Руслану информацию о делах хозяина.
– Даже так? Настойчивые ребята… Так вот, скажу вам, Лев Иванович, что имена этих людей мне абсолютно неизвестны. Полагаю, что это специалисты по вымогательству и отжиму бизнеса. Этот самый Викторов, о котором мне рассказывала Ирина Васильевна, несомненно, подставное лицо. И в Интернете вы его вряд ли найдете. И знаете, что я вам скажу? Если его фирма базируется в Кашине, значит, среди недругов Игоря Арсеньевича есть и тамошние воротилы. Какой-нибудь тамошний миллионер, или мэр города, или еще кто-то подобный.
– То есть наступление на Вдовина идет с двух сторон – и из Москвы, со стороны депутата, и из Кашина? – уточнил Гуров.
– Полагаю, что так и есть, – ответил его собеседник. – Опыт показывает мне, что в делах такого рода уголовные обвинения возникают весьма часто. Правда, мне еще никогда не попадалось обвинение в убийстве, причем так хорошо обоснованное. Пистолет, обувь, какая-то записка… Не знай я так хорошо Игоря Арсеньевича, я бы сам заподозрил его вину.
– Но ведь вы не считаете, что Вдовин действительно стрелял в Аркадия Кононова? – спросил Гуров.
– Нет, не считаю. И знаете, почему? Как раз по той причине, по которой вы мне звоните. Из-за того, что знаю о мощном давлении на его бизнес. Что известный бизнесмен по какой-то причине – например, из-за ревности – может убить близкого знакомого, это я допускаю. Что у известного бизнесмена могут могущественные люди отжимать его бизнес – тоже допускаю. Но чтобы эти два события происходили одномоментно – нет, в такое совпадение я не верю. И знаете, что я вам скажу, Лев Иванович? Вы, конечно, как и я, как и мой коллега Чирков, – мы все будем искать доказательства невиновности Игоря Арсеньевича. Но в этом деле все наши доказательства будут значить очень мало. Судьбу Вдовина будут решать не улики и признания, а расстановка сил. Могущественных сил. Возможно, обитающих на самом верху Олимпа.
Гуров хорошо представил, как его собеседник, произнося последние слова, многозначительно поднял палец, указывая куда-то вверх.
– Что ж, вполне возможно, что вы правы, Борис Моисеевич, – ответил он. – Даже, скорее всего, правы. Я сам думал подобным образом. Поэтому уже сделал один звонок, чтобы привести в действие некоторые рычаги влияния, которые могут спасти имущество Вдовина. Но моя профессия – искать преступников и защищать невиновных. Ничего другого я, по большому счету, не умею. Так что я все равно буду заниматься своим делом, то есть искать настоящего преступника, убившего Кононова. И тем самым доказывать невиновность Вдовина.
– Достойные слова, Лев Иванович, – вздохнув, сказал его собеседник. – Желаю вам всяческих успехов в вашем деле. Хотя оно, возможно, и безнадежно.
Сказал – и отключился. Гуров еще некоторое время ходил кругами около пруда. Надо было составить план дальнейших действий. Кое-какие соображения имелись, теперь надо было решить, как начать действовать.
Соображения сыщика вращались вокруг трех главных улик – пистолета, обуви и записки. Пистолет здесь был главной уликой, но о нем, как ни странно, Гуров думал в последнюю очередь. Ведь выкрасть его могли многие – любой, кто имел доступ в кабинет Вдовина и каким-то образом узнал шифр. А вот найти нужную запись, сделанную рукой миллионера, и заполучить ее – это было уже сложнее, и сделать это могли немногие. И уж совсем немногие могли обуть старые ботинки Вдовина – Вдовина, носившего обувь маленького, женского размера… «Вот с обуви я и начну, – решил сыщик. – Вытащу сначала это звено, а там, глядишь, и остальные кусочки сложатся».
Приняв такое решение, а заодно и решив, с кем именно ему нужно сейчас в первую очередь побеседовать, Гуров направился к дому, но тут зазвонил его телефон. Он взглянул на экран – номер был незнакомый.
– Лев Иванович? – услышал он молодой энергичный голос. – Это Чирков говорит, адвокат Игоря Арсеньевича. Я, собственно, по его поручению и звоню. Вы слушаете?
– Да, внимательно вас слушаю, – отвечал Гуров.
– Я только что виделся с Игорем Арсеньевичем…
– И что, дезинфекция не помешала? – прервал его Гуров.
– Какая дезинфекция? – опешил юрист.
– Да это так, к слову пришлось. Меня сегодня не пустили в СИЗО, заявили, что у них дезинфекция. Ладно, не обращайте внимания. Итак, вы с ним виделись, и что?
– Он просил передать вам, что он вспомнил кое-что относительно записки. Ну, той, что нашли в кармане Кононова. Так вот, Игорь Арсеньевич вспомнил, что он действительно писал этот текст. Писал в своем рабочем блокноте, который обычно лежит у него на столе. Он даже вспомнил, когда именно была сделана эта запись – примерно два месяца назад. Вот чего он никак не может вспомнить – это о ком там шла речь. Помните, что там было написано? «Я этого так не оставлю, ты поплатишься за…» То есть ясно выраженное негодование на кого-то, и даже угроза. Вот кому он адресовал эту угрозу, Игорь Арсеньевич вспомнить никак не может.