Неизвестный перезвонил спустя каких четверть часа, когда Мажоните, устроившись за столом в офисе судейской канцелярии, набирала на ноут-буке текст своего прошения в адрес апилинкового судьи.
Она зафайловала почти целиком уже набранный текст, и только после этого включила трубку и поднесла ее к уху.
— Клаусау! Слушаю вас.
— Мажоните? — прозвучал в трубке уже знакомый глухой мужской голос.
— Да, это я, — торопливо произнесал Ирма. — Ой, извините… что-то в прошлый раз сорвалось… на линии, наверное…
Она поднялась со стула и, стараясь даже не дышать, — если связь вновь прервется, этот человек может счесть, что она не хочет с ним общаться — вышла в коридор.
— Значит, вас все же заинтересовало мое предложение? — прозвучало в трубке после паузы.
— Э-э-э… да… то есть… уточните, в чем состоит суть этого вашего «предложения»?
— Я готов передать вам копии некоторых документов. А также могу сообщить крайне ценные сведения… Если вы будете располагать этими данными, вам не составит труда вытащить ваших «клиентов» из следственного изолятора… Алло! Вы меня слушаете?
«А что, если это провокация? — промелькнуло у нее в голове. — С какой стати некто ОН будет передавать мне какие-то „ценные сведения?“
— Да, я вас слушаю. Но…
— Это все стоит денег! — перебил ее ОН. — Потребуется аванс… десять тысяч евро, или эквивалентно — в литах!
— Но… это очень крупная сумма!
— Вы так считаете? Гм… Я полагал, что имею дело с серьезным… компетентным в этих вопросах человеком… Ну что ж…
— Постойте! — торопливо произнесла в трубку Ирма. — Все это как-то неожиданно…
— Ну так соображайте скорее!
—Э-э-э… хорошо, я согласна обсудить ваше предложение! Но… ладно, говорите — «где и когда»?!
* * *Вот когда пригодилась бы ей собственная машина: ОН на все про все дал «адвокатше» всего два часа времени…
После разговора с «торговцем информацией» Ирма сразу же стрелой полетела на свою квартиру — пришлось вызвать по мобиле таксомотор к зданию суда. Примерно половина той суммы, что запросил за свои услуги неизвестный, имелась в наличном виде: деньги — литы и евро — хранились у нее на квартире, где был оборудован потаенный мини-сейфа. Недостающую сумму придется снять со своего мультисчета в банке и обналичить через банкомат. Фактически это все ее накопления… но раз дело идет о безопасности близких ей людей, являющихся к тому же ее доверителями по закону, она готова пожертвовать всем, что у нее есть из материальных благ…
ОН поставил условие: об этом их разговоре никому ни слова; на переговоры никого с собой не брать; вся сумма «авансового платежа» у нее должна быть при себе. Встреча состоится у ж е через два часа, Он пообещал перезвонить и дать более конкретные ЦУ на предмет того, где именно им предстоит встретиться. Ирма сказала: «У меня тоже имеется условия. Первое: встреча должна состояться в людном месте… никаких „загородных“ вариантов! И второе: сначала я хочу взглянуть на товар… только после этого я готова буду обсудить сумму „вознаграждения“…
* * *Примерно за полчаса до оговоренного срока неизвестный еще раз прозвонил на ее сотовый. Ирма все еще колебалась, — стоит ли ей ввязываться в эту рискованную затею. Она могла обратиться к кое-кому из знакомых Стаса и Римаса, в том числе и к тем, кто работает в «органах». И попросить кого-нибудь из мужчин подстраховать ее. Но если она пойдет на такой вариант, то вся затея может накрыться медным тазом. Народ сейчас пошел осторожнный, пуганый. Все хотят денег, — в том числе и люди «в сером» — но никто не горит желанием подсесть в «крытую» на несколько лет по какой-нибудь коррупционной статье…
— Ну что молчите, адвокат? — в трубке вновь прозвучал лишенный человеческих ноток голос. — Если мы встречаемся, то вызывайте такси и выезжайте… куда сказано!
— Не давите на меня! — огрызнулась Ирма. — Уже еду…
Мажоните высадилась из такси — как ей и было велено — на одной из троллейбусно-автобусных остановок по улице Басанавичюса. Деньги в конверте, а также зарегленный пистолет ЧЗ, взятый ею на «всякий пожарный», находились у нее в сумочке, откуда она предварительно выгребла все лишнее. Улица, на которой она только что высадилась, считается довольно оживленной городской артерией, расположена сравнительно недалеко от центра, в районе Сянаместис. Ирма все еще не была уверена, что поступает правильно. Ей сейчас решительно не с кем посоветоваться. Одно она знала точно: если бы ей грозили крупные неприятности, — к примеру, корячился бы срок по сфальсифицированному кем-то уголовному делу — то Стас, не говоря уже о ее кузене Мажонасе, не посчитались бы ни с каким риском, ни с какими возможными денежными затратами… Да. Любой из них сделал бы все возможное, чтобы выручить товарища из беды…
Она минут десять топталась возле остановки и даже успела испугаться, что ОН не перезвонит, что это чья-то глупая игра… Но вот наконец запиликал сотовый, соединенный — ради удобства — с дужкой микрофона, который крепится к ушной раковине.
— Клаусау!
— Адвокат, вы кому-нибудь сообщили о нашем разговоре? — поинтересовался некто ОН. — И о том, что куда и зачем вы отправились?
— Нет.
— Вы приехали одна?
— Да.
— Деньги?
— Если ваш «товар» будет того стоить, я заплачу.
— Добро, — глухо сказал неизвестный. — Для начала перейдите улицу… «зебра» слева от вас, видите?
— Вы что… следите за мной? — поинтересовалась она (но все же двинулась в сторону пешеходного перехода). — Учтите… встреча должна состояться в каком-нибудь людном месте! Э-э-э… тут есть поблизости одно кафе…
— Не болтайте лишнего! — прозвучало в наушнике. — Перешли? Идите по тротуару… Да, в сторону вокзала… Притормозите! Справа жилой дом… Да, этот! Зайдете в подьезд… тут «сквозняк» имеется… потом через двор…
— Но…
— Я всего лишь хочу убедиться, что вы не притащили за собой «хвоста»!
Ирма вошла в парадное довольно обшарпанного четырехэтажного дома.
Голос в наушнике неожиданно замолчал. В подьезде было сумеречно, пахло сыростью и мочой. Навстречу ей шагнул какой-то человек, чье лицо она не смогла рассмотреть. Она хотела крикнуть… но что-то перехватило ей горло… ноги и руки отчего-то стали ватными… а вскоре уже все померкло вокруг, словно кто-то выкрутил — как лампочку из цоколя — ее собственную голову…
ГЛАВА 12 ВСЕ НЕ ТАК РЕБЯТА… (3)
Вот уже трое суток Альгис Серейка, он же «Серый», правильный пацан, зарабатывающий себе на жизнь автоугонами, сидел на цепи, и участь его была хуже собачьей…
Поначалу, кстати, он обрадовался тому, что эти твари — Шуми и его бесбашенный кореш, бывший боксер по прозвищу Крюк — в последний буквально момент отказались от намерения «замочить» Жанку. Судьба так по-гнилому распорядилась, что двадцатитрехлетняя подруга Альгиса, сама того не ведая, — до поры, до времени — неожиданно перешла из разряда «своих людей» в список «нежелательных свидетелей». Млин… Он, конечно, поступил, как распоследняя сука, когда подписался под требованием Шуми. Да, это именно он прозвонил подруге по сотовому, выманив ее из сьемной квартиры, где та дожидалась своего «фрэнда» с баблом, причитающимся за последнее их «удачное» дело… Но что ему оставалось делать? Бугор не последняя личность в городе, и за все случившееся пришлось бы «отвечать» собственными головами. А тут еще эта чертова находка, из-за которой и затеялась кровавая свара… Щуми и его кореш, которого он кличет братом, далеко не лохи. А тут ведь и голимому лоху понятно, что будут искать не только Бугра, но и тачку, угнанную от «Нуратиса», в которой — что обнаружилось совершенно случайно — оказался оборудован тайник для перевозки контейнера с просто охренительным контрабандным грузом…
Шуми тогда сказал ему: «Серый, или ты звонишь своей Жанне и помогаешь нам как-то вытащить ее из норы… или отправишься вслед за Бугром…»
Ох, ох… Надо было ему все ж той злополучной ночью грохнуть Жанку. По крайней мере, не пришлось бы эти трое суток наблюдать, как забавляется с его телкой братело Крюк. И не довелось бы вдобавок выслушивать — почти круглосуточно — жесточайших оскорблений от этой похотливой сучки, которую он еще совсем недавно числил за надежную, преданную, любящую его, единственного, подругу…
* * *Их двоих — Серого и его девушку — содержали все это время в каком-то сарае. Стены сарая, включая внутреннюю перегородку, были сложены из красного «немецкого» кирпича. Многие дома, а тем более хозяйственные постройки, возводились в сравнительно недавние еще времена из подручного камня, скрепляемого доморощенным раствором. И только состоятельные хозяева могли позволить себе построить хуторскую «усадьбу» — а тем более сарай — из прочного, качественного кирпича, который покупали у соседей из Восточной Пруссии.
Пленникам, впрочем, был выделен не весь сарай, а лишь небольшой по площади закуток. Обстановка здесь спартанская. Вернее даже — скотская: в распоряжении Серого и его подруги два низких топчана с набитыми соломой и давно сопревшими тюфяками, а также ведро, заменяющее парашу. Хозяйка, которой они боялись едва не больше Шуми и его дружка, бросила им два «солдатских» одеяла, использовавшихся ранее, судя по запашку, как подстилка на зиму для местных псов. В закутке даже днем царит кромешная темень. Часы у Серого отобрали, поэтому понять, сколько сейчас времени — не представляется возможным. Скорее всего — вечер. Каких пару часов назад к ним наведывался этот чертов упырь — Крюк. Выбил подруге еще один «чек» — не отходя от кассы. Жанка не то, что не сопротивлялась, но даже как-то подозрительно постанывала… Сценка, понятно, происходило прямо в его присутствии, у него, Сирейки, на глазах. Голимый беспредел! Хорошо еще, что это бл…во длилось не так долго, как в прошлый раз. Крюк, возможно, и не прочь был бы повторить подход к Жанкиной корме. Но тут откуда-то снаружи донесся голос Шуми: «Крюк, завязывай… нам уже ехать пора!». После чего этот гад Крюк — да все они тут больные на голову, да еще и «ломом подпоясанные» — оставил подругу на время в покое и тут же усвистал (судя по шуму движка, они на пару с Шуми уехали куда-то по своим бандитским делам)…
— Жанка, кончай скулить! — усаживаясь на своем топчане (на запястье правой руки у него красовался браслет, соединенный крепкой — хрен оборвешь — сталистой цепочкой с вмурованной в стену металлической скобой), сердито произнес Сирейка. — У меня уже крыша от твоего скулежа едет!..
— Свинья ты поганая, Серый! — подруга, разом прекратив хныкать, вновь напустилась на своего неудачливого «бойфренда». — Сдал меня этим… этим подонкам… сущим отморозкам…
— Они бы тебя, Жанка, и без моей помощи вычислили… Мочканули б прям на сьемной хате! А так у нас хоть какой-то шанец появился! Если в первый день не грохнули… может, как-то все и обойдется, а?
— А кто меня первым убить пытался! — завопила девушка, которая, кажется, находилось на грани истерики. — Ты! Ты!!! Они тебе сказали: «Режь ее, чувак… иначе тебя пришкерим»!! Ты ж не сказал — ну на фиг, мужики… вы чё, совсем офуели?! Ты не заявил этим своим корешам, что моя подруга, мол, не при делах и не хер ее вообще «прессовать»…
— Что ты гонишь?! Какие они мне «кореша»?! Я этого отмороженного «бролюкса»… с которым ты тут веселый трах устроила!.. вообще в первый раз вижу! Бл…ь ты, Жанка… хотя бы для видимости децал… маленько посопротивлялась! Так нет же: только он ухватил тебя за «здесь», сразу замурлыкала, как кошка… я, бля, просто ушам своим не поверил!!!
Жанка вскочила со своего топчана, расположенного у другой стены закутка.. В темноте звякнула цепочка на ее ручном браслете — девушка тоже была прикована, но так, что длины цепи хватало разве что на то, чтобы можно было воспользоваться «парашей». Она попыталась пнуть ногой сокамерника, но Серый, угадав ее намерение, успел переместиться к «своей» стене — теперь она может махать руками и ногами сколько угодно — не достанет…
— Успокойся! — прошипел он. — Кончай дурковать! Нам нельзя сейчас ссориться! Раз уж мы попали в эту ж…пу, надо вместе морщить репу, как из нее выбраться… причем, живыми и невредимыми!..
— Да хрена ли от тебя толку! — плюхнувшись обратно на тюфяк, заявила Жанна. — Ты же типа — «мастер золотые руки»! А не можешь с этими… «железками» управиться!
— Чем?! Голыми руками? Зубами? Пойми, дурочка… здесь нужен инструмент! Резак, мощные кусачки по металлу… ай, да что тебе обьяснять!..
Да и то, — если освободимся от цепей — не факт, что удастся отсюда просто так слинять: дверь довольно крепкая и все время на запоре…
— Мозги нужны! — вновь взьярилась подруга. — А инструмент — дело десятое! Блин… я даже не подозревала, что ты… дешевый фрайер… лох из лохов! Да у меня в одном месте больше мозгов, чем у тебя в башке, Серый!
Какой ты, на фиг, «братело»?! Дешевка! Козёл!! Попал бы на зону, тебя бы там «отпетушили» в первую же ночь!..
* * *Определенно, Жанка завелась надолго… У Сирейки сразу же разболелась голова. Он попытался поудобнее устроиться на топчане, поверх досок которого был брошен набитый соломой тюфяк, весь целиком, кажется, состоящий из кочек и впадин. Подтащил вверх колени, обхватив их руками. Задумался, вспоминая драматические события, о которых ему и самому хотелось бы поскорее забыть…
Да, это он высвистал подругу к гаражу — в тот злополучный вечер, когда сам на свою голову нашел «тайник», устроенный кем-то в форинской «лагуне». Прозвонил ей на сотовый, — Жанка отмокала в ваной — сказал, что есть еще одно дело и что пусть она приезжает в то место, где они расстались всего несколько часов назад. Деловая подруга уже через каких полчаса нарисовалась в нужном месте — без косметики, с непросушенными волосами. Поскольку сам Сирейка был посажен на цепь, то в тачку к ней подсел Шуми, который и показал дорогу к гаражу. Жанка до последней секунды не подозревала, что ее заманивают в западню. В гараже на нее набросился громила Крюк. Обыскал, отобрал мобилу, связал руки. Наверное, именно в гараже, когда шмонал Жанку, и запал на ее женские прелести…
Все, что происходило с ним потом, воспринималось, как один непрерывный, нескончаемый кошмар. Шумахер — или это был Крюк? — велел ему «кончить» телку. Прямо там, в гараже. Дали ему узкий и острый штык-нож… Все это время Шуми держал его на мушке трофейного ствола. Жанке заклеили рот пластырем… ее выпученные глаза в тот момент, когда он двинулся к ней с тесаком, Сирейка запомнит на всю оставшуюся жизнь… Казалось бы, не такая уж это неразрешимая задачка, — сунуть перо в бок человечку — особенно если речь идет о целостности собственной шкуры. Ан нет… не смог, не хватило духа. Помнится, он тогда сказал, что не мастак действовать пером, это не его «профиль». Да и зачем разводить кровищу? Не лучше ли ее, партнершу по делам и лучшую подругу жизни — придушить на фиг?! «Валяй! — сказал Шуми. — Вот тебе веревка заместно удавки… души ее!». Что дальше? Дальше ему как-то поплохело и он, помнится, как девчонка, подточился, упал, лишившись на какое-то время способности не только действовать, но и соображать…
Когда он очнулся, — его обдали водой из шланга — то заметил, что Шуми щелкает на фото Жанку, в руке у которой почему-то вдруг оказался ломик, которым немногим ранее был убит Бугор. Он тогда натурально не вьехал, зачем Шумахеру и его корешу понадобился весь этот «театр». Его, кстати, тоже «фоткнули» на фоне дохлого «купца». Он хотел поинтересоваться, на фиг сдалась эта «фотосессия», но боксерский кулак вышиб из него на какое-то время всякое желание задавать вопросы…
Когда он очнулся по второму разу — его опять посадили на цепь — этих двух уродов в гараже уже не было. Как не было в боксах и обеих тачек: по-видимому, они решили куда-то перегнать не только машину Бугра, но и угнанную всего несколько часов назад форинскую «лагуну» (черти бы ее побрали со всем ее опасным содержимым!). Свежеиспеченный «жмур» тоже куда-то подевался, по-видимому, они увезли тело с собой. Его место заняла подруга; она лежала на полу, связанная по рукам и ногам и даже пыталась трепыхаться… впрочем, безуспешно. Пришедший немного в себя Сирейка как-то даже удивился, обнаружив, что Жанка все еще жива. Почему ее не прикончили в тот вечер? А ему, Сирейке, зачем оставили жизнь? Если уж эти двое бролюкасов решили прикопать где-то «купца», то им не составило бы труда вырыть несколько более вместительную яму — сразу на троих. И потом: что придумал Шуми в отношении найденного ими в «лагуне» контейнера? Как он собирается поступить со всем этим добром? Почему им — Серому и его подруге — решено сохранить жизнь? Куда, в какое место их перевезли — кажется, их погрузили в микроавтобус — той же ночью, предварительно напоив какой-то дрянью? На эти вопросы, наверное, сейчас один только Шуми способен ответить…
* * *Жанна прекратила хныкать и браниться только тогда, когда послышались чьи-то шаги. Натужно просрежетал ключ в замке; грюкнул засов, заскрипели давно не видавшие смазки дверные петли — от всего этого возникает такое ощущение, как-будто кто-то водит напальником по твоим обнаженным нервам…
Мощный луч «бошевского» фонаря, ударивший от входа, осветил сначала Сирейку, а затем переместился на девушку, которая от страха закрыла себе голову руками, превратившись в смертельно напуганного зверька.
— Ну что, твари… — послышался женский голос, такой же скрипучий, как несмазанные петли. — Не разбежались еще, голубчики… а куда вы денетесь?! Держите вот… я вам пожрать принесла!
При этих словах какой-то сверток шлепнулся прямо на пол, в аккурат между двумя топчанами.
— Послушайте… э-э-э… матушка… не знаю, как вас звать… — начал было Серейка, пытаясь разглядеть женскую тень в дверном проеме.