— С твоим отцом только все наоборот было! — Чируха, сказав это, уставилась куда-то невидящим взглядом. — Я ему говорила — не уходи! Давай еще переждем на хуторе! здесь можно прятаться хоть до второго пришествия! А он… нет, говорит, мне надо сьездить в Калининград и увидеться с тем человеком, которому Цыган написал записку… передать, значит, «маляву» от Гены, как и обещался! И еще — показать знакомому барыге те камушки, что дал Гена в качестве задатка… вдруг они не настоящие, а фальшивые…
— Какие еще… на фиг… «камушки»?! — опешил Шуми. — Что ты несешь, Чируха? Я вижу, у тебя все в голове перемешалось… децал путаешь прошлое с настоящим!
— Ох, ох, детка… ты прав… давненько это было! Четверть века прошло! Эх, где мои молодые годы… видел бы ты, Йозас, какой я красоткой была: смуглявая, шустрая, артистичная… меня даже виленские цыгане за свою принимали!.. А вообще-то я по молодости в воровском деле наводчицей была… и после смерти твоей матери… царство ей небесное… работала на пару с твоим отцом… Ну а тот был децал знаком с Генкой Цыганом… ох, большой был человек… но гэбешня обложила со всех сторон… остался один, как волк… и все это для него плохо кончилось…
— Да при чем тут вообще — цыгане?! — взорвался Шумахер. — Чё ты гонишь?! Я в натуре не врубаюсь…
— Если хочешь жить, детка, уходи! Чемоданчик твой спрячем… пусть будет до кучи… Уходи… а этих оставь тут! Я твоего мертвого дружка сама закопаю! А те двое молодых, что в схроне… ну так пусть там и остаются…
— Нет, я так не могу, Чируха! — Шуми покачал головой. — Мне надо аккуратно следы замести… Чтоб потом меня не искали, чтоб я мог остаток жизни прожить спокойно… и при деньгах…
— Вот и я думаю: зачем тебе умирать молодым?! Уходи, Йозас!.. Вон, и наш Шунис [79] ведет себя как-то беспокойно… может, кто-то бродит неподалеку?
— Шунис? — раздраженно сказал Йозас. — Да он такой же старый… и децал ненормальный… как и ты! Я, млин, устал от твоих «фантазий»! А про «камушки» — запомни! — никому ни слова… эту тайну чтоб унесла в могилу!
— Так я ж молчу, Йозас, — хозяйка бросила на него странный взгляд. — Я уже много-много лет… как м о л ч у! Вот только одному тебе эту тайну раскрою… потому что хочу тебе жизнь спасти!..
Она открыла шухлядку старомодного комода, которому было не менее полутора сотни лет. Выдвинула ящичек, пошарила рукой среди сложенных в стопку полотняных салфеток. Найдя нужный ей предмет, женщина обернулась к Шуми.
— Вот, — сказала она. — Думала, что унесу эту тайну с собой в могилу…
Она развязала небольшой прорезиненный кисет и вытряхнула что-то на подставленную ладонь. Шуми встал и подошел к ней вплотную. Когда он увидел, ч т о и м е н н о лежит на ладони у Чирухи, у него от изумления отпала нижняя челюсть: под светом электрической лампочки «играли» разноцветными бликами пять крупных ограненных камней… и это были, вне всякого сомнения — бриллианты…
* * *В это время бывшие напарники Шумахера — Альгис Сирейка и Жанна — в буквальном смысле тихо сходили с ума.
В сравнении с этой сырой зловонной ямой «камера» в деревенском сарае им теперь казалась люксом в пятизведочной гостинице. Сирейка попытался было, встав ногами на топчан, открыть крышку люка над головой… но тщетно, люковина сидела плотно, да и была, наверное, заперта (а может даже чем-то тяжелым придавлена сверху)…
— Ну все… полный абзац… — пробормотал он, усевшись — с ногами — на холодный, скользкий, жесткий топчан. — А так хочется жить… жить… жить…
У Жанки, кажется, начался бред. Она несла какую-то ахинею… что-то такое, что трудно было разобрать. Он обнял ее, прижал к себе: чтобы не свалиться с топчана в воду и еще — чтобы хоть немного согреться. Во рту пересохло, голова горела, по всему телу разлилась свинцовая усталость… на грани смертельного равнгодушия. Очень хотелось пить, и он едва удерживался, чтобы не зачерпуть пригорошнями эту грязную застоявшуюся воду и попытаться хоть таким образом утолить жажду. Подруга тоже мучилась от жажды, но он не позволял ей пить… хотя понимал, что рано или поздно придется им хлебать эти «помои»… если, конечно, Шуми не прикончит их уже в ближайшие часы. Или они не задохнутся тут с концами…
В какой-то момент он сам стал периодически терять сознание, у него начался бред. Серому привиделась английская крытая, где он провел около полугода (старое, похожее на крепость здание на холме, на полдороге от Портсмута до Саутгемптона)… Он видел себя в каменном карцере, по колени в стылой воде. Он что-то кричал, то по-литовски, то по-русски… «Выпустите меня!.. не имеете права так обращаться с заключенными!… я буду жаловаться вашему… этому… „обдусмену“! и я подам на вас в Страсбургский суд! Эй, вы!!! Выпустите меня отсюда!!!!!!!!!»
* * *Очнулся он — как показалось — от яркой вспышки. Ах вот оно что: это Жанка включила фонарь, и, приспособив на коленках тетрадь, которую им дал Шуми, пытается там что-то записать шариковой ручкой…
Серый едва смог открыть склеившиеся, персохшие губы.
— Сука… — пробормотал он. — Ты чё делаешь?! Хочешь себе жизнь… у этих… выторговать?! Думаешь, если напишешь, что они от нас хотят, они тебя — отпустят? Ну и дура…
Жанна сначала покосилась на него, потом вдруг заливисто — на грани истерики — рассмеялась.
— Чего ржешь?! Заткнись… и без тебя тошно!
— Ой не могу… ой-ой… если б ты себя видел… — она продолжала хохотать, едва не выронив при этом фонарь в лужицу грязной воды. — Ты ж весь седой… белый… все равно, как одуван!!!
— А ты… ты… дай сюда фонарь!! Не позволю тебе ничего писать! Сука… я не хочу тут один подыхать!!! Ах ты… млин!.. что удумала, зараза…
Он и сам, признаться, не понимал, почему так вдруг взьелся на Жанну. Она ведь — если смотреть в корень — попала в этот адский переплет по его вине. Опять же, эта девушка была такой же жертвой, как и он сам. Но что-то перемкнуло у него в голове… да и у Жанки — точно! Они стали бороться за обладание этим бошевским фонарем, питание у которого уже заметно подсело… Как-будто от того, кто будет обладать этим предмет, зависит — ни много, ни мало — их жизнь. Кто завладеет им, тот и выживет…
Серый из последний сил прижал экс-подругу в углу… И тут случилось неожиданное. Нечто такое, что могло быть не только явью, но и продолжением преследовавшего каждого из них бреда: стена, обшитая полуистлевшими, сплошь покрытыми налетом плесени, досками, сначала ощутимо подалась… а затем и вовсе завалилась, открыв перед ними какой-то проход…
* * *Ирма не знала, сколько сейчас времени — у нее отобрали часы. Но предполагала, что ночь.
Все это время она находилась в каком-то помещении без окон, с нештукатуренными бетонными стенами и цементным полом. Наверное, это был подвал. Из мебели здесь имелась лишь раскладушка, на которую были брошены матрас, одеяло и подушка. А также ведро с унитазным «сидением» — чтобы узнице было куда сходить по нужде. Под потолком тускло тлеет синеватого окраса светильник, дверь, обшитая металлом — заперта…
Она не помнила, как ее сюда привезли. Долгое время во рту сохранялся железисто-кислый привкус, а голова побаливает до сих пор. Видно, когда она по неосторожности вошла в подьезд, те, кто там поджидали отозвавшуюся на приглашение о конфиденциальной встрече адвокатшу, попотчевали ее какой-то химией, от которой она тогда вырубилась… потеряла сознание… Очнулась уже здесь, в этом каменном мешке. Стучалась в дверь, кричала, звала на помощь… Все бестолку, никто не ее призывы не отозвался. Она нашла рядом с раскладушкой целофанированный пакет, в котором обнаружилась еда: порезанный батон в упаковке, круг колбасы и даже… плитка шоколада с орехами… Плюс к этому пятилитровая емкость с водой, такая же, как продаются в супермаркетах…
Какое-то время она не ела, и не пила. Не хотелось. Но спустя, наверное, сутки, когда пропал противный привкус во рту, все ж пожевала хлеба… Потом — голод не тетка — отламывая кусок за куском, как-то незаметно для себя сьела плитку шоколада. Воду сначала опасалась пить — вдруг отравлена? Но вскоре, логически поразмыслив, решила, что похители — если бы имели такое желание — могли бы давно ее убить не столь изощренным способом… и откупорила емкость с водой…
В какой-то момент, когда она уже была на грани отчания, Ирма услышала какой-то шум. Как-будто собака громко залаяла… потом до нее донеслись слабые отголоски человеческой речи. Она вновь задубасила кулаком в металлическую дверь: «эй!.. кто-нибудь!.. выпустите меня отсюда!!!» На эти ее призывы поначалу никто не реагировал. Ирма испугалась, что о ней забыли, или же решили держать ее в этом подвале еще много-много-много дней и ночей…
Она уже готова была разрыдаться, как вдруг послышалось скрежетание ключа в дверном замке. Вдруг погас светильник. Кто-то, кого она так и не смогла разглядеть, вошел в ее «камеру»… кажется, их двое. Ей было настолько страшно, что у нее от ужаса отнялся язык. Впрочем, эти двое действовали очень быстро. Она не успела даже глазом моргнуть, как кто-то схватил ее за руку. Спустя мгновение ей пришлепнули на лицо широкий кусок клейкой ленты… теперь она могла лишь возмущенно мычать… Неизвестные, от которых пахло табаком и оружием, надвинули ей на голову полотняный мешок. Потом — держа под локоток — вывели из подвала. Она ощутила, как большие пальцы обеих рук плотно обхватили пластиковые скобки… это «гуманное» новшество используется нынче вместо вульгарных наручников.
В какой-то момент, когда она уже была на грани отчания, Ирма услышала какой-то шум. Как-будто собака громко залаяла… потом до нее донеслись слабые отголоски человеческой речи. Она вновь задубасила кулаком в металлическую дверь: «эй!.. кто-нибудь!.. выпустите меня отсюда!!!» На эти ее призывы поначалу никто не реагировал. Ирма испугалась, что о ней забыли, или же решили держать ее в этом подвале еще много-много-много дней и ночей…
Она уже готова была разрыдаться, как вдруг послышалось скрежетание ключа в дверном замке. Вдруг погас светильник. Кто-то, кого она так и не смогла разглядеть, вошел в ее «камеру»… кажется, их двое. Ей было настолько страшно, что у нее от ужаса отнялся язык. Впрочем, эти двое действовали очень быстро. Она не успела даже глазом моргнуть, как кто-то схватил ее за руку. Спустя мгновение ей пришлепнули на лицо широкий кусок клейкой ленты… теперь она могла лишь возмущенно мычать… Неизвестные, от которых пахло табаком и оружием, надвинули ей на голову полотняный мешок. Потом — держа под локоток — вывели из подвала. Она ощутила, как большие пальцы обеих рук плотно обхватили пластиковые скобки… это «гуманное» новшество используется нынче вместо вульгарных наручников.
В какой-то момент она почувстовала порыв ветра… значит, ее вывели на свежий воздух. Негромко заурчал автомобильный движок. Ее запихнули в салон машины, рядышком сел какой-то мужчина, который продолжал цепко держать ее за левый локоть…
И все это молча, без единого слова.
Машина наконец тронулась. Очень хочется жить, и совсем не хочется умирать.
Что-то ждет ее впереди?..
ГЛАВА 36 НУ, А КАК СТРЕЛЬБА ПОЙДЕТ, ПУЛЯ ДЫРОЧКУ НАЙДЕТ
— Как «раздвоились»? — ахнул Стас. — Точно… — он только сейчас увидел через лобовое стекло, что шедший замыкающим транспорт свернул налево, а передний джип ушел вперед. — Ах ты… мать твою… Стас, гони за… «ленд-ровером»!!
Они проехали пару сотен метров и свернули на грунтовый проселок. Скорость временами падала до сорока. Они проехали километра три или четыре по этой дороге, пока не выяснилось, что и кормовые огни «ленд-ровера» пропали из поля видимости…
Матерясь в душе, Слон наконец остановил машину. Вышли, угрюмо засмолили по сигарете. Ну и что теперь прикажете делать? Такой шанс упустили… Может, надо было им действительно с ходу штурмовать ту «фазенду», на которую— следуя «хвостом» — так удачно, казалось бы, вышла Бася Ставицкая…
— Б-блин… — процедил Слон. — Ну и влетели — прямиком в ж…у!
Из-за разрывов в облаках выглянула ущербная луна. Проселок, на котором они застряли, проходил вдоль какого-то леска. Дальше была непроходимая лужа… вернее даже — небольшое озерце. Вряд ли эту водную преграду способен форсировать даже такой мощный внедорожник, как «ленд-ровер». Это означает, что джип, который они преследовали, свернул где-то… а они — не заметили…
— Погоди, погоди… — Стас сделал глубокую затяжку, пряча — по-фронтовому — тлеющую сигарету в кулаке. — Я ввел координаты обьекта в GPS…
— Какого еще «обьекта»?
— Ну этого… хутора Римкене! — свистящим шепотом произнес Нестеров. — И мы находимся где-то буквально рядышком…
— Хрена ли толку? Мы ж хотели прихватить этих ребятишек… Семеноваса… и, если получится, то Зверева!.. хотя кто знает, замешан ли он сам в происходящем… И обменять их на нашу Ирму! Такой у нас был план, верно?
— План не выгорел, — Стас присел на корточки и аккуратно пригасил о землю окурок. — Придется импровизировать… Ша! Ты слышишь звук работающего движка… или мне — почудилось?
Действительно, откуда-то — показалось, что с другой стороны этого небольшого, гектара на три или четыре лесного массивчика — донесся тихий рокот движка… ночью слышимость преотличнейшая. Они дружно повернули головы направо: с той стороны, куда они не смогли проехать из-за этой глубокой лужи, тоже донеслось приглушенное тарахтение движка… У Стаса даже сложилось впечатление, — совсем невдалеке, среди кустарников, промельнул отсвет автомобильных фар — что там продвигаются не одна, а две или три машины…
— Командир, я потеряла обьект… — донесся из наушничка доклад Баси Ставицкой. — От-т… курва мать… я сама виновата!
— Найди где-нибудь безопасное место для парковки… — вздохнув, произнес Стас в дужку микрофона. — Только не торчи на виду! И держи ушки на макушке… в случае какой-нибудь опасности — докладывай!
Он едва не сплюнул от досады: ну вот, теперь они растеряли все шансы… И тут же, буквально в следующую секунду, его озарило:
— А что, если нам блефануть?! — сказал он полушепотом, адресуясь напарнику. — Скажем «маскам», что их контейнер — уже у нас в руках! Пусть немедленно везут сюда Ирму! Устроим им «психическую атку»… заставим действовать в цейтноте… И если на одной из этих трех машин они перевозили нашу Ирму…
— Сто процентов! — оживился Слон. — Мы ж их кодлу вспугнули… когда мобилу у адвоката притырили! Разворошили это осиное гнездо!! Адвокат Вайшвила наверняка — хотя и не сразу — прозвонил своему «клиенту» Семеновасу… Ну, или тот сам ему звонил, типа, чего от меня хотел… А поскольку они не дураки, то врубились, что мы на них вышли… что мы теперь им дышим в затылок! Почему, думаешь, они так резко сорвались и все сюда рванули?..
— Может, и так, — сказал Стас. — Но я не исключаю, что им дали наводку на этот хутор…
— Где предположительно укрылись «угонщики»?
— Да. У них крутые связи… Не только в полиции, но и где-то «наверху. Вайшвила хоть и сукин сын, но абы с кем сотрудничать не будет…
— Ну так чё будем делать?
— Я звоню «маскам»! Требую, чтобы везли Ирму к тому повороту, который мы проехали. Скажу, что… что через час-полтора мы будем готовы осуществить обмен!
— Отлично! Отобьем у них Ирму!! А пока давай-ка осмотрим местность…
* * *— Дальше не проедем! — сказал водитель. —Дорога хреновая, можем застрять.
— Сколько отсюда до хутора? — поитересовался Кривой с заднего седния джипа. — Далеко топать?
— Не… вон уже роща… значит, почти приехали…
Водитель, а вслед за ним и Кривой, выбрались на свежий ночной воздух. Из другой машины вытряхнулись остальные «бролюкасы», включая Лапинского. Крива запретил курить во время «операции». Молча натянули «броники», достали из багажника стволы: помповые ружья и два «калаша».
Крива вынужден был позаимствовать у одного из охранников наручные часы — его навороченные швейцарские «клоки» изьяли безбашенные детективы (придет время, и с них — с живых — будут сдирать кожу).Он посмотрел на фосфоресцирующий циферблат: без четверти час ночи…
— Значит так. — сказал он окружившим его бойцам. — Выйдем к хутору со стороны леса… срежем тут децал угол, да и подкрасться так к ним будет сподручней! Сколько их там… покамест не знаю… может двое, но не исключено, что трое или четверо. Крюк мужик безбашенный и наверняка при оружии! Шумахер тоже парнишка непростой… Как минимум одного из этой компании надо оставить в живых… нам с Лапой нужна информация! Ну чё, есть вопросы? Тогда вперед… и помните: это не тот случай, когда мы можем позволить себе облажаться!
* * *Черный «бумер» и следовавший за ним в корме всю дорогу от Вильнюса темно-синий микроавтобус остановились на ответвлении дороги — до хуторской усадьбы отсюда, по всем прикидкам, было не более трехсот метров. Рокис — он одет в камуфляж и кепи, плюс бронежилет и пистолет в наплечной кобуре — вышел из «бумера». Да, так и есть: он отчетливо видел сквозь полосу кустарника, отделяющего их от усадьбы, пару теплящихся в ночи электрических огней… Так, так… Что ж хозяева-то не спят? На какую тему бодрствуют? На дворе глухая ночь. А в этих краях люди ложатся спать рано, и встают на заре, с петухами…
Восемь бойцов, если считать вместе с ним и Антоном. Мчались сюда, как угорелые. Чуть заплутали на ближних подьездах… уж больно дороги паршивые, да и «разливы» там и сям препятствовали проезду… но ничего, добрались-таки до цели!
— Антон, ты возглавишь первую «четверку», — распорядился Рокис. — Ваша задача: проникнуть в усадьбу, блокировать дом со стороны фасада! Моя четверка осматривает сначала сарай и прочие хозпостройки. Потом берем дом в кольцо. Собаку… если обнаружится… мочкануть из бесшумки! Затем вяжем всех, кто там есть! Они наверняка вооружены. Их там трое или четверо, точное количество узнаем на месте. Запомните, Шумахер и Крюк нам нужны живыми! Вопросы? Добро. Антон, командуй своим людям движение, ну а мы выдвигаемся сразу вслед за вами…
* * *От того, что Чируха ему поведала, у Йозаса буквально глаза на лоб полезли…
— Ну ты даешь, мать! — в изумлении сказал он. — Так этот мужик… этот вот Цыган Гена… Так что с ним сталось-то?
— В схроне сидит, — процедил Чируха. — А куда он, спрашивается, мог подеваться? Уже четверть века там сидит… вместе со своим чемоданчиком, с которым он здесь, на хуторе, не расставался ни на минуту! Ох, ох… такой умный был человек… а так по-глупому помер…