– С днем рождения тебя, сынок! – сказал Геннадий. – Ты дома? Я бы хотел с тобой встретиться, пока не вмешалась твоя мать. Не знаешь, где она?
– Знаю. Пьет чай в ресторане «Восемь диванов». Я только что ее там оставил. Она думает, что ты в Камышовке поедаешь деревенские разносолы.
– Я поехал еще затемно – одна нога тут, другая там. Хотел с тобой повидаться до того, как она возьмет меня за глотку. Сейчас позвоню, скажу, чтобы оставалась на месте и никуда не уходила.
– А ты сам-то где?
– Я к твоему дому подъехал. Сижу в машине на стоянке перед супермаркетом. Долго пробирался, и вот…
– Сейчас буду, – сказал Игорь.
Он пошел быстрее, мельком поглядев на часы. Перевалило за полдень. Игорь подумал, что скоро станет еще на год старше. Отвратительное ощущение. Даже здесь его мать поступила экстравагантно. Не могла подождать еще хотя бы пару дней, а уж родила так родила – незадолго до полуночи. Всю жизнь его уверяли, что это к счастью, и всю жизнь он честно пытался в это поверить.
Отец не вышел из машины, и Игорь просто подсел к нему, резко захлопнув дверцу. В отличие от матери отец раздобрел и обрюзг, под глазами набрякли мешки. Взгляд из-за этого сделался мрачноватым. Мужчины похлопали друг друга по спине и немного поболтали о пустяках. Судя по всему, Геннадий что-то хотел сказать сыну тет-а-тет и ждал подходящего момента. Наконец все-таки решился.
– Понимаешь, сынок, у меня начались проблемы в бизнесе, я стал плохо спать, постоянно на нервах. И суставы скрипят, и давление поднимается… Один друг посоветовал мне обратиться к психотерапевту.
– Он нашел у тебя что-нибудь серьезное?
– Да нет, психотерапевт – это же не рентгенолог! Но он действительно нашел… Нашел застарелые душевные травмы. И теперь мы с ним их прорабатываем. Надо снять все зажимы, освободить духовную энергию…
– А ты уверен, что это настоящий психотерапевт, а не ученик Кашпировского?
– Игорь, сейчас не время для шуток. Все очень серьезно, – сказал отец и, крякнув, достал из куртки мятую пачку сигарет.
– Господи, ты меня пугаешь. Со мной связана какая-то душевная травма? Говори, не бойся: сегодня меня уже ничто не сможет удивить. Сегодня у меня уже были сюрпризы…
Геннадий приспустил стекло и глубоко затянулся.
– Я хочу, чтобы ты знал. Это тяжелое признание. Я никогда не собирался тебе этого говорить, но… Так уж получается, что время пришло. Когда ты был маленький…
– Вы украли меня из коляски, – обреченным голосом сказал Игорь. – Теперь ты раскаялся и хочешь обо всем мне рассказать. Чтобы ты знал, мама совершенно ни в чем не раскаивается.
– Пожалуйста! – укоризненно воскликнул Геннадий. – Врач сказал мне, чтобы я не возвращался, не поговорив с тобой.
– Ладно, давай, говори, – разрешил Игорь и скрестил руки на груди.
– Должен признаться тебе, я никогда не верил, что ты – мой настоящий сын. Твоя мать постоянно сочиняла какие-то истории… Полагаю, она сочинила и эту. Что мы с тобой одной крови. В конце концов, я решил просто принять это на веру. И женился на ней.
Игорь вытянул губы и высвистел легонький мотивчик.
– Так вот почему ты постоянно намыливался уйти. Даже когда я был совсем маленьким, я это чувствовал. Твою готовность сделать ноги.
– Но я тебя всегда очень любил! – горячо возразил Геннадий, глядя прямо перед собой.
– И все-таки ушел.
– У меня не было другого выхода. Твоя мать сживала меня со свету. Знаешь, есть такие женщины, которые постоянно заставляют тебя держать марку. Не дают расслабиться. Рядом с ними ты испытываешь дискомфорт.
– Да, я понял, – покивал головой Игорь. – Ты нашел более комфортную жену.
Геннадий крякнул.
– В тот день, когда ты уходил из дома, ты подарил мне аквариум. И сказал, что пока я маленький, аквариум тоже маленький. Но чем больше я буду становиться, тем больше будет становиться и он. И когда-нибудь я смогу взять на себя ответственность не за пару рыбок, а за целый косяк.
– Никогда не думал, что тебя это так увлечет…
– Да. Я безумно увлекся, – согласился Игорь. – Теперь у меня аквариум на пятьсот литров. Из-за него в комнате не раскладывается диван, и мне приходится спать на боку. Ужасно неудобно, если честно. Но зато я чувствую себя абсолютно взрослым.
Геннадий посмотрел на сына краем глаза и ничего не ответил. Он заметил в его голосе издевку и теперь боялся сказать что-нибудь невпопад.
– Ну, и как? – спросил Игорь. – Тебе полегчало?
– Не знаю, – Геннадий пожал плечами. – Пока нет. Я должен обсудить все это со своим психотерапевтом.
– Скажи ему, что я воспринял новость нормально. – Игорь снова похлопал отца по спине и открыл дверцу. – Мама говорила, вы вечером собирались заехать?
– Да, обязательно. Заглянем ненадолго, поздравим тебя с днем рождения. Ну, и с Новым годом заодно.
– А как же? Мне, как всегда, везет.
Игорь ушел, а Геннадий озадаченно почесал нос и повернул ключ в замке зажигания.
Свою бывшую жену он застал за чашкой чая. Она что-то записывала в маленький блокнот, обтянутый бархатом. Вид у нее был до неприличия цветущим. Геннадий слышал про итальянца, и отчего-то это задевало его несказанно. Елена сидела, закинув ногу на ногу. Ноги у нее были до сих пор стройными, и она носила юбки по колено. Блузку он не рассмотрел, но заметил сразу, что она с интригующим вырезом.
– В твоем возрасте надевать такое декольте неприлично, – заявил он вместо приветствия и плюхнулся на диван напротив бывшей жены.
Елена закрыла блокнот, отложила ручку и посмотрела на него снисходительно:
– Ты просто ревнуешь меня к мужчинам, которых это зажигает!
– В твои годы зажигать нужно не мужчин, а камин, чтобы греть возле него косточки.
– Что ж делать, если в молодые годы я была твоей женой и имела право только на то, чтобы носить за тобой пепельницу. Моим уделом были водолазки под горлышко и жакеты до середины бедра.
– Страшная доля, – пробормотал Геннадий. – Почему ты так настаивала, чтобы я обязательно вернулся из Камышовки пораньше, да еще трезвым?
– Я беспокоюсь за Игоря. Он снова ходил к бывшей жене.
– Ну и что? Возможно, он ее до сих пор любит. Рано или поздно она не выдержит и вернется к нему.
– Ничего она не вернется! – сердито бросила Елена. – Она нашла Игорю замену и, кажется, вполне счастлива.
– А он, как мне кажется, не собирается ставить в паспорт еще один штамп, – заметил Геннадий, отмечая про себя, что бывшая жена пользуется яркой помадой и что на шее у нее какой-то потрясающий и наверняка дорогущий медальон.
– Не собирается, – подтвердила она. – Не представляешь, как мне обидно. Благодаря моим связям он мог бы вести светскую жизнь. Сколько прелестных женщин вращается по орбите искусства!
– Девицы, которые ходят по галереям, внушают мне священный ужас, – заметил Геннадий.
– Но они умны.
– Женский ум не гарантирует мужского счастья.
– Как и женская красота, – парировала Елена.
Геннадий хмыкнул и посмотрел на бывшую жену снисходительно. По его выходило, что женская красота гарантирует все.
– Открою тебе тайну, – самодовольно заявил он. – Расхожая байка о том, что мужчины любят глазами, – это страшная правда.
– Любят глазами, но в связях неразборчивы, – немедленно возразила Елена. – Поэтому у некрасивых девушек всегда есть шанс.
– Что у тебя за язык? Тебя невозможно переговорить.
– А ты не соревнуйся со мной в остроумии.
– Вот уж поистине, – пробормотал Геннадий, – океан невозможно победить, в нем можно только утонуть. Кстати, я только что виделся с Игорем.
– И что? Почему у тебя такой вид, как у кота, кокнувшего вазу?
Геннадий снова потянулся за сигаретами. Они помогали ему держать паузу, если нужно было немного подумать. Впрочем, под взглядом бывшей жены мысли разбегались в разные стороны, как потревоженные муравьи.
– Я сказал ему правду, – наконец выдавил из себя он. – Ну, что я с самого начала не верил, будто он мой сын.
Елена вспыхнула мгновенно. Геннадию даже показалось, что сейчас она поднимется, подойдет к нему и влепит ему затрещину. Психотерапевт предупреждал, что могут возникнуть трудности. И Геннадий к ним приготовился. Получит по морде – что ж, значит, заслужил. Его беспокоило только одно. Камень, который он всегда чувствовал в груди, когда виделся с сыном, после разговора с ним, кажется, стал еще тяжелее. Елена кое-как справилась с первым порывом и злобно бросила:
– Ты виноват, что наш ребенок несчастлив. Твое идиотское стремление говорить правду и поступать по совести сломало жизнь нашего сына.
– Твоего сына.
– Это ты так думаешь. Ты говоришь правду и при этом никому не веришь. Глупо, как мне кажется.
– Не заводись.
– Я не завожусь!
– Успокойся и разбей что-нибудь… Вон, пепельницу, например. Когда бьешь что-то тяжелое, на душе становится легче.
– Это ты со своей Мусей приобрел столь бесценный опыт? – не преминула съехидничать Елена. – Я совершенно спокойна. Мне просто интересно, какого черта тебя разобрало вывалить все именно сегодня? Не в прошлом году, не в будущем, а вот теперь? Только потому, что у тебя обострилась подагра?
– Это ты со своей Мусей приобрел столь бесценный опыт? – не преминула съехидничать Елена. – Я совершенно спокойна. Мне просто интересно, какого черта тебя разобрало вывалить все именно сегодня? Не в прошлом году, не в будущем, а вот теперь? Только потому, что у тебя обострилась подагра?
Геннадий, у которого было довольно погано на душе, сразу принялся защищаться:
– В конце концов, говорить правду – вовсе не грех. Мой психотерапевт настаивает на том, что это исцеляет. И мне просто необходимо вскрыть старые нарывы. Кстати, ты тоже в критическом возрасте. У тебя может начаться воспаление желчного пузыря.
– С какой стати?
– Плохие поступки накапливаются у нас внутри. Обман тоже. А ты любишь обманывать. – Он с тревогой уставился на Елену, которая, не мигая, смотрела ему в лоб. – Что? Ну, что такое? Почему ты так смотришь?
– Я только что обманула сына, – мертвым голосом призналась та. – Сказала ему, что предупредила его бывшую жену о той проверке, которую он придумал еще до свадьбы. Ну, помнишь, я тебе рассказывала? Тест.
– Сказала, что предупредила ее? А на самом деле?
– На самом деле не предупреждала.
– Она любила его.
– Если он будет думать, что она любила его, то больше никогда не женится. Двух одинаковых женщин не бывает. Этот идиотский тест с рыбами…
– Это твое заблуждение, – с сожалением заметил Геннадий. – Ты думаешь, что, соврав, можно что-то улучшить. А все только запутывается.
Елена посмотрела на бывшего мужа с несвойственной ей надеждой:
– Как ты думаешь, что теперь делать?
– Ничего не делать, – решительно заявил Геннадий. – Пусть все идет своим чередом. Сегодня Новый год. Нужно верить, что чудеса еще случаются.
Тем временем Игорь не терял времени даром. Вспомнив, что у него в доме хоть шаром покати, а вечером должны заехать родители с подарками, он направил свои стопы в продовольственный магазин, где народ лихорадочно скупал хлеб, икру и масло, памятуя о том, что ни первого, ни второго никуда идти не захочется. Однако до магазина он так и не дошел.
Уже видно было вход и обледенелые ступеньки, по которым скакали возбужденные домохозяйки. Уже Игорь проверил, сколько у него с собой денег, когда из автобуса, причалившего к остановке, находившейся чуть впереди, выпрыгнула знакомая женская фигурка. «Неужели ко мне?» – подумал Игорь, и нехорошее предчувствие накрыло его с головой.
Девушку звали Ирочкой. Не Ирой, а именно Ирочкой, потому что имя Ира ей вовсе не подходило. Она была нежной, как крокус, с глазами цвета фиалок и с несмываемым выражением беспомощности на лице. Игорь познакомился с ней на одной из вечеринок в тот момент, когда вдрызг разругался с Верой. У них начался роман, и был он с самого начала каким-то блеклым и нежизнеспособным. А потом Вера решила вернуться и предприняла жестокие меры по выдавливанию Ирочки из Игоревой жизни.
Ирочка выбралась из автобуса, двумя руками поправила шапку и потопала – совершенно однозначно – к его дому. Игорь негромко выругался себе под нос, и собака, крутившаяся возле соседнего дерева, подняла голову и посмотрела на него с укоризной.
– Молчу, молчу, – пробормотал он и двинулся Ирочке наперерез.
– Игорек! – воскликнула она, когда Игорь неожиданно вырос у нее на пути. – Это ты! На ловца и зверь бежит.
– А ты именно меня приехала ловить? – с опаской спросил Игорь. Он не любил разборок и женских слез. Черт их разберет, этих женщин. Они могут плакать, потому что несчастны, а несчастными их может сделать любая фигня, на которую мужчина даже не обратит внимания.
– Нам нужно поговорить, – сказала Ирочка и, схватив Игоря за локоть, оттащила с дороги поближе к киоскам.
Они остановились возле урны, забитой обертками от мороженого. Игорь достал сигарету и сунул в рот.
– Мы не виделись несколько месяцев, – напомнил он. – Я думал, ты больше никогда не появишься.
– Ты думал… – Ирочка вскинула на него глаза. Фиалки показались ему сегодня на диво решительными. – Я жду от тебя ребенка.
– С какой это стати? – Игорь обалдел.
– С такой стати, что он решил появиться на свет. Я не собираюсь от него избавляться. Ты – его отец, и я хочу, чтобы ты взял на себя ответственность.
Ирочка сняла варежку, вытащила изо рта Игоря сигарету, бросила в снег и затоптала.
– Вовсе не факт, что именно я его отец! Даже мой собственный отец не уверен в том, что он – мой отец, а это самый честный человек на свете!
– Не морочь мне голову. – Ирочка распрямила плечи. – Между нами кое-что произошло, и теперь ты должен поступить как мужчина.
– Да? – Вся жизнь Игоря в одно мгновение пронеслась у него перед глазами. – А ты умеешь варить щи?
– Конечно, умею, – весело ответила Ирочка, поняв, что победа не за горами. – Чего там варить-то? Покрошил в воду капусту с картошкой – и делов-то.
– Хорошо. Ты выйдешь за меня замуж? – спросил Игорь, чувствуя себя примерно так, как человек, переживающий клиническую смерть. Он отчетливо видел себя со стороны, как стоит, засунув руки в карманы, без шапки, в глупом красном шарфе, с заиндевевшей щетиной. Его язык действовал сам, говорил какие-то подходящие к случаю слова и не спрашивал разрешения. Игорь был уверен, что его мозг точно не участвует в деле создания новой семьи.
– Я перееду жить к тебе, – сообщила Ирочка. В ее голосе не было вопросительных интонаций. – Только, милый, ты должен избавиться от аквариума.
– Почему это?
– Когда ребенок родится и встанет на ножки, он может случайно стукнуть чем-нибудь по стеклу… Дети такие шалуны! Аквариум разобьется, и он поранится. Мы не должны этого допустить.
Перед глазами Игоря мгновенно всплыла очень яркая картина. Напротив его аквариума стоит маленький ребенок с пластмассовым молотком в руке и очень пристально смотрит на рыбок.
– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Я должен помочь тебе перевезти вещи?
– Нет, милый, я приеду сама, на такси. Завтра. Новый год я справлю с бабушкой, а утром начну собираться. Позвоню тебе снизу, и ты спустишься за чемоданами.
– Ладно, – сказал Игорь мертвым голосом и посмотрел на Ирочкин живот. Под шубой ничего не было видно.
– Ты не спросил, что подарить мне на Новый год! – заметила она, улыбаясь.
– Что подарить тебе на Новый год? – послушно переспросил будущий отец.
– Подари мне кольцо, – потребовала Ирочка. – Которое будет означать, что мы с тобой помолвлены. Ну, то есть, что ты сделал мне предложение. Хочу, чтобы все знали!
– Конечно, – пробормотал Игорь. – Вызвать тебе такси?
– Не надо, я до метро пешком дойду. А то я сюда ехала три часа, тогда как ножками идти минут десять. Кроме того, это полезно. Ребенку нужен свежий воздух.
– Ладно, – сказал Игорь. – Тогда – до завтра?
– До завтра, – подхватила Ирочка и, подставив щеку, потыкала в нее пальцем: совершенно так же, как утром Наташка.
Игорь наклонился и поцеловал ее прямо в алеющий румянец, молодой и здоровый. Чувствовал он себя при этом довольно дико. Когда Ирочка отправилась в обратный путь, он долго провожал ее глазами, а потом немедленно решил идти в ювелирный магазин за кольцом. Это было неотложное дело, за которое следовало уцепиться, чтобы не слететь с катушек. Вспомнил, что ювелирный отдел есть в торговом центре «Гигант», который выстроили на краю парка, и направил свои стопы именно туда.
«Вероятно, это судьба, – думал он, шагая по улице и слушая, как скрипит под ногами снег. – И Наташка, и мать, и отец… вернее сказать, Геннадий, – все уговаривали меня жениться. Кажется, никого из них не особенно интересовал вопрос, на ком конкретно я в итоге женюсь. Если это будет Вера – хорошо, Зоя – отлично! Когда я скажу, что мою новую жену зовут Ирочкой, вряд ли кто-нибудь из них удивится или выразит неудовольствие».
Все в том же странном состоянии духа он дошагал до торгового центра, вошел внутрь через вращающиеся стеклянные двери и попал в жестокий мир вещей, которые давно уже установили свою диктатуру и безраздельно властвовали над людьми: привлекая, обольщая и зачаровывая.
Здесь было довольно жарко, и Игорь расстегнул пальто. Конечно, ему следовало бы побриться, но он сомневался, что теперь у него вообще хватит на это пороху. Для того чтобы ухаживать за собой, нужен драйв. А драйва никакого нет, зато есть полноценное отупение. Даже напиться нельзя – завтра с утра явится невеста с чемоданами.
Ювелирный отдел находился на первом этаже. Игорь нашел его довольно быстро. Отыскал на витрине кольца и уставился на них в совершенном замешательстве. Во-первых, он понятия не имел, какое кольцо ему следует купить. С бриллиантом или без? Во-вторых, он не знал, какого размера должно быть это кольцо. По-хорошему, размер следовало бы узнать у Ирочки, но беда в том, что у Игоря не было номера ее телефона. Вера вымарала Ирочкино имя из его записной книжки и, разумеется, стерла из памяти мобильного. Из памяти Игоря она тоже его стерла. Положение казалось безвыходным. Игорь чувствовал себя капитаном корабля, налетевшего на мель прямо возле берега. Отступать было совершенно невозможно.