– Уважаемый, – Сервиус сделал успокаивающий жест, – Вы сгущаете краски.
– Сгущаю?! – казалось, лекаря сейчас хватит удар, – Вы видели, что он сделал со своими одногруппниками?! У одного переломаны все кости. Повреждены внутренние органы. Он навсегда останется калекой!
– Ваши лекари не справились?
– Нет! След ауры темного не дал оказать помощь сразу. Между прочим, второй вообще стал заикой!
– Ему же вроде по яйцам дали? – удивился неведомо как оказавшийся рядом Клавикус, – хотя это и не удивительно. Уверен, что если бы он получил по голове, последствий бы не было.
– Это не повод для шуток! – развернулся к нему Фасцио, – мои лучшие лекари не могут их вылечить!
– Да, – сочувственно кивнул архивариус, – идиотизм не лечится. Это же надо – собачиться с разрушителем! Да еще и так нагло.
– Это не повод калечить людей! – Фасцио кипел гневом.
– Еще какой повод. Себя вспомни на втором курсе, – лекарь смутился, – к тому же традиция Академии – не вмешиваться в разборки второго года обучения. Это нормально.
– Нормально – это пара синяков и ожогов, как в других группах, а не семеро тяжело травмированных.
– Справедливости ради нужно заметить, что Даркин в большинстве из них не виновен, – вмешался ней-Митро, – мэтр Филин, ты как большой специалист по разрушителю скажи, чего нам ждать дальше?
– А Даркин из карцера когда выходит?
– Завтра. А что?
– Готовьте еще одну койку, мэтр Фасцио.
Из карцера я вышел грязный, голодный и злой. Я когда голодный, вообще добрым не бываю. И надо же было Хеттер поймать меня именно по дороге к комнате.
– Ты! – глаза метали молнии, – ты избил моих друзей! Я вызываю тебя на дуэль!
– Дерьмо твои друзья, – меланхолично заметил я, – а дуэль – это пожалуйста. Дня через три, когда я приду в себя после карцера.
– Сейчас!
Я усиленно боролся с подступающим гневом. Просто так она от меня не отвяжется, но вступать в бой на чужих условиях? А, к черту! Быстрее отделаюсь – быстрее поем.
– Пошли. С мэтром ней-Ромди сама будешь объясняться.
Мэтр долго смотрел на меня, потом на Марту, но дуэль все же разрешил. Правда, не до смерти. И вовсе не обязательно было повторять это три раза, я и так понял. Да и злости-то особой нет. Зато вспомнились размышления в карцере. Можно попробовать одну штуку. Девочка совсем заигралась. А ведь внедренные в тело артефакты (татуировка тоже артефакт по сути) это не только сила, но и слабость.
Пока мэтр в последний раз объяснял нам правила, я успел просканировать чужие магические потоки. Отходя на предписанную кодексом дистанцию, я продолжал формировать необходимую конфигурацию потока. Создать артефакт, способный вызвать искусственный резонанс, у нас с мэтром Норманом пока не получилось, но, задавая нужную частоту колебаний собственной силы, я взрывал артефакты только так.
Марта применила старую тактику. Только в этот раз она пыталась приблизиться под прикрытием пыльной бури. Вот только я поймал ее лучом силы еще на подходе, а когда девушка уже потянулась к саблям, резко усилил мощность.
Тело выгнулось дугой и словно изломанная кукла упало на песок. Из ушей и носа текла кровь, пятная воротник белоснежной блузки. Когда магия в твоей крови внезапно сходит с ума, ощущения не из приятных. Воя от боли амазонка каталась по песку, расцарапывая ногтями плечи и грудь. Словно пытаясь содрать кожу с татуировкой-предательницей. Неприятное зрелище, даже если закрыться от чужих эмоций. Я отошел на несколько шагов назад, давая понять, что поединок окончен. Лекари тут же унесли старосту в лазарет.
Я в очередной раз перечитывал приглашение на завтрашний королевский прием, пытаясь понять, чем мне это грозит, когда в дверь постучали.
– Можно войти? – заглянула в комнату Катарина.
– Заходи, – я рад был поводу отвлечься. На пропущенные за три дня домашние задания мне и так придется убить большую часть выходных.
– Вот, – Катарина положила на стол пачку листов.
– Это что?
– Разрешения на выход в город. На всю группу.
– Я-то тут при чем?
– Как при чем? – удивление девушки было не меньше моего, – ты теперь староста, это твоя обязанность.
– С каких это пор я староста? – чего-то я не понимаю.
– Хеттер стала старостой по праву силы. Ты ее победил. Теперь староста ты.
– Да ну к черту! – возмущаюсь я.
– Ты не хочешь быть старостой? – удивляется Катарина.
– Брать на себя ответственность за ораву малолетних светлых магов? Ни за что! Я понимаю, что группа немедленно забудет старые обиды в попытке свергнуть тиранию разрушителя, но мне-то зачем такая головная боль?
– Власть… – несмело начинает ней-Эссен.
– Ответственность, – поправляю я, – не интересует.
– Прибавка к стипендии…
– Я не настолько беден.
– Да тебе просто на всех плевать! – взрывается Катарина.
– Тебе не плевать? Вот и будь старостой.
– Я уже была. И уступила. Меня не примут.
– Значит, уговори Альвина, – теперь я начинаю раздражаться, – пока Хеттер в лазарете, он размажет по арене любого. К тому же у него есть опыт командования. Сколько Марте еще выздоравливать?
– Мэтр Фасцио молчит, но помощники говорят, что не менее декады. А Альвин не согласится.
– Пообещай ему поцелуй, он и на государственную измену согласится.
– А если я пообещаю поцелуй тебе? – лукаво улыбнулась девушка.
– Боюсь, ты этого не переживешь, – буркаю я. Зачем дразниться-то, – иди, давай птица нашего уговаривай!
Увы, Катарина оказалась права. Альвин тоже не стал брать на себя ответственность. Так что утро Нейтена началось для меня с толпы под дверью.
– Даркин, кто сейчас староста? – Симон но-Кайри сразу взял быка за рога, – У кого нам подписывать пропуска?
– Рох отказался? – я еще толком не проснулся.
– Отказался, – подтверждает Альвин. Он тоже здесь.
– Тогда старостой назначается Катарина ней-Эссен, – тыкаю в девушку пальцем, – пропуска подписывать у нее, все остальные вопросы тоже решать с ней.
– А кто не согласен, – повышаю голос, перекрикивая недовольный ропот, – тот может сидеть в Академии безвылазно. Я пропуска тоже подписывать не буду!
Захлопываю дверь и падаю спать дальше. Вчера под вечер пришла в голову интересная схемка, так что я провел за чертежами полночи. А тут выспаться не дают, варвары!
Глава 25
Предстоящий прием здорово меня беспокоил хотя бы потому, что нахрен я там сдался? Празднование годовщины чего-то там (каюсь, на лекциях по истории нагло спал) великолепно обойдется и без меня. Или это Виолетта намекает, что неплохо иногда бы и в гости заходить? Почему тогда подписано главой королевской канцелярии? У Клавикуса спросить, что ли?
Дожидаясь нанятый экипаж (Тоже глупость. Тут через парк семь минут ходу, но не положено!), я все прокручивал информацию. Королевская канцелярия рассылает приглашения всем участникам, но я не вхожу в список высших дворян (те получают приглашения автоматически), так что меня пригласили по прямому указанию Его Величества. Или с его одобрения. Вариант с Виолеттой отпадает, в этом случае, подпись была бы ее личная. Закралась предательская мысль не ехать вообще. Пришлось отбросить – это уже попахивало бы оскорблением. В отместку пошел на бал в ученической мантии. Мол, я вообще простолюдин и моде благородных соответствовать не собираюсь.
Приветствие королевской семьи, это мы уже проходили. По лицам ничего не понять – благожелательные статуи. Теперь смотаться к столику с закусками и не отсвечивать. В воздухе витает некоторая напряженность.
Его Величество произносит первый тост. Долгая речь сводится к тому, что не все присутствующие любят друг друга, но все служат одному королю и одной стране, так что давайте жить дружно. Ой-ей! Я, кажется, начинаю догадываться, зачем меня сюда вытащили. Сбежать? А то, как бы всеобщее братание не закончилось ритуальным жертвоприношением зачинщика смуты.
– Кат, ты о чем задумался? – рядом возникает но-Рох в сопровождении невзрачного мужчины по виду немного старше меня. Лет тридцать-тридцать пять, – позволь представить тебе Магнуса но-Динто.
– Добрый вечер, – но-Динто (кто такой?) вежливо кланяется. Зеркалю его движение, – я могу рассчитывать на несколько минут Вашего внимания?
– Несомненно, – чувствую чей-то пристальный взгляд. Опа! Король как бы случайно оказался в зоне слышимости, а с ним вся толпа сопровождающих и прихлебателей.
– Даркин Кат, – официально начинает мой собеседник, – как нынешний глава клана но-Лизи, хочу принести извинения за те… неудобства, которые доставила Вам наша семья. Клянусь, что больше подобных неприятностей не повторится. Очень надеюсь, что Вы найдете в себе благородство и великодушие чтобы забыть о… недопонимании которое между нами возникло.
Как он обтекаемо выражается. Нет уж, я хочу конкретики.
Как он обтекаемо выражается. Нет уж, я хочу конкретики.
– То есть род но-Лизи отказывается от всех претензий, реальных и вымышленных, в мой адрес, отзывает награду за мою голову и не пытается навредить мне и моим друзьям тем или иным способом?
– В обмен на прекращение войны с Вашей стороны. – Магнус тоже становится собран и предельно конкретен.
– А я ее и не объявлял, – пожимаю плечами, – Вы не трогаете меня, я вас – и мы договорились.
– Мы договорились, – но-Динто (или все-таки но-Лизи?) изображает легкий поклон и ретируется.
Надеюсь, он сдержит слово. Впечатление он производит хорошее. Серьезный человек.
– Альвин, – разворачиваюсь к одногруппнику, – этот Магнус все-таки но-Динто или но-Лизи?
– Младшая ветвь но-Лизи, – поясняет тот, – в последнее время клан сильно потрепали, из старших никого не осталось. Впрочем, в последнее время вообще творилось нечто невообразимое, но именно род Лизи пострадал больше всех.
– Подожди. Это что, все из-за тебя? – до него начинает доходить.
– Нет! – отрезаю я и разворачиваюсь к нему спиной, прерывая разговор. Вообще-то оскорбление, но Птица не первый день меня знает. Точно, просто молча ушел.
Какое-то время просто слоняюсь по залу, а потом присоединяюсь к компании вокруг Виолетты. Сама принцесса мне не слишком интересна, а вот с Лилианой я бы поболтал. Лилиана пеняет мне на то, что совсем про нее забыл, но я отшучиваюсь. Какое-то время, мы беседуем, упав на одну из скамеечек в анфиладе малых залов. Помню, как мне не хватало именно такой вот дружеской болтовни обо всем на свете. Мне рассказывать особо не о чем (ну не Лизи-старшего же вспоминать!) так что в основном солирует Ли. У нее впечатлений хоть отбавляй. С интересом слушаю различные веселые и не очень подробности жизни малого двора. На мой взгляд, похоже на помесь борделя с детским садом, но это мнение я оставляю при себе. Взамен интересуюсь, не нужна ли ей помощь в плане разъяснения правил приличия особо наглым особям. Лилиана машет руками – принцесса не дает любимую фрейлину в обиду, да и в ее окружении исключительно порядочные молодые люди. Развить тему молодых людей не успеваю – толстушка Луиза утаскивает нас обратно к компании, ворча по поводу правил приличия.
К компании присоединилось еще несколько молодых людей постарше. И один из них вертит в пальцах очень интересный ножик. Кстати, а что это он с оружием? Разве это не запрещено? Ан, нет – довольно многие в зале щеголяют парадными шпагами и короткими клинками. Видимо, что-то перепутал.
– Интересная игрушка, – киваю на заинтересовавший меня нож, – разрешите полюбопытствовать?
Осматриваю протянутый мне клинок. Действительно "младший брат". Все интереснее и интереснее.
– Кажется, этот клинок несколько маловат для Вашей руки, – с легким любопытством замечаю я, протягивая нож обратно, – подарок на память?
– Скорее трофей, – улыбается мой собеседник.
– Необычная форма, – я стараюсь сохранить легкомысленно-светский тон, – помнится, я видел нечто подобное у одного странного парня. Его, кажется, звали Ги.
– Да, Ги. Не стоило позорить меня перед приятелями своими песенками, – лицо парня становится хищным, – и, кстати, это была девушка. Была, пока мы не навестили ее с приятелем в камере городской тюрьмы, – вокруг образовалась чисто мужская компания, так что он может позволить себе некоторые подробности, – мы славно позабавились. Под конец она могла только скулить.
– Ловко! – видят боги чего мне стоил этот тон, – небось и в тюрьме она тоже не просто так оказалась? – подмигиваю рассказчику.
– У Клауса хорошие связи в городской страже, – разводит тот руками в притворном смущении, – да и не стоит на каждом углу кричать, что ты ведьма.
– Итак подытожим, – я уже не могу скрывать гнев за фальшивыми улыбками, голос звенит, – Вы состряпали ложный донос на девушку, которая над вами подшутила. После чего, подкупив стражу, избили и изнасиловали беспомощную узницу. Я все правильно понял?
На нас уже начали оборачиваться.
– Да ладно, уважаемый, – пытается успокоить меня кто-то из соседей, – ну что Вам за дело до какой-то…
– Это я подарил ей кинжал. – Миротворец затыкается.
– Не знаю Вашего имени, да и не интересует меня имя подонка, – смотрю в глаза противника, – но я, Даркин Кат, маг, вызываю Вас на дуэль. Свободная дуэль до смерти. Время и место можете выбрать сами.
– Даркин, так нельзя! – Альвин нарисовался, – ты маг, а он нет!
– Подобные дуэли не запрещены кодексом.
– Но это бесчестно! Ты погубишь свою репутацию! – благородный, что еще сказать?
– Альвин, вот на секунду, ты уверен, что мою репутацию можно уронить еще ниже? – действительно смешно, – не отомстив убийце друга, я перестану уважать сам себя.
– Т-ты не имеешь права! – а голос-то у будущего покойника дрожит.
– Имею. Так где и когда?
– Нигде и никогда! – прогремело сзади, – Я запрещаю эту дуэль!
Обернувшись, натыкаюсь на гневный взгляд Эдварда но-Райбен. Король выглядит внушительно, но и я уже завелся.
– Причина?
– Потому что я так сказал!
– Как сюзерен, Вы можете запретить вассалу участвовать в дуэли, – соглашаюсь я, – но в этом случае Вы принимаете на себя ответственность за его позор. Вы действительно хотите покрывать лжеца и насильника?
– Я запрещаю не ему, а тебе!
– Мне Вы, простите, ничего запретить не можете, – понимаю, что дуэль не состоится, но не собираюсь отказываться от мести так просто, – я вообще не Ваш подданный, и клятву верности не приносил. Впрочем, я здесь гость и не пойду против слова хозяина.
Парень стоит всего в двух шагах справа и на шаг позади. Достану. Нужно только немного сконцентрироваться. Главное, сделать это незаметно.
– Что-то не сильно ты похож на доброго гостя, – хмурится король. – Итак, я сказал. Дуэли не будет.
Кланяюсь, прикрыв глаза, чтобы никто не увидел затопившей их тьмы. И одновременно волевым усилием создаю разрыв пространства там, где бьется чужое сердце. Оборачиваюсь, только услышав звук падения тела. Руки держу на виду на всякий случай. Понятно, что я первый подозреваемый, но пусть попробуют доказать. Серо-синий цвет лица и вздувшиеся на шее несчастного вены говорят о том, что я не промазал. Хотя, парень, кажется, еще дышит. Странно.
– О боги! Что с ним? – чей-то голос.
– Умер от стыда? – предположил я.
Начинается суета. Все говорят одновременно. Кто-то из дам истерично рыдает. Ругается лекарь, пробираясь через толпу. Надеюсь, он опоздает. Там по идее одни клочки остались, но мало ли на что способна местная медицина.
– Даркин, объясни мне – ты совсем с ума сошел? – Корвус откинулся в кресле, глядя на меня с нескрываемым любопытством. Но в глубине глаз бурлило раздражение, – тебе обязательно нужно было убивать этого несчастного именно в королевском дворце?
– Я уже говорил, что…
– Я слышал, что ты нес на допросе! – Архимаг прерывает меня взмахом руки, – и не собираюсь выслушивать всю эту чушь еще раз! В дарсийскую правдивость я умею играть не хуже тебя. Я там семьдесят лет прожил! И не говори мне, что парень умер сам! Я не зря столько возился, выясняя кто где стоял. И вот ведь что интересно: совершенно четкий рубец наблюдается именно там, где находилось сердце убитого.
– Рубец? – интересуюсь я.
– Да, рубец. – Мэтр продолжает уже спокойнее, – после того, как абсолютная магия уничтожает ткань мира, остается рубец. Микроискривление пространства. И рассасывается он не раньше, чем через декаду, а то и дольше. Ты ведь тоже можешь их чувствовать, я не ошибся?
– Могу, – Королю и безопасникам мессир Архимаг меня не сдал. Что же ему от меня нужно?
– Итак, убил именно ты. За что убил – я знаю. Но неужели ты не мог выбрать более подходящего места и времени?! Зачем было делать это на глазах у короля? Да, тебе удалось повернуть в свою пользу даже это, но мне все сложнее оправдывать тебя перед Эдвардом! Поймал бы того негодяя в темной подворотне, да и все. Зачем подставляться-то?
– Второго шанса могло и не быть, – раз уж меня все равно раскусили, но при этом не повесили, придется объясняться, – на улицах за мной постоянно следят безы, а так у меня есть куча свидетелей, что я и пальцем этого парня не тронул.
– Хитрый, да? Ты в курсе, почему избитые тобой одногруппники остались калеками?
– А они остались калеками?
– Лекари еще борются за жизнь второго, но полностью здоровым он уже не станет, – поясняет ректор, – Даже когда ты бьешь просто рукой, твоя аура оставляет некий след. И этот след мешает действию лечебной магии. Лекарь, пытавшийся спасти убитого тобой, слава богам, не понял в чем дело.
Уел меня его магейшество. Об этой тонкости я не знал.
– Кстати о твоей группе, что у вас там происходит? – сменил тему Архимаг, – почему у вас до сих пор нет старосты?
– Я не при чем! А староста – Катарина ней-Эссен.