Рольф в лесах - Эрнест Сетон-Томпсон 4 стр.


В то время спички не были ещё изобретены, и все пользовались огнивом и кресалом для добывания огня. Для огнива нужен был трут. «Дело безнадёжное, — подумал Рольф, — огня не добыть».

— Нана-Боджу долго танцевал, — сказал индеец. — Ты видел, как он пробовал зажечь огонь, заставляя деревья биться одно о другое? Он научил наших отцов делать то же самое, и мы добываем огонь тем же способом, когда у нас под рукой нет выдумок бледнолицых.

Куонеб взял две кедровые щепки — одну толщиной в три четверти дюйма и длиной в восемнадцать дюймов, круглую и заострённую с обоих концов, а другую в пять восьмых дюйма толщины, плоскую. В плоской он сделал выемку и на конце её небольшую ямочку. Смастерив лук из крепкой изогнутой палки, он скрепил концы его ремнём из оленьей кожи, затем отрезал небольшой кусочек от соснового сука и кончиком ножа сделал в нём углубление. Но прежде, чем добывать огонь, надо было собрать топливо, сложить его и приготовить что-нибудь вместо трута. Куонеб взял кедровых стружек и кедровой коры и скатал всё это в один двухдюймовый шарик, который мог прекрасно заменить собою трут. Всё было готово. Тогда Куонеб взял лук и ремнём его два раза обернул длинную круглую палку; один заострённый конец этой палки он воткнул в ямочку, сделанную в плоском куске кедра, а на другой конец её вверху надел сосновый сучок. Держа одной рукой лук, он при помощи ремня стал вращать палку взад и вперёд медленно, не останавливаясь до тех пор, пока в ямочке под ней не показался дым. Тогда он завертел палку ещё скорее; дым усилился, и выемка наполнилась мелким деревянным порошком. Куонеб растёр руками порошок, и он заискрился. Тогда индеец приложил к нему кедровый трут и раздувал его, пока тот не загорелся и не осветил вигвам.

Вся эта работа заняла не более минуты. Способ этот известен индейцам с древних времён: Рольф слышал рассказы об этом способе добывания огня и считал его чем-то вроде сказки. Он думал, что на добывание огня трением требуется час или два, а тут прошла всего одна минута, и достаточно было несколько умелых, ловких поворотов руки.

Он скоро и сам научился добывать огонь таким способом, — а впоследствии, как ни странно, научил этому способу других индейцев, которые забыли о нём и умели добывать огонь только при помощи огнива, изобретённого бледнолицыми.

Когда они шли в этот день по лесу, Рольф увидел три дерева, расколотые молнией во время грозы; все три оказались дубами. И Рольф припомнил, что все деревья, которые он видел расколотыми молнией, всегда оказывались дубами.

— Так ли это, Куонеб? — спросил он.

— Нет, молния раскалывает и другие деревья; правда, она чаще всего поражает дуб, но также сосну, ель, липу и много других деревьев. Два только дерева никогда не видел я, чтобы раскалывала молния: берёзу и бальзамическую сосну.

— Почему?

— Мой отец говорил мне, когда я был ещё маленьким мальчиком, что молния не трогает их потому, что они греют и укрывают Деву-Звезду, сестру Птицы-Грома.

— Я никогда не слышал об этом. Расскажи мне.

— Не сейчас… когда-нибудь после.

XII. Охота на сурков

Маисовая крупа и картофель, чай и яблоки, если есть их три раза в день, теряют в конце концов свою прелесть. Даже рыба не может в достаточной мере удовлетворить тех, кто любит мясную пищу. Вот почему Куонеб и Рольф решили отправиться на охоту. Время крупной дичи на Эземуке миновало, зато здесь было много мелких зверей и больше всего сурков, которых ненавидели все фермеры. И есть за что. Норы их постоянно грозят опасностью лошадиным ногам. Да и не только лошадиные ноги, но и затылки всадников не раз уже страдали оттого, что лошадь нечаянно попадала в одну из этих опасных ловушек. Кроме того, сурок опустошает обработанные поля вокруг своей норы. Все фермеры единогласно утверждают, что сурки — настоящая язва.

Как ни раздражаются земледельцы на индейцев за то, что индейцы охотятся на перепёлок, они во благодарны им за истребление сурков. Индейцы считают сурка отличной дичью и утверждают, что у него очень вкусное мясо.

Рольф пришёл в восторг, когда Куонеб взял лук и стрелы и сказал, что они сейчас отправятся на охоту.

Все поля кругом были заселены сурками, и охотники осторожно переходили с одного на другое, внимательно всматриваясь в пространство, не покажутся ли где тёмно-бурые пятнышки. И вот, наконец, среди клевера увидели они одного большого сурка и двух поменьше. Большой становился время от времена на задние лапки и зорко осматривался, нет ли где по опасности. Луг был открытый и только позади того места, где находилась, по всей вероятности, нора, тянулся горный кряж холмов. Куонеб подумал, что ему оттуда удобнее будет подойти к добыче.

Он сказал Рольфу, чтобы тот спрятался, и научил его тем знакам, которые употребляют индейцы, для переговоров между собой во время охоты. Первый знак — «вперёд» (кивок головой), второй — «стоп» (поднять руку ладонью вперёд), протянутый вперёд указательный палец — «на лугу», опущенный вниз — «в нору». Рольф должен был не двигаться с места, пока Куонеб не сделает ему вопросительного знака (махнёт рукой ладонью вперёд, растопырив пальцы) и только тогда знаками показать Куонебу, где находится сурок.

Куонеб вернулся в лес, чтобы осторожно, под прикрытием скал, пройти кругом к другому склону кряжа. Плотно прижавшись грудью к земле, полз он по клеверу. Несмотря на то, что клевер был не выше фута, индейца можно было заметить только сверху.

Так добрался он до низкого холмика позади сурковых нор, не замеченный зверьками. Но тут он встретился с неожиданным затруднением: он не видел отсюда ни одного сурка. Они находились вне прицела, а если он спугнёт их — они бросятся к своему жилищу и скроются в норе. Но индеец не волновался. Подняв руку, он сделал вопросительный знак, и Рольф ответил ему: «Всё в порядке… сурки здесь!» (рука ладонью вниз с вытянутым указательным пальцем). Куонеб подождал несколько секунд, сделал тот же знак и получил тот же ответ.

Куонеб знал, что движение руки стоящего вдали человека обратит на себя внимание старого сурка и он сядет на задние лапки, чтобы посмотреть в чём дело; если же это движение повторить ещё раз, то он, хотя и без особенной тревоги и поспешности, всё же двинется к своей норе и прикажет детям следовать за собой.

Охотнику пришлось ждать недолго. Раздался пронзительный свист и сурчиха, покачиваясь из стороны в сторону, пустилась рысью к норе, озираясь кругом и на бегу продолжая щипать клевер. По пятам за нею следовали два её жирных детёныша. Добравшись до норы, сурчиха несколько успокоилась, и семья снова принялась за еду, не отходя уже от норы. Куонеб взял лук, наложил птичью стрелу и приготовил ещё две. Слегка приподнявшись, он натянул лук. Ззз! Стрела попала одному детёнышу в нос и опрокинула его на спину. Второй подпрыгнул от удивления и стал на задние лапки. То же сделала и мать… Ззз! Засвистела вторая стрела и попала в другого детёныша. С быстротой стрелы скрылась сурчиха в своём безопасном убежище под землёй. Куонеб знал, что она не заметила его и скоро выйдет оттуда обратно. Он терпеливо ждал. И вот из отверстия норки выглянула серовато-бурая мордочка старой пожирательницы клевера. Но индеец не мог попасть, целясь в одну только морду, а сурчиха, по-видимому, не имела никакого желания выйти из норы.

Индеец ждал довольно долго и решил, наконец, прибегнуть к старой уловке. Он тихонько принялся насвистывать какую-то песню. Потому ли, что самка думала, что это свистит кто-нибудь из её соплеменников, или ей просто-напросто понравились эти звуки, но она поступила, как поступают и все её родственники в таком случае: медленно выползала она из норы, пока не выползла до половины, затем остановилась, озираясь.

Куонеб поспешил воспользоваться этим случаем. Он взял стрелу с зазубренным наконечником и прицелился сурчихе в спину. Ззз! Стрела поразила сурчиху, убив её наповал.

Куонеб встал и сделал знак Рольфу. Рольф бегом поспешил к нему. Три жирных сурка — это был запас свежего мяса на целую неделю. Кто не пробовал мяса молодого жирного сурка, тот не может себе и представить, насколько вкусным и нежным должно оно казаться, поджаренное с картофелем, молодому голодному охотнику.

XIII. Битва с водяным демоном

Однажды утром, когда они вдвоём шли по берегу озера, Куонеб указал Рольфу на воду. Там плавало что-то вроде небольшого круглого листа с двумя блёстками на некотором расстоянии одна от другой. На два фута дальше Рольф увидел ещё больший лист и догадался, что первый лист это голова с глазами, а второй — щит большой злобной черепахи. Не прошло и минуты, как она скрылась из виду. Рольф видел в своей жизни много черепах, но такой огромной ещё никогда не встречал.

— Это Босикадо. Я знаю его, и он знает меня, — сказал краснокожий. — Между нами давно уже идёт война; наступит день, когда мы покончим с ним. Три года тому назад увидел я его в первый раз. Я убил утку; она осталась на воде. Не успел я ещё добраться до неё, как кто-то потянул её вниз. Босикадо любит уток. Я много раз пытался поймать его на крючок, но всегда мне попадались только маленькие черепахи. Они были очень вкусные. Босикадо трижды проглатывал мой крючок, но всякий раз, когда я хотел втащить его в лодку, он обрывал самые крепкие верёвки и уходил прочь. Его когти разодрали дно моей пироги. Босикадо похож на подводного злого духа, и я испугался его.

— Это Босикадо. Я знаю его, и он знает меня, — сказал краснокожий. — Между нами давно уже идёт война; наступит день, когда мы покончим с ним. Три года тому назад увидел я его в первый раз. Я убил утку; она осталась на воде. Не успел я ещё добраться до неё, как кто-то потянул её вниз. Босикадо любит уток. Я много раз пытался поймать его на крючок, но всегда мне попадались только маленькие черепахи. Они были очень вкусные. Босикадо трижды проглатывал мой крючок, но всякий раз, когда я хотел втащить его в лодку, он обрывал самые крепкие верёвки и уходил прочь. Его когти разодрали дно моей пироги. Босикадо похож на подводного злого духа, и я испугался его.

Отец учил меня, что есть только одна вещь на свете, которой человек должен стыдиться, — это страх. Я сказал себе тогда же, что никогда не допущу, чтобы страх овладел мною. Я жду битвы с Босикадо. Он мой враг. Он испугал меня, и я хочу, испугать его. Три года наблюдаем мы друг за другом. Три года подряд уносит он моих уток и крадёт мои удочки, сети и западни, которые я ставлю для мускусной крысы. Но он редко попадается мне на глаза.

До Скукума у меня была маленькая собака Найнде. Хорошая была собака, Она выслеживала енотов, ловила кроликов и даже уток, несмотря на свой маленький рост. Я убил однажды утку; она упала в озеро; я позвал Найнде. Она прыгнула в воду и проплыла к утке. Тогда утка, которую я считал мёртвою, поднялась вверх и улетела; я крикнул Найнде. Она поплыла ко мне. Добравшись до глубокого места, она вдруг завыла и забарахталась. Затем она громко залаяла, словно звала меня. Я прыгнул в пирогу и поплыл к ней; но тут моя маленькая Найнде пошла ко дну. Я знал, что это Босикадо. Я долго шарил длинной палкой по дну и ничего не нашёл, а дней через пять увидел лапу Найнде… она плыла вниз по реке. Наступит день, когда я растерзаю этого Босикадо.

Я встретил его однажды на берегу. Он, словно камень, скатился в воду. Перед тем как нырнуть, он взглянул на меня, и мы посмотрели друг другу в глаза… Я понял тогда, что это Манито, злой дух. Отец мой говорил: «Если Манито беспокоит тебя, убей его!»

Как-то, когда я плыл за уткой, он схватил меня за палец на ноге, но я успел выбраться на мелкое место и спасся от него. Я воткнул ему гарпун в спину, но гарпун не был настолько крепок, чтобы удержать его. Однажды он схватил Скукума за хвост, но волосы выскользнули у него изо рта. С тех пор собака не идёт в воду.

Два раза видел я его, как сегодня, и мог бы убить из ружья, но я хочу бороться с ним один на один. Много раз садился я на берег и пел ему «Песнь труса», звал его бороться со мной на мелком месте, где мы будем равны с ним. Он не слушает меня… не приходит.

Он, знаю я хорошо, наслал на меня болезнь прошлую зиму… вот и теперь чувствую я на себе его волшебную силу. Но победа будет за мной, и мы встретимся с ним когда-нибудь. Он снова испугал меня. Но я испугаю; его ещё больше. Я хочу встретиться с ним в воде.

Прошло, однако, несколько дней, прежде чем Куонеб снова увидел Босикадо. Рольф отправился за водой к ключу, который находился в десяти футах от берега озера. За это время он приобрёл привычку охотника ходить бесшумно, осторожно и внимательно осматриваться, прежде чем удалиться от жилья. На тинистой отмели мелководной бухты, в каких-нибудь пятидесяти шагах от себя, увидел он серовато-зелёный камень, который оказался огромной черепахой, гревшейся на солнце. Чем больше смотрел он на неё и сравнивал с окружающими предметами, тем чудовищнее казалась она ему. Стараясь не шуметь, поспешил он к Куонебу.

— Греется на солнце… Босикадо… там, на отмели.

Индеец мгновенно вскочил на ноги, взял томагавк и крепкую верёвку. Рольф протянул руку за ружьём, но Куонеб отрицательно покачал головой. Вдвоём отправились они к озеру. Да! Оно было там, это огромное чудовище с выпученными глазами, оно лежало словно грязное бревно. Отмель позади него не имела никакого прикрытия. Приблизиться к чудовищу не было никакой возможности: ему ничего не стоило скрыться в воде… Куонеб не хотел пользоваться ружьём. Он чувствовал, что должен бороться с чудовищем лицом к лицу. Он быстро составил план: привязав к поясу томагавк и свёрнутую в кольцо верёвку, он неслышно скользнул в озеро, намереваясь подкрасться к чудовищу со стороны воды. Это было удобнее всего: во-первых, всё внимание черепахи было направлено к берегу, а во-вторых, в озере находились густые заросли камыша, под прикрытием которых легче было подкрасться к чудовищу.

Рольф по желанию Куонеба отправился в лес и там осторожно пробрался к такому месту, откуда он на расстоянии двадцати шагов мог наблюдать за черепахой.

Сердце мальчика сильно билось, когда он следил за отважным пловцом и свирепым пресмыкающимся. Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что чудовище весило фунтов сто. Это был большой и свирепый зверь. Несмотря на то, что челюсти у него были беззубые, они были вооружены острыми, режущими зазубринами, которые могли дробить кости. Щит делал его неуязвимым для хищных птиц и зверей. Черепаха лежала на отмели, похожая на бревно; длинный хвост её, как у аллигатора, был вытянут во всю длину, а змеевидная голова и крошечные глазки были внимательно устремлены в землю. Широкий щит черепахи зарос зелёным мхом; к вывороченным наружу подмышкам её присосались пиявки, которых с ожесточением клевали две маленькие птички, что доставляло, по-видимому, большое удовольствие чудовищу. У него были огромные лапы и когти, крохотные красные глазки. При взгляде на эти глазки по телу невольно пробегала нервная дрожь.

Держась под водой таким образом, что его почти не было видно, индеец медленно приближался к камышу. Он остановился, как только почувствовал под собою дно, взял в одну руку верёвку, а в другую томагавк и нырнул. На поверхности воды он показался в десяти шагах от врага. Там вода была ему до пояса.

Не прошло и минуты, как пресмыкающееся скользнуло в воду и скрылось из виду, ловко увернувшись от верёвочной петли. Куонеб присел низко в воде и схватил чудовище за хвост в то время, когда оно плыло мимо него. Могучий хвост в одно мгновение повернулся боком, и острые шипы его со страшной силой врезались в руку индейца. Надо было иметь нечеловеческую стойкость, чтобы удержать эту острую, как нож, толстую палку. Индеец выронил томагавк и схватил верёвку, собираясь накинуть петлю на голову черепахи. Но чудовище быстро уклонилось в сторону, и петля, скользнув по щиту, захватила не шею, а огромную лапу. Индеец быстро затянул её. Теперь он был связан со своим врагом. Единственное оружие его лежало на дне, а вода кругом сделалась совершенно мутной от поднявшейся снизу грязи. Индеец всё же нырнул в воду, надеясь найти свой томагавк. Черепаха в ту же минуту дёрнулась вдруг в сторону; раненая рука индейца освободилась, но сам он не устоял на ногах. Тогда черепаха, чувствуя, что её лапу что-то держит, бросилась на своего врага с открытым ртом и оскаленными челюстями.

У неё была та же привычка, что и у бульдога: раз она схватила какой-нибудь предмет, она сжимала его челюстями до тех пор, пока не раздавливала. В мутной воде она не могла ясно рассмотреть предметов, но тем не менее, наткнувшись на левую руку врага, схватила её со всей силой безумного бешенства и отчаяния. В эту самую минуту Куонеб нашёл свой томагавк. Поспешно поднялся он на ноги, вытащив за собой черепаху, повисшую на его руке, и изо всей силы размахнулся томагавком, который глубоко врезался в щит чудовища, в самую спину. Результат был плачевный — индеец лишился единственного оружия, так как не мог вытащить своего томагавка из спины чудовища, несмотря, на все усилия.

Рольф бросился в воду на помощь, но Куонеб крикнул ему:

— Нет… назад!.. Я справлюсь один.

Челюсти чудовища продолжали держать его руку, как в тисках, а когти передних лап двигались взад и вперёд, — разрывая одежду индейца. В воде кругом замелькали длинные кровавые струйки.

Напрасно старался индеец пробраться к мелководному месту. Он ещё раз попробовал дёрнуть томагавк тот слегка двинулся с места он дёрнул ещё раз, ещё и вытащил его. Он взмахнул им раза два-три, и змеиная голова отделилась от туловища. Туловище зашевелило лапами, забило по воде аллигаторским хвостом и двинулось назад. Голова же, судорожно моргая потускневшими красными глазами и обливаясь кровью, продолжала висеть на руке. Индеец двинулся к отмели, размотал верёвку, державшую лапу чудовища, и привязал её к дереву. Затем он взял нож и попытался надрезать мускулы челюстей, врезавшихся в его руку. Но мускулы были защищены крепкими костями, он же не мог размахнуться как следует и нанести настоящий удар, чтобы окончательно парализовать их. Тогда он изо всей силы стал давить голову и дёргать до тех пор, пока судорожное движение мускулов не раскрыло пасть и окровавленная голова не упала на землю. Пасть раскрылась ещё раз. Куонеб сунул в пасть палку; крепкие челюсти схватились за неё и замерли навсегда.

Назад Дальше