Я сидел на стуле, а конкурент, сцепив руки за спиной, неровно ходил передо мной. Затем он становился и сказал:
– Кто ты такой? Что тебе надо? Ты понимаешь, что мы здесь жили спокойно, по-семейному. Все было расписано, распределено и размерено. Парламент работал, отдыхал и выступал с (удалено по рекомендации издательства), чтобы никто не подумал, что они (удалено по рекомендации издательства). Да за такие деньги любой баран станет просвещенным политиком и будет угадывать намерения власти, воплощая их в жизни самым добросовестным образом. Выборы проходили с периодичностью смены времен года, мы даже увеличили сроки между выборами, чтобы не терзать людей необходимостью походов на избирательные участки. Зачем ходить, когда результат известен давно. И тут нарисовался ты. Вот скажи мне начистоту, зачем тебе эта должность? Ты гений? Ты Рузвельт или Наполеон? Вот ответь мне.
Вопрос мне был задан сложный. А зачем мне эта должность? Я о ней вообще не думал, просто она свалилась на меня слишком неожиданно. С другой стороны, каждый из нас думал так, что вот если бы он был президентом, то он сделал бы вот так, а не так, как это было сделано. Получается, что каждый вменяемый человек, да и невменяемые тоже, все хотят быть президентами, чтобы делать все по-своему. К слову сказать, люди недалекие и малообразованные уверены в своей готовности президентствовать в любом государстве, а вот люди умные начинают сомневаться в своих способностях. Поэтому, например, в бою, умный начинает обдумывать, как провести бой с меньшими потерями, полный дурак вскакивает на бруствер, кричит: «Слушай мою команду! В атаку, вперед!» И все бегут за ним прямо под пулеметный огонь, и дурак этот обязательно остается в живых, положив за собой сотни трупов, которые могли бы остаться живыми, если бы командование взял на себя умный, провел маневр обхода огневой точки и уничтожения ее с тыла. Но. Дурака награждают, навешивают золотые эполеты и отвешивают пригоршню разных орденов, и получается этакий Антисуворов, который на всех углах кричит, что пуля дура, а штык молодец. Кибернетика – продажная девка империализма и прочую ересь, из-за которой страна наша самой последней мире сняла с себя лапти.
В Билбордии героями не становятся, героев назначают. Неужели вы думаете, что монах Пересвет и богатырь Челубей выехали перед рядами своих войск похвалиться силушкой своей немеряной, себя показать и людей посмотреть. Ханы и князья шибко не любят тех, кто вперед их выскакивают мускулами поиграть.
Наоборот, хан говорит Челубею:
– Езжай-ка, Челубеюшко, вперед да поноси этих билбордян самыми последними словами, чтобы поняли они, что их никто не боится, что войско наше несметно и что дело наше правое и победа будет за нами.
И поехал Челубей палицей махать да жопу голую супротивнику показывать, типа мы вас вот так, а потом вот так и еще так.
А тут князь Митрий Иванович по прозвищу Донской говорит монаху Александру Пересвету, иноку Троице-Сергиевского монастыря:
– Давай-ка, Санёк, съезди, перекрести крестом эту басурманскую рожу, пусть знает наших.
– Есть! – крикнул монах Сашка, руку приложил к козырьку и помчался исполнять приказ, проявляя смекалку и инициативу.
Знал он, что Челубей воин нечестный. У него копье было на один метр длиннее, чем у всех. Пока противник тянулся к нему, как челубеево копье уже пронзало его. Придумал Сашка хитрость воинскую. Снял он себя доспехи, надел только рясу с крестом и поехал на бой. Сошлись они в поединке и пронзил его Челубей насквозь, а из седла не вышиб, зато Сашка Пересвет наколол его на копье, как энтомолог найденного жука в коллекцию, да и убил насмерть. После этого подъехал к своим войскам Пересвет и там умер. Вот после этого и началась сама битва. И приказал князь помнить Пересвета, а церковь его к лику святых причислила и день памяти его 7 сентября.
А сколько во время битвы было таких вот Челубеев и Пересветов? Не перечесть, а кто их помнит? Никто. А вот князь приказал помнить и их помнят.
Или ближний пример. А вот если бы Наталья Гончарова не понравилась царю-батюшке? Не был бы Пушкин при дворе, не причислили бы его к числу классиков, и царь не стал бы его личным цензором, и был бы Пушкин в числе многих поэтов, которые писали не хуже, но к лику избранных не причисленных.
Зато другой поэт, Лермонтов, сам выскочил со стихотворением на смерть поэта про надменных потомков и что они не смоют всей черной кровью поэта праведную кровь. Все аж остолбенели, а он заматерел и написал поэму «Сашка», замахнувшись на Самого:
Получается, что и я тоже выскочил на бруствер и крикнул:
– Слушай мою команду!
Но не я же издал указ, где меня объявили преемником и затвердили кандидатуру на выборы. Чего же ко мне претензии предъявлять? Мне терять было нечего, поэтому я и ответил вопросом на вопрос:
– А кто меня назвал на всю страну преемником и кандидатом на должность президента? Ты. Поэтому и я сейчас спрашиваю, а какие ко мне претензии? Послезавтра будут выборы, они и скажут, кто будет дальше править.
Мой конкурент сел за стол, махнул рукой и сказал:
– Принесите сюда водки.
Стоявший наготове официант с офицерской выправкой подскочил к нему с подносом, на котором стояла рюмка водки, накрытая бумажным колпачком.
Конкурент посмотрел на них, да как ругнется матом:
– Вашу мать! Вы что не понимаете, что я без закуски не пью. Второе. Я не один за столом. Немедленно накрыть стол на две персоны в водочном варианте.
Приказание было исполнено в несколько минут. На столе появились разнообразные закуски и графинчик с водкой. Наливали в рюмки из одного графина. Значит, не отравят. Выпили, закусили. Хозяин махнул рукой, и все удалились. Выпили еще по рюмке.
– Значит так, – сказал хозяин, – выборы мне не выиграть. Ты хитро свою кампанию провел, как будто тебя Бог сюда послал сменить меня на посту. Сколько мы людей ни болванили, а вот соскучились они по новому лицу и хоть им кол на голове теши, за тебя голосовать будут. Давай здесь, на поляне, договариваться. Вот здесь бумажка о передаче должности президента. Вот сам текст, место для подписей, сдал, принял. А вот это текст указа, где ты подтверждаешь мою неприкосновенность и неподсудность за все принятые решения. Подписывай, иначе у меня не будет другого выхода, кроме как убрать тебя. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. И по-джентльменски, дай слово, что мой самолет не будет сбит.
Я молча подписал два документа. Расписку о сдаче должности я положил к себе в карман, а указ номер один следующего президента мой конкурент положил к себе в карман.
– Ну, бывай, – сказал он, – не поминай лихом, – и ушел, громко стукнув дверью.
От этого звука я и проснулся.
За окном была суббота. День тишины.
Я потянулся и пошел на кухню, откуда доносились аппетитные запахи и негромкий разговор дочери и жены.
Зайдя на кухню, я чмокнул в щечку моих дам и моя дочь, химик по специальности вдруг сказал:
– Пап, а чего от тебя так спиртом пахнет? Ты когда пил в последний раз?
Принюхалась и жена:
– Точно. Ты что, с утра уже приложился? Странно, никогда ты с утра не пил, а тут на тебе…
Я сразу развернулся и пошел в комнату. Взял пиджак и сразу полез во внутренний карман слева, там, где всегда находились документы, удостоверяющие личность. Там лежали два вчетверо свернутых листа плотной канцелярской бумаги, на которых было напечатано:
АКТ приема-передачи должности президента.
Мы, нижеподписавшиеся Ф. И. О. и Ф. И. О. составили настоящий акт в том, что сего числа Ф. И. О. сдал, а Ф. И. О. принял должность президента страны. Претензии по должности не предъявлено. Подписи: Ф. И. О. и Ф. И. О. Наши с конкурентом подписи и дата на следующий день после выборов, то есть понедельник. И Указ президента от того же числа, что его предшественник ни суду, ни следствию не подлежит и имеет право устроить свою судьбу по своему собственному желанию.
Эх, лучше бы вторник. Но понедельник, так понедельник. Как это в песне? Видно в понедельник их мама родила, что они ни делают, не идут дела.
Выборы
Выборы прошли в состоянии растерянности всех ветвей власти.
Не было ни одного наблюдателя от партии власти. Ни одному чиновнику не дали команду сидеть целый день на избирательном участке и изображать члена правящей партии, хотя чиновникам нельзя быть членами партий.
Наблюдатели от партий, называемых системной оппозицией, то есть провластной, сидели так, как будто их не было. Все понимали, что что-то происходит, но что, никто не понимал.
Корреспонденты ждали первых лиц государства, но они не приходили. Нужно давать бодрый выпуск новостей, а новостей нет. На участки первыми пришли бабушки с дедушками. Купив в местах избирательной торговли гостинцы своим внукам, они пошли домой.
Полиционеры не понимали, кого можно задерживать и можно ли кого задерживать в день демократии. Поэтому все, кто хотел, те свободно снимали и фотографировали процесс голосования.
На выходах стояли люди с блокнотиками и выборочно задавали проголосовавшим коротки вопросы:
– Если не секрет, за кого вы проголосовали?
Кто и что отвечал, не известно, но к вечеру, к концу избирательного времени корреспонденты всех средств массовой информации стали пророчить победу моему конкуренту.
– Так и есть, – подумал я, – с шулерами нельзя садиться играть в карты.
Вместе с тем, в наш штаб поступали постоянные сообщения о том, что избирательные комиссии работают как никогда не работали. Полный карт-бланш всем наблюдателям. Справка по ходу выборов на участке? Без проблем. Вот подпись, вот печать. Наблюдатели в шоке. Подсчет голов? Без проблем, смотрите на здоровье. Хотите проверить вот эту пачку? Пожалуйста. Хоти сами уничтожить неиспользованные бюллетени? Без проблем при строгом соблюдении мер безопасности. Хотите поприсутствовать при подсчете голосов? Пожалуйста, только не мешайте считать.
За весь день голосования из Центральной избирательной комиссии не поступало никаких окриков и указаний.
Активность избирателей была поразительная. Кавказские регионы согнали всех избирателей на выборы, европейские регионы пришли сами и процент участников был примерно одинаковым.
Губернаторы регионов по десятку раз звонили в столицу с одним и самым важным вопросом:
– За кого голосовать?
– За кого хотите, за того и голосуйте, – отвечали сверху.
Что значит, за кого хочу? Люди, с детства привыкшие к тому, что без команды они не могли сделать шаг вправо или влево, что считалось проявлением оппортунизма или враждебной деятельности, были в трансе. А вдруг промахнешься. В билбордийской истории почти все цари притворялись уставшими, отходящими от дел и предлагали подчиненным выбрать нового царя. Те и рады, давай выбирать кандидатуры, да и спорить так, как будто прежний царь уже помер и его в расчет и брать не надо. А вот тут царь вставал и рычал как лев:
– Всех запорю!!!
И порол да так, что смерть его праздновалась как престольный праздник. Все как бы в трауре, а внутри душа поет и пляшет, и водка с вином морем разливанным и пьются так хорошо, что не пугает похмелье нового царя. И, как говорят в Билбордии, дерни мочало и начинай свою сказочку сначала.
Созвонившись между собой, губернаторы порешили: нужно голосовать за старого царя. Все это инкогнито и так называемая чистота выборов – это ловушка для них, причина, чтобы поменять всех на новых региональных лидеров.
– Как можно передать команду в день выборов? – возопил губернатор столичного региона. – Лучше делать вид, что мы делаем все так же, как и сам центр. А там, будь что будет.
На том и порешили.
Председатель избиркома бился головой о стол в своем кабинете. Поступающие цифры говорили о высокой активности, но высокая активность – это явный показатель того, что люди голосуют за новую жизнь, за нового кандидата. А что сделают с ним, если будет избран новый президент? Прилюдно побреют и сорвут ордена с груди за волшебные выборы прошедших лет. Телефон на столе накалился от беспрерывных звонков: что делать? – вопили все как один. Все прекрасно понимали, что это их предпоследний день на работе, если они будут заниматься подтасовками, поэтому все сотрудники стали молча делать то, что должны делать настоящие сотрудники избирательного органа – фиксировать и документировать объективную реальность и все поступающие заявления о нарушениях, чтобы никто и никакими заявлениями не смог дезавуировать то, что происходило на улицах огромной страны.
Всеобщее волнение передалось и мне, хотя мне-то можно было быть спокойным, потому что у меня в кармане уже лежал приемопередаточный акт, и я был уверен в своем будущем. А не является ли этот акт ловушкой или средством расслабления и потери бдительности? Пуганая ворона и куста боится, а с действующей властью в поддавки играть нельзя, поэтому и я сидел в надежной конспиративной квартире, просматривая бесконечный сериал о спецотделе в морской полиции США.
Если судить по этому фильму, то в США творится преступный беспредел, убийства на каждом шагу, преступный мир легко расправляется с чиновниками любых рангов, тем более с военнослужащими морской пехоты, которых мочит направо и налево. А тут еще мексиканская наркомафия, которая руководит сопредельным государством и в США чувствует себя как дома. А разве у нас по-другому? У нас, пожалуй, еще хуже. Организованная преступность у нас посильнее самого государства будет. В Америке там тоже половина всех чиновников куплена, но зато вторая половина исполняет свои обязанности и чтит законность. А у нас? А у нас к квартире газ. И еще водопровод. Вот.
Как хорошо, что никто не знает ни телефона, ни адреса этой квартиры. Тишина. Обыкновенная билбордтаунская квартира послехрущевского проекта с малюсенькой кухней, продолговатыми комнатками трамвайчиком на обе стороны дома и одна маленькая комнатка квадратного типа, но малая для того, чтобы быть гостиной. На всем печать недоделанности. Кто может представить, что в такой квартире в целях безопасности отсиживается будущий президент страны?
Безопасность, конечно относительная, но я верю Велле Зеге Вульфу, который и привел меня на эту хату.
Вульф
Я не вмешивался в переговоры старого и нового президентов страны. Там собрались разумные люди, понимающие, что плетью обухом не перешибешь. Причем, с обеих сторон. Можно включить африканский вариант, но тогда начнется Билбордский бунт, бессмысленный и беспощадный. А что получается в результате бунта, эта страна знает хорошо, но ничего не помнит. У них память отшибает от побоев и расстрелов.
О таких странах и ее жителях сами же билбордяне просто говорят, что им хоть кол на голове теши, толку никакого не будет. И чем больше в стране пролетариев и деклассированных элементов, тем больше вероятность повторения истории и смазки кровавого колеса человеческой кровью. Руководство, которое было, делало все, чтобы бедняков и необразованных людей было большинство. И им это удалось добиться. Восемьдесят шесть процентов населения по своему уровню развития стоит на уровне базарной торговки, задача которой всучить покупателю то, что нормальный человек в нормальном состоянии никогда не купит и передавать то, что она услышит от других покупателей. А такие люди всегда озлоблены на то, что они такие умные, а выше торговок так и не поднялись, и сейчас готовы с маузером в руках восстанавливать социальную справедливость, как это делалось в начале прошлого века.
Умным человеком труднее управлять, если он еще материально независим, а если в стране есть традиция соблюдения законов, то в такой стране невозможно совершить революцию, но можно установить диктатуру, если пообещать всем, что они будут зажиточно жить за свет завоеванных людей и завоеванные люди будут у них на положении рабов, исполняя все прихоти. Такой была Римская империя и Третий Рейх. А сейчас в их ряд встала и страна вот этих людей.
Все несамодостаточные люди стремятся стать самодостаточными за счет других людей. Это аксиома. В чужом глазу, как говорится, и соломина кажется больше. Любой представитель самого отсталого племени, затерянного где-то в джунглях, считает нашедших их людей недоумками, убежавшими из джунглей и слезшими с пальмы. И удел этих людей быть на побегушках у вождя этого племени и его соплеменников.
Можно не согласиться с последним предположением, но это все повторяется в тех странах, которые считают себя цивилизованными и, проводя политику мультикультурализма, сами оказываются в подчинении у вождей диких племен, которые приехали к ним и устанавливают свои порядки.
Можно еще открыть двери вольеров и выпустить на улицу в свободное проживание зверей, находящихся в зоопарках, исполняя все их прихоти. И через некоторое время наша земля станет планетой обезьян или планетой тигров, которым будут подчиняться и люди, и приматы из зоопарка.
Когда-то древние люди, верящие в то, что их создал некий человек, которому было скучно и он создал свет, а потом темноту, потом создал время, воду, земную твердь, всех ползающих и прыгающих гадов, в том числе и человека, говорили, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И эти люди плюнули на свой устав, принимая у себя чуждых им людей со своими нравами и обычаями, предполагающими забрасывание ног на стол у тех, кто стали им подчиненными или завоеванными. Но сами они у себя не допускают того, что допускают сами в чужой стране.