– И возвращаться бессмысленно, – добавил Арагорн. – От подножия горы до этой стены нет ни одного сносного укрытия.
– Тоже мне, укрытие, – проворчал Сэм. Но никто, кроме Фродо, его не слышал.
Хранители стояли, прижавшись к стене. Карниз, врезанный в южный склон, тянулся, полого подымаясь вверх, с юго-востока на северо-запад и впереди круто поворачивал к югу, так что стена загораживала путников от резкого северо-восточного ветра, но бешено крутящиеся белесые вихри – снег валил все гуще и гуще – захлестывались к ним и сверху и снизу.
Они касались друг друга плечами, а пони Билл стоял перед хоббитами, заслоняя их от снежных смерчей, но вокруг него уже намело сугроб, и, если б не рослые спутники хоббитов, их очень скоро завалило бы с головой.
Фродо одолевала стылая дрема; потом он пригрелся в снежной норе, и завывание ветра постепенно заглохло, сменившись гулом каминного пламени, а потом у камина появился Бильбо, но в его голосе прозвучало осуждение.
– Не могу понять – зачем ты вернулся? Зачем прервал этот важный поход из-за самой обычной зимней метели?
– Мне хотелось отдохнуть, – прошептал Фродо, но Бильбо, проворно затушив камин, выволок племянника из теплого кресла, и в комнату вползла ледяная тьма…
– …слышишь, Гэндальф? Их занесет с головой, – проговорил Бильбо голосом Боромира, и Фродо почувствовал, что висит в воздухе, вытащенный из уютной снежной норы. Тут уж он окончательно проснулся. – Они же заснут и замерзнут насмерть, – опуская Фродо, сказал Боромир. – Надо немедленно что-то предпринять!
– Ты прав, – озабоченно отозвался Гэндальф и достал из кармана кожаную баклагу. – Пусть каждый отхлебнет по одному глотку, – сказал он, передав баклагу Боромиру. – Это необычайно живительный напиток – здравур – драгоценный дар Имладриса.
Глоток пряной, чуть терпкой жидкости не только согрел окоченевшего Фродо, но и прогнал его недавние страхи. Остальные Хранители тоже оживились. Однако ветер свирепствовал по-прежнему, а метель даже стала как будто сильней.
– Не разжечь ли костер? – спросил Боромир. – Похоже, мы уже поставлены перед выбором – погибнуть или отогреться у огня.
–Что ж, можно, – ответил Гэндальф. – Если здесь есть соглядатаи Саурона, они все равно уже нас заметили.
У Хранителей были и дрова и растопка (они последовали совету Боромира), но ни эльф, ни гном – уж на что мастера – не сумели высечь такую искру, которая зажгла бы отсыревший хворост. Пришлось взяться за дело Гэндальфу. Он прикоснулся Жезлом к вязанке хвороста и скомандовал: «Наур ан адриат аммин!» Сноп зеленовато-голубого пламени ярко осветил метельную темень, хворост вспыхнул и быстро разгорелся. Теперь яростные порывы ветра только сильнее разжигали костер.
– Если перевал стерегут соглядатаи, то меня-то они наверняка засекли, – с мрачной гордостью заметил маг. – Я просигналил им ГЭНДАЛЬФ ЗДЕСЬ так понятно, что никто не ошибется.
Но Хранители едва ли слышали Гэндальфа. Они, как дети, радовались огню. Разгоревшийся хворост весело потрескивал, и Хранители, не обращая внимания на буран, на лужи талой воды под ногами, со всех сторон обступили костер, чтоб согреться в его животворном тепле. На их изнуренных, но раскрасневшихся лицах играли огненно-золотистые блики, а вокруг, словно бы заключив их в темницу, кипела сизая метельная тьма.
Однако хворост сгорал очень быстро.
Пламя приугасло, и в тускнеющий костер бросили последнюю вязанку дров.
– Ничего, скоро начнется рассвет: ночь-то на исходе, – сказал Арагорн.
– Ночь-то на исходе, – пробормотал Гимли, – да в такое ненастье и рассвета не заметишь. Боромир немного отступил от костра.
– Буран стихает, – объявил он. – Да и ветер как будто начал выдыхаться.
Фродо утомленно смотрел в костер; из черной тьмы выпархивали снежинки, вспыхивали, словно серебряные звездочки, и тут же гасли, растаяв над пламенем; а, вокруг неумолчно завывал ветер и клубилась беспросветная метельная мгла. Фродо сонно закрыл глаза, покачнулся, разлепил отяжелевшие веки – и вдруг заметил, что ветер умолк, а над холмиком слабо золотящихся углей лениво кружится лишь несколько снежинок. Он поднял голову и увидел, что на востоке черное небо слегка посветлело.
Сеющийся сквозь серые тучи рассвет открыл глазам измученных путников немые, в саване снегов, горы. Внизу горбились глубокие сугробы, и под ними угадывалась извилистая тропинка, но вверху тяжелые снеговые тучи, угрожающие путникам новой метелью, плотно занавесили седловину перевала.
– Баразинбар не смирился, – проговорил Гимли. – Если мы осмелимся идти вперед, он снова обрушит на нас буран. Надо возвращаться, и как можно скорей.
Все понимали, что надо возвращаться. Но как? В нескольких шагах от карниза на тропе громоздились такие сугробы, что хоббиты утонули бы в них с головой. Да и на карнизе, где стояли путники, возвышались холмы снеговых заносов – а ведь карниз прикрывала от ветра стена!
– Гэндальф расчистит невысокликам путь своим огненным Жезлом, – сказал Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего Отряда, сохранил до утра хорошее настроение.
– Или Леголас слетает на небо, – откликнулся Гэндальф, – и разгонит тучи, чтоб солнце растопило для Отряда снег. Мой Жезл – не печка, – добавил он, – а снег, по несчастью, невозможно испепелить.
– Не сумеет умный – осилит сильный, – вмешался Боромир, – так у нас говорят. Буран начался, – продолжал гондорец, – когда мы обогнули вон тот утес, – он указал на большую скалу, которая заслоняла от путников тропку. – До нее отсюда пол-лиги, не больше. И вот, если самый сильный из нас осилит дорогу к этому утесу, оттуда мы все спустимся без труда.
– Надо попробовать, – сказал Арагорн. – Уж вдвоем-то мы одолеем пол-лиги.
Арагорн был самым рослым в Отряде, но Боромир казался крепче. Они отправились, Боромир – впереди, кое-где снег доходил ему до плеч, и он врезался в него, словно плуг – или как очень усталый пловец.
Леголас, улыбаясь, глядел на людей; потом повернулся к магу и воскликнул:
– Да поможет уму и силе искусность!
А потом проворно зашагал по снегу, и Фродо заметил – как бы впервые, хотя он знал об этом и раньше, что у эльфа не было тяжелых башмаков, которыми снабдили Хранителей в Имладрисе; а легкие эльфийские туфли Леголаса почти не оставляли на снегу следов.
– До свидания! – весело крикнул он Гэндальфу. – Я постараюсь отыскать вам солнце! – Он прибавил шагу и, словно танцуя, обогнал медленно бредущих людей, махнул им рукой, звонко рассмеялся и скрылся из глаз за поворотом тропинки.
Люди медленно продвигались вперед; остальные молча смотрели им вслед, пока и они не исчезли за поворотом. Клубящиеся у вершины тучи сгустились, вниз поплыли редкие снежинки.
Прошло, вероятно, около часа – хоббитам показалось, что гораздо больше, – и вот на тропе появился эльф. Потом они увидели людей, медленно, с трудом, подымающихся в гору.
– Мне не удалось заманить сюда солнце, – подмигнув хоббитам, сказал Леголас. – Оно ублажает южные земли, и его, как я понял, ничуть не беспокоят несколько тучек над этой горушкой. Но зато я принес хорошие вести тем, у кого тяжелая поступь. За скалой, про которую говорил Боромир, намело довольно высокий сугроб, и наши воители из Племени Сильных приготовились погибать перед этой преградой, ибо тропинка-то идет по ущелью, а выход из ущелья закрыт сугробом. Ну, пришлось мне объяснить Сильным, что они отчаялись перед снежной крепостью шириной не больше десяти шагов и что за нею на нашей тропке лежит слой снега по щиколотку хоббитам.
– Так я и думал, – проворчал Гимли. – Конечно же, злая воля Баразинбара раскачала этот проклятый буран. Баразинбар не жалует гномов и эльфов…
– К счастью, Баразинбар, вероятно, забыл, что к Отряду Хранителей примкнули люди, – перебил гнома подошедший гондорец, – и люди, скажу без хвастовства, неслабые… Мы одолели снежный завал – проторили в сугробе узкую тропку – для тех, кто не может порхать по-эльфийски.
– Да как же мы-то туда доберемся? – взволнованно спросил Пин, высказав общую тревогу хоббитов.
– Не беспокойся, – ответил ему Боромир. – Я устал, но силы у меня еще есть; у Арагорна – тоже. Мы отнесем вас к завалу. И начнем, почтеннейший Перегрин, с тебя.
Пин вскарабкался гондорцу на спину.
– Держись крепче, – сказал Боромир. – У меня-то руки должны быть свободными. – Он зашагал по тропинке вниз.
За ним отправился Арагорн с Мерри.
Разглядывая протоптанную в снегу дорожку, Пин восхищался силой людей. Даже сейчас, с хоббитом на закорках, Боромир расширял руками проход, чтоб остальным было легче идти.
Вскоре они подошли к сугробу, который, словно гигантская стена вдвое выше человеческого роста, перегородил узкое ущелье. Гребень сугроба был плотным и острым, да и весь сугроб казался монолитом, разрубленным посредине узкой тропой. За сугробом Мерри с Пином и Леголас остались дожидаться других, а люди снова ушли наверх.
Боромир вернулся через полчаса – с Сэмом за спиной, следом шел Гэндальф, ведя в поводу навьюченного пони, верхом на пони сидел гном Гимли, а замыкал шествие Арагорн с Фродо.
Едва Арагорн миновал сугроб, как путников оглушил раскатистый грохот, и откуда-то сверху посыпались камни, взвихрившие облако снежной пыли, потом, когда белая завеса развеялась, Хранители увидели, что проход в сугробе завален ссыпавшимися вниз камнями.
– Хватит, Баразинбар! – взмолился Гимли. – Мы же уходим! Оставь нас в покое! – Но гора, казалось, и сама успокоилась, как бы удовлетворенная отступлением пришельцев: начавшийся было камнепад иссяк, а тучи, закрывавшие перевал, рассеялись.
Слой снега под ногами становился все тоньше, и вскоре, спустившись по круче, путники вышли к той самой площадке, где вчера их застигли первые снежинки.
Утро начинало клониться к полудню; с площадки, где стояли утомленные Хранители, открывались широкие предгорные дали – холмы, озерца, извилистые овраги, заросли падуба, островки дубрав… А внизу виднелась неглубокая лощина, в которой они отдыхали накануне.
У Фродо отчаянно болели ноги, он продрог до костей и хотел есть; а когда ему вспомнилось, что дорога вниз займет по крайней мере полдня, у него на мгновение потемнело в глазах; он закрыл их, а открыв, с удивлением обнаружил, что видит какие-то черные точки. Он протер глаза – точки не исчезли: они кружились в прозрачном воздухе, и Фродо решил, что он начал слепнуть…
– Опять птицы, – сказал Арагорн, тоже увидевший их.
– Теперь уж с этим ничего не поделаешь, – глянув на птиц, отозвался Гэндальф. – Друзья ли они, или Вражьи шпионы, или просто безобидные птахи, нам все равно придется спускаться: Карадрас не любит ночных гостей.
Путники, спотыкаясь, побрели вниз; их подгонял ледяной ветер. Багровые Ворота оказались закрытыми.
Глава IV. ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ТЬМЕ
Только под вечер, в пасмурных сумерках, остановились усталые путники на отдых. Баразинбар дышал вниз холодом – дул порывистый ветер. Гэндальф пустил свою баклагу по кругу, и все Хранители отхлебнули здравура. После ужина они устроили совет.
– Сегодня ночью мы отдохнем, – объявил Гэндальф, – ибо штурм перевала дорого дался каждому из нас…
– А куда мы пойдем потом? – спросил Фродо.
– У Хранителей есть только две дороги, – ответил Гэндальф, – назад, в Раздол, или вперед, к Огненной горе.
Когда Гэндальф упомянул о возвращении, лицо Пина радостно просветлело, а Мерри и Сэм весело встрепенулись. Но Боромир с Арагорном остались бесстрастными, а Гимли и Леголас выжидательно промолчали. Фродо понял, что все его спутники хотят, чтобы первым высказался он.
– Вернуться… – нерешительно начал Фродо, потом преодолел нерешительность и закончил: – …Мы можем, по-моему, только с победой. Или с позором – признав свое поражение. Я предлагаю пробиваться вперед.
– Я тоже так думаю, – поддержал его Гэндальф. – Вернуться – значит признать свое поражение, которое неминуемо обернется гибелью для всех свободных народов Средиземья. Кольцо Всевластья останется в Раздоле, ибо иного убежища не найдешь; Враг со временем узнает об этом, двинет все свое воинство против Элронда, и рано или поздно Раздол падет, а Враг сделается Всесильным Властителем, и Завеса Тьмы сомкнется над Средиземьем. Черные Кольценосцы – страшные противники, но, когда их хозяин добудет Кольцо, они окажутся просто непобедимыми.
– Я и говорю – надо пробиваться, – с тяжелым вздохом повторил Фродо. – Ты знаешь другую дорогу через горы?
– Знаю, мой друг, – ответил Гэндальф. – Но это довольно мрачная дорога. Арагорн даже слышать о ней не хотел, пока надеялся одолеть перевал.
– Если она еще хуже перевала, то это и правда мрачная дорога! – глянув на Арагорна, воскликнул Мерри. – Ну а все-таки расскажи нам о ней хоть немного, чтобы мы знали самое худшее.
– Дорога, про которую я говорю, проходит через пещеры Мории, – сказал Гэндальф.
Гимли взволнованно посмотрел на мага, но даже и его охватил страх: о гиблых пещерах необъятной Мории сложено немало страшных легенд.
– Никто не знает, – заметил Арагорн, – сохранился ли сквозной проход через Морию.
– Зато все знают, – добавил Боромир, – что Мория именуется Черною Бездной. Да и для чего нам спускаться в Морию? Зачем штурмовать неприступные перевалы? Давайте выйдем к Мустангримской равнине: мустангримцы – давние союзники гондорцев, они помогут нам добраться до Андуина. А можно спуститься по реке Изен, чтобы выйти к Гондору с юга, через Приморье.
– Завеса Тьмы разрастается, – сказал Гэндальф, – и сейчас уже нельзя ручаться за ристанийцев. Ты ведь был у них довольно давно. А главное, на пути к Ристанийской равнине никак не минуешь владений Сарумана. Настанет время, и я сведу с ним счеты. Ну а пока Хранителю Кольца не следует подходить близко к Изенгарду: Сарумана сжигает жажда всевластья, и он попытается завладеть Кольцом. Так что Ристания для нас закрыта.
Теперь о дальнем, обходном пути. Во-первых, он окажется чересчур долгим – мы затратим на него не меньше чем год. Во-вторых, за долинами западных рек наверняка следят Саруман и Саурон, а убежища на этих незаселенных равнинах нам не найти, ибо эльфов там нет. Пробираясь на север к Владыке Раздола, ты был для Врага лишь случайным путником, на которого он не обратил внимания. Но теперь ты воин Отряда Хранителей, и тебе угрожают такие же опасности, как и Главному Хранителю Кольца, Фродо. Гибельные опасности, ибо если нас обнаружат…
Впрочем, боюсь, что нас уже обнаружили, – неожиданно перебил сам себя Гэндальф, – обнаружили на подступах к Багровым Воротам. Нам необходимо скрыться от соглядатаев, чтобы Враг опять потерял нас из виду: не обходить горы, не штурмовать перевалы, а спрятаться под горами, в пещерах Мории, – вот что сейчас самое разумное. Этого Враг от нас не ожидает.
– Как знать, – возразил Гэндальфу Боромир. – Зато уж если он догадается, где мы, то нам не выбраться из этой ловушки. Говорят, Враг распоряжается в Мории, словно в своем собственном Черном Замке. Называют же Морию Черной Бездной!
– Не всякому слуху верь, – сказал Гэндальф. – В Мории хозяйничает вовсе не Враг. Правда, там могут встретиться орки, однако я думаю, что этого не случится – полчища орков истреблены и рассеяны в Битве Пяти Воинств у Одинокой. Горные Орлы недавно сообщили, что орки опять стекаются к Мглистому… но, надеюсь, в Морию они еще не проникли.
Зато, возможно, мы встретим здесь Балина с его небольшой, но отважной дружиной, и тогда нам нечего бояться орков. Как бы то ни было, путь через Морию – единственный, других путей у нас нет.
– Я пойду с тобой, Гэндальф! – воскликнул Гимли. – Меня не страшат древние предания. Но сначала нужно отыскать Ворота, которые захлопнулись давным-давно!
– Превосходно сказано, мой милый Гимли, – с легкой улыбкой отозвался Гэндальф. – Я найду Ворота и сумею открыть их. А уж с гномом мы наверняка не заблудимся. Я-то спускался в Морию один – когда разыскивал пропавшего Траина – и, как видишь, вышел оттуда живым. Я прошел тогда Морию насквозь, Арагорн, – добавил маг, посмотрев на Бродяжника.
– Я тоже спускался однажды в Морию, – сказал Арагорн, – со стороны Черноречья. И тоже ухитрился выйти живым. Но второй раз я туда лезть не хочу: слишком солоно мне там пришлось.
– Я и первый-то раз не хочу, – буркнул Пин.
– Я тоже не хочу, – пробормотал Сэм.
– Да и никто не хочет, – заметил Гэндальф. – Однако нам надо попасть в Черноречье. Поэтому я спрашиваю, кто согласится – не захочет, а согласится – идти через Морию, чтобы потом добраться до Андуина.
– Я! – с готовностью воскликнул Гимли.
– Я тоже, – мрачно сказал Арагорн. – Ты не отказался штурмовать перевал, предупредив меня, что мы можем погибнуть, – и мы едва не замерзли насмерть. Я пойду с тобой через Морию, Гэндальф. Но помни – не нам, а именно тебе угрожает в Мории смертельная опасность!
– А я, – угрюмо объявил Боромир, – соглашусь лезть в эту Черную Бездну только вместе со всеми Хранителями. Два невысоклика не хотят туда лезть. Леголас и Фродо – главный Хранитель! – и Мерри пока еще ничего не сказали.
– Я против Мории, – проговорил эльф.
Все посмотрели на Фродо и Мерри. Оба хоббита долго молчали. Затянувшееся молчание нарушил Фродо.
– Я боюсь спускаться в Морию, – сказал он. – Но и совет Гэндальфа не хочу отвергать. Давайте отложим решение до утра. Очень уж сейчас темно и тоскливо. И страшно. Послушайте, как воет ветер!
Путники прятались под ветвями падуба. Они оборвали разговоры и прислушались. Ветер свистел в обнаженных ветвях и шуршал засохшими стеблями вереска. Но в этот приглушенный свистящий шорох вплетался заунывный, с переливами, вой, словно ветер выл над горным ущельем. Арагорну не понадобилось вслушиваться долго.
– Ветер? – вскакивая, воскликнул .он. – Ветер волчьими голосами не воет! Волколаки опять перебрались через Мглистый!