В узком коридоре было прохладно, но сухо. Климентия шла впереди, явно торопясь, отчего факел в ее руке подрагивал в такт шагам, рассыпая искры и бросая неровные блики на каменную кладку стен стены и низкий потолок. Казалось, монахиня чем-то напугана.
— Впереди нас ждет засада? — пошутила я, желая разрядить обстановку.
— Нет, что вы! — Монахиня на мгновение обернулась, сбавив шаг. — Просто коридор такой узкий и низкий, что, кажется, еще немного, и он сдавит нас со всех сторон. А у меня, знаете ли, боязнь замкнутого пространства еще с детства.
Я сочувственно присвистнула про себя — монашеские кельи немногим отличались от этого коридора, но вслух сказала другое:
— Может, стоит рассказать настоятельнице о вашей проблеме?
— Матушка Лавиния знает. — Климентия улыбнулась, робко повела плечами. — Но она мне одной доверяет, а я из уважения не могу предать ее доверие.
Я сдержала тоскливый вздох и деликатно промолчала. Когда действуешь в ущерб себе, но во благо другого, это уже не просто доверие, это самопожертвование. А бедную монашку того и гляди удар хватит. Вряд ли доверие окажется равноценным сердечному приступу. Лавиния, если уж настолько ценит свою помощницу, могла бы и сама меня проводить. Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
Дальнейший путь, к счастью недолгий, мы проделали в полном молчании. Коридор окончился небольшим расширением — подобием комнаты и дверью.
— Переодевайтесь, а платье оставьте мне. Путь держите прямо и никуда не сворачивайте. Выйдете к деревне. — Климентия установила факел в держатель на стене и, отвернувшись, принялась утирать пот со лба извлеченным из складок рясы платком.
Быстро сбросив платье, я надела костюм и блаженно зажмурилась от удовольствия. Потом рассовала по карманам свечи, принадлежности для разведения огня, поскольку магия была мне больше недоступна, пузырек и амулеты, вытащила из рясы свой головной платок и передала монахине оставшуюся одежду. Та сунула сверток под мышку и, прислонившись к стене, достала молитвенник.
— Я буду ждать вашего возвращения и молиться! — кротко пояснила мне в ответ на приподнятые в немом вопросе брови.
Благодарно кивнув, я потянула на себя дверь.
Ночь приветственно окутала меня прохладной свежестью и запахом прелой листвы. Дверь тайного хода удачно маскировали густые заросли дикого кустарника, чьи ветви щедро окатили меня влагой от недавно прошедшего дождя. Вокруг шелестел лес, и не было ни души.
Помня наказ монашки, я пошла вперед, отчаянно кляня Талейна за «подарок» в виде лишения меня магических способностей. Параллельно от души благодаря находчивых монахинь за амулеты и костюм. Впрочем, несмотря на присутствие амулетов, чувствовала я себя крайне дискомфортно. Полная луна освещала путь только на открытых местах, под деревьями же приходилось идти в полной темноте, поскольку позволить себе роскошь в виде даже крохотного пульсара-светлячка я была не в состоянии. Несколько раз я поскальзывалась на мокрой опавшей листве, рискуя растянуться во весь рост и угодить носом в лужу. А неожиданно снявшаяся с ветки над головой разбуженная птица напугала если не до смерти, то до состояния паники и нецензурной брани.
«Ваше величество стали трусихой? — не замедлил поглумиться внутренний голос, прислушиваясь к скачущему бешеным зайцем сердцу. — Непорядок, однако. Ведь все самое страшное у нас еще впереди!»
Я не стала огрызаться и спорить. Действительно, неизвестный маг был сейчас в тысячу раз страшней, несмотря на мои амулеты. Обладающий неизвестной величины силой против бессильной меня, он, скажем прямо, являлся смертельной опасностью. Поэтому вперед я шла, абсолютно ни на что не рассчитывая. Хорошо бы послать Талейна ко все чертям, чтобы сам разбирался с бунтовщиками. Но на кону жизнь сына — карта, которую я не могу разменять.
Когда лес и спящая глубоким сном деревня Навитино остались далеко за спиной, на смену страху неожиданно пришла хмельная удаль. Жуткий и ужасный маг вдруг стал мне безразличен, а в душе поселилось стойкое ощущение «где наша не пропадала» пополам с воодушевляющим «дуракам всегда везет».
Городскую стену я миновала благодаря умениям, полученным у тизарров, — переползла, подобно гигантской гусенице. Пришлось пожертвовать раненой рукой, сорвав для наибольшей чувствительности повязку. Чувствительность повысилась в разы, а вместе с ней и боль на обожженной ладони. Благодаря чему на стену я попросту выпала, обезумев от боли и свалившись кулем между двух зубцов, буквально на голову почивающему стражнику, который добросовестно нес службу, растянувшись на камнях и прижимая к сердцу здоровенный лук. Поскольку личины на мне не было и взять ее было неоткуда, детина вытаращил глаза, икнул, обдав меня сивушными парами, и зачем-то поманил пальцем, издав что-то вроде «ути-ути».
— Да-да, это тебе снится, — тихо заверила я горе-вояку, нажимая пальцем на сонную артерию. — Сейчас еще стриптиз станцую!
Тот благодарно булькнул и мирно продолжил прерванный отдых. Когда проснется, скорее всего, ничего не вспомнит или сочтет за пьяный бред. Ибо где это видано, чтобы княгиня, пусть даже бывшая, по стенам ползла, словно вор, и сваливалась на голову, подобно спелому яблоку. Хотя в моем случае более уместно сравнение с пыльным мешком, ибо стена грязная, а я вешу намного больше яблока.
По городу я также прошлась привычным способом, предпочтя неровным булыжникам мостовых в основном добротные, а местами и не очень, крыши. Когда же недалеко впереди замаячили до боли знакомые шпили дворца, спрыгнула в тихую улочку и, притаившись в тени, изучила нужный мне дом. К слову сказать, Райлен я знала как пять своих пальцев, поэтому, только взглянув на особняк, сразу вспомнила не только его владельца, но и расположение комнат.
Итак, первое лицо, появившееся в списке заговорщиков, — поставщик вин ко двору князя. Личность далеко не бедная. Интересно, чего ему в жизни не хватает, если связался с заговорщиками? Хотя в лицо я его как раз не знаю. С ним все больше повар общается. А Лису нанимала жена, чтобы вернуть шкатулку с драгоценностями, на которые позарился любовник. В подобном пикантном деле малейшая огласка могла привести к непоправимым последствиям, но все завершилось благополучно: шкатулка вернулась на законное место, а неверная супруга зареклась заводить романы на стороне. Интересно, надолго ли?
Вокруг царила тишина. С улицы казалось, что обитатели особняка спят. Учитывая позднее время, ничем другим нормальные люди заниматься не могли. Хотя ручаться за всех не берусь. Некоторое время я отчаянно пыталась уловить хоть какой-нибудь намек на присутствие магии, затем вооружилась напутствием внутреннего голоса: «Всевышний не выдаст, свинья не съест, а если и съест, то наверняка подавится!» — перемахнула через забор и притаилась под ближайшим кустом. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, принялась медленно считать про себя до десяти. Это чтобы отвлечься от паники. Соваться практически безоружной к магу было полнейшим безрассудством, если не сказать больше. Но я категорически запрещала себе об этом думать.
Несмотря на обуявший меня ужас, реагировать на мое вторжение никак не спешили. Меня не поразила молния, не испепелило на месте заклинанием, и даже не выбежали стражники с собаками. Ждать далее было глупо, и я принялась брать здание штурмом. Обогнула по периметру, выискивая приоткрытое окно, но едва приложила ладони к стене, как получила внушительным разрядом по пальцам. Голубая молния красиво проскочила на уровне глаз, на мгновение показав, что дом словно гигантской паутиной окутан охранным заклинанием, гарантировавшим смертельный исход через поджаривание любому, кто сунется внутрь.
С трудом удержав вопль боли, я юркнула под сень раскидистых кустов, смаргивая непрошеные слезы и осторожно дуя на обожженные кончики пальцев. Неподалеку послышался собачий лай. Сердце предательски рухнуло в пятки.
«Вот и влипли! — мрачно констатировал внутренний голос и вдруг заорал во всю мощь, устроив звуковую атаку, резанувшую по моим барабанным перепонкам на манер взвизгнувшей пилы: — Спасайся, идиотка! Погибнем же!»
Одурев от вопля, взорвавшегося в мозгу, я вылетела оглушенная из-под кустов и врезалась в летевшую на меня собаку. Несчастную псину отбросило вбок и впечатало в стену. Вновь проскочила синяя молния, послышался надрывный скулеж, запахло паленой шерстью, и оскорбленное в лучших чувствах животное забыло обо мне, вылизывая обожженный бок.
Я же не теряла времени даром и предусмотрительно спряталась в тех же кустах, но дальше. Вовремя. Темноту разбавил свет факела, послышались тяжелые шаги, и в поле зрения попали высокие охотничьи сапоги.
— Вот дурень! — добродушно проворчал мужской голос, широкой пятерней потрепав псину по загривку. — Не надоело за мотыльками гоняться? Вроде вырос, а мозги до сих пор щенячьи!
Я же не теряла времени даром и предусмотрительно спряталась в тех же кустах, но дальше. Вовремя. Темноту разбавил свет факела, послышались тяжелые шаги, и в поле зрения попали высокие охотничьи сапоги.
— Вот дурень! — добродушно проворчал мужской голос, широкой пятерней потрепав псину по загривку. — Не надоело за мотыльками гоняться? Вроде вырос, а мозги до сих пор щенячьи!
Парочка удалилась. Я же осталась на месте, лихорадочно соображая, как быть, и искренне сожалея, что при всем своем желании не могу стать пресловутым мотыльком.
После нескольких минут уныния, показавшихся мне целой вечностью, неожиданно пришло озарение. Да, забраться по отвесной стене не получится, но всегда возможны варианты.
Стараясь держаться в тени и прислушиваясь к малейшему звуку, я короткими перебежками завернула за угол дома и попала к хозяйственным постройкам. Мне не составило особого труда найти в сарае искомое: веревку и изогнутую железку. Веревка была добротной, в меру длинной, хотя и несколько грубой для ладоней, а в роли железки выступил ржавый, но крепкий крюк.
Вернувшись на место, я с сомнением осмотрела кустарную «кошку», проверила узел и принялась понемногу раскачивать веревку, прицеливаясь к водосточному желобу на крыше.
«Брось, а то уронишь! — заволновался внутренний голос в ответ на производимые мною манипуляции. — Если дашь этой железкой себе по голове, помрем оба!»
С тихим свистом крюк взлетел ввысь и застрял, зацепившись за желоб, — как раз то, что мне и было нужно. Подергав веревку, я натянула перчатки и, стараясь не думать ни о боли в обожженной руке, ни о том, что будет, если случайно дотронусь до стены или попадусь на глаза домочадцам, я полезла вверх по веревке. Сторона дома для этого дела была наиболее подходящей — пряталась в тени, но мой черный костюм никак не гармонировал со светло-серым цветом камней, поэтому шансов добраться до нужного окна у меня было даже меньше, чем никаких. Тем не менее вопреки здравому смыслу, я осталась живой и, что странно, практически невредимой.
«Мало тебе проблем! — занудно втолковывал внутренний голос, пока я ползла вверх по веревке, весьма кстати отвлекая мое внимание от боли в обожженной руке. — Чувствую, очень скоро мы в очередной раз нарвемся на неприятности!»
Отчасти я была с ним согласна, но о неприятностях старалась не думать, ибо другого выхода попросту не видела. Слегка раскачавшись на веревке, подобно большой кошке, приземлилась на подоконник, несколько секунд балансировала, восстанавливая равновесие, а затем мягко спрыгнула в комнату. Там выжидательно замерла и… снова не получила по голове за своеволие. Привычное к темноте зрение определило кровать, на которой спал мужчина. Поскольку женщины — уже знакомой мне хозяйки дома — рядом не наблюдалось, я решила, что попала по адресу, а именно в спальню гостя. Мерный храп полностью заглушил встречу кресала с кремнем, получившуюся искру я заботливо подсадила на фитиль свечи. Устроив своеобразное усыпляющее средство у изголовья, плотно замоталась платком по самые уши и принялась ждать.
Несколько минут спустя храп сменился протяжным вздохом и причмокиванием, затем послышалось мерное дыхание. Не опасаясь более, я методично обыскала комнату и, не найдя ничего похожего на осколок кристалла, решила обыскать спящего. Вышло крайне неоригинально: нужная мне вещь оказалась у него на шее. Величиной с орех, прозрачный, с острыми гранями осколок голубоватого камня мягко светился в темноте.
Мысленно возблагодарив удачу, я сняла шнурок. В голову неожиданно пришла разумная мысль, что маг нарочно не воспользовался своей силой и вошел в город, как простой человек, чтобы остаться незамеченным для охранного магического купола, который реагирует на любой мощный всплеск магии, оставляя без внимания лишь бытовую (куда входят оздоровительные и хозяйственные заклинания), а также мою и Талейна, поскольку сам Талейн является создателем купола. По правилам купол не должен быть виден никому, в том числе и любому другому магу. Этот, похоже, оказался излишне умным — перестраховался. Поэтому сейчас хранил сокровище, как и любой простой смертный, на шее, искренне полагая, что, раз о его приезде никому не известно, охранная молния вокруг дома защитит его в полной мере.
В теории подвохов не нашлось. На практике же оказалось все не так просто. Едва осколок оказался в моей ладони, тишину нарушило слабое потрескивание. Я предусмотрительно отскочила к стене. Часть кровати, возле которой я находилась еще мгновение назад, разнесло на щепки. Мужика уронило на пол и засыпало, но не разбудило. А в кресле напротив, мимо которого я несколько раз проходила, проявился еще один, не предусмотренный мною персонаж. Узкое худощавое лицо резко выделялось бледным пятном в полумраке, поза «нога на ногу» и ритмичное подергивание мыска остроконечной туфли подчеркнуто демонстрировали вальяжную небрежность. Незнакомец напоминал кота, лениво наблюдающего за глупой мышью.
— План весьма недурен, но имеет свои недостатки! — не вставая, обратился он ко мне ледяным тоном. — Как видишь, на меня твои травки не действуют. Так что будь умницей, отдай кристалл по-хорошему. За это, обещаю, ты выйдешь отсюда живой.
— И через пару метров от дома свалюсь от посланного в спину прощального «подарочка»! — не поддалась я.
— Воровать нехорошо! — Незнакомец растянул тонкие губы в усмешке, живо напомнившей мне оскал голодного вампира. — Кто тебя подослал?
— Не поверишь — сама пришла! — Я отчаянно соображала, что делать, поэтому за речью особо не следила.
— Не поверишь, в этом городе ты первая такая смелая, — в тон мне ответил он и плавным, текучим движением сменил позу. Теперь за мной наблюдал подобравшийся хищник, готовый в любой момент вцепиться в глотку. — Признаюсь, было забавно наблюдать за тобой. Я специально не стал надевать кристалл на себя, передав его хозяину дома и обставив дело, как элемент наивысшего доверия. — Он окинул меня задумчивым взглядом, побарабанил пальцами по подлокотнику. — Мелковата ты, однако. Я, признаться, несколько разочарован. Значит, по городу уже поползли слухи?
— Насчет слухов не знаю, но всезнайки найдутся всегда и везде! — отрапортовала я, старательно подбирая варианты побега и с ужасом сознавая, что их попросту нет.
В унисон моей речи внутренний голос вопил во всю мочь: «Срочно найди решение! Я верю в тебя!»
Я хоть и не верила в себя, но искала.
— Не люблю убивать заведомо слабого противника. — Незнакомец картинно взмахнул рукой, словно отгоняя муху. — Поэтому отдай стекляшку, деточка, и сними с головы этот дурацкий платок. Он тебе не идет.
— Лови!
Решение наконец пришло. Глупое, безнадежное и единственное. Рука взметнулась вверх, голубой огонек мелькнул в воздухе.
Нет, маг не вскочил с кресла и даже не испугался. Но те несколько драгоценных секунд, в течение которых произносилось нужное слово-заклинание и раскрывалась в ожидании ладонь, внимание незнакомца было сконцентрировано исключительно на кристалле — он смотрел вбок, не на меня. Понимая, что другого шанса не будет, я одним прыжком преодолела разделявшее нас расстояние и рассчитывала шарахнуть мага амулетом забвения по голове. От страха промазала и воткнула узкую пластинку прямо в ухо.
Маг издал дикий, полный боли вопль и, обалдело вытаращив на меня глаза, повалился в обморок. Рассмотрев выступившую из уха кровь, которая тут же смешалась с пеплом от сработавшего и рассыпавшегося в прах амулета, я передернула плечами с досады. Затем подобрала с ковра осколок и выскочила из окна. Благо комната располагалась на втором этаже.
Свеча, оставшаяся мирно догорать, гарантировала обоим бедолагам глубокий сон сроком минимум на сутки. Потом, когда проснутся, будет больно, но не смертельно. Зато поймут, что непоколебимая вера в магию порой приводит к плачевным последствиям.
Причем если ранее снотворное не подействовало на мага, не сумев пробить блокирующие щиты, то теперь, будучи в отключке, он свою защиту подрастерял и способен даже подхватить банальный насморк из-за сна на сквозняке. Разумеется, ровно до того момента, как проснется, активирует силу и разозлится. Но тогда я буду уже далеко. И даже если не буду, это неважно, поскольку спящий ныне в щепках меня не видел, а второй, растянувшийся на полу, хоть и видел, но забыл. Пока надумают шерстить город в поисках вора, я успею все закончить. Надеюсь, что успею.
ГЛАВА 7
Удобно расположившись на крыше соседнего здания, я полюбовалась на первый осколок. Теперь в моем запасе есть сутки, потом поднимется переполох. Разумеется, пострадавший маг побоится открыто заявлять о пропаже, но к подельникам точно поспешит. И тогда их будет большинство против меня одной, а уж о магической силе пятерки и говорить не стоит. Сотрут с лица земли, даже мокрого места не останется.