С уважением, Высшие силы.
P. S. Может, еще встретимся…»
Глава 4
Прочитав письмо, все некоторое время его переваривали. Вопрос «Что за…» читался на всех лицах. Галина Александровна опомнилась первой и решила схохмить:
— Мне остается только в тон вам взять псевдоним Галина Вишневская, надеть футболку «Физика спасет мир» и летать по миру с великой миссией, распевая песенку из Карлсона.
— Какую песенку? — бестактно спросил Степа.
— «Я сошла с ума, какая досада», какую же еще.
— Тогда я присоединяюсь. «За» двумя руками и луженой глоткой.
— Кстати, о псевдонимах. Саша, ты единственная из нас не меняла фамилии? — вспомнил Костя.
— Почему же? Меняла. Вот только и Александра Лисина, и Александра Христова еще здравствуют и никому не известны, поэтому я назвалась Александрой Гриневской.
— Умно, — оценил Степа, тоже оставшийся без великого тезки, не считая, понятно, Степана Разина. — Стоп, я же что–то твое даже читал!
— Напомни, ты кем именовался в прошлой жизни?
— Гумилев.
— Ну конечно. Ты мне все время письма писал с восхвалениями и фонтаном идей.
— Мне кажется, мы немножко не то обсуждаем, — смутился Степа.
— Мы просто не знаем, что делать со свалившейся на нас информацией, — объяснил Женя.
— А что? — легкомысленным тоном начал Костя. — Нас не трогают, только возвращают справедливость. Кому надо — пусть развивают воображение. Опять же, если все смогут всё, какая польза тем, кто умнее? Уравниловка. А так, может, и утопия наша получится.
— А что делать с недовольными? — напомнил Степа.
— Я стараюсь об этом не думать, — признался Костя.
— Давайте так, — предложил Женя. — Напишем давно задуманные учебники по развитию воображения, запустим их в те времена, когда наши двойники только начинали пропаганду, и посмотрим.
— А «эффект бабочки»? — вспомнила Галина Александровна.
— Мы столько про него забывали, что уже целый мамонт образовался, а не бабочка. Наверно, все же существуют ветвящиеся параллельные вселенные с разными вариантами развития или что–то в этом роде, иначе нам давно была бы крышка.
— Или мы живем в эгоцентричной системе имени себя, наше собственное время остается линейным и все на себе держит.
— Тоже теория. Кто будет учебник писать?
— Я пока напишу письмо Дяченко, может, у них что–то есть? — затянул свою волынку Степа.
— Их еще просвещать…
— А что? Судя по книгам, способностей у них хватит, а качественная агитация никому еще не вредила. Да шучу я, шучу, не собираюсь я примирять свое сознание с фактом, что писатели — живые люди.
Глава 5
Поскольку число желающих пожаловаться было весьма значительным, надо было если не принять меры, то сделать какое–то заявление. Поэтому после разговора совестливый Женя засел писать статью на официальный сайт «сверхлюдей» (изначально позиционировавшийся как Степина авторская мастерская): мол, ситуация такая, утопия недостижима, каждый человек в чем–то лучше и в чем–то хуже, со временем напишем учебник для развития мышления. Сославшись на какого–то особенно ретивого участника обсуждения, он полез на форум сайта уточнять точность цитаты и наткнулся на целый ряд сообщений такого рода:
«Спасибо за учебник! Я еще не все там понимаю, но, даже если ничего не получится, интересно просто читать и представлять себе, на что же способен человеческий мозг»
«Променяли божий дар на зубрежку. Наука вместо веры — наконец–то! Ничего не дается даром, всему надо учиться. Купил учебник, думаю одолеть его за несколько недель. Это очень непохоже на другие науки, но я рад, что все настолько быстро систематизировалось и получило научную основу».
«Я‑то верил в чудеса, а мне говорят про бесплатный сыр. Прямо из «Джуда незаметного»: нет универсального ключа к языкам, их надо долго изучать. Что ж, судя по демо–версии, оно того стоит».
Прочитав два десятка сообщений, явно упоминающих наличие некого учебника, Женя весьма удивился, посетовал на шустрость Степы или конкурентов и дал мозгу команду найти на сайте ссылку на саму книгу.
Обложки с него вполне хватило: выглядит точь–в–точь как школьный учебник, нарисована спираль галактики и чей–то мечтательный взгляд, а надо всем этим стоят фамилии: Степа, Костя, Галина Александровна, Саша… и он, Женя. «Ясно, читать, наверно, не стоит», — подумал Женя, отправляя ссылку всем «соавторам». Поскольку «текстовый редактор» в его голове после небесных репрессий немного потерял четкость, к ссылке прилагался весьма лаконичный комментарий: «Что за чертовщина?».
«Согласен!»
«Я этого не писал!»
«Степа, конечно, графоман, но нас примазывать было необязательно!»
«Я бы сказала, что это подделка, но новоприобретенный компьютер в моей голове говорит обратное. По–моему, это всего–навсего привет из будущего».
Галина Александровна, как всегда, первой поняла ситуацию. Остальные ухватились за эту идею:
— Может, прочитать его и успокоиться? — предложил Костя. — На худой конец, можно скопировать и забросить в прошлое.
— Ты что? — возмутился Степа. — Когда–нибудь мы его напишем. Не сейчас, согласен. Но ты же не хочешь отнимать один из моих смыслов жизни?
— Не хочу, — согласился Костя.
«В моем воображаемом королевстве, — набрал Степа в блог, — валютой будут служить смыслы жизни. Каждый, кто что–то покупает, должен будет назвать неизвестный продающему смысл жизни. Мечтатели и фантазеры будут наверху иерархии. Это общество было бы как раз по мне. Вот только говорить в таком королевстве, боюсь, было бы не о чем».
Глава 6
Отложив на потом насущный вопрос пропажи способностей у «массы», Костя начал задумываться над вопросом философским: откуда же идут его собственные способности, если не от тех, кто пишет письма «сверху»? Ведь не может же мозг, в самом деле, повелевать отдельной формой материи или энергии, которая двигает предметы и людей в четырех измерениях безо всякого участия видимых сил и приборов?
Откуда брать ответ? Конечно же, у «небесной канцелярии». К ним Костя и обратился наконец, когда в голове его прямо во время урока физики — несчастный мальчик стоял у доски и объяснял классу тему урока, так как слишком уж переусердствовал в нарушении дисциплины — сформировалось письмо с должным количеством расшаркиваний.
Когда он после урока подошел к Галине Александровне извиниться за недостойное поведение и поблагодарить за справедливые меры воздействия (еще один странный импульс), она пожурила его:
— Опять пытаешься получить ответы в готовом виде? Настоящие ученые так не поступают.
— Какой–то научный работник из «Пандема» день–деньской двигал науку тем, что задавал правильные вопросы, — парировал Костя. — Извините, Дяченко навязчивы.
— А где возглас, что читать чужие письма неэстетично? — улыбнулась учительница.
— Я уже повел себя неэстетично, чтобы не сказать по–снобски, теперь ваша очередь. Ой, то есть не мне вас судить, — поправился он.
— Пока мы пустословим, уже и ответ пришел. Вечно они путают ящики…
— Попробуйте–ка подберите нужную дырку из семи миллиардов, — хмыкнул Костя. — К тому же оно так или иначе попадает в место назначения. И даже не к моим одноклассникам.
Письмо гласило:
«Уважаемые получатели сего!
Ваше любопытство, вне всякого сомнения, достойно похвал. К сожалению, вы допускаете ошибку, присущую многим нетерпеливым натурам: пытаетесь получить готовый ответ у кого–то гипотетически более опытного и знающего, нежели вы сами. «Не дает ответа Русь». Нет ответа.
Может статься — вероятнее всего, — вы излишне скептичны и напрасно не верите в возможности вашего мозга. Как именно он осуществляет то, что осуществляет — вопрос десятый. Может быть, он действительно оперирует каким–либо неизвестным классом материи или программирует окружающую среду.
Возможно, следует поверить великому французскому фантазеру Верберу касательно того, что над высшими силами всегда есть еще более совершенные и могущественные существа. Нам о них неизвестно.
Не следует исключать возможности, что вы всего лишь видите сон, а на самом деле ничего этого нет. Может быть, параллельные вселенные здесь играют какую–то роль, а может быть, это все и бред.
В любом случае, мы не можем дать вам ответа. Почему? Да потому, что когда–то, много миллионов лет тому назад, кому–то из людей очень захотелось, чтобы рядом с любым человеком в любую минуту был кто–то старший, кто поможет и ободрит. Чьи души воплотились в таких «старших», неведомо, но мы здесь и пытаемся вам помочь. Мы — администрация, абстрактное правительство, верхушка, справочная служба. Мы — вы. И мы обнаружили, что знаем и можем далеко не все.
Надеемся, вы смиритесь с таким разочарованием.
С наилучшими пожеланиями,
[email protected]».
— Я была несправедлива к вам, Костя, — проговорила Галина Александровна, переведя дыхание. — Вы действительно удивительно точно умеете задавать вопросы.
— Ага, блин, — отозвался Костя. — Пардон.
Глава 7
«Не стоит исключать возможности, что вы всего лишь видите сон… А может быть, это все бред». Эти фразы не выходили из Костиной головы, как он ни забивал их задачами, научной фантастикой, музыкой и приключениями. Не могут боги или те, кто занимает их место, так писать. Слишком уж все это созвучно его мыслям. Значит, все это действительно может ему сниться.
Нет, все это не может быть сном. Таких последовательных снов не бывает, навыками осознанного сновидения Костя не интересовался. Но все же все происходящее слишком нереально.
«Делается элементарно, — пришла мысль. — Перемещаешься в свое прошлое, устраиваешь так, что эпохальной встречи не произойдет, и живешь. Если получится вернуться назад, значит, все правда. А если нет, то просыпаться когда–то все равно надо, хоть и трудно будет».
И Костя взялся за дело: ненавязчиво внушил сотне–другой двенадцатилеток и их родителей мысль поехать на Валдай на прошлое лето, заготовил программу, переносящую его в конец прошлого мая и стирающую память и отправился попрощаться со Степой и Женей — остальных он рассчитывал еще встретить.
— С первым апреля! — немедленно отреагировал Степа.
— Тьфу ты, я и забыл, — отмахнулся Костя. — Время так летит сразу во всех направлениях, что календарь из головы вон. Я серьезно.
— Ты серьезно хочешь прожить год, как самый обычный школьник?
— Как самый обычный вундеркинд. И не год, а только десять месяцев, как раз до сегодняшнего дня. Своим прошлым я имею право распоряжаться, как хочу.
— Ты кое–чего не учел, товарищ, — вмешался Женя. — Если ты заново проживешь свое прошлое, мы тоже должны будем это сделать. Иначе не отличишь субъективную версию реальности от фантомных воспоминаний, а ты именно это и хочешь сделать.
— Да, пожалуй, я погорячился. Спасибо, что вовремя отрезвили.
— О чем ты? Эксперимент получится хороший. Заодно узнаем, кто из нас чего стоит. Когда отправляешься?
— Через час.
— Хлебнем чаю на прощанье, и в путь.
— В путь.
«Костя, — зашептало в голове, когда мальчик активировал программу. — Костя — Костя, ты знаешь, что ты сейчас сделал? Ты скопировал реальность, если не всю нашу, то свою и всех твоих знакомых»
«За чей счет?»
«За свой, понятно. Теперь все сами за себя»
«Тогда отлично. Я же это уже, вроде бы, делал. Мне нормально»
«Тебе все нормально и по колено. Кажется, скоро у этого мира появится настоящий бог. Или не один…».
Последней реплики Костя уже не слышал. Может быть, кусок ее придется как раз на его возвращение, но лучше бы это не касалось его ушей.
«Забытое время, веселые боги и время идти от дороги к дороге, закручивать небо спиралью, коктейлем в крови…» — затянул у него в голове один не очень известный певец. А потом два времени наложились друг на друга.
Часть 9. Если б не было…
Глава 1
— Если б не было школ, до чего человек бы дошел… — мурлыкал себе под нос шестиклассник Костя.
Только что закончилось последнее в этом году — и вообще в школе — пение (где и разбирали эту песню). Осталось проучиться один день, потом забрать дневник и учебники — а потом настанет свобода.
Костя по привычке принялся смаковать планы на лето. Доучиться, потом наконец–то проспать часов двенадцать, потом погулять по жаркому городу в восемь утра и в десять вечера, прочитать десяток книг, пройти одну заманчивую игру… Неделя в городе, а потом — «гвоздь сезона»: поездка в лагерь «Валдайская Робинзонада».
Этот лагерь они с родителями нашли в Сети еще в апреле. В программе было проживание в палатках, сутки выживания среди дикой природы, поход, гребля, альпинизм… Своими начальными туристскими навыками и привычкой обходиться без цивилизации Костя немножко гордился — была раньше возможность ездить на дачу, где из развлечений был только лес с обилием ягод, — но все же немножко боялся, как боялся всего нового и любой отлучки от родителей. Ладно, это все будет еще только через неделю, а пока что надо не терять времени и вкушать радости лета, тепла и каникул: Костя недавно прочел «Вино из одуванчиков» и находился под впечатлением.
— Если б не было, если б не было, если б не было… — надрывался голос в голове. Костя еще не был настолько меломаном, чтобы совсем перестать обращать внимание на тексты песен, поэтому прислушался к себе: чего–то, казалось, действительно не было. Но чего?
Глава 2
Неделя каникул — это всегда немного. Только и успеешь — немного отоспаться и выйти из привычного ритма жизни. Не успел Костя оглянуться, как уже выходил из метро на станции «Парк Победы» с рюкзаком размером в добрую половину собственного роста. Впереди было восемь часов в автобусе, а если не повезет, то и все девять. Книг Костя набрал достаточно, но все равно приятного было мало.
У тех, кто организует доставку детей в «Робинзонаду», есть один пунктик: каждый должен сидеть строго в определенном автобусе на строго определенном месте. Костя не против: иначе пришлось бы навязывать кому–нибудь свое общество. Сейчас он садится рядом с мальчиком примерно его лет, карточка на шее которого (еще один пунктик) гласит: я, мол, Андрей.
— Привет.
— Привет. Можно не представляться?
— Сделай одолжение.
Восемь часов — это очень долго. Можно поспать, послушать музыку (если не знать, что в лагере нет почти ни одной розетки), прочитать половину взятых книг, наиграться до тошноты в «дурака» — или крепко так подружиться. Поэтому Костя без особых усилий попал сначала в один лагерь с Андреем, потом в один отряд и, наконец, в одну палатку.
Две недели смены — это совсем не срок, хотя и одолевает иногда тоска по родителям, которым и написать–то толком нельзя: сеть надо ловить несколько часов. Знаменитая «робинзонада» — сидение на «точке» впроголодь — длилась у младших всего четыре часа, поход — одну ночевку, отбой был уже в половину одиннадцатого. Но «настоящая Валдайская» погода — вечные дожди — компенсировала недостаток экстрима.
За смену Костя неожиданно для себя приобрел репутацию своего рода «классного клоуна». Сдавая зачет по гребле, он непременно советовал применить к этому делу грабли, на зачете по узлам безобидный узел проводник именовал «двойным полупроводником», двойной проводник — «заячьи уши» — орудием контролеров, а замысловатый грейпвайн, название которого переводится как «виноградное вино», — пьяным бредом. Он сыпал заковыристыми ругательствами героев многочисленных книг, уклонялся от отжиманий, не произнеся ни единого неприличного слова и искренне удивлялся, почему все вокруг хохочут. Все, что вылетало у него изо рта, он как будто уже когда–то слышал и говорил, сам, впрочем, не зная, когда и где.
Под конец смены добрая половина отряда договорилась, что будет вместе гулять хотя бы два раза в неделю. Костю, понятное дело, включили в эту компанию по умолчанию, как ни пытался он отговориться, что живет в области и неинтересен (последнее утверждение вызывало бурю обвинений в самокритике).
Глава 3
После лагеря других выездов не предвиделось, что Костю устраивало. Он сидел дома, гулял с друзьями по лагерю и немножко — куда без этого — заглядывал в учебники. Особенно доставалось физике (новый предмет, как ни крути), следом шли любимые математика и информатика.
Физику Костя предвкушал уже пару лет, предполагая, что будет ей интересоваться. Его постигло разочарование: учебник седьмого класса только слегка касался поднимаемых в нем тем, не неся практически ни формул, ни задач. Делать нечего — не желая разрушать свою мечту, Костя полез в Интернет.
Сеть знаменита тем, что ищешь одно, а находишь совершенно другое. Вот и Костя, прежде чем раскопать набор учебников по физике за всю школу, наткнулся на некий блог, весьма его заинтересовавший. Некий Botanicus уже почти год публиковал олимпиадные задачи по физике, математике и информатике и свои размышления над их решениями.
За первые полчаса чтения Костя узнал много нового: что существуют интернет–олимпиады, к которым ученики седьмого класса допускаются, освоив программу восьмого, а ученики восьмого — освоив программу девятого (а восьми–, девяти– и десятиклассники участвуют за свой класс и молча завидуют), что информатика — это не только компьютер и программы в нем (как его учили предыдущие два года), а огромный набор задач на работу с информацией («упрощенная и извращенная математика», — говорил автор блога), системы счисления («здорово деформирует мозг») и — главное — программирование. Математика же и вовсе предстала смесью логики, метода подбора и длинных обоснований.