Белецкий Родион Фанатки
Родион Белецкий
Фанатки
(комедия в двух действиях)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
СВЕТА БУЛКИНА - фанатка Космонавта
ВЕРКА - фанатка Космонавта
ГАРАНИНА - фанатка Космонавта
ЛЮДМИЛА МИХАЙЛОВНА - мама Светы Булкиной
КОСМОНАВТ - популярный певец
ИЗЮМСКАЯ - директор Космонавта
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
ПЕРВАЯ СЦЕНА
Воет ветер. Несет белые хлопья снега. У подъезда обыкновенного блочного дома топчутся фанатки - Вера и Гаранина. Девушки закутаны, как пленные французы.
Г А Р А Н И Н А. Вера, за убийство сейчас весьма надолго сажают.
В Е Р К А (передразнивает). "Весьма надолго сажают"! Ты что, не готова отдать десять лет жизни...
Г А Р А Н И Н А. От пятнадцати до двадцати.
В Е Р К А. Двадцать лет жизни не готова отдать за своего кумира?
Г А Р А Н И Н А. Я готова, но вдруг кумир не особенно в этом нуждается.
В Е Р К А (не слушая). А если не готова, тебе здесь, подруга, не место. Иди домой, фотографии целовать.
Г А Р А Н И Н А. Это неумно и не смешно. Я не меньше тебя люблю его.
В Е Р К А. Назови все его диски в обратном порядке.
Г А Р А Н И Н А. "Фанта для элефанта", "Непростой карандаш" и "Культ наличности".
В Е Р К А. А "Жиртрест и Изольда" забыла?!
Г А Р А Н И Н А. Три песни нельзя считать диском.
В Е Р К А. Это три твои извилины нельзя считать головой.
Г А Р А Н И Н А. Шутка твоя бессмысленная и лишенная подоплеки. Я знаю наизусть все его песни.
В Е Р К А. Этого мало. Мы обязаны помочь ему. Нам надо убить эту стерву!
Г А Р А Н И Н А. Я не понимаю, ты серьезно говоришь?
В Е Р К А. Тихо.
Появляется СВЕТА БУЛКИНА - в худеньком пальтишке. Коротко стриженная, похожая на мальчика. Она встает в стороне.
В Е Р К А. Заметила ее. Она еще полчаса назад у машин прогуливалась.
Г А Р А Н И Н А. Ей, наверное, очень холодно.
В Е Р К А. Ты ее знаешь, что ли?
Г А Р А Н И Н А. Нет.
В Е Р К А. А зачем жалеешь тогда?
Г А Р А Н И Н А. У меня такое же пальто есть. Оно демисезонное.
В Е Р К А. Ты посмотри, кругами, кругами к подъезду подходит. Понимаешь, что это значит?
Г А Р А Н И Н А. Я драться сегодня не рассчитывала. У меня лак новый.
В Е Р К А. Хочешь, чтобы мы в очереди стояли, когда нам посмотреть на него захочется?
Г А Р А Н И Н А (обречено). Меня легко уговорить. Такой характер слабый.
Вера и Гаранина подходят к Свете.
В Е Р К А. Подруга, тебе чего здесь надо?
Г А Р А Н И Н А (как эхо). Да, тебе чего здесь надо?
С В Е Т А. Добрый вечер.
В Е Р К А. Ты меня не запутывай. Тебе чего здесь надо?
С В Е Т А. Я жду одного человека.
В Е Р К А. Пошла вон отсюда! Он мой!
Г А Р А Н И Н А: Наш.
В Е Р К А. Да, он наш. Ясно?
С В Е Т А. Я бы хотела его видеть.
В Е Р К А. Все хотят его видеть. Пошла отсюда!
Г А Р А Н И Н А (не слишком уверенно). Да, вон пошла.
Вера толкает Свету. Света не сопротивляется.
С В Е Т А. Пожалуйста, можно я постою здесь в стороне?
В Е Р К А (Гараниной). Это дорого будет стоить, правда?
С В Е Т А. Сколько?
В Е Р К А. Ты что, больная что ли?
С В Е Т А. Пожалуйста, можно мне остаться?
В Е Р К А. Нет. Вали отсюда.
Света поворачивается и уходит.
В Е Р К А. Ты представляешь, увидеть, говорит, хочет. Хрен тебе и редьку! Ты подежурь сначала с мое, цветы потаскай охапками и слезами горючими облейся, а потом и лезь!
Г А Р А Н И Н А. Вообще-то, у нее тоже глаза заплаканные.
В Е Р К А. Это разве заплаканные! Вот у меня были, когда он на Камчатку уезжал. Щелки! Пальцами раздвигала, чтоб накраситься.
Света снова подходит к девушкам.
С В Е Т А. Я вас прошу, мне просто постоять в стороне. Один только раз взглянуть.
В Е Р К А. Ты что, не поняла меня?!
Вера хватает Свету за воротник пальто. Гаранина пытается помешать ей.
Г А Р А Н И Н А. Вера, воротник ей оторвешь. Пускай она постоит.
В Е Р К А (отпуская Свету). Запомни, он наш.
С В Е Т А. Хорошо, я запомнила.
В Е Р К А. Стоишь в стороне. Вон там. Ручонки свои не тянешь, не голосишь, смотришь издалека. Ясно?
С В Е Т А. Ясно.
Света отходит в сторону.
В Е Р К А (Гараниной). А ты что встреваешь?
Г А Р А Н И Н А. Ничего. Ты ведь такая же была. Вспомни, когда пришла сюда? А если бы я с тобой так стала общаться?
В Е Р К А. Я бы тебе нос откусила.
Г А Р А Н И Н А. Быть остроумной, Вера, тебе не дано.
Гаранина отворачивается.
В Е Р К А. Ладно, налей "отравки".
Г А Р А Н И Н А. Это чай на корочках.
В Е Р К А (Свете). Эй, тебя как зовут?
С В Е Т А. Света.
В Е Р К А. А фамилия?
С В Е Т А. Булкина.
В Е Р К А. Не слышу. Подойди сюда.
Света покорно подходит.
С В Е Т А. Булкина.
В Е Р К А. Любишь Космонавта?
С В Е Т А. Люблю.
В Е Р К А. За что?
С В Е Т А. Я не стану об этом говорить.
В Е Р К А. Не поняла?!
Кажется, Верка сейчас убьет Свету.
С В Е Т А. Я не хочу об этом говорить.
В Е Р К А (неожиданно весело). Молодец! Хорошо ответила. Ты про свою любовь говорить никому не обязана. Я - Вера. Она тоже Вера, но я ее зову Гаранина.
Г А Р А Н И Н А. Это моя фамилия.
В Е Р К А. Спасибо, что объяснила. (Свете.) На, глотни. Коркой только не подавись. Ты где адрес взяла?
С В Е Т А. Купила.
В Е Р К А. Почем?
С В Е Т А. Пятьсот.
В Е Р К А. Дура. Я бы тебе за триста продала. А телефона-то наверняка нет.
С В Е Т А. Нет.
В Е Р К А. Он на улице никогда тебе и слова не скажет. А по телефону его иногда пробивает поговорить.
Г А Р А Н И Н А. Это называется - открыть душу невидимому собеседнику.
В Е Р К А (Гараниной). Не умничай. (Свете.) Могу продать номер. Пятьсот. Если сейчас дашь двести, скажу первые три цифры. Ну, решайся.
Мимо девушек быстро проходит фигура в длинном пальто.
В Е Р К А. Каждый день ему сможешь звонить.
Г А Р А Н И Н А (разом остолбенев). Это был он.
В Е Р К А. Господи, Боже мой! Я сейчас в обморок упаду!
Г А Р А Н И Н А. К сожалению, я не готова сейчас тебя поймать.
В Е Р К А. Ты видела, какой он бледный, худой?! Все из-за бабы этой паскудной. Мучает его, мразь такая.
Г А Р А Н И Н А. Но мы ведь скоро собираемся ее убить. Зверски.
В Е Р К А. Ты зачем ей все рассказала?
Г А Р А Н И Н А. Может, она тоже примет участие.
С В Е Т А. А как она его мучает?
В Е Р К А. Сказано тебе, мучает, значит, мучает. (Шум подъезжающего автомобиля.) Встретила бы ее сейчас, задушила голыми руками!
Хлопает дверь. Мимо в подъезд быстро проходит Изюмская - эффектная дама в дорогой шубе. Вера застывает, провожает ее глазами, открыв рот. Пауза.
Г А Р А Н И Н А. И почему ты ее не задушила?
В Е Р К А. Заткнись!
Г А Р А Н И Н А. Я просто поинтересовалась.
В Е Р К А. Заткнись, я сказала!
Г А Р А Н И Н А. Если ты не собиралась, дала бы мне какой-нибудь знак, может, я бы попробовала.
В Е Р К А. Заткнись, не доводи меня!
ВТОРАЯ СЦЕНА
Квартира Космонавта. Космонавт сидит на диване. Видно, что он и не думал раздеваться. На нем пальто и шарф. На голове большие наушники. Он слушает музыку, слегка покачивая в такт головой. Входит Изюмская, на ходу расстегивая шубу. Встает возле Космонавта. Смотрит на него. Космонавт снимает наушники.
К О С М О Н А В Т. Когда мне было семнадцать лет. Я пошел работать. Сразу после школы. В универсам. В бакалейный отдел. Я подтаскивал в торговый зал всякое просо, пшено и тому подобное. Да, я немного зарабатывал. Но я имел право питаться в торговом зале. Эдакий коммунизм. Подходи, бери какой угодно продукт и ешь его на обед.
И З Ю М С К А Я. К чему ты мне это рассказываешь?
К О С М О Н А В Т. К тому, что я могу и поменять профессию.
И З Ю М С К А Я. Он ничего такого не сказал.
К О С М О Н А В Т. Неужели?! Зато он показал!
И З Ю М С К А Я. Господи, да что ты такого оскорбительного увидел?
К О С М О Н А В Т. Он показал огромные, воображаемые щеки и при этом, кивнул на меня. Этим самым кивком сообщая второму звукооператору, что, мол, сейчас этот жирный придурок, то есть я, заведет свою тоскливую шарманку, то есть начнет репетировать.
И З Ю М С К А Я. Тебе показалось. И потом у тебя не толстые щеки.
К О С М О Н А В Т. Ошибаешься. Я жирный.
И З Ю М С К А Я. Ты совсем не толстый, сколько раз тебе говорить.
К О С М О Н А В Т (сбрасывая пальто и приподнимая свитер). Вот, посмотри, жир у меня на животе.
И З Ю М С К А Я. Где ты видишь жир? Это у тебя сложение такое. Ты ширококостный.
К О С М О Н А В Т. В газетах пишут "обрюзгший" и "тряся брылями"!
И З Ю М С К А Я. Я тебя просила, не читай ты газет. Поехали, нас там ждут люди.
К О С М О Н А В Т. Я все равно не буду репетировать, пока он не извинится.
И З Ю М С К А Я. Он извинился.
К О С М О Н А В Т. Я тебе не верю.
Изюмская достает из кармана шубы диктофон, поднимает руку вверх и включает его.
Г О Л О С З В У К О О П Е Р А Т О Р А. Здравствуйте, это звукооператор клуба "Грезы бабы" Дмитрий Ицыксон. Уважаемый Юрий Борисович, простите меня. На самом деле я показывал своего дедушку, который страдает гормональными расстройствами и ест землю из цветочных горшков. Еще раз простите меня.
И З Ю М С К А Я. Этого достаточно?
К О С М О Н А В Т. Это мало. Формальные отговорки. Я хочу, чтобы он на колени встал!
Изюмская снова включает диктофон.
Г О Л О С З В У К О О П Е Р А Т О Р А. Уважаемый Юрий Борисович, это снова звукооператор клуба "Грезы бабы" Дмитрий Ицыксон. Я встаю на колени. (Глухой удар о деревянные доски.) Вот, я уже стою на коленях. Ваша продюсерша докажет. Да к тому же вы сами помните, что пол в нашем клубе в некоторых местах скрипит. Так вот, пожалуйста, это я топчусь по нему коленями... (скрип) ...и еще раз прошу у вас прощенья.
К О С М О Н А В Т. Как ты его заставила?
И З Ю М С К А Я. Он осознал свою вину. Поехали.
К О С М О Н А В Т. Хорошо, поехали. Хотя нет! Я никуда не поеду. Я бездарный, как кусок редиски! Мне нечего сказать публике!
И З Ю М С К А Я. Ты знаешь, как я не люблю хвалить людей. Но сейчас у меня не остается другого выхода. У тебя миллионы поклонников. И все они, словно какого-то приза, ждут каждую твою новую песню. Даже космонавты в космосе слушают твои записи!
К О С М О Н А В Т. Откуда ты знаешь?
И З Ю М С К А Я. А кого им еще там слушать? Ну, сам подумай.
К О С М О Н А В Т. Действительно. Поехали. Нет. Подожди.
И З Ю М С К А Я. Ну что еще?
К О С М О Н А В Т. Как, по-твоему, выглядит Бакак?
И З Ю М С К А Я. Юра, слушай, у нас нет времени на шутки.
К О С М О Н А В Т (неожиданно заводится). Если ты мне не ответишь, я никуда не поеду!
И З Ю М С К А Я. Хорошо. Я поняла. (Садится.) Скажи мне для начала, спокойно, кто такой Бакак?
К О С М О Н А В Т. Бакак - это монстр, который являлся мне в кошмарных детских снах.
И З Ю М С К А Я. Я полагаю, он был очень страшным.
К О С М О Н А В Т. Конкретнее.
И З Ю М С К А Я. Это что, какой-то тест? Спокойно. Я продолжаю. Бакак наверняка был мохнатый, с кривыми когтями. Жутко рычал. Ну, и что еще? Конечно, пил кровь.
К О С М О Н А В Т. Лера, ты не угадала ни одной черты Бакака. Это так печально.
И З Ю М С К А Я. Да. Прости. Мне очень жаль. Я просто немного устала.
К О С М О Н А В Т. Это значит, что мы совсем не понимаем друг друга.
Пауза. Оба молчат.
И З Ю М С К А Я. Концерт идет уже десять минут.
К О С М О Н А В Т. Что?
И З Ю М С К А Я. Может, двинемся? Потихонечку. А то там люди ждут.
К О С М О Н А В Т. Ты не понимаешь, этот разговор показал, что мы совсем друг друга не чувствуем!
И З Ю М С К А Я. Я все понимаю. Я буду стараться быть тоньше.
К О С М О Н А В Т. Обещаешь?
И З Ю М С К А Я. Обещаю.
К О С М О Н А В Т. Посмотри мне в глаза. (Изюмская терпеливо смотрит ему в глаза.) Ладно. (Вставая). Пойдем.
ТРЕТЬЯ СЦЕНА
Квартира Светы Булкиной. Мама светы Булкиной - Людмила Михайловна сидит перед зеркалом в халате и накладывает макияж. Входит Света.
С В Е Т А. Привет.
Людмила Михайловна не реагирует на приветствие.
С В Е Т А. Ты что, со мной не разговариваешь?
Л. М. Я только с тобой и разговариваю последнее время, если ты заметила.
С В Е Т А. Как дела?
Л. М. Ты появилась, дела сразу пошли в гору.
С В Е Т А. Собираешься на работу?
Л. М. Нет. На велосипеде катаюсь.
С В Е Т А. Послушай, мама, мне нужно с тобой поговорить.
Л. М. Денег я больше тебе не дам ни копейки!
С В Е Т А. Мама, я и не думала просить у тебя деньги. Мне нужно с тобой серьезно поговорить. Мама, ты только не расстраивайся, я решила бросить училище. (Пауза.) Почему ты никак на это не реагируешь?
Л. М. Почему же не реагирую? Это большое горе. Я в отчаянии. Сейчас приведу себя в порядок, потом встану, возьму пистолет и застрелю сначала тебя, а потом себя.
С В Е Т А. А меня за что?
Л. М. Хороший вопрос, дочка!
С В Е Т А. Только не надо нервничать. Я устроюсь на работу.
Л. М. Кем?
С В Е Т А. Кем придется.
Л. М. Это отличная профессия.
С В Е Т А. Мама, не забывай, у меня сейчас сложный период, переходный возраст.
Л. М. Опять? И куда мы переходим?
С В Е Т А. Сейчас трудно сказать. Но я не могу учиться там, где педагоги унижают своих учеников. Преподаватель растоптал меня перед всем курсом, мама! Он демонстративно отобрал у меня фотоаппарат.
Л. М. И правильно. Нечего фотографировать на лекциях.
С В Е Т А. Я им не фотографировала. Я хотела им ударить Незнанскую.
Л. М. За что?
С В Е Т А. Не твое дело.
Л. М. Если не хочешь учиться, чем же ты хочешь заниматься?
С В Е Т А. Я хочу любить.
Л. М. Очень интересно.
С В Е Т А. И не смей меня бить прыгалками! Это время давно прошло!
Л. М. Ох, если бы это помогло. Кто он?
С В Е Т А. Космонавт.
Л. М. Тот, на которого ты потратила деньги, отведенные на квартплату?
С В Е Т А. Он был достоин более дорогого букета. Он - яркая звезда на темном небосклоне современной поп-культуры.
Л. М. Тебя кто так выражаться научил?
С В Е Т А. Реальная жизнь, мама, которую ты так мало знаешь.
Л. М. (очень осторожно). А у тебя нет на примете какого-нибудь сверстника? Пусть он даже, это, пиво пьет... У тебя же был замечательный молодой человек, ну, тот, который у меня часы украл.
С В Е Т А. Мы расстались, мама.
Л. М. Расстраиваешься?
С В Е Т А. Не твое дело.
Л. М. Знаешь, у меня есть один на примете. Его каждый день к нам в отделение приводят. Молодой негодяй. Отъявленный мерзавец. Давай познакомлю. (С надеждой). Тебе ведь такие нравятся.
С В Е Т А. Нет. Я люблю Космонавта!
Л. М. Все. Пропала девица. И как ты представляешь ваши дальнейшие отношения?
С В Е Т А. Не твое дело.
Л. М. Ох, может, все и обойдется.
С В Е Т А. Не думай так. У меня с ним все закончится очень трагично! Но ты не бойся. Я знаю, как тебе тяжело. Как ты страдаешь. Ради тебя я не буду бросать училище. При условии, что ты дашь мне сейчас пятьсот рублей.
Л. М. Так вот, денег я тебе не дам, из училища ты не уйдешь. Разговор окончен.
С В Е Т А. Хочешь, чтобы я пошла на панель?
Л. М. Зачем тебе деньги?
С В Е Т А. Не важно. Дашь?
Л. М. Нет.
С В Е Т А. Сегодня же вечером я пойду на панель и продам свое тело!!
Л. М. Не пойдешь. У тебя дубленка в химчистке.
С В Е Т А. Хватит скалить зубы, мама! Если ты не дашь мне деньги, я пойду и совершу какое-нибудь преступление. И тебе будет стыдно перед коллегами.
Л. М. После того, как ты устроила истерику прямо в отделении, мне уже стесняться нечего.
С В Е Т А. Мама, если ты не дашь мне деньги, я всем, без исключения, расскажу, что ты носишь парик.
Л. М. Все это и так знают. У меня его срывали несколько раз на задержании.
С В Е Т А. Тогда я расскажу, что ты боишься душа.
Л. М. Я не боюсь душа.
С В Е Т А. Боишься. Ты боишься в ванную заглянуть, когда я там душ принимаю.
Л. М. Этот страх остался у меня с самого детства. И смеяться над этим грешно.
С В Е Т А. А я и не буду смеяться. Будет смеяться все твое отделение милиции. Все мужчины, которые тебя окружают.
Л. М. Дочка, это же подло.
С В Е Т А. Я знаю, мама, но ничего не могу поделать.
Л. М. Кто научил тебя этому, дочь?
С В Е Т А. Жизнь, мама. Жизнь, которую ты так мало знаешь! Деньги, пожалуйста.
Л. М. Торговые отношения вам преподают уже?
С В Е Т А. Да.
Л. М. Заметно.
Людмила Михайловна снимает халат. Под халатом серая юбка и рубашка с галстуком. Людмила Михайловна вытаскивает из шкафа и надевает милицейский китель. Надевает портупею, поправляет на поясе кобуру с пистолетом. Лезет в карман, отсчитывает Свете деньги.
С В Е Т А. Спасибо, мамулечка. Ты отлично выглядишь.
Л. М. Парик хорошо сидит?
С В Е Т А. Замечательно.
Л. М. Могла ли я подумать, когда рожала тебя, когда вставала к тебе по десять раз за ночь, когда я вытирала то молоко, которое ты срыгивала мне на плечо, могла ли я подумать, что ты вырастешь такой жестокой?!
С В Е Т А. Мама, кто мой отец?
Л. М. Света, мы договорились с тобой, что эта тема закрыта.
С В Е Т А. Я хочу знать своего отца. Ведь ты знала своего отца. Это был дедушка Григорий, который умел громко и смешно мяукать. Дедушка Григорий тоже, в свою очередь, знал своего отца. Это был мой добрый прадедушка Дмитрий, который подарил мне шайбу, попавшую ему в подбородок на матче "СССР-Швеция". Я тоже хочу знать своего отца!
Л. М. Это невозможно. И не спрашивай, почему.
С В Е Т А (у нее на глазах появляются слезы). Тогда... Тогда... Тогда я не скажу, кто тебе сегодня звонил. А это были очень важные, деловые звонки.
Л. М. Света, не валяй дурака!
С В Е Т А. Нет! Не скажу! Можешь меня даже убить!
ЧЕТВЁРТАЯ СЦЕНА
Гаранина и Верка стоят на прежнем месте. Гаранина держит термос. У Верки в руке крышка от термоса. К девушкам подходит Света. На Свете дубленка.
С В Е Т А. Привет.
В Е Р К А (протягивая крышку). Хочешь?
С В Е Т А. Нет, спасибо.
В Е Р К А. Не бойся. Не корки. Бери.
С В Е Т А (осторожно взяв крышку и сделав глоток). Шампанское?
В Е Р К А. Ага. У нас праздник. Он выгнал стерву.
С В Е Т А. Откуда вы знаете?
Г А Р А Н И Н А. Я сама видела, как она вещи забирала. Полчаса в такси их перетаскивала.
В Е Р К А. Теперь все станет как раньше. Ты не знаешь, до того, как она к нему присосалась, он был другим. Он здоровался с нами, разговаривал.