– Это скорее теплофизика, сэр.
– Ну ни хрена себе! – произнес пораженный Хольмер и уставился на Хирша вместе с Джеком и лейтенантом Гуммелем. – Нам что теперь, пойти сейчас всем и застрелиться?
– Извините, сэр, – растерялся Хирш.
– Извините, сэр, – передразнил Хольмер и зашагал прочь.
15
Когда Джек пришел к холму, который местные прозвали Лысым, Хирш и Гуммель уже расставили все мишени, и Хирш проследил, чтобы все соответствовало правилам – подставки под яблоки оказались одной высоты и были сложены из слоистого известняка, обломки которого в изобилии валялись на склонах.
– Ну что, принес? – спросил Гуммель.
– Принес, – ответил Джек, демонстрируя одиннадцатиметровый револьвер.
– Но это же целая пушка! – поразился Гуммель.
– Что, не годится?
– Ну… Годится, в общем. Просто я не ожидал. Я раньше таких даже не видел, честное слово!..
– Откуда стрелять? – спросил Джек, сразу прикидывая расположения мишеней и даже приседая, чтобы увидеть нужные траектории.
– Так ты уже стоишь на этом рубеже, сынок! – сообщил Гуммель, возвращаясь к своей дерзкой манере. – Я тут все со шнурочком промерил, твой комвзвода тому свидетель, я прав, коллега Хирш?
– Прав, Гуммель. Готовь бабки…
– С чего это?
– Ну ты же захватил деньги для расчета или думал нас обмануть? – перешел в наступление Хирш. Гуммель раздражал его, и Хиршу хотелось скорее наказать этого мерзавца. Да, в Джеке Хирш не сомневался, но наказать хотелось уже сейчас. В эту самую секунду!
– Покажи пять сотен, говнюк, или ничего не будет!
– А у вас при себе деньги имеются? – отступая, уточнил Гуммель.
– Конечно, имеются! У первой роты всегда так, а у Джека в кармане меньше восьми сотен никогда не бывает! Хочешь сожрать их? Хочешь, чтобы в рыло «котлетой» ткнули?..
Такого блефа Гуммель не выдержал. Он сам бывал в боях, но Хирш и Стентон бывали в переплетах куда покруче. Их блеф сметал остатки недоверия и ужасал неподготовленного человека.
– Вот! Вот! – прокричал Гуммель, доставая из кармана брюк припасенные деньги. – У меня все приготовлено, я честный офицер!
– Бум-бум-бум-бум-бум… – прогремело пять выстрелов, и далекие яблоки превратились в сладкие зеленые брызги.
– Давай деньги, – сказал Джек, выбрасывая из барабана пустые гильзы.
– Что? – не понял Гуммель.
– Я говорю – деньги давай, пятьсот ливров. Мы ведь на пятьсот договаривались?
– Так точно, – кивнул Гуммель, отдавая пять сотенных бумажек, даже не удостоверившись, все ли цели были поражены. Но поражены были все десять яблок, и, когда Гуммель повернулся к мишеням, их попросту не было.
Стойки из сероватого известняка остались неповрежденными, а зеленых «лингвельдов» на целых тридцать ливров как не бывало.
Гуммель даже пожалел, что так и не попробовал их, но тут ничего не поделаешь. Пять сотен отданы какому-то капралу, яблоки испарились от одиннадцатимиллиметровых пуль, и оставалось только поплакаться на свою невезучесть, хотя еще утром ему везло дважды – пятьдесят ливров за дождь и два за тараканьи бега в умывальной комнате.
– Это все? – задал глупый вопрос Гуммель.
– А что еще, лейтенант?
– Ничего, спасибо…
На полусогнутых ногах Гуммель сходил к огневому рубежу, чтобы убедиться в очевидном – от десяти яблок с пяти выстрелов не осталось даже огрызков. Пятьсот ливров – это провал, а он надеялся заработать состояние. Пятьсот ливров, болван! О чем ты думал?!
– Лейтенант Гуммель…
Гуммель обернулся. Перед ним стоял капрал Стентон, а чуть дальше лейтенант Хирш. Ох этот Хирш! Блистательный вояка, но совершенно не интересующийся пари! Несколько раз он послал Гуммеля с его пари на какое-то количество букв, а один раз даже обещал дать в морду.
В конце концов Гуммель все понял и к Хиршу больше не приставал. Ну чего нервировать? А вот капрал ему показался перспективной мишенью, на тот момент, разумеется, теперь-то он ему таким не казался.
– Лейтенант, хотите вернуть свои пять сотен?
Поначалу Гуммель решил, что у него галлюцинации. «Вы хотите научиться повелевать ветром? Вы хотите стать властителем облаков?» – он услышал что-то в этом роде. Но нет, капрал Стентон стоял перед ним и протягивал те самые, еще теплые, пять сотен ливров.
– О да… – проблеял Гуммель, еще не понимая, что ввергает себя в череду мучительных испытаний.
– Я отдаю вам ваши пять сотен с одним условием…
– С каким?
– Если я услышу, что где-то в нашем городке вы попытались вызвать кого-то на пари, я потребую вернуть мои пять сотен. Вы меня поняли, лейтенант Гуммель?
– Я… О!.. Я!.. – внутри Гуммеля боролось несколько сущностей, отвечавших за карьерный рост, алкоголизм и игровой оргазм. А еще жадность! Эти пятьсот ливров Гуммелю хотелось вернуть во что бы то ни стало!
– Я готов, капрал, я готов принять это условие и больше ни с кем и нигде не буду устраивать пари. Только верните мне мои пять сотен! Пожалуйста!
Джек отдал деньги в потные руки Гуммеля и улыбнулся Хиршу.
– Признаться, я бы никогда не придумал более ужасного наказания этому мерзавцу, – сказал Хирш.
– О чем ты, Тедди? – удивился Джек.
– Ну как же… Ты заставляешь его задумываться перед каждым пари, без которых он жить не может. Если пари состоится и ты о нем узнаешь, он отдаст пятьсот ливров против какого-нибудь смешного выигрыша в пять или двадцать ливров, понимаешь?
– О да, только я об этом совсем не думал, я не собирался его наказывать.
– Не собирался, а получилось. И тут ты прав, эта поганка нам здесь не нужна. Либо он становится человеком и водит свой «гасс», либо валит в войсковую тюрьму.
– Даже так?
– А чего с ним сюсюкаться? Игроки это, увы, уже порченый материал, проверено. Сегодня кланяются и улыбаются, обещают построить новый дом и постричь лужайку, а завтра принимают записки со ставками на тараканьи бега.
– Эй, господа, а вы понимаете, что я все это слышу? – подал голос Гуммель.
– А кому, на хрен, интересно твое мнение по этому вопросу? – заорал на него Хирш. – Хочешь, чтобы я тебе яйца отстрелил?
– А можно я просто пойду к себе в казарму?
– Можно. Но если увижу, что играешь, пристрелю раньше, чем Джек заберет у тебя пятьсот ливров, понял?
– Понял, коллега, о чем разговор…
И Гуммель заковылял в сторону городка, а Джек вздохнул и, посмотрев на далекие холмы, сказал:
– А ведь Хольмер тоже игрок.
– Он был игроком, но завязал с этим еще до нашего знакомства. Правда, завязав с игрой, попал в зависимость от алкоголя.
– Но он держится, правда?
– Держится, если не происходит ничего страшного.
– Но ничего ведь и не происходит, Тедди?
– Не происходит. Мы сидим в казармах, жрем от пуза и тупо набираем вес.
– Как каплуны?
– А кто такие каплуны?
– Каплуны – это самцы куриц, которых кастрировали, чтобы их мясо было нежнее. И они быстро набирают вес.
– Ну и сравнение. Ладно, пойдем обратно, в шахматы сыграем.
– Лучше в шашки…
– Почему?
– Шашки, они быстрее, это как встречная контратака, а шахматы – долгая разведка. Скучно.
16
Сразу за проходной они увидели Хольмера. Он стоял не двигаясь и смотрел куда-то в сторону зарослей травы-зулбар, росшей вдоль забора.
– Привет, босс, – обронил Хирш, вырастая позади капитана.
– Привет, Тедди…
– Ты чего там увидел?
– Ренегата. Кажется, у него окончательно сели батарейки.
– У кота? – переспросил Джек, возникая с другой стороны.
– Он не кот, ты забыл? Капитан Горский рассказывал нам, что Ренегат настоящий скотоплекс, и, похоже, его батарейки дали дуба.
– Я все еще не вижу его… – сказал Хирш.
– Вон там, от синего цветка на двадцать пять градусов влево.
– Ну ни хрена себе!
– Я тоже его увидел, – сообщил Джек.
– Может, он подзаряжается? – предположил Хирш.
– Турбину накачки запустил? – усмехнулся Хольмер. – Тогда бы у него из задницы дым шел.
– А что говорил Горский? Что у него за система? – спросил Джек.
– Вроде генератор, от жратвы работает, – ответил Хирш.
– Тогда он должен функционировать, повар его с утра фаршем кормил – я сам видел.
– Может, ты и прав, – сказал Хольмер и почесал ухо. – Только помимо жратвы имеются и другие факторы.
– Например?
– Зависание бортового компьютера. Что мы фактически и наблюдаем – вытянутый корпус, запрокинутая голова, поднятая лапа, он как будто не завершил начатое движение.
– Тогда бортовой компьютер проходит тесты, и вскоре Ренегат заработает, – заметил Хирш.
– Заработает, – согласился Хольмер. – Или гикнется окончательно.
– Тогда мы отнесем его Тильгаузену, а тот его разберет, – заметил Джек.
– Берти не сможет, тут слишком тонкая работа.
– Зато узнаем, как он устроен.
– Тебе это так интересно?
– А вам нет, сэр?
Неожиданно застывший было Ренегат совершил высоченный прыжок и, схватив на ветке акации задремавшую бабочку, свалился вместе с ней в траву.
– А вам нет, сэр?
Неожиданно застывший было Ренегат совершил высоченный прыжок и, схватив на ветке акации задремавшую бабочку, свалился вместе с ней в траву.
– Ах мерзавец! Всех нас провел! – воскликнул капитан и хлопнул себя по боку. – Я-то думал, он окончательно батарейками двинул, а оказалось – просто бабочка!..
– Да, заставил нас понервничать, – улыбнулся Хирш, прослеживая бег скотоплекса, который уносился с трепыхавшейся в зубах селестой оронпедиас. – А вы куда шли, сэр?
– А вы откуда шли? – вопросом на вопрос ответил Хольмер.
– Мы ходили к холмам учить Гуммеля жизни.
– Научили?
– На полтыщи ливров.
– Стало быть, кто-то угощает?
– Увы, сэр, Джек вернул ему деньги, но с условием, что тот перестанет ставить пари, иначе Джек снова заберет выигрыш.
– Стреляли?
– Джек стрелял – по яблокам.
– Из этого стенобитного орудия?
– Зря вы так, сэр, – возразил Джек. – Очень сбалансированный револьвер. Если вовремя подгибать большой палец, ладонь почти не сушит…
– Ладно, пошли ко мне, это же я вас искал, когда на Ренегата наткнулся, – признался Хольмер.
– Снова будем есть торт? – уточнил Джек.
– А тебя еще не мутит от моих тортов?
– Нет, сэр. Платите вы, почему меня должно мутить?
Все рассмеялись, и это разрядило напряжение от недавнего созерцания электронного кота.
– Тут нам разнарядочка пришла… – сообщил Хольмер и шмыгнул носом.
– Снова война? – спросил Хирш.
– А ты против?
– Да ничуть. Две недели на приколе – даже странно.
– И канонады не слышно, – добавил Джек.
– А раньше была?
– Была, конечно, но отдаленная.
Хольмер и Хирш переглянулись. Они не слышали раньше никакой канонады.
До комнаты капитана шли молча. Джек размышлял о способностях скотоплексов, а Хирш тосковал по персиковому сектору торта-мороженого. Неужели капитан с этим покончил? Было бы жалко.
Над городком с ревом пронеслось звено лаунчмодулей. Они пролетели с севера на юг, и скоро их не стало слышно.
– Совсем совесть потеряли, – заметил Хирш, опускаясь на стул и поглядывая на пустой стол.
– Да, в прежние времена они на такое ни за что бы не решились, – согласился Хольмер. – А что скажешь ты, Джек?
– Я полностью потерялся в этих переменах, сэр. Раньше тоже бывали перерывы, но теперь-то уже ясно, что никакой войны больше не будет.
– По крайней мере, между нами и арконами, – добавил Хольмер, присаживаясь на кровать.
– А какие еще могут быть варианты?
– Ферлин твой друг, а не мой, поэтому ты должен знать больше всех нас.
– Да, Джек, – поддержал Хольмера лейтенант Хирш, – что тебе сказал Ферлин? Чего нам ждать?
– Ну, он намекнул, что многое может измениться.
– И все?
– И все.
– Отлично, – кивнул Хольмер. – Значит, ты не удивишься, если я скажу, что через сорок пять минут за вами с Тедом прибудет «середняк».
– Снова война? – удивился Хирш.
– Снова задание, – поправил его Хольмер. – Вы отправитесь в распоряжение какой-то особой группы. Я не очень понял, да мне и не объясняли – звонок был из дивизии, кто там будет объясняться с каким-то комроты? Сказали – выделить две легкие машины, и я сразу подумал про вас.
– А куда лететь? – спросил Джек.
– Лететь далеко, часа три будете болтаться.
– Надо обед взять! – подскочил Хирш.
– Надо, – согласился капитан. – Иди на кухню и потребуй картошки с мясом в фольгу.
– А если скажут жевать сухпай?
– Тогда ты напомнишь им, сколько бабла я переплачивал за мороженые торты и что мой пистолет почищен и смазан. Дальше что-нибудь нафантазируешь сам.
– О да, сэр! Я им нафантазирую! – заверил Хирш.
17
Капитан Хольмер оказался прав: лететь на очередное задание пришлось более трех часов. Спать Джеку не хотелось. Пока не было боевой работы, они и так все время спали да обсуждали меню в столовой. Однако дело было привычное, и Джек с Хиршем все же задремали под мерное гудение двигателей.
В прежние времена таких комфортных режимов транспорты не знали. Быстрый набор высоты, скоростное снижение – почти пикирование. Зависание, сброс десанта, и сразу прочь из простреливаемого пространства.
Теперь все было иначе. «Не служба, а мед», – говорили пилоты и позевывали.
Примерно за полчаса до приземления Джек проснулся и, придвинувшись к иллюминатору, стал смотреть вниз, туда, где среди холмов и пустынных долин то и дело попадались заброшенные шахты, горняцкие деревни, ржавеющие обогатительные фабрики и поседевшие от окислов терриконы, которые местами превышали высоту окрестных холмов.
Частые в этих местах дожди смывали со склонов всякую дрянь, и у подножий искусственных холмов скапливались целые озера с желтой, красноватой или оранжевой водой.
На некоторых даже гнездились какие-то птицы, Джек видел, как поднимались целые стаи, перепуганные грохотом турбин.
Вид этих отравленных районов, конечно, угнетал, но по сравнению с пустошами, в которых жили люди на родной планете Джека, здешние места казались цветущим садом.
Перед самой посадкой «середняк» развернулся неподалеку от брошенного военного городка и стал садиться в пяти километрах севернее его – на старый бетонный плац, недалеко от большущих ангаров из гофрированной оцинковки.
Взметнувшаяся бетонная пыль закрыла Джеку обзор.
«Искусственный кофе с растительным молоком», – успел подумать он, наблюдая в иллюминатор густую пелену.
– Посадка штатная? – прокричал совсем рядом Хирш, растирая уши, чтобы поскорее проснуться.
– Полный порядок, – подтвердил Джек, и в этот момент шасси «середняка» коснулись площадки.
Пилоты сразу выключили двигатели, и вместо привычного гула остался лишь рокот редукторов и дребезжание обшивки потолка.
Джек с Хиршем проследовали к своим машинам-роботам, заняли места в кабинах и вскоре без спешки вывели роботов на окраину плаца.
– Ну что, ты чего-нибудь видишь? – спросил Джек, когда они высунулись из кабин.
– Ничего не вижу и ничего не слышу, – ответил Хирш, зевая.
– Тогда покарауль, я принесу две пары гранатометов для «таргара».
– Ну, неси… – ответил Хирш и снова зевнул так, что щелкнули челюсти.
Джек опустил кабину, сошел на бетон и, поправив на поясе тяжелый револьвер, направился к транспорту.
Заметив его, пилот включил раскладывающиеся мостки, и Джек поднялся в трюм по-человечески, а не снизу – через десантный люк.
Тем временем Хирш поймал местную волну и, откашлявшись, сказал:
– Я – Плотва, два борта прибыли на площадку эн-модуля. Как поняли меня?
– Привет, Плотва, это Окунь. Поняли тебя хорошо, можешь отправлять борт, мы идем к тебе с юго-запада. Ориентир – два пехотинца.
– Хорошо, Окунь, борт отправляю, жду двух пехотинцев… – ответил Хирш, но никаких знаков пилотам давать не стал. Его «грей» крутанул кабиной и прошелся по пыльному плацу, рыская по сторонам зенитными пушками.
Хирш был не новичок и знал, что почем на этой войне.
18
Джек принес четыре гранатомета и, сгрузив их возле опор присевшего «таргара», щелкнул клавишей связи.
– Ты куда поперся, Тедди?
– Жду встречающих…
– Проблемы? – уточнил Джек, осматриваясь.
– Пока все в порядке…
– А что «середняк»?
– Пока пусть стоит.
– Так что тебе сказали – мне в кабину лезть или курить можно?
– Кури, но будь готов лезть в кабину.
– Вот спасибо… – покачал головой Джек и, забравшись в кабину, поднял «таргар» на боевую готовность.
– Вижу двух пехотинцев, – сообщил он через минуту.
– Ага, это они – с юго-запада.
– И что теперь?
– Сейчас их встретим.
– А что с бортом?
В этот момент хлопнула турбина «середняка», и в следующее мгновение оба мотора загрохотали, набирая обороты.
– Тедди, что происходит?
– Ни хрена страшного, капрал, просто ребята перепугались немножко…
– Эй, танки, что у вас за херня?! – на открытой волне спросили пилоты.
– Никакой херни, командир, сейчас полетите домой, – ответил им Хирш.
– А чего ты машину по бетонке гоняешь?
– Масло разогреваю, – соврал Хирш. – Не то масло влили, редукторы шумят, фильтры в затыке. Пытаюсь что-то сделать.
На транспорте заглушили вторую турбину, однако первый движок продолжал неспешно вращать лопасти.
Тем временем пехотинцы подошли совсем близко, и Джек даже разглядел на одном офицерские погоны, а у другого старшинские нашивки.
Тяжелого оружия при них не было – только пистолеты в штатных кобурах. Пока они шли к «таргару», Хирш подогнал свой «грей», опустил кабину, спешился и вышел навстречу гостям.
– Лейтенант Хирш и капрал Стентон прибыли в ваше распоряжение, сэр! – прокричал он капитану, принадлежавшему к министерству обороны.
У старшины тоже были министерские знаки отличия, и Хирш чувствовал себя не в своей тарелке. А вдруг наорут?