Джон Браннер День совпадений
1.
Солнце вылезло из-за края океана, чтобы залить небо, а ровно и куполообразные крыши, поплавки и прочие видимые поверхности ЗИФ-ЮСА жемчужно-розовым светом.
Найджел Стонерли не обратил на это никакого внимания.
Время шло. Некоторые автоматы в системе ЗИФ-ЮСА перешли на дневной режим. Другие, запрограммированные на нездешние сутки и календари, игнорировали наступление нового местного дня.
Найджел Стонерли без всякого переключения на чужой календарь последовал примеру вторых.
А время шло. Наконец, будильник над двуспальным ложем Стонерли сработал от элемента, реагирующего на солнечный свет, и был в свою очередь проигнорирован.
Найджел Стонерли был весьма силен в игнорировании будильников.
Вскоре, однако, решительный локоть воткнулся между его ребер, и, дабы воспротивиться этим пиханиям, ему пришлось вынырнуть из глубины сна почти на поверхность. Обняв обеими руками миниатюрную, смуглую, плотную Миджи, он издал оптимистическое ворчание. Семилетнее супружество позволило ей легко расшифровать: "Еще пять минуток!?".
- Нет, - твердо сказала Миджи и ткнула его опять.
- О, Великие Галактики… Найджел!! Почему ты столько времени тратишь на сон?
- Тр-рениру…, - послышалось неразборчиво в ответ,
- …р-ривыкаю… тридцатичасовым суткам, как Чук-Алук привыкал к нашим…
- Даже Чук-Алук привыкал давным давно, - Миджи пустила в ход пятки. - Да вставай же, ты, груда инертной протоплазмы! Сегодня будет тяжелый день. Дни совпадений всегда трудные.
- В этом окаянном зверинце достаточно талантов, чтобы обойтись без меня еще пять минут.
Тем не менее он перекатился на спину и открыл глаза:
- А кстати, какой сегодня уровень совпадений?
- Ты куратор, тебе и знать.
- А ты заведующая массовым отделом. Ты получаешь данные от компьютера и замешиваешь их поаппетитней в наживке дуа-у-а-ааемой публики, - широко зевнул Найджел.
Миджи не стала спорить. В конце концов, это лучше всего поднимет ее супруга с постели.
- Девяносто девять и пять десятых процента.
- Как?.. - Найджел мгновенно оказался на ногах. Ложе жалобно скрипнуло, недоумевая куда он делся и ища утраченное равновесие.
- … Но ведь невозможно даже наполовину…
- …дня. Суточный цикл Кламиса-Ш перекрывается с нашим и разойдется только после полудня. Так что нынешнее утро побьет все рекорды.
- Твоя взяла, - вздохнул Найджел и заказал ванной душ потеплее. Но Миджи перехватила инициативу.
- Холодный! - приказала она. - Ледяной!!!
Со стоном и, соответственно с решительной улыбкой, куратор и заведующая массовым отделом Зоопарка Инопланетной Фауны для юга Северной Америки встретили лицом к лицу грядущие тревоги Дня Совпадений.
Во сне ностальгия взяла свое. Он брел босиком под звездами по лугам цветущей блиги, и аромат срываемых цветов с силой врывался в его обонятельные полости. Чук-Алук проснулся и, приходя в себя, оглядел место своего нынешнего обитания. Он сидел на голом пне красного дерева. Ему нравился запах сухого дерева, и толика терпеливой работы по прибытии сюда превратило тесное дупло во вполне сносную замену его домашней постели. Практически все остальное в его вольере было оттуда же, откуда явился и он сам: с Агассиса-4. С крупных плоских гроздей бжао, свешивающихся меж выстилающей потолок зелени, капал сок. Слева шелестели листья фрекати, а справа в своем бесконечном танце мерно покачивались стебли комбаса. На Агассисе-4 бжао, фрекати и комбас никогда не росли на одном континенте, не говоря уже об одинаковой почве, но Чук-Алук не жаловался. Он устроился здесь хорошо, и хозяева или владельцы, или содержатели, как бы там их не называли, были к нему чутки и предупредительны.
Он выскочил из дупла как пробка из бутылки, и с таким же звуком. Ростом с крупную собаку, он был покрыт тонким гладким мехом, масти между рыжей и гнедой - очень приятный цвет, он часто с одобрением разглядывал его в зеркале, скрытом за шпалерами бжао. Три симметрично расположенных нижних конечности позволяли двигаться в любом направлении, а шесть верхних обладали чрезвычайной чувствительностью и точностью. Цвета он воспринимал верхней половиной туловища - причем в диапазоне, значительно отличающемся от человеческого, а формы определял своего рода звуколокацией. Влажные полости под верхними конечностями служили тонкому обонянию, через три из них он дышал.
Укрывшись за кустом юбела (тоже импортного происхождения, с Агассиса-4), он оправился и совершил утренний туалет. Затем вытянувшись на нижних конечностях во весь рост, принялся ощипывать на завтрак лозу бжао.
2.
Мадам Сеньор-Джонс закончила персонально для себя изобретенный утренний ритуал - аллутоонс, косметирование и некоторые другие еще более интимные, но необходимые, чтобы предстать перед миром, процедуры - и зевнула. При этом она неукоснительно прикрывала рот, хотя в ее роскошных апартаментах не было ни единой души, которую могло бы оскорбить созерцание ее гланд. День простирался впереди длинный, солнечный и пустой. Еще раз она зевнула, садясь за трапезник и заказывая ему завтрак № 1 девятого дня своей нынешней диеты.
Мадам было не формулой вежливости, а ее собственным именем. Покойный папа был одержим страстью к иерархии. Большую часть своей жизни он потратил на доказательства сверх всякой мыслимой точности того факта, что именно его ветвь - главная в обширном семействе Джонсов, а все прочие лишь норовят с ней сравниться. Но даже когда он приковал к родовому имени дефисом веское
"Сеньор", остальной мир решительно отказался воздать ему уважение, приличествующее столь замечательному фамильномудреву.
Не в силах вынести мысли, что его возлюбленную дочь всю жизнь будут третировать как ординарное существо, он неустанно изыскивал пути застраховать ее от такой участи. Вдохновленный собственным именем - Адам, в честь наиболее далекого предка - он напал однажды на блестящую идею дать ей поныне носимое имя. Оно поразило его идеальным совершенством: во-первых, рифмовалось с его собственным, во-вторых, было и титулом, очевидно, выражающим превосходство, поскольку с ним адресовались даже к королевам. Открыв же для себя вскоре - увы, слишком поздно! - второе главное значение слова (обращение к замужней), он умер от стыда и унижения. Тем не менее он успел вдохнуть в свое дитя столь же твердое почтение к исконному порядку, каким обладал сам, так что все свое взрослое праздное существование, она провела наводя свой порядок в делах, которые совершенно ее не касались.
Изнурительная кампания за замену в левом крыле городской библиотеки хромированных ручек на книжных шкафах медными - медь более приличествовала подлинным старинным книгам, из которых многие имели обложки, а некоторые даже кожаные переплеты - закончилась победой две недели назад.
Оправившись от затраченных неимоверных усилий быстрее, чем ожидалось, Мадам уже вскользь намекала самым близким друзьям о желании вскоре вновь окунуться в водоворот событий. Друзья, сокрушенно поцокав языками о непомерном расходе энергии, быстро переменили тему. Поводов для действия именно сейчас явно не хватало.
Из трапезника появились рекомендованные диетой блюда - максимум энергии, минимум калорий, а с ними, к изумлению хозяйки, конверт с ее адресом. Она давно забыла, когда в последний раз получала послание не по видеофону: для большинства людей было сущим мучением сооружать из слов фразы по правилам грамматики на печатающей машине, куда приятнее час-другой поболтать перед цветным изображением, не дающим забыть с кем ты говоришь.
Озадаченная, она перевернула конверт, и он сам раскрылся, выбросив ей на колени два документа.
Первый оказался листком с коротким до неприличия текстом:
"Уповая на имя, которое Вы носите и на достойную Вашу роль во многих важных для общества предприятиях полагаю, что Вам нужно ознакомиться с прилагаемым и, если нужно, принять необходимые действия".
Подписи не было. Но проштудировав второй документ, Мадам Сеньор-Джонс готова была простить и это. Ужас! Даже человек с железными как у нее нервами, содрогнется от бестактности, грубости, жестокости, дикости всего этого! Как близко принимал это к сердцу дорогой папа! И насколько она недостойна его памяти, так надолго предав это забвению…
Слезы выступили у нее на глазах. Боже, сколько лет она уже не вспоминала об участи наших бессловесных маленьких братьев!..
Беспримерная решимость наполнила ее до такой степени, что за два часа она не только обзвонила восемь старых боевых соратниц - тех, что были наиболее несгибаемы в библиотечной баталии и им подобных, - но даже облачилась в наряд, насчет которого не переменила тотчас мнение и не стала переодеваться.
Она покинула свои апартаменты и отбыла в ЗИФ-ЮСА, потрясая сакраментальным вторым документом. Это была броская рекламная брошюра, на все лады толкующая о рекордном Дне Совпадений.
ЗИФ-ЮСА по стандартам XXI столетия был небольшим зоопарком, во всяком случае, он не шел в сравнение с Центрально-австралийским или знаменитым Сибирь-Марс. Он мог похвастать не более чем двумя-тремя тысячами внеземных экземпляров сгруппированными примерно в пятидесяти экспозициях. Однако, он стал наиболее посещаемым зоопарком Земли по двум веским причинам: он был ближе других к главным населенным центрам планеты, и мог комплектовать выставки более всего интересные для случайного посетителя. До Австралийского и Сибири, которые главной целью ставили изучение биологии и метаболизма населявших их инопланетных существ, было далеко ехать, а приехав, скучно их осматривать. Несвязанный специальными задачами
ЗИФ-ЮСА мог размещать свой материал гораздо привлекательнее.
Разумеется, от посетителей экспонаты отгораживали различные физические поля. Многие экзоты дышали хлором, некоторые - цианом, и лишь немногие переносили более одного процента кислорода. Этот недостаток острее всех чувствовали люди, с детства привыкшие к верховой езде на львах, вольной борьбе с крокодилами и вязанию ожерелий из кобр - обычным аттракционам старомодных зоопарков окружающей фауны - и ожидавшие чего-то не менее острого от ЗИФ-ЮСА с его экзотическими тварями.
Конечно, с кислородно-дышащими видами допускалось непосредственное общение. В данное время одним из таких был Чук-Алук и он оказался чрезвычайно популярен.
Несмотря на такое неудобство ЗИФ-ЮСА разочаровывал очень немногих. Чтобы сделать осмотр интереснее, не пожалели усилий. Если, к примеру, видимый чужаками диапазон спектра лежал по ту или другую сторону от человеческого, это создавало оригинальные световые эффекты, великолепие которых экспонаты часто не воспринимали, а, следовательно, не тревожились. Подцветка гипнотического ритма, со странными тенями, колебания искусственной гравитации, как бы переносящие на другие планеты, небывалые ароматы из кондиционеров, микрофоны, улавливающие чуждые звуки, производимые обитателями клеток, - все было пущено в ход.
Разумеется, видимое посетителям было лишь фасадом ЗИФ-ЮСА. Минутное размышление, текст сувенирного путеводителя или голос механического гида на каждом шагу каждой дорожки делали это очевидным. Легионы невидимых механизмов пеклись о благоденствии обитателей. Атмосфера, температура, гравитация, пища - все это составляло полдела. У одних созданий пищеварительный цикл зависел от температуры, другим, чтобы избежать неврозов, требовалось освещение под определенным углом, третьи могли испражняться только под действием особых стимулов, без которых быстро умирали от самоотравления… Список нужд, удовлетворяемых неутомимыми автоматами был почти бесконечен.
Непосредственно связана с этими вопросами была и самая трудная проблема зоопарка. Какое-то состояние минимальной активности, соответствующее сну, было в биоциклах всех высокоорганизованных квартирантов ЗИФ-ЮСА. Расписание же доступа публики, естественно, исходило из местного, земного времени, от чего посетителям было ничуть не легче созерцать неподвижные туши, даже если эти туши находились в полусотне световых лет от своей родины.
Проводились настойчивые попытки перевести чужаков на двадцатичетырехчасовые сутки. Одни приспосабливались легко, другие же, жестоко связанные своим суточным циклом, совершенно не были на это способны.
За десять часов, пока зоопарк был открыт для посетителей, до половины экспонатов могло пребывать в маложивописном состоянии сна. И наоборот, циклы активности могли совпасть, и тогда весь парк становился вихрем движения, цветов и звуков. Благодаря рекламе в такие дни зритель валил косяками. Для удобства они получили свое название и точное определение: "Днем Совпадений" называлось время, когда более сорока из пятидесяти экспонатов пребывали в состоянии максимальной активности не менее пяти часов.
Сегодня совпало все разом. Даже волокнистые создания с Кламисы-3 не впадут в обычный анабиоз, где-то между льдом-4 и льдом-5 до полудня. Должны пасть все рекорды и многое другое.
3.
- Ну и денек! - пробормотал Найджел. Последние три часа он непрерывно направлял через телевизионный контроль волны и потоки посетителей по тоннелям, коридорам и дорожкам зоопарка, словно комковатую кровь какого-то чудовища по артериям и венам. При этом он невольно слышал их бесцеремонные высказывания, что отнюдь не укрепляло его симпатий к роду человеческому.
- Наплыв рекордный за все времена, - подтвердила уже очевидное Миджи, - только что пришли текущие итоги. Но это не все. Приближается неприятность.
- И эта неприятность?..
- …Характер, свойственный семейству Сеньор-Джонсов. За ней по пятам - семь или восемь верных вассалов.
Найджел содрогнулся, однако, вскочил на ноги.
- Придется идти следом за всей шайкой, - вздохнул он - Пожелай мне благополучного возвращения.
- Кстати, о благополучии, - Миджи заняла его место у передатчика. - Как сегодня Чук-Алук? Не возбужден?
- Незаметно. Скорее утомлен.
- Дети все надеются поездить на нем, а он не привык. Найджел скорчил гримасу и вышел.
- Позор! - прогремела Мадам Сеньор-Джонс, и ее дружина хором отозвалась: - Бесчеловечно! Дико!
К ним поворачивались любопытные лица. Это обещало быть даже интереснее, чем лицезрение обитателей далеких миров.
- Держать в клетках живые существа, свободные по праву рождения, как и мы! А если вас посадить в клетку и разглядывать!
- Ужасно. Отвратительно. Должен быть закон, - смутно подтвердил запыхавшийся хор.
С сузившимися глазами Найджел с тыла почти вплотную наблюдал это представление. А у многочисленных клеток голоса трудолюбивых автоматов по-прежнему повествовали о свойствах соответствующих экспонатов.
- …Приспособляемость к силе тяжести в пять и четыре десятых раза выше средней земной и температуре минус семьдесят градусов по Цельсию. Атмосфера состоит из водорода, который биологически бесполезен как азот нашего воздуха, а активным компонентом является…
- Увезены, украдены - из родных домов! - завывала Мадам. - Брошены в эту мрачную зловонную дыру…
Найджел был против именования ЗИФ-ЮСА зловонной дырой, но шекспировскую цитату оценил. И тут же принялся сочинять эпиграмму на Мадам:
"Джонс, старикашка, понимал: учение - не тьма!
И в дочке много гонору - но только не ума!".
Теперь они приближались к вольеру Чук-Алука и толпе, неизменно собиравшейся, когда он бывал снаружи, и его можно было потрогать и приходилось обонять. От него исходил сильный запах, нелишенный, впрочем приятности, если вам нравился аромат аммиака, смешанного с амброзией.
"Ей оставил без последствий,
Миллионы он в наследство…"
Толпа, в основном подростки, держалась вокруг на почтительном отдалении - не столько от Чук-Алука, сколько от космонавта в алом мундире возле него. Одни ребята попросту восхищенно глазели, другие перешептывались, набираясь смелости, чтобы попросить отпечаток пальца.
"…но ума на фартинг нет, а без него и тьма, как свет!"
Найджел глубоко вздохнул: Мадам ринулась на человека в алом и уставила в него свой костлявый палец.
- Вы… Вы из тех истяжателей, которые оторвали эти несчастные существа от груди их родных планет и сделали из них позорище для праздных бесчувственных зевак!?
Двое-трое из ее гвардии имели некоторые сомнения насчет термина "истяжатель", но ограничились ворчанием себе под нос. В роли командующего Мадам была великолепна.
Космонавт окинул ее взглядом и шагнул вперед от цоколя, на который опирался.
- Навигатор Лабан Хоу, к вашим услугам, - сказал он слегка растягивая слова. - Будьте добры, повторите ваш вопрос.
- Я сказала… Нет, вы меня отлично слышали! - Мадам достигла оптимальной ярости и намерена была ее сохранить. - Вы явились сюда насладиться плодами своих нечестивых трудов! Сеете горе и ввергаете в узилища создания пусть не на Земле рожденные, но живые существа, обладающие правом. И…
Чук-Алук начал поддаваться возбуждению. Найджел видел это по подергиванию его верхних конечностей, особенно тех, под которыми были дыхательные полости.
Навигатор Хоу, став центром внимания собравшихся позади Мадам веселящихся зевак, искоса многозначительно им подмигнул, чем вызвал предвкушающие ухмылки.
- По правде, - начал он беззаботно, - так я пришел повидать этого вот Чук-Алука, поглядеть как он тут. Говорит - нормально.
- Говорит?! Он?! Вам?!! - Мадам чуть не подавилась возмущением.
- А как же, конечно! - полная наивность в голосе. И новое подмигивание на случай, если аудитория пропустила в первый раз. - Я бывал на Агассисе пару раз, и мы с Чук-Алуком отлично столковались.
- Позор! - вскрикнула Мадам, как только вновь обрела дыхание, глубиной сравнимое с ее негодованием. - Выставлять, диких тварей на потребу скучающим бездельникам нашего распущенного века - это возмутительно! Но заточить сюда создание, коему дан божественный дар речи!… - Она воздела к небу кулаки. -