– Ох, не нравится она мне, – продолжал рассуждать Болтун, – хоть и не воняет оттуда, а выглядит как самая настоящая задница. И нам в нее прыгать? Это что, в Тридесятое царство другого пути нет, кроме как через задницу?
– Это не задница, а черный ход! – неожиданно изрек Кари. Болтун удивленно посмотрел на него.
Свистнула первая стрела, Лычко перерубил ее на лету.
– Ты уверен? – спросил Ивар, приседая и прикрываясь щитом. По тому тут же застучало, словно с безоблачного неба посыпался град.
– Да!.. Я первым пойду!.. – Ингьяльд бестрепетно сделал шаг и ухнул вниз. Крик быстро затих, а вот звука падения о что-то твердое викинги так и не услышали.
– Или она очень глубокая, или он прав… – глубокомысленно заметил Эйрик. В его щите уже торчало несколько стрел.
– Тогда все за. ним! – приказал Ивар. – Быстрее! Мешки не забудьте!
Один за другим они прыгали в черную дыру – Лычко, Харек, Кари…
Ивар разбежался, под ногами оказалась пустота. В спину ткнулась стрела, но уже на излете и потому не пробила кольчугу. Конунг ухнул вниз, в ушах засвистел ветер.
Свист стих. В подошвы ударило с такой силой, что .два удержался на ногах, колени подогнулись. Чтобы восстановить равновесие, Ивар раскинул в стороны руки.
– Осторожнее! Глаз выколешь своей железякой!.. – огрызнулся Нерейд, отодвигаясь в сторону.
Они стояли на густой зеленой траве. В полусотне шагов южнее она плавно переходила в золотой песок пляжа. За ним шумели светлые волны тянущегося до горизонта моря. На севере виднелся лес. Приятно охлаждающий разгоряченное лицо ветер нес запахи цветов и свежей зелени.
– Эх, хорошо, – вздохнул Харек. На лице молодого воина застыло выражение блаженства.
– Хорошо-то хорошо, – Эйрик выглядел более спокойным, – только хотелось бы понять, куда мы попали и что делать?
– Ты еще не спросил, кто виноват. – Нерейд мерзко хихикнул.
– Куда попали, и так ясно, – Ивар потыкал пальцем в висящее в небе темно-желтое солнце, которое было куда больше обычного, но светило неярко, словно затухающий костер. – Туда, где уже бывали. А что делать – искать коней. Без них мы и за месяц не доберемся до цели…
Кари огляделся, словно надеясь, что лошади где-то тут. Но поблизости не было видно даже самого шелудивого жеребенка. Берсерк разочарованно поскреб голову, которая от набившейся в волосы пыли и засохшей на них крови нещадно чесалась.
– Помыться бы, – вздохнул он.
– Ага, а еще жареного кабанчика, кувшин пива и пару веселых девок, – съязвил Лычко.
Море забурлило, в полусотне шагов от берега вода вздулась темным бугром, который неспешно двинулся к берегу. На вершине странной волны кипела белая пена, а в глубине что-то посверкивало, будто там резвились мелкие рыбешки с золотой чешуей.
– Это еще что? – нахмурился Эйрик.
– Неожиданность. – Ивар поднял меч, – И она вряд ли будет приятной.
Водяной бугор лопнул, волны с тяжелым шумом ударились о берег и отхлынули, оставив на прибрежном песке группу воинов. Их было примерно три десятка, в горящих золотом кольчугах, таких же шлемах, под которыми виднелись бледные, почти прозрачные лица. В руках они держали длинные мечи и овальные щиты, выкрашенные в красный цвет.
Впереди стоял могучий, кряжистый воин. Седые усы нависали над верхней губой, придавая ему сходство с моржом, а вместо меча в руках был громадный топор.
– Опять драться? – Нерейд вздохнул почти с тоской. – Сколько же можно?
– Столько, сколько нужно! – отрезал Ивар. Маленький отряд сгрудился, ощетинился острыми лезвиями, закрылся щитами. По сравнению с явившимися из моря воинами викинги выглядели грязными и невзрачными, словно утки рядом с лебедями, но в бою не всегда побеждает тот, чей щит блестит ярче.
Колонна явившихся из моря воинов продвинулась вперед, издавая негромкий лязг. Их усатый предводитель вскинул руку, нахмурил клочковатые брови.
– Кто вы такие?.. – Голос его походил на рев шторма, а глаза менялись, становясь то серыми, то зелеными или синими, подобно морской глади. – Зачем явились сюда?..
Ивар оглянулся на Ингьяльда. Пока дело не дошло до драки, рот лучше открывать тому, кто привык иметь дело с альвами, цвергами и прочими существами иных миров.
И молодой эриль не подвел. Он солидно прокашлялся и заговорил:
– Мы воины князя тиверцев Бузислава. Явились по собственной надобности.
Усач широко улыбнулся, в его пасти запросто поместился бы большой котел.
– Ага, – сказал он довольно. – По надобности. А знаете ли вы, что за проход по нашим землям нужно платить? Давайте-ка раскошеливайтесь!
Ингьяльд растерянно раскрыл рот. Не ожидал, что в Тридесятом царстве, вотчине волшебных существ, им повстречаются обыкновенные вымогатели.
– Размечтался, – ответил Ивар. – Ты, усатый, не на тех напал! И зачем вам деньги в морской пучине?
Воины в золоченых кольчугах стояли неподвижно, на белых, мертвых лицах не отражалось никаких чувств. Зато их главный чуть не задохнулся от возмущения – лицо его побагровело, усы затряслись, как у зевающего кота.
– Не будь я Черноморд, мы сотрем вас в порошок! Смешаем с навозом! Оставим мокрое место!
– Мокрое место я уже вижу, – прокомментировал Нерейд, – это твои штаны. И навозом тоже попахивает! И какой же ты, дядя, Черноморд, если харя у тебя белая?
Ивар вздохнул. После вмешательства Болтуна остался, как обычно, один выход – сражаться.
– Ну что, идите сюда, – сказал он, поднимая меч и стараясь, чтобы рука не дрожала слишком сильно. – Посмотрим, кто мужчина, а кто рыба, притворившаяся человеком!
Черноморд рыкнул, поднял руку, готовясь отправить своих воинов в атаку, но тут глаза его уперлись в клинок, который держал Ивар. По длинному, узкому лезвию пробегали оранжевые сполохи, словно меч только что вынули из горна и он еще не успел остыть.
– Откуда… откуда это у тебя? – спросил усач, опуская руку.
– Подарок, – коротко ответил Ивар. – Хочешь испытать его остроту?
– Пожалуй, нет… – едва слышно отозвался Черноморд. – Я слишком хорошо знаю, что может этот клинок сделать с таким, как я. Я жил долго, но еще не готов умереть. Прощайте, воины князя Бузислава.
Он вскинул обе руки, прокричал что-то. Море забурлило, словно налетел шквал, на берег с грохотом обрушилась громадная волна, похожая на ладонь, а когда вода с журчанием схлынула, то песок оказался пуст. На нем не осталось даже отпечатков ног.
– Уф, обошлось. – Ивар убрал меч в ножны.
– Это же были сами Тридцать Три!.. – В глазах Лычко застыло испуганное выражение, какое бывает у страдающей запором коровы.
– Что еще за Тридцать Три? – заинтересовался Ингьяльд.
– Когда-то они были лучшими воинами навеем белом свете, – мрачно изрек русич, – и боги то ли в награду за доблесть, то ли в наказание за гордыню даровали им бессмертие. Но вместо крови стала у них соленая вода, и живут они в море, на сушу выходят редко.
– Чтобы пограбить? – влез Нерейд.
– Скучно им там, сам пойми, – заступился за Тридцать Трех Эйрик, – ни кабака, ни пива. Вот и вылезают, тешатся как могут.
– Пусть тешатся, только не за наш счет, – сказал Ивар. – А нам пора идти. Все готовы? Тогда двинулись!
Трава на взморье была такая мягкая, что при одном взгляде на нее хотелось лечь. Воины топали по ней потные и злые. Солнце медленно двигалось по небу, но больше ничего вокруг не менялось – шумели волны, зеленел на севере лес, плыли в вышине облака, толстые и белые, словно откормленные бретландские овцы.
Дерево, стоящее одиноко, почти у самого моря, заметили издалека. Громадный дуб простер ветви во все стороны. Каждая ветка была толщиной с торс мужчины, а все вместе покрывали пространство, где разместился бы не один десяток домов.
– Ну и великан! – сказал Харек, задирая подбородок, чтобы посмотреть на верхушку.
– А чего это там у подножия сверкает? – Среди предков Нерейда наверняка были сороки. Блестящее он видел издалека. – Похоже, что золото…
Подошли ближе. Стало видно, что коричневый ствол, черными глазами в котором смотрелись дупла, обмотан толстенной золотой цепью. Ковали ее, похоже, великаны – каждое звено размерами превышало щит.
– Ого! – Глаза Скафти загорелись. – Какое богатство! Захватим?
– Конечно, – согласился Ивар. – Если ты его на себе понесешь. И поверь мне, золото редко бывает без хозяина.
Ствол казался крепостной башней, в его толще можно было вырубить не одно просторное помещение. Толстая кора, на вид тверже камня, бугрилась наростами, каждый из которых был с человеческую голову, на ней виднелись параллельные бороздки, оставленные острыми когтями, Длиной превосходящими кинжалы.
– Не хотел бы я встретить зверя, который тут когти точил, – пробормотал Эйрик.
– Похоже, ты его уже встретил, – сказал Ивар. Цепь уходила за ствол, где спускалась к самой земле и исчезала в громадном клубке черного меха. После слов конунга клубок бесшумно развернулся – и на викингов, сонно моргая, уставилась пара зеленых сверкающих глаз.
– Ой, киса… – растерянно отпрянул Харек.
– Ничего себе киса, – Нерейд говорил с трудом, приходилось подбирать отпадающую челюсть, – это же целый кабан…
Черный котище, не уступающий размерами взрослой лошади, гибким движением сел. Зевнул, показав острые и длинные клыки, такие белые, словно их точили из сахара:
– Позволю себе заметить, – уточнил он чуть гнусаво, – что не киса, а кот! А что касается сравнения с кабаном, то где вы видите у меня копыта?
Все это было сказано таким тоном, будто речь завел занудливый эриль, поучающий неразумную молодежь что много пить вредно, что нужно работать и молиться богам, а не шляться по кабакам и увиваться за девками.
– Ы?.. – не очень понятно выразился Эйрик. Ингьяльд застыл с распахнутым ртом, словно приглашая летящих мимо птиц выбрать удобную дырку для устройства дупла.
– А вроде и не пили? – Нерейд ожесточенно чесал затылок, помогая, должно быть, мозговому процессу. – Или с усталости мерещится?
– Вот он, ваш антропоцентризм! – Кот раздраженно дернул хвостом, похожим на поросшее черным мехом бревно. – Якобы если кто и может разговаривать, то только человек!..
Ругаться усатый мудрец умел не хуже любого эриля.
– Э… – Ивар понимал, что нужно что-то сказать, но мысли разбежались и попрятались, словно потревоженные тараканы. – Ты… эээ… кто?
– Кот ученый! – Кот с достоинством поклонился. Цепь, которая заканчивалась на его шее и была прикреплена к толстенному ошейнику, негромко звякнула. Специалист по фольклору народностей индоиранской языковой общности!
– Как излагает! – восхитился Лычко, – Красиво и непонятно! Прям как наш волхв!
– А шкурка-то ничего, – Нерейд оценивающе смотрел на кота, – если на шубу ее пустить…
Ученая животина дернула хвостом, из подушечек на лапах показались изогнутые когти, острые, словно заточенные клинки, и куда более прочные, и тут же исчезли.
– Твое счастье, человек, – в мурлыкающем голосе послышалась обида, зеленые глаза засветились ярче, – что твоя тонкая и никчемная шкура мне без надобности. А то бы я ее с тебя спустил быстрее, чем ты успел бы вытащить оружие…
– Ты же на цепи, – резонно заметил Нерейд.
А это для красоты, для престижа… – Кот поднял лапу, что-то щелкнуло, и золотой ошейник, распавшись на две части, свалился с кошачьей шеи. – И для всяких дураков, которые вздумают шутить надо мной!..
Викинги подались назад, сгрудились теснее, Кари поднял палицу. Расположившийся в десятке шагов громадный зверь, которому перекусить человека что козе – ветку, внушал беспокойство.
То, что он разумен, никоим образом не успокаивало. Скорее наоборот.
– А что такое «фольклор»? А «индодриранская общность»? – вопросы посыпались из Ингьяльда, словно горох из дырявого мешка. Судя по всему, эриль уже оправился от первоначального ошеломления, – И кто тебя сюда посадил?
– Стану я отвечать на вопросы всяких грубиянов! – Кот фыркнул и демонстративно отвернулся.
Ингьяльд беспомощно заморгал, руки его опустились. Ивар понял, что настал момент вмешаться.
– Не стоит обижаться, – сказал он примирительно, – наш друг всего лишь пошутил. Ведь ты знаешь, что такое шутка?
– Получше всяких лысых и бесхвостых. – Кот поверился, некоторое время созерцал викингов бесстрастны ми зелеными глазами, словно решая, достойны они общения или нет, потом мягко лег на лапы. – Ладно, я отвечу на твои вопросы, высокий человек. Ты кажешься мне умнее сородичей…
Ингьяльд расправил плечи, во взгляде блеснула гордость. Похвала приятна, пусть даже исходит от говорящего кота размером с корову.
– Начнем с начала, – изрек кот. Кари зевнул, всем мудреным разговорам он предпочел бы хороший ужин и бочонок пива. – Посажен я на цепь законами исторического материализма!
Лычко слушал его с отвисшей челюстью: в его глазах светилось столько же понимания, сколько у валяющейся в грязной луже свиньи. Ивар ощутил, как с неодолимой силой ему сводит скулы от скуки.
– А специалист по фольклору, – продолжил разливаться кот, – это собиратель легенд, сказаний, песен и преданий…
– Эриль, в общем! – воскликнул Нерейд, обрадовавшийся, что понял хоть что-то. – А материализм я знаю, что такое! Это когда матерятся много! Сам грешен иногда!
Кот презрительно пошевелил ушами.
– М-да. – Ингьяльд несколько погрустнел. Похоже, что мудрая зверюга немного огорошила и его. – Про индо-пакистанскую общажность можешь не рассказывать… А что ты уже собрал?
– За тысячи лет, что я тут сижу, – кот важно распушился, раздулся от гордости, став чуть не в два раза больше, – я собрал неисчислимое множество фольклорных конструктов. Подумываю о написании диссертации на тему «Особенности сказкообразования у народностей лесной полосы в аспекте погребальных обрядов».
– Я понял все до слова «сижу», – несколько ошеломленно пробормотал Эйрик.
Ивар и сам чувствовал, что голова его становится похожей на перезрелую тыкву и вот-вот лопнет. Но остановить ученого кота оказалось куда сложнее, чем разговорить.
– Вот, например, гимн Ардвисуре из «Авесты», – сказал он, после чего голос его изменился, стал заунывным и пронзительным, словно вой зимнего ветра в трубе: – Четыре коня у нее в упряжке, все четыре белой масти, единой породы, высокие, оборяющие зломышление всех врагов, и дэвов и людей, волшебников и пэри…
Ивар ощутил, как в виски ему вкручивают по острой железяке.
– Или вот былина о Добрыне и Алеше! – Глаза кота сверкали, он чуть не подпрыгивал от возбуждения. Понятное дело, когда еще найдешь в этом пустынном краю благодарных слушателей… – Как молодой Добрынюшка Микитиниц, он ходил-гулял по чисту полю, приезжал Добрынюшка к сыру дубу, как сидит-то ведь тут на сыром дубу, сидит-то еще сидит черный вран!
– Врун, а не вран, – вполголоса пробормотал Нерейд. – И не на дубу, а под дубом. И сейчас заболтает нас до смерти…
– Что, встретил того, кто тебя превзошел? – усмехнулся Ивар.
– Спой, птичка… в смысле киска, не стыдись, – полузадушено прохрипел Ингьяльд. Глаза его были выпучены, уши дергались в тщетной попытке свернуться в трубочку.
Ко всеобщему удивлению, кот его услышал.
Глава 12 КОСТЯНАЯ НОГА
– Спеть? – Он потянулся, выгибая спину, словно обычный мурлыка, разве что между мохнатым, толстым пузом и землей легко прошел бы высокий мужчина. – Это я могу!
– О нет! – Нерейд спрятался за спину Кари и зажал уши.
Кот сел, задумчиво обвил лапы толстым, словно громадная змея, хвостом. Раскрыл пасть, там блеснули белоснежные клыки, голос стал могучим, гулким, словно пел из дупла:
– Славное море, священный Байкал! Славный корабль, омулевая бочка! Эй, баргузин, пошевеливай вал! Молодцу плыть недалеко!..
Грустная и протяжная песня, несмотря на то что не все слова были понятны, неожиданно оказалась близка викингам, которые сами половину жизни, а то и больше, проводят в море.
– Эх, мохнатый! – сказал Эйрик, громко шмыгая носом. – Душу вывернул! Давай ещё!
– Ай-я-яй, яй-яй, замочили негра! Ай-я-яй, яй-яй, ни за что ни про что!.. – Ивар ощутил, как глаза его лезут на лоб, словно им надоело гнездиться под бровями и они решили поискать себе новое местечко где-нибудь на макушке.
– А мама позвала колдуна, он ударил в тамтам, Джонни встал и пошел!.. – Кошак продолжал надрываться, пронзительные завывания неслись над степью, перекрывая вздохи ветра в кроне громадного дерева и шепот волн на взморье. – Даже мертвый негр идет играть в баскетбол!..
– Э… – сказал Нерейд, который не утерпел, оторвал-таки ладони от ушей, – Это что за пение такое? Ничего не понятно!
– Может, заклинательная песня? – без особой уверенности предположил Ингьяльд. – Или погребальный плач?
История про мертвого воина по имени Негр, который даже в Хель отправится играть в загадочную игру под названием «баскетбол», к счастью, оказалась довольно короткой.
– Уф, – сказал Ивар, когда песня стихла, – многоуважаемый кот.
Но, вдохновленный собственными успехами в сотрясании воздуха с помощью различных звуков, ученый зверь завел новый напев, прежде чем конунг успел сказать, что хватит.
– Он бы подошел, я бы отвернулась! Он бы приставал ко мне, я б ушла! Он бы зарыдал, я бы улыбнулась! Во таки дела!
– Этому котищу на ухо наступил не медведь, а целый дракон, – пожаловался Харек. Лицо его исказила страдальческая гримаса.
– Я этого больше не выдержу! – твердо заявил Лычко. – Если он сейчас же не прекратит это пение, достойное разве что опившегося глухого сказителя, то я повешусь вот на этой ветке!..
– Есть выход получше, – Нерейд опасливо взглянул на выводящего рулады кота, – дать деру, пока он вопит!
– Давай, – согласился Ивар. Нужно было спасать шкуру, пока их не запели или не заболтали до смерти.
Болтун развернулся на цыпочках и крадучись отправился в обход ствола. За ним двинулся Кари.