– Вот и все, – Нереид скорчил скорбную мину. – Неплохой получился курган… Жаль только, не посмертный!
– Это уж точно, – буркнул Ивар.
Степь обрывалась, словно уткнувшееся в берег море. Только вместо берега тут были серые, как волчья шкура, скалы. Они громоздились друг на друга ряд за рядом, возносясь все выше, и верхний край отвесной кручи исчезал где-то за облаками.
– Прямо стена, – сказал Эйрик, задирая голову.
– Край мира, – вздохнул Ингьяльд, а затем поправился: – Тридесятого царства. Выглядит словно подпорка под небо. Интересно, как там вверху солнце по утрам протискивается?
Болтающееся в зените светило не спешило отвечать.
– Чем ерунду молоть, лучше бы подумал, как ту яму искать, – досадливо поморщился Ивар. – Непонятно даже, в какую сторону ехать!
Ингьяльд вытащил мешочек с рунами, долго ковырялся в нем. Костяшки постукивали друг о друга, напоминая шаги одного из скелетов, служивших Кощею Бессмертному. На вытащенную руну эриль уставился с таким выражением, словно видел ее впервые.
– Ну? – не выдержал конунг.
– Руна Солнца. – Ингьяльд скорчил важную мину. – Поехали-ка на юг.
– Ты уверен?
– Еще как, – Большая Рука поскреб лоб, пожал плечами. – Уверенней не бывает!
Поскакали на юг. Высящаяся по левую руку исполинская каменная стена медленно сдвигалась, один отвесный склон сменялся другим. Острые вершины хмуро смотрели на людей, точно похмельные великаны.
До черного провала в земле добрались к вечеру.
– Надо же, не ошибся! – восхищенно сказал Нерейд, глядя на раздувшегося от гордости, как петух на заборе, Ингьяльда, – Теперь, когда до ветру соберусь, всегда буду вопрошать мудрого эриля, в какую сторону лучше!
Большая Рука отвернулся.
– Что, в эту тоже прыгать? – спросил Ивар, заглядывая в заполненную тьмой яму. Солнечные лучи в нее не проникали: они сразу вязли в водовороте густой, темной жидкости.
– А как же, – Ингьяльд усмехнулся, – Только на этот раз вместе с лошадьми!
– Зато без висящих на пятках степняков. – Ивар покрепче намотал на руку повод. – Ну, была не была, пойду первым.
Лошадь упрямилась, не желала лезть в черную яму, недоуменно косила карими глазами, всем видом показывая, что она не суслик и жить в норах не привыкла.
– Вперед, волчья сыть, – прохрипел Ивар, волоча упирающееся животное за собой. – Прыгай!
Лошадь издала протестующее ржаные, но сопротивляться перестала. Нога Ивара повисли над пустотой, и он ухнул вниз. Желудок подскочил к горлу, а в ушах засвистел ветер.
Вот ступни коснулись тверди, колени подогнулись.
Держа за повод испуганно храпящую лошадь, Ивар стоял на узком скальном карнизе. По правую руку высилась отвесная стена, по которой и паук не взберется, по левую зияла пропасть, на дне которой медленно и величаво ползли сизые клубы тумана.
Плотные серо-голубые тучи низко плыли над каменистым грунтом, через разрывы в их пелене мелькали вздымающиеся к небесам величественные горные хребты, Их острые гребни были покрыты снегом, словно лезвия исполинских клинков, облитые молоком.
Тоскливо выл ветер.
Из воздуха с легким хлопком возник Нерейд. Вид у него был несколько ошеломленный, но меч и повод сжимал крепко.
– Куда это мы попали? – спросил он, опасливо оглядываясь.
– Откуда я знаю, – Ивар пожал плечами. – Сейчас явится мудрый эриль и все нам растолкует!
Ингьяльд появился на скальном карнизе последним. И едва не свалился в пропасть – туман на дне разошелся, и в смертельном мареве гостеприимно заблестели острые валуны.
Спас Большую Руку Кари, ухватив его за рукав.
– Ну, что говорят сейчас руны? Куда нам идти? – Под требовательным взглядом конунга эриль покраснел.
– Э, сейчас… – сказал он и вновь полез в мешочек.
– Ладно тебе ерундой заниматься, – буркнул Нерейд. – И слепой козе видно, что вон там карниз через десяток шагов кончается. Все вы умники таковы, что ищете ответы в голове, хотя надо всего-то посмотреть по сторонам!
Ингьяльд покраснел еще сильнее, на щеках его словно расцвели две розы. В серых глазах пряталось смущение.
– Вперед, – сказал Ивар. – И глядеть по сторонам внимательнее! Край незнакомый, а значит – вражеский. За каждым камнем может подстерегать засада!..
Сам пошел первым, ведя лошадь в поводу. За конунгом потянулись дружинники. Цоканье подков в тишине казалось неестественно звонким, эхо шуршало среди камней, заставляя викингов то и дело хвататься за рукояти мечей.
Брели долго. Из облаков выглянуло солнце, маленькое и блеклое. Карниз расширился, превратился в настоящую широкую тропу, которая вилась среди огромных глыб, похожих на окаменевших черепах.
Над горами клубился туман. Его облака ползали по склонам точно громадные слизни. Когда один из них заглатывал людей, приходилось идти внутри сырой полутьмы. Видно было не дальше вытянутой руки, спутники на какое-то время превращались в тени.
Миновали ущелье, узкое, словно рубец от удара топором.
– Дымом пахнет, – сказал Лычко, шевеля носом. На его русых волосах блестели капельки влаги.
– Ты уверен? – спросил Ивар. Сам он никакого запаха не чувствовал.
– Конечно. Вон оттуда. – Русич поднял руку, указывая на скрытый туманом склон горы.
Дунул ветер, пронзительный и холодный, как сталь ной клинок, туман зашевелился, точно сугроб из рыхлого легкого снега. Его облако сдвинулось, открыв довольно пологий склон, а на нем – дом странной круглой формы, напоминавший небольшую башню.
Над строением взвивался дым, порыв ветра донес овечье блеяние.
– Никак люди живут, – задумчиво проговорил Эйрик.
– Да уж не Кощеи и не Костяные Ноги, – хмыкнул Нерейд. – Зайдем?
– Обязательно, – кивнул Ивар. – Надо узнать, куда мы попали.
Подошли ближе. Стало видно, что дом сложен из камней, округлых и скользких на вид. Непонятно было, как они держатся друг на друге. За домом виднелся большой загон. Там толкались, натужно блея, толстые белые овцы, похожие на облачка пара.
– Оружие спрячьте, – сказал Ивар, – мы же не грабить идем…
Закрывающий дверной проем цветастый ковер отдернулся в сторону, и на пороге показался дородный высокий человек в ярко-оранжевом халате. Черная борода его курчавилась словно руно, а на смуглом лице блестели ярко-коричневые глаза.
– Э!.. радость какая! – сказал он, улыбаясь широко и открыто, – Гости! Давно никого не было! Заходите, коней расседлывайте. Сейчас барана зарежем, плов сделаем…
Ивар слегка отшатнулся, ошеломленный гостеприимным напором.
Глава 16 ДВЕ БАШНИ
Восемь путников с оружием, хмурых, грязных, будто только что вылезших из дикой пещеры, могли вызвать какое угодно чувство, но уж никак не радушие.
– Неужели ты нас не боишься?.. – Вопрос вырвался сам собой.
– Чего мне бояться? – Обладатель оранжевого халата громогласно расхохотался, и эхо раскатилось вокруг, словно шум далекого камнепада. – Звать меня Бабай-Ага, и злой человек к моему жилищу дороги не найдет, а добрым я всегда рад… Коней расседлывайте и отпускайте – не бойтесь, не убегут!
Была в его густом, могучем голосе располагающая уверенность. Ивар с удивлением наблюдал, как недоверчивые обычно викинги сами отпускают коней, а те безмятежно идут пастись на крошечный лужок, густо поросший зеленой травой вплоть до подножия каменного дома.
– Вот и отлично, – прогудел Бабай-Ага, с видимым довольствием почесывая выпиравшую из-под халата волосатую грудь. – А теперь заходите в дом, располагайтесь!
– Это мы-то добрые?.. – Нерейд посмотрел вслед исчезнувшему внутри строения хозяину, потом перевел взгляд на соратников: – Ну-ну…
В каменной башне было тепло и остро пахло сыром. В центре круглой залы, стены которой служили основанием зданию, дымил очаг. Дым утягивало под высокий потолок, где, судя по воркотне, гнездились голуби. Сверху время от времени падали перышки, какие-то веточки.
– Садитесь, – повел широкой ручищей хозяин и, словно заправский колдун, извлек откуда-то здоровенную оплетенную бутыль. В ней что-то аппетитно булькало, – Каждый гость от богов! Промочим горло с дороги!
Ивар с некоторым удивлением обнаружил, что уже сидит на толстом ковре, а в руке держит налитый доверху рог. От содержащейся в нем жидкости исходил кисло-гадкий, дразнящий запах.
– Так выпьем же! – Рог, который опрокинул себе в Рот Бабай-Ага, принадлежал, должно быть, быку размером с холм. Бордовые струйки бежали по бороде, пятнали халат, исчезали в густой шерсти на груди, но обитатель гор не обращал на это внимания.
Ивар осторожно отхлебнул из рога и тут же в пару глотков прикончил его. Ему доводилось пить вино с императорского стола, но подобного напитка конунг не пробовал. Он обжег гортань сладким огнем, кровь побежала по жилам быстрее, а сведенные от усталости мышцы расслабились.
– Сидите отдыхайте. – Бабай-Ага небрежно отставил бутыль в сторону. – Пойду барана зарежу! Ради таких гостей лучшего не пожалею!
– Сидите отдыхайте. – Бабай-Ага небрежно отставил бутыль в сторону. – Пойду барана зарежу! Ради таких гостей лучшего не пожалею!
И, игриво подмигнув, он вышел на улицу. Несмотря на солидные габариты, двигался хозяин горного жилища легко, словно наряженное в цветастый халат облако. От него ощутимо веяло весельем и спокойной, уверенной силой, которая не может быть показной, а только искренней.
– Ничего себе!.. – Нерейд выглядел озадаченным, – Откуда у него здесь посреди гор, такое вино?
Из-за дома раздалось истошное блеяние.
Ивар откинулся на мягкие подушки. Ему было хорошо и покойно, не хотелось двигаться и даже думать, а сама мысль о том, что придется из теплого дома выбраться на холод, сырость и ветер горных троп, вызывала озноб
– Может, отобрал у кого? – предположил Лычко. – Или обменял? И какая тебе разница?
– Да никакой, – Болтун вздохнул, – просто интересно… странно это. Мужик живет один посреди гор, ни семьи, ни родственников, даже собаки нет. Как он с баранами справляется?
Взгляд Ивара привлек висящий на стене топор. Отблески играли на острейшем лезвии из черного металла таком огромном, что его можно было использовать вместо стола. Судя по лоснящейся рукояти, оружие часто бывало в деле.
– Ничего себе!.. – восхищенно протянул глядевший гуда же Скафти и с сожалением посмотрел на свою секиру куда меньших размеров. – Я такое и не подниму!
Через порог шагнул Бабай-Ага, и с ним в залу ворвались запахи крови и сырого мяса. Халат его оказался заляпан красным, а в руках бородатый горец держал здоровенный казан, в котором поместилась бы парочка кабанов.
– Сейчас огоньку добавим, – сказал Бабай-Ага и улыбнулся. Улыбка была широкая, дружелюбная, на нее просто невозможно было не ответить.
Казан бухнулся на стоящие в очаге камни, а Бабай-Ага плюхнулся на четвереньки, легонько дунул. Из углей с ревом взметнулось пламя, словно в костер бросили охапку сухих веток.
Ивар тут же подобрался – колдовство? Покосился на Ингьяльда, но тот сидел расслабленный, чуть ли не спал, хотя чужие чары почувствовал бы за сотню шагов.
– Ну, – сказал Бабай-Ага, с кряхтением опускаясь на ковер, – настало время для беседы. Расскажи мне, конунг по имени Ивар Ловкач, куда путь держите? Что привело тебя в наши горы?
Ивар вздрогнул. Он не помнил, чтобы называл бородатому горцу свое имя, а тем более прозвище. Ведь не написано же оно крупными рунами на лбу?
– Не бойся, – вздохнул Бабай-Ага, правильно оценив замешательство собеседника. – У нас в горах эхо сильное, камень упал, а через сто ущелий слышно! Кто-то шепотом сказал, чуткое ухо и через сто гор уловит!
Только тут Ивар заметил, что в разговоре участвует он один. Ингьяльд откровенно похрапывал, Кари дремал, Широко распахнув рот, даже Нерейд, только что вертевший головой, словно любопытный птенец, клевал носом.
– Они все спят, – мягко сказал Бабай-Ага, – и нашей беседе никто не помешает.
– Кто ты? – спросил Ивар, пытаясь нашарить меч. Но тот словно куда-то запропастился.
– Бабай-Ага, ни больше ни меньше, – усмехнулся таинственный собеседник. Пятна крови и вина на его оранжевом халате успели деться непонятно куда. Зубы у него были крупные, белые. – И я никогда не причиню вреда своим гостям.
– Ладно… – Ивар сел прямо. Беспокойство пропало, растворившись в волне теплого дружелюбия, источаемого хозяином. Конунг неожиданно понял, что говорить с этим человеком (человеком ли?) можно только откровенно, – Сам видишь, мы не купцы и не разбойники…
Слушал Бабай-Ага внимательно, не перебивая, поглаживал бороду. Иногда хмыкал, глядя в сторону очага, где побулькивало варево в казане. Время от времени из-под трепетавшей крышки вырывались струйки пара.
– Вот, значит, как, – сказал он, когда Ивар умолк. – Ищете чародея, который умыкнул Наковальню Сварога? Окольный выбрали для этого путь… хотя напрямую на самом деле не пройти – вся Степь в его власти.
– А горы?
– Что – горы? – Бабай-Ага пренебрежительно хмыкнул. – Их и сотне колдунов не подчинить. Тут в каждом ущелье свой народ, свои боги, и все как на подбор злые да воинственные. Ни перед кем шапку ломать не станут! А ваш чародей на самом краешке поселился, башню отгрохал…
– Ты знаешь к ней дорогу?
– Отчего же не знать? – Бабай-Ага наклонился к казану, приподнял крышку. Изнутри хлынул густой мясной запах. Желудок Ивара судорожно квакнул, спящий Кари тревожно зашевелился, Лычко беспокойно повел носом. – Тут не так далеко, только придется одолеть стражу.
– Ну сражаться нам не впервой, – суровым голосом отчеканил Ивар.
– Это я вижу, – Бабай-Ага бросил внутрь казана щепотку какого-то черного порошка, со звяканьем вернул крышку на место. – Запоминай дорогу, конунг.
Судя по дальнейшему рассказу, обитатель затерявшейся в горной глухомани башни самолично излазил все окрестности вокруг твердыни зловредного колдуна либо не раз облетел их по воздуху.
– Все запомнил? – поинтересовался Бабай-Ага, еще раз заглядывая в казан. Запах на этот раз оказался еще гуще, и, судя по удовлетворенному ворчанию хозяина, все было готово.
– Ага, – кивнул Ивар.
– Вот и отлично, – Бабай-Ага почесал волосатую почти по-медвежьи грудь, дунул, и огонь под казаном мгновенно потух. Остались лишь угли и поднимающийся к потолку дым. – Тогда сейчас разбудим твоих парней…
Он хлопнул в ладоши. Сопение Ингьяльда прервалось, сонно заморгал спавший сидя Нерейд, зашевелился Кари.
– Прошу к столу! – громогласно объявил Бабай-Ага. – Ах какой плов!.. Какой плов!.. Пальцы себе откусите!..
Конь Ивара выглядел таким отдохнувшим, словно не был под седлом дней десять, только отъедался на пастбище. На сбрую посмотрел и печально вздохнул.
– Спасибо за гостеприимство, хозяин, – сказал конунг. В животе ощущалась приятная тяжесть. Остатки плова доедали утром, и викинги ходили раздувшиеся, точно комары на спине коровы. – Будем в этих краях – обязательно заедем еще…
– Заезжайте, – Бабай-Ага широко ухмыльнулся. Сегодня он сменил халат на темно-синий, цвета вечернего неба. – Еще одного барана зарежу! Нет, двух!
– Этого я не переживу, – простонал Нерейд, тяжело, точно баба на сносях, забираясь на коня, – Я и сейчас готов лопнуть, а уж что со мной будет после двух баранов?
– Понос будет, – заключил Ингьяльд, который из осторожности ел меньше всех и сейчас почти не мучился.
– Да, – трагическим шепотом согласился Нерейд. – Но от плова все равно не откажусь!
– Пусть будет легок ваш путь. – Бабай-Ага поднял руку, и кони неторопливо двинулись по широкой тропе прочь от круглой башни из серых камней и ее странного обитателя.
Через сотню шагов Ивар обернулся. Наползший непонятно откуда туман скрыл склон горы, и позади ничего не было видно. Когда конунг оглянулся в следующий раз, уже издалека, то на том месте, где недавно стояло гостеприимное жилье, увидел лишь пологий скат, усеянный валунами.
Ивар вздрогнул и отвернулся, больше он не оборачивался.
Тропа вихляла между гор, точно небрежно брошенная лента. Тянулась по краю пропастей, таких глубоких, что, падая в каждую из них, можно было успеть десять раз вспомнить всех родственников. Порой тропа спускалась вниз, и приходилось семенить по острым камням, по дну ущелий, из которых почти не было видно неба, а отвесные стены нависали, как готовые сойтись исполинские ладони.
Ни клочка зелени вокруг – только камни, черные, словно угли, серые, точно пыль, или белые, как снег. Из всех звуков – стук копыт да заунывные рулады ветра.
Некоторое время ехали по берегу горной речки. Вода пенилась и яростно бросалась на берег, от нее веяло холодом. Потом река свернула в сторону, а впереди открылось очередное ущелье, которое, для разнообразия, разверзлось поперек пути.
Сооружение, болтавшееся над ним, мостом назвал бы только очень жизнерадостный человек. Конструкция из веревок, обрывков кожи и досок опасно поскрипывала, покачиваясь на ветру.
– И по этому нам предстоит проехать? – спросил Нерейд, опасливо заглядывая в пропасть.
С ее дна доносился негромкий рокот водяного потока. Взблескивали на солнце искры, в одном месте над кипящими бурунами повисла крошечная, словно нарисованная, радуга.
– Придется! – отрезал Ивар, слезая с коня, – Ко всему прочему, на той стороне нас ждут.
– Кто?
– Если Бабай-Ага не ошибся, то эту дорогу караулят. Полтора десятка воинов – дозор того самого колдуна, которого мы так упорно стремимся навестить.
– О, это меняет дело! – Болтун выпятил грудь, точно кочет перед соперником, темные глаза задорно сверкнули. – Давненько я не сражался!
– А как же те скелеты? – удивился Эйрик. – По-моему, тогда неплохо позвенели мечами!
– Нашел чего вспомнить, – махнул Нерейд рукой, – С этими костяками драться никакого удовольствия! То ли дело с людьми, когда слышишь их вопли, ощущаешь вкус крови на языке…