Иисус против священников. Как возникла церковь и кем были первые христиане - Крейг Эванс

Крейг Эванс Иисус против священников. Как возникла церковь и кем были первые христиане

Craig A. Evans

FROM JESUS TO THE CHURCH: THE FIRST CHRISTIAN GENERATION

© 2014, Craig A. Evans

© Лукьянов А. В., перевод, 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Предисловие

Эта небольшая книга написана на основе моих дейхмановских лекций, прочитанных в университете имени Бен-Гуриона в Негеве, в г. Беэр-Шева, в Израиле, в мае 2010 года. Выражаю д‑ру Роланду Дейнесу (Deines) из Ноттингемского университета и Дейхмановскому комитету свою благодарность за приглашение. Благодарю также г‑на д‑ра Хайнца-Хорста Дейхмана, чья щедрая финансовая поддержка сделала эти лекции возможными. Благодарю также д‑ра Кану Верман (Cana Werman), которая перевела лекции на иврит для студентов, говорящих на иврите. Цель дейхмановских лекций – поддержать исследования, связанные с поиском точек соприкосновения между иудаизмом и христианством. Для меня было честью принять участие в этом достойном предприятии.

Трудно себе представить большее удовольствие, чем то, которое я получил от своего визита, а также и более щедрое гостеприимство. Моя жена Джинни и я участвовали в чудесных торжественных обедах, музыкальных мероприятиях, приемах, в прогулках по пустыне и в посещениях важных археологических площадок вместе с д-ром Дейхманом и его музыкально одаренной дочерью; с Роландом Дейнесом, Пау Фигерасом и Андерсом Рунессоном, а также с проф. Ципорой (Ципи) Тальшир и ее мужем.

Я признателен Грегу Монетту, который помог мне подготовить индексы; Андерсу Рунессону, Александеру Шику (Schick) и Джинни, которая охотно позволяла мне использовать свои прекрасные фотоснимки. Большое вам спасибо, коллеги!

Введение

Когда незадолго до Пасхи Иисус из Назарета вошел в Иерусалим и поссорился с первосвященниками, он вызвал цепь событий, которые должны были изменить мир. Цель данной книги – изучить первое звено этой цепи. Звено состоит из первого поколения движения Иисуса, движения, центром которого стал Иерусалим. Оно было почти иудейским и стремилось к искуплению и восстановлению Израиля.

В течение первых сорока лет, пока движение Иисуса и храмовая элита яростно боролись за сердца иудеев, не возникло даже мысли о том, что движение Иисуса не было иудейским или выходило за пределы еврейского народа, его великого наследия[1]. На «мессианистов», которые на севере, в Антиохии, стали известны как christianoi, или «христиане», смотрели как на иудейскую секту (или hairesis), подобную сектам фарисеев, саддукеев и ессеев.

Смерть Иакова, захват Иерусалима и разрушение Храма изменили динамику иудейского общества, а с ней – и отношения между мессианистами и их иудейскими братьями и сестрами, которые не были мессианистами. Языческая ветвь Церкви, энергично выращиваемая и щедро орошаемая Павлом и другими иудейскими миссионерами, стремительно разрастаясь по всей Римской империи, вскоре начала доминировать. Иудейская ветвь Церкви хотя и не пресеклась, но отступила на задний план и оказывала весьма слабое влияние. Ко II веку, особенно вследствие восстания Бар-Кохбы, движение, начало которому положил Иисус и продолжили развивать Его апостолы, охватило в значительной степени и язычников.

Тема данной книги – не история ранней Церкви и даже не ее первого поколения, а, скорее, исследование противостояния между первосвященником Анной и семьей Иисуса из Назарета. Этот конфликт предопределен пророчеством Иеремии о роковой судьбе Храма, которое произнес Иисус, и закончился другим пророчеством Иеремии о роковой судьбе Храма, которое произнес другой человек также по имени Иисус. Моя цель – привлечь внимание к важности этого пророчества, к тому, что его вызвало, и к тому влиянию, которое оно оказало как на последователей Иисуса, так и на последователей Анны, его семьи и союзников.

При всей тщательности данного исследования некоторые области остались еще частично либо полностью не изученными. Это богатый и впечатляющий материал. Чем глубже я погружался в него, тем больше возникало вопросов. Я очень надеюсь привлечь внимание ученых к еще не изученной, но весьма важной стороне раннехристианской истории. Я начинаю с «двусмысленного» пророчества, которое обеспечивает контекст, соответствующий пророчествам Иисуса и других относительно судьбы славного храма Ирода. Обсуждение этого пророчества создаст надлежащий контекст и для моего дальнейшего исследования.

Двусмысленное пророчество

Спустя несколько лет после разрушения иудейского Храма (в 70 году н. э.) Йосеф бар Маттиас[2] – больше известный как Иосиф Флавий, – обращаясь, прежде всего, к читателям из римской элиты, обсуждает в «Иудейской войне» ряд событий, предвещавших грядущую войну и катастрофу (66–73 годы). В частности, появились многочисленные лжепророки и шарлатаны, которые единогласно обещали освобождение (ИВ 6.285–288); над Иерусалимом взошла звезда, которую многие ошибочно приняли за доброе предзнаменование (6.289–291); корова отелилась посреди Храма (6.292); массивные медные восточные ворота внутреннего Храма отворились в полночь сами собой (6.293–296); «сквозь облака» мчались колесницы и ряды воинов (6.297–299); наконец, однажды вечером, на Пятидесятницу, жрецы, войдя во внутренний храм, услышали громкий крик: «Давайте уйдем отсюда в другое место!» (6.300a). Многие из этих странных предзнаменований захвата Иерусалима и неудачи иудейского восстания были известны и римским писателям.

Возможно, именно звезду, взошедшую над городом, восприняли как пророчество – или, говоря языком политически дальновидного Флавия, «двусмысленное предзнаменование», которое «больше, чем все остальное, побудило их к войне». Согласно этому пророчеству, которое можно было найти в Иудейских Священных Писаниях, «в то время один из их страны станет правителем мира» (ИВ 6.312). Хотя это не бесспорно, в данном пророчестве, вполне вероятно, имеется в виду пророчество из Книги Чисел 24:17: «Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых»[3]. Это пророчество о «звезде» не только согласуется с ранее упомянутой звездой, взошедшей над Иерусалимом, но также и в иудейской литературе поздней античности истолковывается в царских и мессианских терминах. В самом деле, когда маги в Евангелии от Матфея ищут родившегося «Царя Иудейского», так как видели «звезду Его» (Мф 2:1–2), они, возможно, ссылаются на Числ 24:17 (или, по крайней мере, так могли думать иудейские читатели Матфея).{1}

Конечно, иудеи считали, что пророчество Числ 24:17 говорит о приходе иудейского правителя. Это пророчество цитируется в собрании мессианских текстов одного из Кумранских свитков (см. 4Q175 1.9–13). В 1QSb 5.20–29 это пророчество приведено вместе с Ис 11 и отнесено к ожидаемому «вождю народа», который победит врагов Израиля. В великой войне против «сынов тьмы» исполнятся слова Числ 24:17 (1QM 11.5–7). В Дамасском документе этот текст отнесен к грядущему царю и «истолкователю Закона» [CD 7.18–8.1 (= 4Q266 фрагмент 3, 3.20–23; 4Q269 фрагмент 5, строки 3–4)]. Арамейские пересказы Иудейского Писания (т. е. таргумы), как правило, приводят и истолковывают Числ 24:17 как указание на ожидаемого Царя – Мессию: «Когда будет править сильный царь из дома Иакова, и Мессия, сильная ветвь Израиля, будет помазан». Вполне очевидно, как пророчество Числ 24:17 воспринималось в позднеантичных иудейских кругах.{2}

Однако Флавий истолковывал это пророчество не в связи с иудейским искупителем, будь то мессия или кто-то другой. В противоположность иудейским «мудрецам» его дней он истолковывал его в связи с победоносным Веспасианом, римским генералом: это пророчество «явственно указывало на воцарение Веспасиана, который был провозглашен императором, когда находился в Иудее» (ИВ 6.313). Веспасиан подавил иудейские восстания в Галилее, затем оккупировал Иерихон и дожидался в Риме развития событий после самоубийства Нерона. Его терпение было вознаграждено. После того как стремительно один за другим потерпели крах Гальба, Отон и Вителлий, Веспасиан был провозглашен императором. Флавий, предсказавший приход Веспасиана к власти (ИВ 3.401; 4.628–629), был реабилитирован, по крайней мере – в глазах римской элиты.{3}

Как Тацит, так и Светоний знают об этом пророчестве и согласны с Флавием, что оно исполнилось, когда Веспасиан одержал победу и взошел на престол. Тацит говорит и об этом пророчестве, и о некоторых знамениях, описываемых Флавием:

«Над городом стали являться знамения, которые народ этот, погрязший в суевериях, но не знающий религии, не умеет отводить ни с помощью жертвоприношений, ни очистительными обетами. На небе бились враждующие рати, багровым пламенем пылали мечи, низвергавшийся из туч огонь кольцом охватывал храм. Внезапно двери святилища распахнулись, громовый, нечеловеческой силы голос возгласил: «Боги уходят», – и послышались шаги, удалявшиеся из храма. Но лишь немногим эти знамения внушали ужас; большинство полагалось на пророчество, записанное, как они верили, еще в древности их жрецами в священных книгах: как раз около этого времени Востоку предстояло якобы добиться могущества, а из Иудеи должны были выйти люди, предназначенные господствовать над миром. Это туманное предсказание относилось к Веспасиану и Титу, но жители, как вообще свойственно людям, толковали пророчество в свою пользу, говорили, что это иудеям предстоит быть вознесенными на вершину славы и могущества, и никакие несчастья не могли заставить их увидеть правду» (Тацит, История, V, 13).{4}[4]

«Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт 49:10).

«Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых» (Числ 24:17)

«И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела. Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого» (Ис 11:1–4).

Вариации в тексте (например, множественное число «боги» и ссылка на «священные книги») согласуются с политеистическим складом ума язычников, мало знакомых с религиозными верованиями еврейского народа.

Светоний говорит о множестве разных знамений, указывавших на взлет Веспасиана, но также упоминает иудейское пророчество и даже пророчество самого Флавия:

«На Востоке распространено было давнее и твердое убеждение, что судьбой назначено в эту пору выходцам из Иудеи завладеть миром. События показали, что относилось это к римскому императору; но иудеи, приняв предсказание на свой счет, возмутились (…). В Иудее он обратился к оракулу бога Кармела, и ответы его обнадежили, показав, что все его желания и замыслы сбудутся, даже самые смелые. А один из знатных пленников, Иосиф, когда его заковывали в цепи, с твердой уверенностью объявил, что вскоре его освободит тот же человек, но уже император» (Светоний, Божественный Веспасиан[5]).{5}

Ввиду этих заявлений, особенно касавшихся иудейского пророчества, которое «распространилось на Востоке», Менахем Штерн справедливо замечает: «По всей видимости, эти иудейские ожидания стали общеизвестными на первых стадиях восстания и не казались чуждыми обществу, уже знакомому с эсхатологической терминологией».{6}

Пророчества о разрушении Иерусалимского храма уходят в прошлое на поколение или одно-два столетия до их исполнения.{7} Самое древнее предсказание о разрушении Второго храма обнаружено в эфиопской Книге Еноха. Во фрагменте, который можно датировать примерно 160 годом до н. э., нам сообщается, что Бог снесет «ветхий дом» и возведет новый, «величественнее первого» (1 Энох 90:28–29)[6]. Возможно, под словом «дом» здесь подразумевается город Иерусалим, но далее в тексте говорится о Храме: «Храм будет возведен для Великого Царя навеки» (91:13; 4Q212 4.18).{8}[7]

В Книге Товита, датируемой II веком до н. э., кажется, тоже есть предвосхищение нового Храма. Товит на смертном одре говорит своему сыну и внукам:

«Но опять Бог помилует их и возвратит их в землю; и воздвигнут дом Божий, не такой, как прежний, доколе не исполнятся времена века. И после того возвратятся из плена и построят Иерусалим великолепно, и дом Божий восстановлен будет в нем на все роды века, – здание величественное, как говорили о нем пророки» (Тов 14:5).

В первой части стиха предвосхищается возвращение из плена в страну Израиля и восстановление Храма, который мы называем Вторым храмом. Признается, что воздвигнутый заново храм будет «не такой, как прежний», выстроенный Соломоном. Автор Книги Товита, конечно, знает это, так как нижний храм стоял во время его жизни (см. Аггей 2:3). Но он пишет с точки зрения праведника Товита, изгнанного в VIII веке до н. э. в Ассирию. Тому в видении является нижний Второй храм, который стоит, «доколе не исполнятся времена века». Тогда весь еврейский народ вернется в Израиль, «и дом Божий восстановлен будет в нем на все роды века». Ясно, что этот дом Божий есть эсхатологический храм, который заменит Второй храм, возведенный вскоре после окончания плена.{9} Из текста неясно, что Второй храм должен быть разрушен, но в нем отчетливо выражено предвосхищение того, что он будет заменен.

Пророчество о разрушении Храма найдено в Завещании Левия. В этом псевдоэпиграфе (около 100 года до н. э.) описывается, как старый патриарх Левий на смертном ложе делает своим сыновьям последнее предсказание. Он говорит им: «В конце веков согрешите вы против Господа» (14:1).[8] Описание последующей порочности священников мы находим в литературе, приближающейся к временам Иисуса, как это видно из некоторых свитков Мертвого моря (в основном датируемых I веком н. э.) и из Завещания Моисея (около 25–30 годов н. э.). Порочность священников приведет к разрушению Храма: «Оттого Храм, избранный Господом, опустеет в нечистоте вашей, а вы пленниками будете у всех народов (…) И все ненавидящие вас, возрадуются погибели вашей» (Завещание Левия, 15:1, 3).

Хотя в Завещании Левия повсюду заметна христианская правка (например, в 10:3, 14:2 и 16:3, 5), пророчество о разрушении Храма в главе 15, вероятно, подлинное.{10} В этом пророчестве нет ничего, в чем отражалось бы знание о разрушении Храма в 70 году н. э. (например, не упоминаются ни осада, ни пожар), хотя предвосхищение того, что священники будут ненавидимы язычниками, несколько противоречит тому, что произошло в реальности. В конце концов правящее священство большей частью сотрудничало с Римом; во время иудейских восстаний совершались нападения на правящих священников, даже на первосвященника, и некоторых убивали; Иосиф, тоже имевший аристократическое происхождение, стал близким другом и доверенным лицом семьи Флавиев. Возможно даже, что предсказание Рассеяния в 16:5, основано на более раннем вавилонском разграблении Иерусалима, а не на захвате города римлянами.

Вымышленный патриарх Иуда тоже предсказывает разрушение Иерусалимского храма, и снова по причине порочности вождей Израиля. Многие несчастья постигут Израиль, включая «сожжение Храма Божьего» (Завещание Иуды, 23:3). В этом случае предсказание могло быть христианской глоссой, а не подлинным предсказанием разрушения.{11}

Некоторые из кумранских свитков свидетельствуют о предвосхищении разрушения Храма. Ссылаясь на безнравственность высокого священства, Комментарий к Аввакуму (Pesher Habakkuk) утверждает, что «в последние дни богатства их и добыча перейдут в руки войска Киттим» (1QpHab 9.6–7). Большинство исследователей полагает, что под «Киттим» подразумеваются либо греки, либо римляне. Чуть позже комментарий добавляет, что «Бог осудит» первосвященника последних дней «на полное уничтожение» (12.5). Уничтожение первосвященника, конечно, не обязательно означает уничтожение самого Храма.

Комментарий к Науму говорит о некоей истории Израиля между заветами-завещаниями, поясняя, что Наум 2:11b («Куда бы ни пошел лев, туда и детеныш его пойдет без страха»)[9] подразумевает «Димитрия, царя Греции, который пытался войти в Иерусалим по наущениям заискивателей; [но он никогда не был] под властью царей Греции от Антиоха до появления правителей Киттим; впоследствии же он был попран [язычниками…]».{12} Ожидаемое попрание Иерусалима, видимо, включало в себя и штурм самого Храма, а может, и его разрушение. Разрушение или осквернение Храма сообразовывалось с ожиданием, что храм последних дней будет заново создан Богом, как мы читаем в Храмовом свитке: «Я освящу Мой храм славой Моей, ибо Я славу Мою пошлю пребывать на нем до дня творения, когда Я сам сотворю Мой храм; Я установлю его для Себя навсегда во исполнение завета, который я заключил с Иаковом и в Вифиле (…)» (11Q19 29.8-10).