Она бросилась бежать, понимая, что силы неравные. Сейчас эти типы нагонят ее, и тогда… Она вылетела к одному из стеклянных колоссов, и в этот момент обломился один из каблуков ее вечерних туфель. Она быстро отломала каблук второго и натянула туфли на ноги. Так-то лучше.
Конечно, это был не тот небоскреб, в котором располагался ее офис, иначе она просто влетела бы туда, благо, что ключи у нее с собой, и…
И убийцы, у которых могли иметься дубликаты ключей, последовали бы за ней и прикончили бы ее около лифта.
Анастасия лихорадочно размышляла. И вдруг поняла, что надо делать. Она ринулась к клумбе, на которой возвышалась абстрактная композиция из камней, схватила один из них – полированный кусок гранита – и изо всей силы швырнула в стеклянную дверь здания.
А потом стала кидать второй, третий, четвертый… Наконец, произошло то, чего она добивалась: внутри здания завыла сигнализация и замигали огни. В этот момент она заметила две фигуры, замершие в нескольких десятках метрах от нее. Это были ее преследователи.
Они явно не знали, что делать, переминаясь с ноги на ногу. Потому что к покрывшейся трещинами стеклянной двери спешил охранник, находившийся внутри здания. А на бедре у него была кобура с огнестрельным оружием…
Причем охранник был не один, у него имелся и напарник. Настя увидела, как ее преследователи ретировались, причем один из них приложил к уху мобильный телефон. Она бы много дала за то, чтобы узнать, кому он звонит!
– Стоять! Не двигаться! Иначе стрелять буду! – донесся до нее окрик охранника. Настя усмехнулась – это будет странная ирония судьбы, если она, сумев уйти от наемных убийц, окажется пристреленной охранником!
Кажется, те поверили ее объяснению, хотя и отнеслись к ней поначалу как к преступнице. Наконец появился полицейский фургон. Из него вышел подтянутый субъект в форме и двинулся к охранникам, подле которых находилась Настя.
Его сопровождал человек в штатском, быстро развернувший удостоверение с золотым тисненым орлом – к какому ведомству он принадлежал, Настя так и не поняла.
Один из охранников обрисовал ситуацию, человек в штатском кивнул и сказал:
– Все понятно! Однако вместо того, чтобы бесцельно стоять, надо было отправиться на поиски этих типов!
Один из охранников сорвался с места, а штатский заявил:
– Ну, теперь уже поздно! Анастасию Петровну мы возьмем с собой!
И, обратившись к ней, сказал:
– Все же необходимо дать показания и составить протокол, но это мы сделаем у нас. А потом мы сразу отвезем вас домой! Ваш автомобиль где?
Он проводил ее к фургону, распахнул дверцу и извиняющимся тоном сказал:
– К сожалению, придется ехать именно так. Однако тут вы можете чувствовать себя в полной безопасности!
Он помог Анастасии забраться в фургон, и тот практически мгновенно тронулся с места. Настя опустилась на приваренное к стене сиденье. Только сейчас она заметила, что ее трясет. Все же не каждый день ее пытаются убить!
Настя стала судорожно размышлять. Итак, ее кто-то заказал. И ответ был очевиден – ее смерть на руку олигарху Дуйменову. Ведь он днем неприкрыто угрожал ей – и сдержал свое слово, наслав на нее своих молодчиков.
Только что теперь делать? Если Дуйменов попытался убить ее один раз, попытается и второй. Тем более что доказательств причастности к покушению на нее миллиардера у Насти, естественно, не было.
И она не сомневалась, что полиция не найдет тех, кто покушался на нее. Не говоря уже о заказчике. Значит, ей так и предстояло жить дальше – в страхе и панике?
Внезапно автомобиль остановился, а через зарешеченное окошко полицейский сказал:
– Нам поступила важная информация! Кажется, теперь ясно, кто за этим стоит!
Что ж, похоже, Дуйменов, точнее его люди, допустили ошибки. Анастасия воспряла к жизни, коря себя за то, что раскисла. Ну да, когда за тобой устроили охоту, как за лисицей, ничего хорошего в этом нет. Но ведь она осталась жива!
Дверь фургона распахнулась, в глаза ей ударил свет – и, загораживая его рукой, Настя сказала:
– Мне ничего не видно, прошу вас, выключите фары, вы меня слепите…
И осеклась. Потому что поняла, что говорила эту же фразу, когда пришла на встречу с Точилиным, а вместо этого оказалась в ловушке.
Но если никакого начальника сыскного агентства там не было, то кто сказал, что в данный момент она находилась в обществе полицейского и какого-то работника одной из силовых структур?
Вот именно, никто! Она сама – как последняя идиотка, снова полезла в ловушку, причем по доброй воле, без всякого насилия.
Кажется, ее спутники поняли, что она обо всем догадалась. Свет продолжал слепить ее, а до нее донесся голос штатского:
– Анастасия Петровна, без глупостей. Если сделаете так, как прикажем, ничего с вами не произойдет…
Так она им и поверила! Если она сделает так, как они прикажут, то окажется через несколько секунд покойницей! А это уж точно не входило в ее планы.
Тем временем штатский продолжал:
– Вам ни о чем беспокоиться не надо. Не паникуйте, не сопротивляйтесь, и скоро вы окажетесь дома, с молодым мужем и детишками!
В его тоне сквозил неподдельный цинизм. Раздался топот – из света на нее надвинулся полицейский, державший в руке шприц. Он подошел к Насте, грубо схватил ее за руку и содрал с нее плащ.
– А что, дезинфицировать вы не намерены? – спросила его Настя, и полицейский протянул:
– Чего?
Она заехала ему по лицу сумочкой, а затем бросилась туда, где находился единственный выход – в источник света. Она вылетела на улицу, заметив, что они находятся на территории стройки. Со стороны на нее ринулся еще кто-то: это был штатский. Анастасия ударила его ногой в пах, а затем бросилась бежать: в вечернем платье, в туфлях со сломанными каблуками.
Она, конечно, заблудилась. Оказавшись около бетономешалки, Анастасия выглянула из-за нее и заметила высоченный забор, за которым находилась долгожданная свобода.
Она кинулась к нему – и в этот момент услышала голос:
– Не так быстро, Анастасия Петровна!
Остановившись, она медленно обернулась – и увидела ухмыляющегося штатского. Тот, глядя на нее, кажется, с восхищением, произнес:
– Вы – крепкий орешек, даром что женщина! Впрочем, я отнюдь не шовинист, дамы в моей профессии в некоторых случаях превосходят мужчин!
Какую профессию он считал своей, Насте отчего-то знать не хотелось. Хотя и так было понятно.
В руке штатский держал пистолет, на дуло которого был навинчен глушитель. С другой стороны подвалил полицейский.
– Он настоящий или просто в форму нарядился? – спросила Настя, и полицейский снова задал свой любимый вопрос:
– Чего?
Штатский усмехнулся и пояснил:
– Анастасия Петровна желает знать, являешься ли ты продажным оборотнем в погонах, который работает на меня, предавая честь своего мундира, или всего лишь киллер, нарядившийся в служителя порядка. Отвечу за своего нерасторопного коллегу, Анастасия Петровна… Впрочем, вы и сами, поди, догадались. Таких быстрых разумом невтонов можно найти только в нашей доблестной полиции!
– Мне ей колоть? Или так ее кончать будете? – спросил, насупившись, быстрый разумом невтон российской полиции.
Кончать ее… Настя быстро осмотрелась по сторонам. До спасительного забора было метров шесть-семь, но ведь он и высотой был метра в четыре! А ворота были заперты – ржавая металлическая цепь с огромным амбарным замком была прямым тому подтверждением.
– Кончать ее! Что за выражения! – поморщился штатский. – Вот видишь, быстрый разумом невтон, чего ты достиг? Клиент нервничает, готов снова совершить очередную глупость, оттягивая неизбежное.
– Эй, вы того, не матерись на меня! – заявил несколько обиженный «невтоном» полицейский. – Я всего лишь помогаю от трупа избавиться, но это не дает тебе права ущемлять мое мужское достоинство!
Штатский расхохотался:
– В самом деле, невтон, привилегию ущемлять твое мужское достоинство я предоставлю твоей жене и многочисленным любовницам.
В этот момент Настя бросилась прочь, но не к забору, а к бетономешалке. Найдет выход, она обязательно найдет! Потому что ее жизнь просто не могла сейчас взять и закончиться – точнее, оборваться от рук этих двух негодяев.
Настя бежала, понимая, что пуля может настичь ее в любой момент. Она завернула за угол недостроенного здания – и увидела полицейский фургон, на котором ее привезли. А метрах в пятидесяти виднелись еще одни ворота – они были приоткрыты и вели на волю.
Если она побежит к воротам, то ее элементарно пристрелят в спину или задавят фургоном. Значит, надо сделать так, чтобы этого не произошло.
Рядом с фургоном никого не было. Анастасия подбежала к нему, дверца была открыта. Она плюхнулась на сиденье – и обнаружила, что ключей в замке зажигания, конечно же, нет. Но ничего, она ведь много раз видела в фильмах, как можно завести двигатель без ключей… Она автоматически отметила, что часы на панели показывали без двух минут полночь. В голову полезло воспоминание об идиотском предсказании ведьмы – о том, что она умрет до окончания дня.
Если она побежит к воротам, то ее элементарно пристрелят в спину или задавят фургоном. Значит, надо сделать так, чтобы этого не произошло.
Рядом с фургоном никого не было. Анастасия подбежала к нему, дверца была открыта. Она плюхнулась на сиденье – и обнаружила, что ключей в замке зажигания, конечно же, нет. Но ничего, она ведь много раз видела в фильмах, как можно завести двигатель без ключей… Она автоматически отметила, что часы на панели показывали без двух минут полночь. В голову полезло воспоминание об идиотском предсказании ведьмы – о том, что она умрет до окончания дня.
До начала нового дня оставалось всего две минуты или даже меньше.
Да, видеть-то она видела, как герои и героини в лихих триллерах запросто заводили авто, соединяя какие-то проводки, но где она эти проводки могла найти? Она же элементарно не знала, как именно это делать. Драгоценное время шло, и паника охватила Настю. Понимая, что ничего у нее не выходит, она решила последовать первоначальному плану и бежать к открытым воротам, а там будь что будет. Хотя надо это было делать с самого начала, а не три или даже все пять минут спустя…
Она обернулась к дверце – и оцепенела. Потому что там она заметила ухмыляющегося штатского. В руке он держал ключи зажигания.
– Вы случаем не это ищете? – спросил он, и Настя судорожно сглотнула. А потом изо всей силы ударила ногами по дверце, которая отлетела в сторону, отталкивая прочь и штатского. Настя выскочила, заметила в грязи блеснувшие ключи. Она схватила их и кинулась обратно к фургону.
Ушла, ушла, ушла…
Рано она радовалась, потому что почувствовала сильный удар в спину, от которого упала лицом в грязь. Затем еще один удар, по голове, и, одурманенная болью, Анастасия ощутила, как ее рывком поставили на колени.
Стоя в этой унизительной позе, она чувствовала, как жидкая грязь, перемешанная с кровью, стекала у нее по лицу. Полицейский крепко держал ее, приставив к шее нож.
К ней подошел штатский и заметил:
– Прошу прощения за причиненные неудобства, Анастасия Петровна, но вы сами не оставили нам выбора. Потому что невтон-то, быть может, разумом и не быстр, однако кулаками работает, как заправский боксер. Поэтому я его и взял себе в помощники – обо всем остальном я позабочусь сам!
Настя попробовала пошевелиться, но поняла, что бесполезно: полицейский полностью контролировал любое ее движение.
– Если бы не куролесили, то получили бы инъекцию и давно бы спали мирным сном, – вздохнул штатский. – Никакой боли, никаких неприятных ощущений. Потеряли бы сознание – и все… Проснулись бы сразу в аду!
– Можно, я ее прирежу? – спросил полицейский, а штатский вздохнул:
– Вы, наверное, задаетесь вопросом, отчего я терплю этого увальня? Как-никак мой кровный родственник! А на кого, если не на родственников, еще положиться можно в этом наилучшем из миров?
– Кто? – спросила Настя, и штатский мгновенно ее понял. Он вынул пистолет с глушителем, проверил, плотно ли тот сидит, и сказал:
– Хотите знать, кто вас заказал? Понимаю ваш интерес, Анастасия Петровна, сам бы хотел в подобной ситуации знать. Мог бы сказать, потому что вы все равно сейчас умрете. Но, понимаете, не могу нарушать кодекс! У нас ведь тоже имеется свой кодекс!
Он навел на нее пистолет и с ухмылкой добавил:
– Впрочем, я и так сказал слишком много. Если проанализируете сказанное, то поймете, кто оплатил вашу насильственную смерть. Но, боюсь, у вас на это элементарно не хватит времени. Ибо вот-вот закончится старый день и начнется новый. Закончится ваша жизнь и начнется то, что один великий француз на смертном одре назвал «великим возможно». Я сегодня не в меру говорлив, но вы были достойным противником. Всего наилучшего!
Анастасия, все же исхитрившись, рванулась прочь. Она умудрилась заехать кулаком по коленке полицейского, который взвыл. Перекатившись по грязи, она увидела лежавшие у нее под ногой ключи зажигания, потянулась к ним – и краем глаза заметила, как штатский чуть подался назад. А до этого она уловила его движение – он нажал на спусковой крючок. И то, что он дернулся, было силой отдачи от выстрела. Странно, но он, видимо, промахнулся, потому что, несмотря на то, что Анастасия видела оранжевое пламя, ничего вслед за этим не произошло.
Ключи, они были у нее в руке! Теперь к автомобилю, сесть в него – и прочь отсюда!
Но ключи зажигания, которые она держала в руке, вдруг оказались невероятно тяжелыми. А потом из ее руки, нет, буквально сквозь ее руку, провалились вниз. И с противным чавканьем шлепнулись в грязь.
Настя стояла и смотрела, ничего не понимая. Отчего киллеры вдруг потеряли к ней всяческий интерес и не пытаются броситься на нее? И почему она сама не может сдвинуться с места, словно ее ноги вросли в землю?
Она видела, как штатский поцокал языком и сказал, обращаясь к своему родственнику-полицейскому:
– Ну что, невтон, досталось тебе сегодня. Точнее, теперь уже – вчера. Потому что наступил новый день! Пятница, пятница, скоро воскресенье! Люблю я конец трудовой недели!
Настя ничего не понимала. Они что, разыгрывали какую-то странную комбинацию? Тогда почему они упорно не обращали на нее внимания, как будто…
Как будто ее здесь не было?
Но она была, она находилась здесь, в трех метрах от них, вся в грязи и крови… Настя посмотрела на свои руки – и поняла, что ни грязи, ни крови на них не было. И что ей совсем не холодно, хотя температура стояла почти нулевая, а была она в одном только вечернем платье.
Штатский тем временем куда-то посмотрел и, поддев что-то ногой, сказал:
– А бабенка была резвая. Такая и в нашей области могла бы сделать карьеру. Однако: как я тебе уже много раз говорил, важен не талант, а самосовершенствование. Талант можно пропить, а вот навыки, если их усердно тренировать, никогда! Ладно, достаточно философствовать, давай избавимся от трупа!
От трупа? Настя не понимала, что они имеют в виду. Неужели они уже убили кого-то и приехали на стройку, чтобы спрятать тут бездыханное тело? Но был этот труп явно не в фургоне! Наверняка они имели в виду труп кого-то, лишенного жизни загодя и чьи бренные останки дожидались своего часа здесь, на этой стройке.
– Может, нам ее в бетономешалку сунуть? – спросил полицейский, а штатский вздохнул:
– Никакого пиетета к жертвам! Так нельзя! Потому что если ты не уважаешь смерть, то она решит навестить тебя. Потому что если кто-то умер, то, как ни банально это звучит, навсегда. Воскрешения плоти не будет, а что касается души… Меня призраки пока что не навещали. Даже если душа и есть, то пусть себе покоится с миром! Потому что в привидений, которые стоят вокруг меня и протягивают свои гнилые лапы, я не верю. Эй, душа, ты здесь?
Понимая, что это безумие, Настя тем не менее крикнула:
– Да, здесь!
Ведь как они испугаются, как заорут и как бросятся бежать прочь! А она спокойно уйдет с этой страшной стройки и отправится домой, к Эдику, к детям…
Но, несмотря на то, что она крикнула так, что у самой уши заложило, никто из киллеров никак на это не отреагировал. То ли нервы у них были как стальные тросы, то ли…
То ли они ничего не слышали.
– Ну вот видишь, никто нам не ответил! – заявил штатский. – Ладно, тащи мешки. Дождь становится сильнее, но это хорошо. Все следы смоет. И стройка законсервирована, улики тут никто никогда не найдет. Нам заплачено не только за убийство госпожи Бойко, но и за транспортировку ее тела.
– А зачем оно им? – спросил на бегу полицейский, а Настя никак не могла взять в толк – почему они ведут о ней речь как о мертвой. Она же жива, она стоит около них, она здесь!
Полицейский вернулся с двумя синими пластиковыми мешками, и штатский сказал:
– Давай помогай мне! Держи за ноги. Да не так! Ну вот, выпустил и в грязь уронил! Давай, невтон, работай! Что же до твоего вопроса – какая тебе разница? Хотят – получат. Ведь нам за это платят. Значит, нечего спрашивать!
Ноги – чьи ноги? Они что, сумели извлечь откуда-то труп, которого она упорно не видела? Настя повернулась, все еще не в состоянии сдвинуться с места – и вдруг ощутила небывалую легкость.
А затем все свершилось очень быстро. Она вдруг присмотрелась – и увидела труп. Мертвое тело. Покойника.
И начала кричать, причем так, что ее наверняка было слышно по всем окрестностям. Но, судя по тому, как неторопливо и слаженно работали киллеры, ее крик ни до кого не долетел.
Потому что они упаковывали в пакеты не чье-то безымянное тело, труп неизвестного человека, какого-то покойника.
В грязи, под усиливающимся дождем, лежало ее собственное тело – с широко раскрытыми глазами и неестественно вывернутыми конечностями.
И правая половина черепа у нее была снесена выстрелом – оттуда струилась кровь, перемешанная с серым веществом головного мозга. И любому было понятно: такая рана смертельна.