– Правильно. Но это когда тебя не зовут. Ты плиту делал?
– Моя работа.
– Кто заказывал?
– Уточнить надо. – Мужик стоял и смотрел на Пастора немигающим взглядом.
Овчаров молча выдерживал паузу. Соха незаметно бегал глазами, посматривая то на одного, то на другого. Зная Пастора, он понимал, что еще секунда такого игнорирования ситуации со стороны бывшего зэка, и вор выволочет его за ограду и заставит до вечера отжиматься от земли. Солнце будет закатываться, плача от сострадания, а этот придурок в бандане будет кряхтеть, хрипеть, но все равно отжиматься.
Но Овчаров спокойно произнес:
– Так ты уточни. Мужик полез в карман передника и вынул – вот сука! – маленький блокнот. Пастор даже бровью не повел.
Полистав замусоленную книжицу, монументальных дел мастер выдал информацию:
– Вот, короче. Двадцать первого числа это было. Памятник заказал Хряпов Иван Сергеевич. Все.
– Молодец, – похвалил Пастор. – Теперь слушай. В другой раз, когда меня сюда не привезут, а я сам приеду, будешь сразу выходить ко мне навстречу и первым здороваться. Если я еще раз увижу цвет твоих бебиков, когда ты будешь отвечать на мои вопросы, то накажу тебя. Станешь их поднимать на меня только тогда, когда я прикажу тебе это сделать. Ты все понял, мужик?
Мастер мгновенно потупил взгляд, остановил его на уровне колен вора и кивнул. Он уже давно понял, кто перед ним. Надежда на ошибку рассеялась с последними словами приезжего авторитета.
На воле очень хочется забыть обо всем том, что приходилось терпеть последние двенадцать лет. Но люди и события из прошлой жизни находили его и здесь, на кладбище. Даже тут ему объясняли, что он как был работягой-сучкорубом, так им и останется. Ему до конца дней придется склонять голову перед теми, кто именуется законниками.
Они ехали с кладбища. Пастор по обыкновению молчал и о чем-то думал. Соха по привычке свесил руку из окна, лежал на спинке сиденья и слушал по радио приглушенный фокстрот. У самого въезда в город Пастор неожиданно сбросил скорость и остановился, почти съехав в кювет. Его подельник, привыкший к этому, сдвинул к кончику носа темные очки и посмотрел на вора поверх оправы.
– Соха!.. – как-то страшно и глухо произнес вор. – Как он сказал? Какого числа сделал памятник?
– Двадцать первого, – ожидая подвоха, ответил тот.
– Кто-то перестарался. – Овчаров нажал на кнопку, и механизм, подвывая, стал опускать стекло.
Пока он прикуривал, Соха соображал, к чему это сказано.
Пастор уже выкурил половину сигареты, а ничего путного на ум его подручному так и не пришло. Он чесал голову, снимал и снова надевал очки. Мысль не выстреливала.
– Знаешь, Витя, иногда мне хочется остановить машину и высадить тебя на хрен, – сказал Пастор. – Какой от тебя толк? У тебя на уме только бабы-негритянки в белых чулках. Где ты их здесь находишь? В Университете путей сообщения? Или сам саламандрой красишь?
– К чему ты это, Пастор?! – взвился Соха. – Чего ты опять начал?! Разок с африканкой побаловался под настроение, так ты до конца жизни вспоминать будешь!..
– Мне, Витя, твои международные отношения по барабану. Я говорю, что голова у тебя не работает. – Пастор выкинул окурок в окно и снова нажал кнопку. – Еще раз спрашиваю, когда мужик сделал памятник?
– Двадцать первого!
– А Костин когда умер?
– Двадцать второго…
– Вот я и говорю. Кто-то поторопился…
Соха будто получил удар током и поднял глаза на вора. Но тот был уже далеко. Он уверенно вел машину, снова о чем-то думал, и с его губ не сходила улыбка.
Глава 22
Любой посторонний человек, перечитав ворох распечаток телефонных переговоров Вихорева, отложил бы их в сторону и вяло пожал плечами. Мол, в чем же тут криминал? Деловые разговоры, работа по снабжению судов оргтехникой. Человек крутится, как уж может, помогает районным судам лучше работать. Таковы должностные обязанности начальника судебного департамента. Служить, помогать и обеспечивать.
Последний разговор был с председателем суда Центрального района, которого звали Николаем Сергеевичем. Все ясно и понятно. Просьба привезти технику к нему домой, чтобы ее не растащили до момента распределения. Человек даже тут думал о благополучии судебного департамента области.
Только Земцову, изощренному в подобных делах, стало ясно, что началась игра, не видимая обывательскому глазу. Вихорева и Заруцкого загрузили. Причем профессионально, намертво.
На языке коммерческих служб безопасности игра с оргтехникой неизвестного спонсора называется плановым перегрузом. Это когда экспедитора, проверяя на вшивость, отправляют в рейс с лишним весом. Это делается как бы случайно, по ошибке. На самом же деле все происходит под жестким контролем. Заявит экспедитор об излишке – молодец. Свой парень. В последующем ему можно доверять и куда более сложные дела. Присвоит – прерывается трудовой стаж. Возможно, надолго.
На менее понятном языке закона об оперативно-розыскной деятельности подобное мероприятие именуется не иначе как экспериментом. Вы скажете, что в отношении судей запрещено проводить оперативно-розыскные мероприятия без соответствующей санкции? А что, собственно, делалось-то? Отдали человеку в качестве спонсорской помощи технику и деньги. Никто не заставлял его все это брать. Другое дело, какую оперативную выгоду можно из этого извлечь.
Пащенко ничего не сказал Земцову о долларах. Он не назвал ему имя своего человека, доставившего Заруцкому груз. Но опер и без этого понял, что нужно искать не технику, а среди нее. Что? Найдет – узнает. Впрочем, об этом и прокурор говорил.
Оставалось последнее…
Земцов пододвинул к себе аппарат и включил громкую связь, чтобы Макс мог хорошо слышать весь разговор. Потом не нужно будет ему ничего объяснять. Сам поймет, что делать.
– Центральный суд, – сказал кто-то после нескольких гудков.
– Адвокат Шнягин вас беспокоит. Подскажите, пожалуйста, у кого на рассмотрении находится уголовное дело Артемова?
– У судьи Шмидт. Хотя нет, подождите минутку.
Земцов с Максом посмотрели друг на друга.
– У председателя суда Заруцкого Николая Сергеевича. Заседание назначено на послезавтра.
– Благодарю. – Земцов отключил связь.
Не успели они встать со стульев, как телефон запиликал.
– Надеюсь, это не адвоката Шнягина ищут! – Земцов усмехнулся и снял трубку.
Первые же слова поразили его как громом. Сержант полиции, дежуривший на одном из обменных пунктов, сообщил, что им задержана женщина со стодолларовой купюрой, номер которой указан в программе кассира-оператора.
– Будь здесь!.. – приказал Земцов Максу, сорвал со спинки стула легкую куртку и молодцевато проскочил в дверь.
Ирина Анатольевна Заруцкая была из тех женщин, которые нравятся сами себе постоянно, а окружающим – лишь первое время. Пока не заговорят. Всевышний одарил ее дивной внешностью, но, как следствие, кое-чего недодал.
Когда жена после приезда мужа увидела в его руках банковскую упаковку стодолларовых купюр, она сразу поняла, что ко всем благам дома добавилось еще одно – десять тысяч зеленых.
Доллары Ирина Анатольевна считала быстрее, нежели рубли. Ей всегда приходилось некоторое время подумать, прежде чем решить, сколько денег в запечатанной пачке, если там находятся купюры по пятьдесят рублей или же по пятьсот. С этим у нее всегда была проблема. Но благодаря какому-то психологическому излому она молниеносно могла сказать, какая сумма находится в упаковке, если в ней двадцатки или сотни долларов.
В этот вечер в дом привалило ровно десять тысяч. Ирина Анатольевна не удивилась, откуда деньги. Это как раз в порядке вещей! Она просто поинтересовалась, деньги можно тратить или же их придется передать нужным людям? Муж успокоил ее, сказав, что зеленые бумажки в ее распоряжении. Ирина Анатольевна с приятным чувством в груди взяла упаковку и понесла в спальню. До утра она будет точно знать, в какую область жизнеобеспечения их вложить.
Когда на следующий день Николай Сергеевич нагрузился коробками и поехал к Вихореву, она позвонила Марине Поборниковой и предложила выпить кофе с коньяком. Та не была обременена практической деятельностью и приехала сразу. Удивительно, но некоторым дамам, мужья которых получают десять тысяч рублей, необходимо трудиться. Для других такая сумма – сумасшедшие деньги.
Пока Марина добиралась до квартиры Заруцких, Ирина Анатольевна решила сходить в магазин и сделать пару покупок. Пирожные, «Хеннесси». С этой целью дама и зашла в обменный пункт. Рублей у нее не было, поэтому она прихватила соточку из мужниной пачки.
Если свои обязанности перед обществом Ирина Анатольевна Заруцкая представляла весьма смутно, то права супруги судьи знала наизусть. Поэтому, когда сержант полиции за локоток ввел взволнованную женщину в комнату, она возмущалась и сообщила ему, что он здесь больше не работает. Ирина Анатольевна доказывала ему, что, как и муж, обладает статусом неприкосновенности и не подлежит ни задержанию, ни досмотру.
Но сержант был из тех, кого сейчас в органы внутренних дел набирают по объявлению. Ростом не ниже ста семидесяти, отслуживший в рядах российской армии, не судим, образование среднее. Именно оно не позволяло ему как следует оценить значимость закона о статусе судей как в целом, так и в части их неприкосновенности. Но он был уверен в том, что если сейчас эту бабу упустит, то приедут люди из оперативно-розыскной части и оторвут ему голову по самый пояс. Что такое ОРЧ, сержант знал очень хорошо и без дополнительного образования.
Увидев Земцова, Ирина Анатольевна в первый момент решила, что пришло ее спасение. Мужчина в возрасте, в меру галантен, воспитан и образован. Своими манерами он даже превосходил тех, с кем ей часто приходилось встречаться на раутах в администрации.
Ему-то она сдуру и поведала свою печальную историю от начала до конца. Ирина Александровна ошиблась. Она была уверена в том, что как только представится и прозвучит фамилия судьи Заруцкого, все проблемы будут решены.
Бывалый опер качал головой и соглашался. Он пожурил сержанта за отсутствие обходительности и предложил Ирине Анатольевне проехать к мужу, с его помощью решить все формальности и остановить процесс, едва не начавшийся по глупой ошибке. Земцов усадил Заруцкую в машину и, явно извиняясь, помахал ей рукой. Частник, сидящий за рулем, повез даму, растрепанную от нервных потрясений, в суд Центрального района, к мужу.
Ирина Анатольевна попросила водителя подождать, выпорхнула из машины и взошла на крыльцо суда. Через три минуты частник – он же Макс, оперуполномоченный ОРЧ – увидел супругов Заруцких. Они быстро сели в его машину и велели гнать к своему дому. Весь разговор мужа с женой помимо Макса слушал Земцов, сидя в своем кабинете.
Рядом с ним стояли заместитель начальника ОРЧ, оператор технической связи и огромный стационарный магнитофон. Этот агрегат медленно проворачивал пленку и записывал каждое слово, звучащее в салоне автомобиля.
Макс старался, как только мог. Он вез чету Заруцких такой дорогой, какой те никогда в жизни не ездили. Это как лететь из Ташкента в Находку через Калининград.
Но взволнованные Заруцкие этого не замечали. Они говорили без остановки. Николай Сергеевич материл жену, объяснял, откуда взялись бабки, учил, что нужно делать, чтобы менты не докопались, и как общаться с ними в дальнейшем. Когда Макс понял, что тема исчерпана, он подвез их к дому.
Глава 23
– Кажется, теперь тебе есть с чем идти на квалификационную коллегию судей. Так, Александр Владимирович? – Заместитель качнул головой и вышел из кабинета Земцова.
Да, ему теперь есть с чем идти и к председателю областного суда, и на коллегию. Только долларов у Заруцкого уже не будет. Тех самых, что из общака Пастора.
Земцова успокаивало одно. Заруцкий скорее застрелится, нежели утопит десять тонн баксов в реке. Он их спрячет. А раз так, значит, деньги вернутся. Александр Владимирович уж расстарается ради такого случая.
Но другое обстоятельство сильно волновало его. Исчез общак, пропал и Костин. Пастор как ворон кружил вокруг кладбища и своих насиженных мест. Он не останавливался ни на минуту. Вор искал… Что? Общак?
Сколько Макс ни долбил того мастера с кладбища, с которым контактировал Пастор, все бесполезно. Коэффициент получения полезной информации – ноль. Бывший каторжанин твердил одно и то же: «Был какой-то мужик». Что еще? «А ничего больше. Постоял, покурил да ушел». А о чем спрашивал? «Да ни о чем». Вот и все!
– Макс! Собирай группу!
Председатель областного суда отложил в сторону наушники и еще раз взял в руки протокол допроса жены Заруцкого. Земцову показалось, что за двадцать минут, в течение которых он находился в кабинете председателя, тот постарел лет на десять. Некоторое время глава областного суда сидел молча, глядя куда-то в сторону. Перед ним сейчас стояла задача, которую можно было решить только с большими жертвами.
Этот человек слишком много говорил на конференциях о коррупции в российских судах, но даже не пытался разглядеть ее в своем собственном. Конечно, он созовет сейчас коллегию и, разумеется, выступит инициатором возбуждения уголовного дела в отношении председателя суда Центрального района. Иначе и быть не может.
О Вихореве председатель старался не думать. Пусть проблемы этого типа останутся с ним. Больше всего его сейчас волновал еще и тот факт, что Земцов просил разрешения на установление в машине судьи областного уровня прослушивающего устройства.
Александр Владимирович пояснил, что одно преступление связано с другим, а началось все очень давно. В тот день, когда его сотрудники задержали на даче преступного авторитета Сомова и изъяли у него воровской общак. Сейчас эти деньги используются по назначению. По одному из пунктов, для чего общак и формируется. Они идут на подкуп судей и должностных лиц из властных структур. Именно это и именуется организованной преступностью.
А этот поганец Заруцкий, словно исполняя волю волшебной феи, взял себе на рассмотрение дело Артемова! Какое он имел право забирать его из производства судьи Шмидт?!
Председатель потер виски. Он понял, что думал сейчас не о том. Слишком силен оказался удар опера, чтобы после мыслить конструктивно. Не дать разрешения на прослушку он не может, а дав его, разрушит свою карьеру, создававшуюся годами. Других вариантов у него не имелось. Его никто не пощадит. Лелеять рассадник преступности не где-то, а в областном суде?!
– Я сейчас дам официальное разрешение. Сегодня после обеда в срочном порядке будет созвана квалификационная коллегия. Я полагаю, что ее состав осудит поступки своих коллег. Такое поведение недостойно звания судьи.
– Это точно, – согласился Земцов, двинулся к выходу из приемной, на секунду задержался и сказал: – Знаете, я, честно говоря, не сомневался в том, что вы поступите как настоящий мужик.
– Как судья, Земцов. Закон превыше всего.
Александр Владимирович постоял еще мгновение, потом решительно потянул на себя ручку двери и вышел.
Солнце свалилось с зенита и стало неумолимо скатываться к западу. Оно играло своими лучами на верхушках сосен и обещало тепло на следующий день.
Именно в таком лирическом настроении и открывал ворота своего загородного дома председатель судебного департамента при Верховном суде по Смоленской области Вихорев. К ним подкатили черная «Волга» и микроавтобус «Форд».
Настроение Вихорева переменилось в худшую сторону сразу же, как только он увидел, кто именно его навестил. Из «Волги» показались начальник отдела ОРЧ Земцов и еще какие-то офицеры полиции. Из микроавтобуса высыпали вооруженные люди в масках числом около десятка.
Такого поворота событий Вихорев никак не ожидал. Совершенно очевидно, что эти люди приехали не для того, чтобы попить коньячку под барбекю.
Но Вихорев сориентировался быстро. Он сопоставил появление сотрудников оперативно-розыскной части с дарами неизвестного спонсора и успокоился. Деньги, которые председатель департамента обнаружил в пакете вместе с документацией на оргтехнику, лежали в сейфе, наверху. Хранить доллары закон, слава богу, разрешает. Не брежневские времена. А насчет оргтехники подтвердит Заруцкий.
– Гражданин Вихорев? – Земцов вплотную приблизился к начальнику департамента.
Вихорев почувствовал, как его почти наизнанку вывернуло от этой казенщины.
– «Гражданин Вихорев»… Дятел, ты знаешь, с кем разговариваешь, у чьих дверей сейчас устраиваешь костюмированный бал-маскарад?! Да, я – Вихорев! Начальник судебного департамента…
– Я знаю, кто вы. – Земцов распахнул папку. – Вот постановление на обыск, подписанное прокурором района. Ознакомьтесь и распишитесь. Понятых мы привезли с собой, так что не утруждайтесь звонками по соседям. Я хорошо знаю, кто они. Справа от вас проживает угольный магнат Ярцев. Бывший уголовник. Он понятым не пойдет. Ему западло. Сосед слева – председатель ЖКХ мэрии. Ему тоже не по чину здесь стоять. Пройдемте в дом.
Обыск занял почти три часа.
– Сейф, – приказал Земцов. Вихорев повел его наверх.
– Хорошие картины, – заметил безграмотный мент. – Одна, кажется, Шагала. Получили тринадцатую зарплату и зашли на рынок? Вихорев промолчал, лишь распахнул дверцу сейфа и отошел в сторону.
– Ты смотри! – почти естественно удивился Земцов, показывая внутренности сейфа понятым. – Доллары. Чьи это?..
– Американские, – глупо проронил Вихорев.
– Вы не ошибаетесь? Это точно американские доллары? Не ваши? – Видеокамера бесстрастно фиксировала настойчивое выражение лица Земцова.
– Мои это доллары, раз в моем сейфе лежат! В этом есть состав преступления?! – С сигареты начальника судебного департамента упал пепел.