Павлов выйти иначе, чем через Спасские ворота, не мог, бегать от группы обманутых соинвесторов не собирался, но и на особый результат после беседы с президентом тоже не рассчитывал. Это угнетало.
— Вы можете войти. Президент вас ждет, — известила секретарь.
Артем встал и, мысленно перекрестившись, прошел через высокие двойные двери.
— Здравствуйте! — Президент сдержанно улыбнулся.
— Добрый день! — Павлов ответил такой же улыбкой.
— Присаживайтесь. Слушаю вас.
Президент откинулся на спинку кресла и опустил руки, развернув плечи. Кивнул визитеру и опустил взгляд, так, словно визитер его больше не интересовал. Многие, видевшие эту манеру, сочли, что он уклоняется от прямых встреч глазами, поскольку не интересуется беседой. На самом деле именно так он привык входить в смысл сказанного, не отвлекаясь на собеседника, его мимику и жесты. Он просто так слушал.
— Господин президент, я столкнулся со сложной ситуацией. Касается это строительного бизнеса, — начал Артем.
— Что — квартиру вовремя не сдают? И вы сразу к президенту? — нахмурился глава страны.
Он не хуже адвоката Павлова знал о ситуации в строительном бизнесе страны. Три четверти строек по всей стране встали из-за кризиса, несколько тысяч домов были просто не построены. Армия обманутых дольщиков превысила миллион, и помочь им было невозможно, так как государство по долгам частных инвесторов и недобросовестных застройщиков не отвечало. Судебная власть также была бессильна. Взыскать с банкрота что-либо невозможно. Арестовывать пустые банковские счета бессмысленно. Президент заметно нервничал. Он уже устал от личных просьб подчиненных и многочисленных околокремлевских олигархов и бизнесменов.
— Нет. Вопрос не во мне. Там снаружи около Красной площади стоит группа обманутых соинвесторов. Они пострадали от разных строительных пирамид. Я понимаю, что помочь им всем тяжелейшая задача. Но можно дать людям надежду. Это важнее.
— Вы считаете, что обещания и посулы важнее крыши над головой? Вы не похожи на идеалиста-романтика. Мне кажется, вы из другого теста. Расчетливы, прагматичны. Я бы даже сказал, циничны…
Президент нахмурился и посмотрел на часы. Жест более чем многозначительный.
— Я не ангел, а человек, — признал Артем, — грешен, как и все. Но у меня есть несколько соображений, которые могут реально помочь людям. Разрешите хотя бы изложить их.
Президент потер переносицу указательным пальцем и коротко вздохнул:
— Пять минут даю вам.
Он снова откинулся на спинку и опустил глаза, и Артем немедленно включил внутренний таймер; он обязан был успеть сказать все.
— Обманутых дольщиков действительно очень много. Больше, чем нам хотелось бы. Если за два года их не успокоить, они пойдут на выборы и проголосуют за тех, кто будет хаять и ругать власть. Болтать — не строить. Надо предложить им реальную жилищную программу.
Президент поднял взгляд.
— Напомню вам, что у нас уже есть приоритетный национальный проект «Доступное жилье». Он реализуется. Что еще? — И он снова выразительно глянул на часы. Часы были отличные, швейцарские, дорогие. Даже просто смотреть на их механический блеск было приятно.
— Проект уже три года как реализуется, — в свою очередь напомнил Артем, — и за эти три года обманутых инвесторов стало лишь больше. Программа «Доступное жилье» работает только тогда, когда у вас есть доступ к тому, кто его распределяет.
Президент устало поморщился и постучал по стеклу часов:
— Осталось две с половиной.
— Я предлагаю дать обманутым и необманутым возможность создать свое жилье. В советские времена лучшим выходом для молодежи стали МЖК. Помните?
— Да. Я и сам так первую квартиру зарабатывал, — согласился президент.
— Сейчас это сделать даже легче. Нужна только твердая воля. Ваша воля.
Павлов уже чувствовал, что не успевает сказать все, что должен.
— Что именно? — слегка заинтересовался глава государства.
— Новые подмосковные города. В стране не хватает не только жилья, но и городов. Вам это хорошо известно. На прошлой неделе министр социального обеспечения докладывал на всю страну.
— Было такое, — кивнул президент.
— Вокруг Москвы и областных центров вполне реально создать площадки для новых городов. Государство берет на себя расходы по проведению дорог и коммуникаций. Сдает частным застройщикам в аренду землю. По номинальной цене. Например, по сто рублей в год за метр квадратный сроком на сто лет. Представляете?
Президент замер, и Артем понял: он пытается это представить! Шанс уйти понятым возрастал.
— Далее предлагается пять-шесть типовых проектов. Лучше не отдельные дома, а таунхаусы. По себестоимости. По конкурсу. Строит тот, кто конкурс выигрывает. Решает комиссия. Половина — представители госструктур, другая часть — сами будущие жильцы и инвесторы. По предварительным подсчетам, метр такого жилья может стоить до тысячи долларов. Ниже цен не бывает. Купить новую квартиру в Москве сегодня дешевле, чем за полмиллиона, невозможно. А за сто-сто пятьдесят тысяч долларов в ближайшем Подмосковье при таком подходе — абсолютная реальность.
Артем уже видел, что внутреннего сопротивления его проект не вызвал, и тут же позволил себе мечту:
— При этом дайте людям кредиты. Пусть ипотека работает по-человечески, а не по-банкирски.
Президент еле заметно улыбнулся:
— Н-да. Предложение оригинальное. Пока никто такого не предлагал и не осуществлял.
Артем не согласился:
— Простите, но под Парижем, во Франции, есть такие города. Я был в одном из них. Валь Де Еуроп называется. Пятнадцать тысяч человек. Сплошь средний класс. Чистота, уют, зелень, красота…
— Мы — не Франция, — решительно отрезал президент. — Помимо жилья есть и более важные проблемы. Отопление. Зима стоит холодная по всей стране. С Украиной тему газа не закрыли. Про внешнюю политику не буду даже рассказывать. Города будем строить. Но не сейчас.
Он снова потер переносицу.
— Что же делать людям? Если бы не адвокатура, я бы и сам возглавил такой проект… — Артем с готовностью разложил подобранные документы.
— Да? А мне показалось, что вы уже давно адвокатурой и не занимаетесь. Телевидение, книги, стройки, города. Некогда, — усмехнулся президент и поднялся в кресле за столом. Показал на часы.
— Время истекло. Спасибо за предложение. Рассмотрим. Я поручу помощникам изучить вопрос, и вам дадим ответ. Документы оставьте.
Павлов тоже встал, но уйти не спешил.
— Спасибо. Но что мне сказать людям? Они же правда ждут.
— А вы так и скажите. По округам и префектурам созданы специальные комиссии. Ведите своих подопечных туда. Ставьте на учет. Федеральный бюджет уже выделяет деньги для обманутых инвесторов жилья. В течение года все получат квартиры. Не шикарные. Но жить можно. Вот это и скажите. И еще передайте, что ипотеку пусть не боятся брать. Я взял под контроль эту сферу. Теперь все будет, как это вы сказали? Не «по-банкирски, а по-человечески»! Забавно! Прощайте!
Президент скупо улыбнулся и протянул руку. Коротко пожал и вышел через боковую дверь в другую комнату. Артем остался один. Одиночество все настойчивее преследовало его повсюду. Дома, на работе, даже в Кремле.
Капитальный ремонт
Александр Дмитриевич отходил от пережитого шока часа полтора. И лишь когда ему с угрозами позвонил финансист Поклонского, в голове словно что-то щелкнуло, мозги включились, и почти сразу обнаружилось, что бояться-то нечего! Напротив, абсолютно все обстоятельства сложились — лучше не надо!
Говорите, убит Захар? Ну и чудесно! Значит, и старые концы в воду!
Говорите, Захар обо мне что-то сказал? А почему же ментов еще нет? Уж менты шанса пощупать пусть мелкую, но весьма упитанную рыбу, как начальник жэка, не упустили бы…
Говорите, Павлов увидел мой испуг? А что он сделает? Я-то ни слова не сказал, а испуг к делу не пришьешь.
Но главное, теперь ничто не могло предотвратить выселения двух оставшихся жильцов — даже закон. Более того, закон и настаивал на выселении этих двоих на все время капремонта, а уж в том, что дом нуждается в капремонте, сомнений не возникнет ни у кого. Он уже лет двадцать как в ремонте нуждается… а тут еще и рвануло.
Эти вот мысли Александр Дмитриевич и выложил Льву Давидовичу, немедленно получил зеленый свет и гарантии полного содействия по служебной линии, а едва Жучков пришел на работу, ему позвонили сверху и в приказном порядке нагрузили как раз тем, что сам Жучков и придумал. Так что уже к девяти утра посланный на дом таджик на каждой подъездной двери расклеил объявления о начале капитального ремонта. В длинном перечне того, что предстояло заменить, числились не только вся система отопления и водоснабжения, не только оконные рамы и кровля, но даже потолочные перекрытия из массивного бруса. Проживание в таком доме становилось невозможным, а потому ровно в девять утра Жучков позвонил Варваре Серафимовне и официально предложил переселиться на время ремонта в квартиру из резервного фонда — современную, удобную, модную «двушку» в престижном московском районе Жгутово.
— Вы ведь уже делали ремонт, — враждебно возразила пенсионерка.
— То был текущий, — охотно пояснил Жучков, — а это — капитальный. Даже если бы взрыва не было, срок износа, знаете ли, подошел… В этом доме, исходя из технических норм, уже опасно жить, а мы все технические нормы стараемся выполнять.
Понятно, что вдова архитектора тут же напомнила, что в стране 90 % жилья не отвечают техническим нормам, в том числе и «современное, комфортное жилье в Жгутове», но ее мнение Жучкова ничуть не интересовало. Он свое дело сделал — предупредил, а дальше… дальше можно было смело вызывать милицию и выселять зловредную старушенцию в положенное ей по жизни Жгутово при помощи российской власти.
Александр Дмитриевич боялся двух вещей: визита службы безопасности да звонка Льва Давидовича с сообщением, что его, жучковская, доля начинает быстро уменьшаться — в строгом соответствии с убытками г-на Поклонского.
«А эти… пусть хоть президенту жалуются!»
Митинг
Когда накал страстей стихийных пикетчиков достиг взрывоопасной точки, появился один из наблюдателей.
— Идет! Идет! Вышел из ворот и через площадь чапает! — закричал делегированный на пост мужчина, жестами позвал людей за собой на улицу и вновь выбежал наружу.
Людской поток обманутых инвесторов выплеснулся на воздух и заполонил собою угол Красной площади, поворот улицы Ильинки и тротуар возле входа в ГУМ. Движение остановилось, автомобили тревожно загудели, и, конечно же, к ним с трех сторон побежали милиционеры. Благо, с четвертой стороны шел и адвокат Павлов.
— Друзья! У меня хорошие новости от президента! — закричал он, бодро шагая по брусчатке, и люди тут же отозвались довольным гулом:
— Ууу-у-у-уу!
— А ну, расходимся! — закричали милиционеры, оттесняя толпу с проезжей части.
— Почему перекрыли движение? Кто разрешил митинг?
— Расходимся! Расходимся!! Освободить дорогу! Разойдись! — неслись нервные крики стражей порядка.
Павлов бросился в узкий промежуток между милиционерами и дольщиками.
— Минуту! Я прошу дать нам минуту! Мы сразу же разойдемся. Прошу вас! Кто старший? — метался он между гражданами и правоохранителями.
Наконец отозвался один из милиционеров — усатый капитан.
— Что вы устроили? Вы понимаете? Это несанкционированный митинг! Все будут задержаны и оштрафованы! Вы за это отвечаете? — наступал на Павлова капитан.
— Я отвечу. Никакой это не митинг! Люди ждали меня. Я был на встрече с президентом. Я должен им сейчас рассказать об этом. Поймите же!!!
— У президента? — озадаченно спросил капитан и сделал жест рукой своим коллегам: — Стоп!!!
— Да! У президента. Говорю же вам. Эти люди ждут его решения. Я его несу. Дайте минуту. Мы сразу же уйдем.
— Так. Отходите в Ветошный переулок, — распорядился капитан, — даю вам минуту на все про все. После этого разгоним и задержим. Вперед!
— Друзья, отойдите за ГУМ в переулок! Там я все расскажу, — крикнул Павлов.
Гудящая толпа потекла в ближайшую улочку, и Павлов подумал, что сейчас его будут пытать, притом, что за одну минуту всего, что было у главы государства на приеме, не пересказать. А что-то и не следовало озвучивать.
— Первое, — привлек внимание к себе, заняв место на первом же низеньком крыльце, Артем, — президент принял все наши требования. Второе…
Но не успел он договорить, как люди закричали и захлопали в ладоши. Похоже, им казалось, что этого достаточно и они сегодня же заселятся в теплые уютные квартиры.
— Второе. Он прекрасно владеет ситуацией. Знает всю статистику. В том числе грустную.
Люди превратились в слух.
— Третье. Он поддерживает вас всех. Четвертое. Всем обманутым дольщикам надо срочно встать на учет в префектурах.
Толпа возбужденно загомонила. Запах перемен почуяли все.
— Это касается москвичей, — перекрикивая гомон, пояснил Артем. — Иногородние встанут на учет у себя дома в администрации. Будет создано специальное Федеральное Жилищное Организационно-Правовое Агентство, которое займется соинвесторами. Все ваши документы надо срочно направить в это агентство.
Толпа замерла.
— И последнее. Квартиры получат все. Но не сразу. А сейчас расходитесь. Я прошу актив пройти ко мне в офис. Здесь рядом, через два квартала. Возле Конституционного суда. Все! Время вышло. Расходитесь, а то будут проблемы с милицией. Удачи!
Адвокат схватил за руку Станислава, который стоял к нему ближе всех:
— Стас, надо людей отправить по домам, иначе эти не будут шутить.
Стас глянул, куда кивнул Артем, и облизнул губы. В переулок входил строй омоновцев, видимо, подъехавших по вызову предусмотрительного капитана. Человек двадцать в касках и со щитами уже выстраивались в боевой порядок. Стас развернулся и принялся командовать:
— Уходим! Уходим! Вечером созвон. Все активисты ко мне и за Павловым. Уходим быстрее. Прямо к метро, через Никольскую. Расходитесь.
Толпа, ворча, как грозовая туча, стала быстро рассеиваться: кто-то выскользнул в боковые входы ГУМа, кто-то побежал к Никольской, а некоторые даже не побоялись вернуться через строй пока молчаливых, но грозных омоновцев на Ильинку. Остались Павлов, Стас и семь активистов.
Увидав быстрое рассредоточение так и несостоявшихся демонстрантов, милиционеры заметно погрустнели, и капитан кивнул адвокату:
— Ладно, свободны. Все! Счастливо оставаться! — козырнул он и повернулся к омоновцам: — Отбой! По местам. Отходим.
Павлов нервно засмеялся:
— Уу-ух! Страшное дело! Чуть государственным преступником не стал с вами. Хотите, зайдем ко мне в офис?
— Не обязательно. Мы все услышали. Кх-кхе, — прохрипел Станислав. — Итоги можно и здесь подбить.
Участковый
Александр Дмитриевич Жучков работал на износ. В считаные часы сводная бригада таджиков привезла и выгрузила в подвале дома ломы и монтировки для выворачивания сгнивших дверей и оконных переплетов, ну и, конечно же, множество тачек для вывоза мусора и запас прочных брезентовых рукавиц.
«Ну что… пора звонить».
Жучков набрал номер участкового, а едва Аймалетдинов ответил, с пиететом в голосе кинулся объяснять ситуацию:
— Рашид Эльдарович! Товарищ капитан! Тут такая проблема! Без вас никак не решить!
— Еще какие-то бумаги по взрыву надо подписать? — здраво предположил участковый. — Или снова «синяка» из элитной квартиры вышибить надо?
— На этот раз не «синяка», товарищ капитан, — вздохнул Жучков, — пенсионерку. Когда-то была вхожа в советскую богему, а теперь совсем с ума съехала. У нас капремонт вовсю идет, а она не хочет переселяться — даже на время отказывается! А за ее безопасность приходится отвечать мне.
— Гражданка Штольц? — поинтересовался участковый.
— А вы откуда… знаете?
— Ну-у… я от нее жалобы каждую неделю принимаю. Уже целая коллекция.
Жучков заискивающе поддакнул, мол, сочувствуем всем жэком, и тут же перешел к делу:
— Так вы подъедете? Сегодня же, если можно. Прошу вас. У меня полсотни таджиков на простое, никак снос… ну, ремонт начать не могут.
Аймалетдинов молчал: секунду, десять, полминуты…
— Ну, так как? — напомнил о себе Жучков.
— В порядке очередности, — хмуро отозвался участковый.
Телефон отключился, и Жучков удовлетворенно потер ладони. Он знал, что участковые не любят грязной работы, но другой работы у него для них не было.
Креатив
Едва рядом с Павловым остался только актив, стало поспокойнее.
— Не, не верю. Спасение утопающих — дело самих утопающих, — хмыкнул лохматый парень.
— Не, ребята, вы чего? Сказал же наш юрист, что президент озабочен. Чего, не чувствуете, как он там за стенкой о нас о-за-бо-чен? — явно издеваясь, возразил мужичонка с академической бородкой и в круглых очках — вылитый Лев Троцкий.
Артем прищурился, как Ленин, когда смотрел на своего соратника.
— Вы, товарищ, напрасно иронизируете. Президент не может махнуть на вас… на нас рукой, — поправился Артем.
— А ты его не защищай! Он, положим, сам на Рублевке живет, — обиделся «Троцкий».
— Я вовсе не защитник президента, — решил прояснить ситуацию Артем, — тем более что он меня и не нанимал и во мне, наверное, не нуждается. У него есть министр юстиции. А вот проблему с жильем все равно ему придется решать. И он это знает.
— Иногда мне кажется, что уже никогда ничего у нас не будет, — грустно проронил Станислав, — и все наши планы — утопия…
— А сколько всего в вашей организации человек? — заинтересовался Павлов.
— В городе около пятнадцати тысяч, — ответил Станислав, — а в стране… хм, наверное, более двух миллионов?
— Эк вы хватили! Два миллиона! Не много ли? — подзадорил его Артем.