Завеса с тайны упала. Донья Манча все поняла.
- Ну что же, тогда посмотрим, кто кого, дон Фелипе! - воскликнула она.
Глава 25 Любовь и дипломатия
"Ну и осел же я, - думал Мак, идя по улицам Парижа и заботливо прикрывая лицо плащом. - Если бы донья Манча меня не любила, стала бы она так стараться, чтобы меня спасти! И очевидно, дон Фелипе убежден, что я тоже люблю его сестру и могу ее скомпрометировать, иначе бы он не старался так меня повесить! Из всего этого я делаю вывод, что все можно уладить, объяснившись с доном Фелипе. Я скажу донье Манче: "Вы - слишком знатная дама, чтобы я осмелился в своих любовных мечтаниях возвыситься до вас." А дону Фелипе я скажу:
- Вы ошиблись. Я люблю не донью Манчу, а прелестную Сару Лоредан, которую вы знаете.
Донья Манча, конечно, перестанет мне покровительствовать. А дон Фелипе, естественно, перестанет меня ненавидеть."
Все эти прекрасные мысли вертелись в голове Мака, пока он шел с улицы Турнель до той улицы, где жил мастер Лоредан.
Мак отправился из особняка доньи Манчи на свидание на равнине Мон-Сури, но совершенно машинально изменил первоначальное направление и двинулся к дому Сары. И тут он услышал позади себя чьи-то шаги. Он обернулся и увидел, что его догоняет запыхавшийся Сидуан.
Он не сдержал жеста досады.
- Как, - спросил он, - опять ты?!
- Да, монсеньор.
- Болван ты, - сказал капитан, - мы же одни, ну какой я тебе монсеньор?!
- Могу называть вас и капитаном, лишь бы вы меня выслушали, продолжал Сидуан.
- Ну в чем еще дело?
- Вы идете к мэтру Лоредану?
- Да, туда.
- Вот поэтому-то я и бегу за вами.
- Ты хочешь туда пойти со мной?
- Нет, хочу, чтобы вы повернули обратно.
- Что, что? - спросил Мак, смерив Сидуана взглядом.
У того был такой вид, будто он сейчас заплачет.
- Добрый мой хозяин, - простонал он, - вы что, хотите чтобы удача вам изменила, и наша милая веревка висельника потеряла всю силу?
- Ну что ты несешь, дурень!
- Нет, дорогой хозяин, - жалобно продолжал Сидуан, - еще ни один человек не поворачивался спиной к удаче, как это делаете вы.
Мак пожал плечами.
- Вам и знатность дают, и богатство, и комендантом вас делают, и любят вас... Что вам еще-то нужно?
- Да почти ничего, - ответил Мак, - не в моей власти любить ту, что любит меня.
Сидуан чуть не волосы на себе рвал.
- Ну и куда приведет вас любовь к Саре Лоредан?
- К счастью.
- И снова вы станете, как и прежде, капитаном Маком.
- Ну и что?!
- И вас повесят!
Сидуан бежал рядом с капитаном, который быстрым шагом шел к дому Сары.
- Капитан, капитан, - хныкал Сидуан, - ради неба, не ходите вы туда!
- Куда?
- Да к дочке ювелира!
Но Мак, не обращая никакого внимания на его мольбы, уже стоял на. пороге лавки.
Сара была одна. Увидев красавца-капитана, она вся залилась краской. Сидуан же встал у двери и, по всей видимости, не собирался никуда уходить.
Мак разгневался.
- Ты же знаешь, - сказал он ему, - я тебе велел идти и подождать меня на равнине Мон-Сури.
- Да,... капитан.
- Ну, так что ты тут стоишь?
Сидуан понял, что искушать терпение капитана небезопасно и ушел, вздыхая и беспрестанно оборачиваясь.
Мак подошел к Саре, сел рядом, взял ее за руки и сказал:
- Я пришел попросить у вас совета.
- Слушаю вас, - сказала она, краснея еще больше.
- Я думаю, вы ни на минуту не поверили, что меня зовут дон Руис и Мендоза? - продолжал Мак.
Сара улыбнулась.
- Этому следует верить, - ответила она.
- Почему?
- Потому что в этом имени - ваше спасение.
- О, если поэтому...
- И ваше будущее... Разве вы не получили комендантство?
- Вот именно по этому поводу я и хотел с вами посоветоваться, мадемуазель.
- Да, слушаю вас.
- Если король хочет доверить крепость капитану Маку, то капитан за нее будет отвечать, а испанец дон Руис и Мендоза чувствовал бы себя в этой должности как-то неудобно.
- Я восхищаюсь вашей искренностью, - сказала Сара Лоредан, - но разве вы забыли, что капитан Мак приговорен к повешению?
- А я нашел способ, как этого избежать.
- Какой способ?
- Вы ведь знаете, - продолжал Мак, - что этот проклятый дон Фелипе поклялся, что меня повесят.
- Я это знаю. О, негодяй!
- Он меня смертельно ненавидел.
- И продолжает ненавидеть, поверьте мне.
- Но я одним словом заставлю его относиться ко мне иначе.
- Каким?
- Дон Фелипе ненавидит меня, потому что думает, что я люблю его сестру, но вы же знаете, что этого быть не может, - прошептал Мак, с нежностью глядя на Сару.
Но та только грустно улыбнулась.
- Вы ошибаетесь, - сказала Она.
- Как ошибаюсь?
Сара тихо и взволнованно сказала:
- Дон Фелипе ненавидит вас, потому что вы любите меня, а он меня. тоже любит!
На этот раз вздрогнул Мак.
- Ах, черт его возьми! - закричал он. - Раз так, мы еще посмотрим, чья возьмет!
И его рука судорожно стиснула эфес шпаги.
- Дорогой капитан, - сказала Сара, умоляюще складывая руки, - я прошу вас, будьте осторожны!
- Хорошо! - ответил Мак. - Но я не желаю быть игрушкой в руках интриганов и участвовать в их интригах. Кровь Христова! Я сумею навести в этом порядок!
Он поцеловал Саре руку. Рука девушки дрожала.
- Прощайте, мадемуазель, - сказал он.
- До свидания, - ответила она, вся дрожа.
- Надеюсь, что мы увидимся, черт возьми!
- Но куда вы идете?
- Брать быка за рога.
И, не желая давать дальнейшие объяснения, Мак выбежал из лавки ювелира.
- Сто тысяч ядер! Мы еще посмотрим, - думал он, - кому из нас двоих, мне или этому испанцу с куньей мордой кардинал поверит больше.
И тут он налетел на Сидуана, который, очевидно, его ждал.
- Я поклялся, - с решимостью в голосе сообщил Сидуан, - ни в коем случае не расставаться с вами.
И пошел рядом с капитаном.
Мак больше не прикрывался плащом: он шел с открытым лицом, подставив грудь ветру, как будто собирался завоевать весь мир.
- Ага! Ты хочешь идти со мной, - говорил он, шагая семимильными шагами, - господин Сидуан заделался в шпионы доньи Манчи! Ты что, хочешь, чтоб я тебя отослал в твой трактир?!
- Ей-ей, - ответил Сидуан, - чтобы правду вам сказать, монсеньор, я, конечно, будучи трактирщиком, помирал от безделья, но и волнений у меня было меньше.
- Зачем ты увязался за мной, болван?
- Такой мой долг. Я же ваш оруженосец.
- Это верно, но на войне, а не в любви.
Сидуан ничего на это не возразил, но недаром он родился на берегах Луары - упрямства ему хватало. Он пропустил Мака вперед и пошел за ним следом. Капитан двинулся прямо к улице Сент-Оноре. Дойдя до Пале-Кардиналь, который только что был построен для Ришелье и вскоре стал называться Пале-Рояль, Мак обернулся и снова увидел Сидуана.
На этот раз он невольно рассмеялся и сделал своему слуге знак подойти поближе.
- Ты знаешь, куда я иду? - спросил он.
- Нет, - ответил Сидуан.
- Я иду к кардиналу.
Сидуан был так потрясен, что отступил шага на три. А потом со своей грубой прямотой закричал:
- Вы что спятили, монсеньор?
- Да нет, - ответил Мак.
- К кардиналу, который подписал ваш смертный приговор?
- Да, конечно.
- Чтобы вас арестовали, что ли?
- И это вероятно.
- Так ведь вас повесят!
- Возможно.
У Сидуана на глазах стояли слезы, он готов был на колени встать перед капитаном, чтобы отвратить его от этого намерения.
Но Мак, смеясь, продолжал свой путь и остановился только у сторожки Пале-Кардиналь.
В Лувр попасть было проще, чем к кардиналу. У короля были мушкетеры, а у кардинала - гвардейцы.
Один из них преградил Маку путь бердышом и сказал:
- Прохода нет!
- Приятель, - ответил Мак, - таким людям, как я, везде есть проход.
Гвардеец немного испугался: он принял Мака за какое-то важное лицо и поднял бердыш.
Мак прошел.
Но пройти через сторожку было мало. Стража была везде: у всех дверей, в коридорах, в галереях.
- Да их тут видимо-невидимо, - пробормотал Мак.
- Прохода нет! - сказал ему гвардеец у первой двери.
- Приказ короля! - сказал Мак первое, что пришло ему в голову, и прошел и на этот раз.
Но у четвертой двери стоял старый солдат, и тот заявил:
- Если при вас приказ короля, покажите его.
Мак наклонился и прошептал ему на ухо:
- Вы знаете дона Фелипе д'Абадиоса?
Старый солдат вздрогнул.
- А донью Манчу? - добавил Мак.
Старый солдат даже поперхнулся.
- Так вот, предлагаю вам пропустить меня, - несколько покровительственно произнес Мак.
И старый солдат отступил от дверей.
После него Мак столкнулся с каким-то молодым гвардейцем, потом еще с одним, и еще с одним. Через все двери он прошел. Но в приемной перед кабинетом кардинала события развернулись иначе.
К Маку подошел офицер и, окинув его оценивающим взглядом, спросил:
- Кто вы такой?
- Мое имя в данном случае не играет никакой роли, - ответил Мак.
- Прошу прощения, но господин кардинал принимает только по письменному приглашению.
- Прошу прощения, но господин кардинал принимает только по письменному приглашению.
- Мне необходимо его увидеть.
- Это невозможно.
- Я не знаю такого слова.
- Так я заставлю вас его узнать.
Упорство Мака натолкнулось на не меньшее упорство.
- Сударь, - сказал он офицеру, - не будет ли вам угодно все же выслушать меня минуту?
- Говорите.
- Если вы пропустите меня к господину кардиналу, весьма возможно, что из кабинета я выйду уже арестованным, и меня препроводят прямо на Гревскую площадь, где и повесят; в этом случае окажется, что вы верно служили своему хозяину. Но возможно и то, что я выйду оттуда, уже будучи в большой милости, и, если события развернутся именно так, я обещаю вам мое покровительство.
Решимость и умение держаться принесли Маку успех. Офицер в точности передал его слова кардиналу.
Кардинал был не тем человеком, который велел бы выставить вон молодца, осмелившегося держать такие речи.
- Пусть войдет, - приказал он.
И Мака ввели в кабинет.
Ришелье сидел за письменным столом, а напротив него сидел тот наводивший на всех ужас капуцин, который вошел в историю под именем отца Жозефа или Серого Святейшества.
Любой другой на месте Мака растерялся бы и оробел под ледяным и холодным взглядом кардинала. Но Мак страха не ведал.
- Кто вы? - холодно спросил Ришелье.
- Монсеньор, - ответил Мак, - я - человек, которого ваше преосвященство приговорили к повешению.
Кардинал повернулся в кресле и несколько внимательнее посмотрел на красивого молодого человека, стоявшего перед ним без видимого страха и с улыбкой на губах.
- Ваше имя? - спросил он.
- Мак.
- Как?! Так это вы бежали из Шатле?
- Да, монсеньор.
- И вы осмелились явиться ко мне?
- Я пришел просить совета у вашего преосвященства.
Уверенность Мака в себе поразила грозного министра.
- Совета? - переспросил он.
- Я пришел спросить у вашего преосвященства, что я должен делать: вернуться в Шатле и дать себя повесить под именем капитана Мака или...
- Или?
- Или принять командование одной крепостью в Пикардии Ла-Рош-Сент-Эрмель, которое мне предлагает король.
- Вам?
- Мне, дону Руису и Мендоза и Альварес и...
И Мак скороговоркой выпалил всю бесконечную вереницу имен, на которую давеча у Сидуана не хватило дыхания.
- Сударь, - строго произнес Ришелье, - еще никому не удавалось безнаказанно посмеяться надо мной.
- Бог видит, монсеньор, что подобная мысль и в голову мне никогда бы не пришла.
- Тогда объяснитесь.
- Все очень просто. Человек, который пользуется при дворе большим влиянием, дон Фелипе д'Абадиос...
Ришелье нахмурился.
- ... добился у вашего преосвященства, - продолжал Мак, - приказа меня повесить.
- И что же?
- А сестра дона Фелипе д'Абадиоса, донья Манча...
Ришелье нахмурился вторично.
- ... донья Манча похитила меня из Шатле и хочет, чтобы отныне я звался дон Руис. Если я на это соглашусь, то сегодня вечером на равнине Мон-Сури я должен иметь некое свидание по делам королевской службы.
- Господин Мак, - сказал кардинал, - вы - умный человек, и я обещаю вам, что, зовитесь вы Мак или дон Руис, повешены вы не будете. А теперь расскажите мне все, что с вами случилось.
- В час добрый! - подумал Мак. - Наконец-то я нашел человека, с которым можно поговорить.
По знаку Ришелье Серое Святейшество вышел, и Мак остался с первым министром наедине. Беседа их была долгой. Предмет же ее остался никому не известен.
Но выйдя, Мак сказал офицеру в приемной:
- Я думаю, сударь, что вы не прогадали, впустив меня.
И, бросив на него покровительственный взгляд, Мак удалился.
Читатель уже понял, наверное, что, если Мак, не без труда, но прошел к кардиналу, то с Сидуаном дело обстояло совсем иначе. Он вынужден был остаться у ворот Пале-Кардиналь.
Бедный парень горько плакал: он считал, что Мак уже погиб. Кардинал внушал всем непобедимый ужас. А ведь Мак вызвал гнев кардинала, и именно кардинал накануне приказал, чтобы его повесили.
Вдруг кто-то ударил его по плечу. Он обернулся.
Это был дон Фелипе.
- Что ты здесь делаешь? - спросил испанец.
- Жду моего хозяина дона Руиса! - утирая слезы, ответил Сидуан.
- А где он?
- Там!
И Сидуан указал на Пале-Кадиналь. Дон Фелипе полностью растерялся. Мак в Пале-Кардиналь? Что же это могло значить? Однако он взял себя в руки и стал задавать вопросы Сидуану.
- А откуда твой хозяин сюда пришел?
- От ювелира Лоредана.
- Ах, вот как!
И дон Фелипе как-то нехорошо улыбнулся.
Тут Сидуан заметил, что допустил промах, как это с ним частенько бывало.
- Простите, - сказал он, - я сам не знаю, что говорю. Он был не у Лоредана, а у...
И тут он замолчал. Дона Фелипе рядом с ним уже не было.
А испанец в это время вернулся немного назад и подошел к человеку, неподвижно стоявшему на углу улицы Бонзанфан.
- Дорогой дон Диего, - сказал он ему, - вы ведь видели дона Руиса?
- Да, несколько часов тому назад.
- Вы узнаете его?
- Безусловно.
- Тогда останьтесь здесь и внимательно наблюдайте за сторожкой кардинальского дворца.
- Хорошо.
- Когда вы увидите, что дон Руис выйдет оттуда, вы последуете за ним на некотором расстоянии.
- Прекрасно.
- И запомните, что с этого момента вы не должны терять его из виду.
Диего поклонился с видом человека, привыкшего повиноваться.
Дон Фелипе удалился.
- На этот раз, - прошептал он, - донья Манча сдастся перед очевидностью.
И он направился прямо к особняку на улице Турнель.
Донья Манча приказала никого не принимать, но дон Фелипе схватил лакея, преградившего ему дорогу, за пояс, отшвырнул в сторону и вошел.
Он проследовал через анфиладу комнат и дошел до молельни доньи Манчи.
- Это снова вы! - воскликнула она, с гневом глядя на него.
- Вы видите меня в последний раз, - сказал он.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я пришел попрощаться с вами. Я уезжаю.
- Уезжаете?
- Да, в Испанию. Там моя голова и головы наших друзей будут в безопасности.
При этом в голосе дона Фелипе прозвучало такое беспокойство, что это произвело на донью Манчу определенное впечатление.
- Но что же случилось? Говорите! - воскликнула она. - Приказываю вам, говорите!
- Вас любит король, - сказал дон Фелипе, - и вас, может быть, и помилуют... А нас...
- Помилуют, вы сказали?..
- Да, все открылось... Вот уже час, как кардинал все знает.
Донья Манча в свою очередь побледнела.
- Мы провалились у самой цели, и это - ваша вина, сестра, - прибавил дон Фелипе.
- Да объяснитесь же вы, наконец! - закричала она.
- Мне хватит для этого нескольких слов, - сказал он. - Где капитан Мак?
- Пошел на встречу с заговорщиками.
- Ошибаетесь; выйдя от вас, он пошел к Саре Лоредан.
Донья Манча почувствовала, что кровь бросилась ей в голову.
- Вы лжете! - прошептала она.
В глубине молельни на аналое, покрытом бархатом, стояло распятие из слоновой кости. Дон Фелипе подошел к нему, положил на него руку и торжественно произнес:
- Донья Манча, клянусь вам, что это правда.
- Я верю вам, - глухо сказала она.
Минуту она подавленно молчала, а потом спросила:
- Но что общего между этим и тем, что заговор раскрыт?
- Постойте... Сара Лоредан любит капитана.
- Пусть так.
- А капитан, - вы можете в этом не сомневаться, - любит Сару Лоредан.
- Дальше! - в бешенстве воскликнула донья Манча.
- Сара Лоредан дала ему добрый совет, и он ему последовал.
- Какой совет?
- Пойти к кардиналу, рассказать ему все, что случилось за последние два дня и навести его таким образом на след заговора.
- Но это бесчестно! - воскликнула донья Манча.
- Не отрицаю.
- Нет, невозможно!
- Но, тем не менее, это так.
- О! А кто мне это докажет?
Дон Фелипе снова положил руку на распятие.
- Сударыня, - сказал он, - вам известно, что испанец никогда не поклянется ложно на распятии. Я клянусь вам, что час тому назад Мак вошел к кардиналу.
Донья Манча воскликнула:
- О, негодяй! - и потеряла сознание.
Дон Фелипе позвал ее горничных:
- Займитесь вашей хозяйкой, - сказал он им, - мне нужно уйти.
И он покинул особняк.
- Ну, теперь, - прошептал он, - когда донья Манча придет в себя, даже если любовь еще останется в ее сердце, все равно ей не успеть спасти капитана. Конечно, я не принес ложной клятвы, утверждая донье Манче, что капитан Мак находится у кардинала, но я немного преувеличил, когда говорил, что он пошел выдать заговор. Чтобы выдать тайну, первым делом ее нужно знать, а Мак совершенно не посвящен в наши дела.
Рассуждая сам с собой таким образом, дон Фелипе по улице Сент-Оноре шел в сторону Пале-Кардиналь. На углу к нему подошел человек, который до этого стоял на своем посту недалеко от сторожки.
Дон Фелипе узнал дона Диего.
- Дон Руис вышел отсюда, - сказал дон Диего.