– Это уже второй раз за сегодняшний день, когда мне приходится делать подобное, – сказала она Прай-Ми. – Следующего будешь добивать сам.
– Сомневаюсь, что следующий будет. По крайней мере не здесь, – отмахнулся Прай-Ми, пытаясь вспомнить карту архива. Без нейронных навигационных систем сделать это было не так просто. Особенно в переплетении коридоров и камер хранения старых, утративших актуальность исследований и секретов.
Несколько раз нарушители заходили в тупик. Анакс бранилась, обвиняя Прай-Ми во всех смертных грехах.
– «Прыгун» у тебя не летал! Не удивлюсь, если и вирус прицепится к нам и не позволит взаимодействовать с нейронными сетями, – ворчала она.
В нескольких камерах хранения им встретились модифицированные синергики – машины смерти, которые, лишившись указаний центральной системы охраны архива, бездумно двигались по вверенной им территории. Когда Анакс увидела первого синергика, то решила, что он автономен, и начала бой. Синергик не заметил противника, продолжая обход охраняемого периметра. Прай-Ми рассмеялся. Анакс напомнила ему неудачу с «Прыгуном».
– После «Прыгуна» я больше не доверяю ни одному твоему изобретению, – сказала она.
Они спорили до тех пор, пока наконец не нашли нужную камеру. Старый информационный блок предназначался для такого же старого нейронного модулятора. Боевой синергик бродил по комнате, не замечая чужаков. Анакс бросила на машину пару гневных взглядов, затем активировала нанолезвия, интегрированные в длинные волосы, и разрубила синергика на части.
– Ого! – снова рассмеялся Прай-Ми. – Видимо, социологи правы, и «Голод» действительно пробуждает в людях животные инстинкты. Представляешь? Весь мир эволюционирует и стремится к вознесению, отрицая материальность и природу инстинктов, а игроманы готовы потратить все имеющиеся у них единицы Влияния, чтобы отказаться от будущего и окунуться в прошлое.
– Хочешь, чтобы следом за синергиком я разделала на части тебя? – прошипела Анакс.
Прай-Ми притворился, что не услышал угрозу, изучая данные заброшенных исследований нейронных космических кораблей и гравитационных двигателей. Информации было много, а старый находившийся в камере хранения модулятор работал медленно и с перебоями, тщетно отражая нападки основных охранных зараженным вирусом сетей. Информационный канал с трудом поддерживал простейшую передачу. О многопоточности не шло и речи.
– Скоро о взломе архива станет известно, и сюда нагрянут десятки хранителей, – торопил брата Арк-Ми. – И синергиков…
– Здесь слишком много информации.
– Тогда забирай все и пошли отсюда!
– Но… – Прай-Ми растерянно уставился на десяток устаревших информационных блоков. – Их так много…
Анакс раздраженно выругалась, взяла четыре блока и передала Арк-Ми. Тщедушный игровой клон хронографа едва не переломился под тяжестью.
– Сомневаюсь, что я смогу долго нести это, – признался Арк-Ми.
– Как только выберемся из зараженного вирусом архива, оплачу для тебя нейронный корсет, – пообещала Анакс.
Основные охранные системы, борясь с вирусом, добились первого успеха, вернув контроль на пару мгновений, во время которых по серым неприглядным стенам пробежала серебристая рябь нечетких нейронных образов.
– Нужно спешить! – засуетилась Анакс.
Они покинули архив, едва не столкнувшись на выходе с прибывшей для устранения неисправности командой силовиков. Основные охранные системы архива смогли блокировать вирус, и когда силовики вошли, двери за ними закрылись, активировав режим защиты от вторжения.
– Кажется, кое-кому сегодня жутко не повезло, – подметила Анакс, понимая, что, скорее всего, не один из попавших в ловушку силовиков не сможет уцелеть.
Она еще хотела что-то сказать, но ее отвлек хруст не выдержавшего нагрузок коленного сустава игрового клона хронографа. Арк-Ми вскрикнул и упал, схватившись руками за больную ногу.
– Хиляк! – скривилась Анакс, презирая не столько Арк-Ми, сколько хрупкость выбранного им персонажа.
Активированный нейронный медицинский помощник изучил повреждения и порекомендовал использовать нейронный корсет.
– А то мы и сами не знаем, – проворчала Анакс, чертыхаясь, давая согласие на списание медицинской программой кредитов с личного счета.
Нейронные новостные каналы предупреждали о бунтах, которые поднимаются с нижних уровней. Образы схематично показывали игровую территорию «Голода», где синими точками обозначались персонажи мирных уровней, а красными – бунтари. Красный цвет разрастался буквально на глазах. Сыпь прогрессировала. Позаимствованные из реальной жизни образы аналитиков, представлявшие в игре адаптивные программы, делали неблагоприятные прогнозы, советуя небожителям подниматься как можно выше, убегая от бунтов. Впрочем, эти же аналитики сообщали о пресловутых тридцати процентах небожителей, которые, согласно опросам, ждут начала бунтов, пройдя специальную подготовку и вооружившись.
В баре, куда привела Анакс братьев, нейронные новостные каналы передавались в несколько потоков, не позволяя думать ни о чем другом. Отказ от трансляций оплачивался отдельно, и Анакс сказала, что этого не делают даже небожители.
– Просто научитесь ни о чем не думать, – посоветовала Анакс.
– Легко сказать, – скривился Арк-Ми, колено которого начинало заживать, но все еще болело.
Анакс отключила нейронный корсет, позволивший ему добраться до бара «Видения», сказав, что теперь им некуда спешить. Небожители должны были появиться в ближайшие пару часов и забрать украденные из архива данные, чтобы переправить из игры в реальный мир. Прай-Ми, как всегда, предлагал серию сложных манипуляций, которые позволят им выбраться за пределы площадки «Голод», но Анакс слушать ничего не хотела.
– Хватит с меня твоего «Прыгуна», – говорила она, и это стало главным козырем во всех спорах.
К тому же Прай-Ми так и не смог придумать, как им быть после того, как удастся выбраться за пределы игрового пространства. Связь с игровыми терминалами нарушится. Они не смогут вернуться в свои тела, а клоны не приспособлены к жизни в Размерности. Жидкие чипы работают на другой частоте. Тела клонов адаптированы к среде «Голода»… Да и информационные блоки, учитывая защитную оболочку, весят немало, поэтому в одиночку не справиться – это на случай, если Прай-Ми решит сбежать из игры, ведь у него все еще нет средств, чтобы выкупить свое тело.
– Нет, все сделаем по-моему, – сказала Анакс, когда они только покинули архив и планировали, что делать дальше.
После того, как Прай-Ми взял ее в долю, она вообще сильно изменилась в лучшую сторону. Наблюдая за этим преображением, Арк-Ми думал, что, возможно, все это было частью плана Прай-Ми. Брат всегда говорил, что залог успеха – выбор союзников. Обычно его союзником был младший брат, и этого хватало, но не на этот раз. Ставки выросли, соперники стали сильнее. Прай-Ми уже потерял «Мекку». Теперь на кону стояли жизни: его, брата, отца, Саломеи. И одним союзником не отделаешься. Размышляя об этом, Арк-Ми приходил к выводу, что союз с Анакс, вероятно, лучшее, что случилось с ними в последнее время. Без нее все давно бы могло закончиться. По крайней мере здесь, в «Голоде».
– Я думаю, мы должны прислушаться к Анакс, – сказал Арк-Ми, когда решение, что делать с украденными блоками памяти, еще не было принято.
– Ты принимаешь ее сторону? – опешил Прай-Ми.
Казалось, что сейчас разразится буря, проснется вулкан, но вместо этого создатель «Мекки» неожиданно согласился. Решение это было принято так быстро, что Анакс и Арк-Ми усомнились в его искренности.
– Что ты задумал? – спросила Анакс, вглядываясь в глаза игрового клона Прай-Ми.
Он отступил назад и примирительно вскинул руки, признав, что его идея слишком сырая, а нужно двигаться быстро и решительно.
– И почему ты не встретилась нам до того, как заварилась вся эта каша? – спросил Арк-Ми, когда они шли в бар «Видения».
– Ты это о чем? – притворно растерялась Анакс.
– О том, что я еще ни разу не видел, чтобы брат так легко уступал в споре, да еще и не чувствовал себя униженным, – Арк-Ми говорил тихо, надеясь, что идущий впереди Прай-Ми не сможет услышать. – Если бы ты только знала, как часто мы страдали от его непомерного самомнения. Все могут говорить ему, что он совершает ошибку, но никто не сможет убедить не делать этого.
– Может быть, плохо пытались? – небрежно спросила Анакс, не особенно заинтересованная в разговоре.
– Видела бы ты нашего отца! Он мог убедить любого: кого-то силой, кого-то хитростью. Но с Прай-Ми это не работало.
– А мать? Как она реагировала на упрямство сына?
– Не было матери.
– Тогда все понятно, – сказала Анакс, пропустив соболезнования.
Арк-Ми почему-то подумал, что это действительно многое объясняет.
Если бы мать не бросила их, то и Прай-Ми мог стать другим, а так…
– Видела бы ты нашего отца! Он мог убедить любого: кого-то силой, кого-то хитростью. Но с Прай-Ми это не работало.
– А мать? Как она реагировала на упрямство сына?
– Не было матери.
– Тогда все понятно, – сказала Анакс, пропустив соболезнования.
Арк-Ми почему-то подумал, что это действительно многое объясняет.
Если бы мать не бросила их, то и Прай-Ми мог стать другим, а так…
– Его вообще никто не ждал и не планировал, – вспомнил Арк-Ми. – Когда родители обратились в Репродукционный центр, им нужен был только я. Прай-Ми стал генетической ошибкой. Его оставили, потому что отцу пообещали хорошо заплатить за возможность провести ряд экспериментов по восстановлению частично сформированного плода.
– Так твой брат уродец в реальной жизни? – спросила Анакс.
– Нет, но многие врачи называют это чудом – то, что он не отличается от обычного человека.
– Тогда это не считается, – потеряла интерес Анакс. – Понимание, что его оставили только потому, что отцу хорошо заплатили за опыты над ребенком-аномалией, не вызовет ничего, кроме неуверенности в себе. А твой брат не выглядит неуверенным умником, который стесняется даже собственных мыслей. Он наглый и невоспитанный.
– Думаю, так он просто прячет свою неуверенность.
– Думаю, так ты просто оправдываешь его в своих глазах, позволяя быть лидером. Раньше эту роль для тебя выполнял отец, теперь старший брат, – Анакс делано зевнула, подчеркивая усталость от разговора. – Знаешь, что самое интересное? Вы говорите, что занимаетесь разработкой игр, считаете себя продвинутыми умниками, но в действительности похожи на самых обычных игроманов, которые появляются здесь тысячами: обиженные, зависимые, неуверенные в себе и тщетно пытающиеся стать в игре теми, кем не являются. Так и вы с братом. Просто очередные неудачники. И не думай, что я воспринимаю себя как-то иначе. Ничего подобного. Шесть лет в «Голоде» говорят о многом.
Анакс замолчала, и Арк-Ми решил, что сейчас лучше не трогать ее.
Усталые, сгибаясь под тяжестью защитных футляров, в которых находились украденные блоки памяти, они добрались до бара «Видения» – именно здесь небожители велели Анакс ждать их. Если бы не многопотоковые новостные нейронные каналы, насиловавшие мозг, то бар можно было бы назвать частицей рая. Особенно после долгой, изнурительной дороги и мытарств последних дней.
– Может, заплатить, чтобы трансляции оставили нас в покое хотя бы на полчаса? – предложил Арк-Ми, затем узнал, сколько кредитов спишут с его личного счета, и предпочел оставить все как есть. Пусть отдыхает тело, а мозг может и потерпеть. Анакс права, при желании можно отключиться и не воспринимать все эти многопотоковые вещания.
Арк-Ми закрыл глаза и попытался заснуть. Стул, на котором он сидел, был старым и материальным, так что об удобстве нейронной мебели, созданной инженерами Размерности, не могло быть речи. Все предельно просто и предельно неудобно. Арк-Ми вспомнил, каким несуразным казался ему мир Размерности, когда они с братом детьми покинули Квазар. Сейчас с той же теплотой он вспоминал Размерность, оказавшись в плотском «Голоде». И еще эти насиловавшие мозг многопотоковые нейронные новостные каналы!
– На чужих уровнях ты сможешь спать только в «отелях», – услышал Арк-Ми далекий голос Анакс.
Нейронные новости вещали серией потоков детали бунтов, поднимавшихся со средних уровней Чистилища в Рай. Игровые клоны убивали друг друга, разрывали на части. Игроки были гурманами смерти и боли. Тысячи способов забрать жизнь игрового клона противника. Сотни изощренных видов оружия. «И все-таки наша «Мекка» была в разы лучше», – подумал Арк-Ми, вспоминая Саломею. Как она сейчас там, в чуждых для ее понимания «Фивах»? Арк-Ми слышал, как где-то далеко разговаривают брат и Анакс – единственный способ избавиться от многопотоковых нейронных новостей. Потом к их голосам добавился еще один – небожительница по имени Лея.
Женщина была высокой и худой. Кожа бледная, одежда воздушная. Волос на теле нет. Арк-Ми открыл глаза и долго изучал небожительницу, сравнивая игрового клона «Голода» с оригинальным образом существующей тысячи лет назад касты человеческого общества жилых комплексов. И не было в те дни ни Ледника, ни сложных нейронных сетей, ни жидких чипов.
Арк-Ми подумал, что нужно отдать создателям «Голода» должное: образ игрового клона небожителя был похож на канувший в небытие оригинал процентов на восемьдесят – когда братья работали над своим собственным игровым проектом, то ориентировались на пятидесятипроцентное сходство, не больше. Нужно, конечно, учесть, что Прай-Ми пытался копировать мир целиком, а в «Голоде» копирование проводилось избирательно, затрагивая в лучшем случае четверть игрового мира, но это уже другая история.
– Вы что сделали?! – услышал Арк-Ми удивленный возглас небожительницы, после того как Анакс рассказала о взломе архива.
Голубые глаза игрового клона верхних ярусов сверкали восхищением и…
– Нужно было сказать о том, что вы задумали, – упрекнула Лея. – В архиве есть много информации, которую мы и сами не прочь получить.
– Кто же знал, – изобразила усталость Анакс.
– А снова взломать архив не удастся?
– Сомневаюсь. Там сейчас такой переполох…
– Я говорю о другом архиве. Частном. Он находится в собственности небожителя по имени Кьюмак несколькими ярусами выше.
– Не думаю, что сейчас нам есть дело до этого.
– До этого есть дело мне.
– Ну ты же знаешь правила: каждый сам по себе, – улыбнулась Анакс.
Лея осталась хмурой, напоминая бледным, идеально чистым лицом обиженного ребенка. Или озадаченного?
– Если сможешь проникнуть в архивы Кьюмака, то на ближайший игровой сезон канал передачи данных из «Голода» в Размерность будет доступен тебе без ограничений, – сделала свое первое предложение Лея.
– Слишком опасно, – качнула головой Анакс, не признаваясь, что собирается покинуть игру и главное для нее сейчас – передать в Размерность украденные из архива космические программы. – Ты ведь знаешь, «Двухголовых драконов» не жалуют выше Чистилища.
– Но тем не менее ты поднялась сюда.
– Так было нужно.
– Я могу доплатить.
– Доплатить? – Анакс бросила на Прай-Ми мимолетный взгляд. Сколько было нужно кредитов, чтобы перевести их при выходе из игры в единицы Влияния и выкупить из терминала его тело? – Ну, если ты готова доплатить… – Анакс натянуто улыбнулась, продолжая сверлить небожительницу пытливым взглядом. – Думаю, мы сможем договориться. Дело, конечно, непростое, но…
– Тысяча кредитов, – сказала Лея.
Анакс помрачнела.
– Три тысячи, – подняла ставки небожительница.
– Умножь на два, и я начну всерьез обдумывать возможность взяться за это дело, – посоветовала Анакс.
– Пять тысяч и не кредита больше, – сказала Лея, а лицо ее неожиданно обрело твердые черты, не свойственные прежнему образу младенца.
Арк-Ми посмотрел на безучастного брата. Казалось, что Прай-Ми нет никакого дела до переговоров. «Он что, не понимает, что Анакс сейчас спасает его, зарабатывая кредиты, чтобы выкупить тело?» – растерянно думал Арк-Ми, в то время как Лея и Анакс продолжали обсуждать детали сделки. Новостные трансляции, расценив, что Арк-Ми закончил разговор, снова обрушили на его мозг нейронные потоки информации о бунтах, известных игроках и новых барах, которые открылись на площадке.
Арк-Ми подумал, что будет не лишним запросить платную информацию о небожителе по имени Кьюмак. Основные информационные системы предложили льготную программу оплаты запроса в обмен на получасовой прием трехпотокового рекламного блока. Арк-Ми уточнил, получит ли он доступ к нужной ему информации до просмотра рекламного блока или после. Узнав, что после, Арк-Ми отказался от льготной программы, дав разрешение на списание десяти кредитов с личного счета. Система проинформировала, что доступ предоставлен на четверть часа или одно имя. «Больше мне и не надо», – подумал Арк-Ми, но, к его удивлению, система ответила, что небожителя по имени Кьюмак не существует.
– Как такое возможно? – спросил Арк-Ми, когда Лея ушла.
– Кьюмак – легенда, – сказала Анакс. – Говорят, он находится в игре дольше всех. У него удален жидкий модуль, и система не может проиндексировать его.
– Я думал, такое возможно только на нижних уровнях.
– Такое возможно повсюду, главное, чтобы адаптивные алгоритмы сочли отклонение допустимым.
– Вообще-то дело не в алгоритмах, а в совете директоров, – сказал Прай-Ми. – «Голод» – самый продажный из всех игровых проектов. Правила здесь переписываются так часто, что нет смысла считать. Для разработчиков главное спрос и реклама. Все остальное – можно изменить.
– Ты знаешь историю Кьюмака? – спросила Анакс.
– Нет, но…
– Тогда какого… ты умничаешь?
– Я не умничаю. Просто хотел сказать, что в «Голоде» возможно все. Думаю, если кто-то обратится к разработчикам и в обмен на внушительное пожертвование попросит создать для него эксклюзивный ключ игрока, они сделают это не раздумывая.