Арк-Ми спешно попытался вмешаться, принести извинения. Силовик отмахнулся от него как от назойливой мухи, но для щуплого хронографа толчок оказался соизмерим с сокрушительным ударом. Арк-Ми охнул, согнулся пополам и упал на колени, жадно хватая ртом воздух.
– Эй, да он же хиляк, зачем его бить?! – возмутился Прай-Ми. – Вы же силовики! Вы должны следить за порядком, а не нарушать его…
Он хотел еще что-то сказать, но силовики, активировав гравитонные дубинки, шагнули к нему, растягивая узкие губы в хищных улыбках-оскалах.
– Мы просто шли мимо, – Прай-Ми растерянно поднял руки, подчеркивая, что не собирается драться с силовиками, но им было плевать. – Ничего личного, верно?
– Верно, – согласился один из силовиков и, размахнувшись, попытался ударить наглеца гравитационной дубинкой по голове.
Прай-Ми увернулся, но второй силовик схватил его, вывернул руки и надавил коленом на спину. Суставы клона затрещали.
– Давай, проломи ему череп и пошли отсюда, – сказал силовик напарнику.
– Лучше проверю новую функцию дубинок, – протянул напарник. – Говорят, теперь можно не ломать костей. Мозг превращается в кашу, а внешне голова цела… – он неловко крутил переключатель режимов дубинки.
Прай-Ми видел, как Анакс поднимается на ноги. Темные глаза женского тела клона горели огнем. Она сняла с плеч вещмешок с необходимым для выживания в «Голоде» снаряжением и окрикнула обидчиков. Силовики обернулись, сокрушаясь, что не успели проверить новую функцию гравитационной дубинки.
– Чего тебе? – спросили они Анакс.
Вместо ответа она убрала длинные волосы назад, показывая застывшую на шее татуировку банды «Двухголовых Драконов». Когда-то давно татуировка меняла цвета, а дракон двигался, выпуская из пары носов кольца дыма. Анакс не помнила, когда татуировка дала сбой. Может быть, год назад, может быть, полтора… Не важно. Ей вообще было плевать на всю эту атрибутику. Возможно, когда ты только начинаешь играть, то уделяешь таким мелочам внимание, но потом… с годами…
– Гму! Игрок со стажем, – понял силовик, державший Прай-Ми.
Вместо ответа Анакс протянула им вещмешок и разжала пальцы. Вещмешок грузно упал на дорогу.
– Хочешь откупиться от нас? – ошибочно решили силовики.
Анакс молчала: стояла, опустив голову, и смотрела на противников исподлобья.
– И что у тебя там? – спросили силовики. – Думаешь, можешь предложить нам что-то ценное?
Анакс едва заметно пожала плечами.
– Сомневаюсь, что в твоем рюкзаке мы найдем то, что нам нужно, – сказал силовик, который держал Прай-Ми, окинул Анакс сальным взглядом и отпустил скабрезность, сначала касательно ее груди, затем вьющихся черных локонов.
– Хочешь себе такие же волосы? – прошипела Анакс.
Силовик выругался, отпустил Прай-Ми и бросился на оскорбившую его женщину. Анакс шагнула назад и неожиданно крутанулась на месте. Густые волосы веером вспороли воздух, превратились в бритвы и рассекли нападавшего надвое. Кровь брызнула фонтаном из продолжавшей стоять какое-то время на ногах нижней части туловища. Прай-Ми мог поклясться, что видел, как крупные алые капли устремились вверх. Игровые системы замедлили восприятие сторонних игроков, добавляя моменту напряжения. Анакс с ловкостью кошки метнулась вперед. Веер превратившихся в лезвия волос снова вспорол воздух. Второй силовик попытался уклониться, прикрываясь гравитационной дубинкой. Лезвия прорезали дубинку, плоть, кости. Рука силовика упала к его ногам. Пару мгновений он смотрел на уродливый обрубок, затем Анакс повторила атаку. Силовик среагировал слишком поздно. Попытался наклониться. Лезвия, нацеленные срубить ему голову, отделили часть черепа, обнажив пульсирующий мозг. Силовик попятился, уперся спиной в стену и осел, пялясь в пустоту перед собой стеклянными глазами. Тело его напарника за спиной Анакс наконец-то упало. Пролился кровавый дождь. Корректировочная система отключила замедление. Анакс наклонилась к лишившемуся части черепа силовику и долго вглядывалась ему в глаза, затем сжала руками горло и начала душить.
– Ненавижу, когда такое происходит, – сказала она, когда Прай-Ми осторожно напомнил, что силовик и так почти мертв. – Система считает клона не подлежащим восстановлению, но сознание игрока продолжает фиксироваться в поврежденном теле, пока не наступит смерть. Дурацкая недоработка. Помню, когда начинала играть, попала как-то раз в подобную ситуацию. Шесть дней я находилась в плену искалеченного тела игрового клона, мысленно умоляя, чтобы кто-нибудь сжалился и прикончил меня, позволив покинуть игру. Но всем было плевать. Люди проходили мимо, увлеченные стихией бунтов. Некоторые останавливались, проверяли мой вещмешок, который очистили предыдущие мародеры, и шли, бежали, ползли дальше, в зависимости от обстоятельств. Но никто не подумал, что в теле изуродованного клона может все еще находиться сознание игрока… – Анакс почувствовала, как задергалось агонизирующее тело силовика, и сильнее сдавила ему горло, заглянув в налитые кровью глаза. – Потом поблагодаришь меня, – прошептала она, надеясь, что игрок слышит ее. – Когда-нибудь в Размерности. Вне этой чертовой игры…
Арк-Ми поднялся на ноги, подошел к Анакс и завороженно смотрел, как умирает силовик, лицо которого налилось пунцовой краской, а мозг в открытой ране пульсировал вместе со вздувшейся на лбу синей веной. Волосы Анакс, ставшие на время поединка смертоносными лезвиями, снова превратились в непослушные струящиеся по спине локоны.
– А я все думал, зачем такие длинные волосы, – пробормотал Арк-Ми, проверяя тело своего игрового клона на предмет переломов.
Силовик, которого душила Анакс, наконец-то умер – мучительно, настырно цепляясь за жизнь. Анакс поднялась на ноги. Правая нога силовика продолжала конвульсивно дергаться.
– Хорошая идея – превратить волосы в оружие, – похвалил Прай-Ми. – Не очень удобно, но иногда помогает. Достойно игромана со стажем. Апгрейд, как я понимаю, делают уже в игре или же это официальная фишка?
– В игре, – сказала Анакс, поднимая свой вещмешок с залитой кровью дороги. – Этим занимаются инженеры кланов якудзы, беря за основу структуру и принцип работы наномечей.
Прай-Ми задорно присвистнул.
– Это что же получается? Если я захочу прикоснуться к тебе, то лезвия отсекут мне руку? – спросил он.
– Вначале, когда хозяин только тренируется контролировать лезвия, им вообще все равно, что отсекать, – сказала Анакс. – По сути, это миниатюрный наномеч якудзы, который принадлежит только хозяину. Хищник. Убийца, – Анакс наклонилась и вытерла руки об одежду задушенного силовика. – Волосы – это единственный серьезный апгрейд, который я сделала своему игровому клону. Когда только начинаешь играть, во всем этом есть смысл, потом – продолжаешь двигаться на автомате.
– Социологи говорят, что среднестатистический игрок увлекается одним проектом от одного месяца до трех лет, – сказал Прай-Ми. – Учитывают не только время на просмотр рекламы, обдумывание процесса, сбор необходимых единиц Влияния, чтобы купить ключ игрока, но и время на изучение персонажей, выбор кланов, рас, типов оружия… Если рассматривать «Голод», то здесь, как правило, большинство игроков начинают с того, что попадают в игру во время бунтов, погибают, возвращаются и готовятся к следующим бунтам. Если они снова вылетают из игры, то интерес падает, потому что игрок считает уровень сложности слишком высоким. Если второй бунт удается пережить, то игрок обычно попадает в зал славы, где начинает изучать достижения конкурентов, ожидая следующего бунта и надеясь побить рекорды. Но спад интереса в большинстве случаев начинается после второго в жизни игрока бунта, – Прай-Ми хотел тронуть Анакс за плечо, привлекая внимание, но затем взглянул на волосы, превращенные в оружие, и решил держать руки при себе. – У тебя, например, как было? – спросил он.
– У меня? – Анакс активировала модуль легенды, изучая карту. – Наверное, было так, как говорят твои социологи… Не помню… Знаю, что уже ненавижу эту игру, а остальное…
Нейронный образ карты вспыхнул красной сыпью, обозначая приближение бунтующих толп к хозяину легенды. Анакс выругалась и велела Прай-Ми заткнуться, спешно пытаясь решить, какой выбрать маршрут, чтобы избежать ненужных столкновений.
– И все-таки тебе еще нравится эта игра, – расплылся в улыбке Прай-Ми. – Знаешь, как говорят: игроман однажды, игроман навсегда. И не спорь – статистика не врет.
– Вот как? – Анакс подняла уцелевшую в драке гравитационную дубинку силовика и по-хозяйски убрала в вещмешок. – Тогда спроси свою статистику, сколько новичков, впервые оказавшись в атмосфере бунтов, выживают? Один из ста? Меньше? А теперь вспомни свое тело, оставленное в Размерности, вспомни залог, который все еще не оплачен, и если ты умрешь в игре, то твое тело конфискуют и продадут либо богачу, либо адепту «Мункара и Накира», – Анакс встретилась взглядом с Прай-Ми и зловеще улыбнулась. – А вот теперь давай посмеемся вместе. Потому что жить тебе осталось совсем чуть-чуть, если не произойдет чудо. Совсем чуть-чуть…
Глава третья
Встречи с первой волной бунтующих удалось избежать малой кровью. Забившись в подворотню, Анакс и два брата смотрели, как люди преследуют группу силовиков, большинство которых были ранены и едва передвигали ноги. По двум сторонам от подворотни находились две нейронные лавки. В одной несуществующий торговец, широко улыбаясь, предлагал купить цветы, в другой седой добродушный старик торговал изжившими себя тысячелетия назад украшениями. Эти нейронные, неуместные во время бунтов образы так сильно раздражали людей, что большинство старались даже не смотреть в их сторону.
«Лучшего убежища и не придумаешь», – думала Анакс, наблюдая за бегством силовиков. Первыми шли раненые, помогая друг другу. Замыкали группу шесть здоровых силовиков, которые, побросав гравитационные дубинки, отстреливались от преследователей реквизированными импульсными излучателями. Система корректировки «Голода» никогда не порицала подобных действий со стороны силовиков, а в последние годы начала плюсовать призовые кредиты за сообразительность, которые позднее можно потратить на апгрейд персонажа или оставить в копилке, переведя в единицы Влияния при выходе из игры.
Преследовавшая силовиков толпа напоминала свору голодных трусливых собак. Выкрикивая проклятия и угрозы, они старались держаться вне зоны поражения импульсных излучателей. Своего оружия у бунтующих не было. Большинство из них были новичками, ошибочно полагая, что удастся задавить силовиков числом и забрать их оружие.
– Раньше игроманы были умнее, – проворчала Анакс, наблюдая, как мимо убежища проползает последний из преследователей – тело клона было повреждено в результате не то выстрела, не то обвала. Ноги раздавлены, превращены в лохмотья. Клон продолжал ползти, оставляя позади себя кровавый шлейф. Ползти, сыпля проклятия и угрозы.
– А может, это просто безумный нейронный образ, созданный корректировочной системой? – предположил Арк-Ми, пытаясь избавиться от жуткого зрелища, стоявшего перед глазами.
– Поверь мне, это настоящие игроки, – заверила Анакс, осторожно выбираясь из убежища.
Улица была пустынна, если не считать пары бунтарей, корчившихся в предсмертных судорогах после прямых попаданий из излучателей силовиков.
– Надеюсь, им хватило ума не закладывать свое тело в обмен на ключ игрока, – проворчала Анакс.
Активированный навигационный модуль легенды вывел их на соседнюю улицу к станции общественного транспорта. Пневмотоннели были закрыты. Пассажирская капсула стояла у перрона, блокируя доступ к тоннелям, но кто-то уже взломал двери. Системы утилизации не работали. Внутри начинали разлагаться несколько игровых клонов. Десяток жирных крыс копошились в брюшных полостях мертвецов.
– Мерзость какая! – скривился Арк-Ми.
– Не обращай внимания, это нейронные образы, – посоветовал ему старший брат.
– Ты так думаешь? – усмехнулась Анакс.
– Я изучал принципы работы утилизационных систем «Голода», – сказал Прай-Ми. – Если бы они действительно не справлялись с утилизацией игровых клонов, то на площадке давно начались бы вспышки изживших себя заболеваний. Чума, например. Ты знаешь, что это такое? Или африканский трипаносомоз?
– Какой трип?
– Африканский. Когда-то давно был такой континент.
– Наверное, совсем давно.
– Наверное… – Прай-Ми недовольно поджал губы. – Ну, о марсианской лихорадке ты знаешь?
– О марсианской знаю. Ее используют в «Голоде», чтобы контролировать расу колонистов.
– Когда-то марсианская лихорадка убила больше восьмидесяти процентов населения планеты.
– Тоже, наверное, очень давно?
– Ты безнадежна! – Прай-Ми заставил себя не обращать внимания на жирную крысу, начинавшую выедать мертвецу глаза.
– Это точно нейронные образы, а не реальность? – борясь с отвращением, спросил Арк-Ми.
– Точно, точно! – рассмеялась Анакс. – Но если не веришь, то можешь попробовать прогнать крыс – убегут сразу. Настоящие никогда не убегают. Настоящие наглые и голодные. А эти… – Анакс замолчала, растерянно уставившись на потерявшую нейронную привлекательность капсулу, после того как Прай-Ми активировал гравитационный кокон.
Созданные системой нематериальные образы отключились, открывая доступ к кабине управления капсулой. Мертвецы и крысы тоже исчезли.
– Вот так уже лучше, – сказал Арк-Ми, протискиваясь в тесную кабину управления.
– Ты собираешься идти в пневмотоннели и не выносишь крыс? – скривилась Анакс.
– Ладно, не пугай этого хиляка, а то сбежит, – не то пошутил, не то сказал всерьез Прай-Ми.
Нейронные блокировки выхода из капсулы общественного транспорта в пневмотоннель отключились, не в силах противостоять полю гравитационного кокона. Первой в тоннель выбралась Анакс. Внутри было холодно и тихо.
– Никогда не слышала, чтобы кто-то был здесь прежде, – призналась она братьям. – Думаете, мы первые?
– Думаю, ты просто плохо знаешь историю «Голода», – снисходительно улыбнулся Прай-Ми. – Я, может, и гений, но взломать нейронные блокировки сейчас могут и дети. Защиты «Голода» давно детально разобраны. Существуют десятки алгоритмов взлома…
Анакс перестала слушать болтовню Прай-Ми, тщетно пытаясь активировать нейронную услугу, позволявшую видеть в темноте. Система проанализировала запрос и выдала отчет о непредвиденной ошибке.
– Какого черта? – растерялась Анакс, когда Прай-Ми включил самодельный фонарь, собранный из обломков гравитационной дубинки, которые остались после сражения Анакс с силовиками.
– Когда нарушаешь правила, готовься к тому, что половина стандартных технологий перестанет работать, – сказал Прай-Ми.
– Хочешь сказать, игровая система адаптации знает, где мы, и ставит палки в колеса? – спросила Анакс.
– Хочу сказать, что никто не думал о возможности нахождения в тоннелях игровых клонов. А что касается системы адаптации, то если бы основные алгоритмы получили информацию о нас, то вместо отключения нейронных приборов ночного видения послали бы сюда боевых синергиков, чтобы вышвырнуть нас отсюда как мусор.
– Мне нужно напоминать, что твое тело заложено в игровом терминале, или ты знаешь, но просто предпочитаешь не думать об этом?
– Предпочитаю не думать, – Прай-Ми направил луч самодельного фонаря вдаль пневмотоннеля.
Темнота казалась абсолютной. И еще холод. И… шорох, странный металлический скрежет. Звук исходил от стен, привлекая внимание нарушителей. Прай-Ми осветил обледеневшую часть стены. Крошечные, едва заметные механические жуки скребли тоннель, латая тысячелетний тлен. Микророботы являлись рабочими и материалом одновременно. Старые конструкции давно требовали замены. Консервирующие составы, распыляемые в жилых комплексах под прослойкой внешнего нейронного лоска, не могли остановить распад. Требовались кардинальные меры.
– Думаю, это какой-то прототип, – сказал Прай-Ми, наблюдая за работой ремонтных жуков.
Одни жуки копошились, выискивая дефекты. Они шли в первой волне. Когда трещина была найдена, жуки второй волны превращали жуков первой волны в материал, заделывая брешь. Затем, растратив необходимые запасы ремонтника, жуки второй волны превращались в жуков первой. Лавина ползла по тоннелю гигантской волной. И нарушители воспринимались неприемлемым отклонением, преградой. Двигавшиеся в авангарде жуки-ремонтники добрались до ботинок Арк-Ми, долго изучали, сверяясь с имевшимися базами данными, затем, не найдя соответствия, подали сигнал основным ремонтным силам об инородном теле, обнаруженном в тоннеле. Преграду надлежало разобрать на атомы, превратить в материал, пригодный для дальнейшего использования. Находившиеся в авангарде жуки двинулись дальше. На смену им пришли передовые ремонтники.
– Посвети мне на ботинки! – крикнул Арк-Ми, чувствуя, как механические жуки, пробравшись внутрь, копошатся, изучая ноги, берут пробы кожи, вырывают кусочки плоти.
Арк-Ми закричал, запрыгал на одной ноге, пытаясь снять с другой разваливавшийся на глазах ботинок, который микророботы превращали в ремонтный материал. Луч фонаря заметался по тоннелю, выхватывая из темноты армии крошечных жуков, атакующих чужаков. Арк-Ми не устоял на ногах, упал. Жуки ухватились за его одежду, провели анализ и, приняв за инородное тело, начали превращать в ремонтный материал.
– Нужно убираться отсюда! – сказала Анакс, отступая от наползавшего моря микророботов.
– Я не брошу брата, – Прай-Ми нервничал. Руки дрожали, и от этого дрожал белый луч фонаря, которым он освещал тоннель. – Нужно что-то придумать. Выход есть…
Он смотрел, как брат давит на себе механических жуков, не позволяя добраться до тела, провести анализ. Но жуки уже взялись за ноги.
– Нет, не подходи ко мне! – закричал Арк-Ми, когда Прай-Ми протянул ему руку, желая помочь подняться. – Хочешь, чтобы они перекинулись на тебя и сожрали нас двоих?