Хотя непосредственной причиной кризиса 2008 года был взрыв пузыря на рынке недвижимости, со временем историки будут говорить о нем как о последнем кризисе старого фордистского индустриального порядка, переломном моменте, после которого устаревшая и исчерпавшая себя совокупность социальных и институциональных структур больше не сможет поддерживать или использовать продуктивную силу креативной эпохи. Мы уже видели нечто подобное в прошлом, во времена крупнейших религиозных, политических, интеллектуальных и социальных потрясений, которыми сопровождался переход от феодализма к капитализму; в период Паники и Долгой депрессии 1873 года, совпавшей со становлением современной промышленности, а также в эпоху Великой депрессии 1929 года, после которой наступила эра массового производства.
Все эти мощные экономические и социальные сдвиги меняют структуру повседневной жизни. Опыт двух вымышленных путешественников во времени подтверждает то, что глубокие и прочные перемены, происходящие сегодня, носят не технологический, а экономический, социальный и географический характер. Все эти перемены назревали десятилетиями и только сейчас выходят на первый план под влиянием креативной экономики и креативного класса.
Часть I
Креативная эпоха
Глава 2
Креативная экономика
Становление креативности в качестве определяющего элемента экономической жизни лежит в основе непрерывного процесса перемен. Креативность получила должную оценку благодаря все более широкому признанию того факта, что именно она — источник новых технологий, новых отраслей, новых материальных благ и других экономических преимуществ. По этой же причине появились системы, ориентированные на стимулирование и использование креативности. В итоге креативный этос получил отклик в нашей жизни и обществе. Этос определяют как «основополагающий дух, или характер, культуры». Именно приверженность творчеству в разных его проявлениях формирует глубинный дух современности. В этой главе представлен более глубокий анализ самой концепции креативности, ее сути и происхождения, что позволит лучше понять особенности и характер зарождающейся креативной эпохи. Для того чтобы структурировать приведенную ниже аргументацию, начну с трех основных моментов.
Во-первых, креативность играет важнейшую роль в том, как мы сегодня живем и работаем (а во многих смыслах так было всегда). Экономист Пол Ромер сказал, что самых крупных успехов в повышении уровня жизни (не говоря уже о наиболее значительных конкурентных преимуществах на рынке) можно достичь только благодаря «улучшению рецептов, а не увеличению порций» [1]. Во-вторых, креативность не ограничивается технологическими инновациями или новыми бизнес-моделями, а носит многогранный и комплексный характер. Ее нельзя хранить в футляре и выставлять на всеобщее обозрение только после прихода в офис. Это качество подразумевает определенный тип мышления и модель поведения, которые необходимо воспитывать как на индивидуальном уровне, так и на уровне социальной среды, в которой живет человек. Креативный этос пронизывает все стороны жизни (в том числе культуру на рабочем месте, общечеловеческие ценности и среду проживания), определяя наши представления о себе как об экономических и социальных субъектах и саму суть нашей идентичности. В нем отражены те нормы и ценности, которые способствуют развитию креативности и усиливают ее роль. Кроме того, креативность зависит от среды, которая ее поддерживает, — широкого спектра социальных, культурных и экономических стимулов. Следовательно, ее формирование непосредственно связано с возникновением новых условий труда, образа жизни, форм общения и окружения, что, в свою очередь, стимулирует творчество. Такая творческая во всех отношениях среда имеет большое значение для развития креативности в области высоких технологий, а также проистекающих из нее коммерческих инноваций и материальных благ.
Третий и, возможно, самый серьезный аспект — это затянувшийся конфликт между креативностью и организацией. Творческий процесс носит не только индивидуальный, но и социальный характер, что рождает потребность в определенных формах его организации. Однако некоторые аспекты организации подавляют креативность, и во многих случаях это действительно происходит. Определяющей чертой первой половины ХХ столетия, которую часто называют организационной эпохой, было господство крупных узкоспециализированных бюрократических структур. Еще в 1940-х годах экономист Йозеф Шумпетер обратил внимание на негативное воздействие крупных организаций на креативность. В своей фундаментальной работе Capitalism, Socialism and Democracy17 Шумпетер отметил, что на протяжении длительного периода самой сильной стороной капитализма была «функция предпринимателей», которые «в корне меняют структуру производства», после чего он мрачно предсказал упадок этой системы: «Технический прогресс все больше становится делом коллективов высококвалифицированных специалистов, которые делают то, что требуется, и обеспечивают предсказуемые результаты. Полностью бюрократизированное гигантское промышленное предприятие не только вытесняет предприятия малого и среднего бизнеса и “экспроприирует” их у владельцев, но в итоге вытесняет и самих предпринимателей» [2]. В интервью, которое я провел в 2000 году, одна молодая женщина описала это подавляющее воздействие в очень ярких и запоминающихся красках: «Когда я росла, нас учили играть только заданные роли. Нас поощряли не творить и не формировать собственное видение происходящего, а вести себя в соответствии с представлениями горстки избранных. Пожалуй, нас можно назвать “институционализированными” индивидами, поскольку именно различные общественные институты целиком и полностью определяли нашу жизнь» [3].
За несколько прошедших десятилетий усилилась роль креативности как экономического фактора, что привело к появлению новых экономических и социальных моделей, до определенной степени смягчивших, но все же не разрешивших полностью конфликт между креативностью и организацией. Самые разные процессы, от появления стартапов и официальной системы венчурного капитала до расшатывания традиционных культурных норм в отношении работы и личной жизни, — это своего рода попытки снять те ограничения, которые влечет за собой организационный конформизм. Однако это не значит, что креативность выиграла битву или что крупные организации постигнет судьба динозавров. Они по-прежнему нужны для выполнения многих задач, а бюрократическая система все еще занимает доминирующее положение в современном обществе. Один человек действительно может написать блестящую программу, но только крупная компания способна обеспечить обновление, выпуск и распространение программного продукта. Крупные организации уже стали более динамичными и гибкими, чем раньше, но они все еще развиваются, все еще ищут новые способы поддержки креативности, обеспечивая при этом систему, необходимую для управления рабочим процессом.
Новая креативная экономическая система еще не сформировалась в полной мере. Кроме того, ее нельзя считать панацеей от множества социально-экономических проблем, с которыми сталкивается современное общество. Зарождающаяся креативная экономика не сможет словно по волшебству устранить бедность и безработицу, преодолеть трудности экономического цикла и привести общество ко всеобщей гармонии и счастью. В каком-то смысле система, основанная на креативности, может только усугубить существующие проблемы, если оставить ее без должного контроля и приемлемых форм вмешательства со стороны человека.
Аспекты креативности
Креативность часто воспринимают как нечто мистическое. Однако за несколько последних десятилетий было проведено много исследований, позволивших существенно углубить понимание креативности. Исследователи проанализировали этот феномен на самых разных примерах — от выдающихся ученых и известных художников до дошкольников и шимпанзе. Они анализировали биографии, записи и письма великих творцов прошлого, разрабатывали компьютерные модели творческого процесса и даже пытались «привить» способность к творчеству компьютеру [4]. Время от времени, хоть и не так часто, исследователи изучали механизм креативности в контексте человеческого общества в целом. Из всей массы работ о креативности я хочу выделить несколько основных, часто повторяющихся тем. По мере их изучения мы с вами узнаем, что такое творческая способность на самом деле, а также получим более глубокое представление о том, как и почему креативный этос проявляется в нашей жизни.
Начнем с основных положений. Креативность — это не то же, что интеллект. В одной научной работе различие между этими двумя понятиями охарактеризовано так: «Во многих исследованиях креативность рассматривается как когнитивная способность, не зависящая от других ментальных функций, и особенно от совокупности способностей, обозначаемых общим термином “интеллект”. Хотя интеллект (способность усваивать или обрабатывать большой объем данных) поддерживает творческий потенциал, все же это не синоним креативности» [5].
Креативность подразумевает способность к обобщению. Альберт Эйнштейн очень точно подметил это, когда охарактеризовал собственную работу как «комбинаторную игру». Для того чтобы найти новые и полезные комбинации, необходимо тщательно проанализировать большой объем данных, субъективных оценок и различных сведений. Творческий синтез может привести к самым разным результатам: полезному изобретению, теории или идее, которые можно использовать для решения проблемы, или к произведению искусства, имеющему эстетическую ценность [6].
Креативность требует уверенности в себе и способности пойти на риск. В своей книге The Creative Mind («Креативное мышление») Маргарет Боуден говорит о том, что креативность предполагает сочетание увлеченности и уверенности в своих силах. «Для того чтобы выдвигать новые идеи и совершать ошибки, несмотря на критику в свой адрес, человек должен обладать развитым чувством собственного достоинства, — пишет она. — Нарушение общепринятых правил, выход за их пределы требует уверенности в себе. Чтобы делать это снова и снова вопреки мнению и презрительным замечаниям скептиков, нужно еще больше уверенности» [7].
Неудивительно, что креативный этос означает решительный отказ от конформистского этоса прошлого. В действительности творческая деятельность часто носит откровенно подрывной характер, разрушая существующие паттерны мышления и образа жизни. Творческий процесс вызывает чувство тревоги даже у того, кто занимается творчеством. Согласно одному известному определению, креативность — это «процесс разрушения гештальта с целью создания более подходящего гештальта». Шумпетер писал о «творческом разрушении», которое преобразует существующие отрасли и создает новые. Специалист по истории экономики Джоэл Мокир пишет: «Как экономисты, так и историки признают существование глубокого различия между человеком экономическим (homo economicus) и человеком творческим (homo creativus). Первый извлекает максимальную пользу из того, что дано ему природой. Второй протестует против того, что диктует ему природа. Технологическая креативность, как и креативность вообще — это акт неповиновения» [8].
Тем не менее креативность — это не прерогатива горстки избранных гениев, которым разрушение стереотипов может сойти с рук, поскольку они обладают сверхъестественными талантами. Творческое начало в той или иной степени присутствует в каждом из нас. На основании масштабных исследований Маргарет Боуден делает такой вывод: «Креативность в значительной мере опирается на обычные способности. Умение наблюдать, запоминать, видеть, разговаривать, слышать, понимать язык и распознавать аналогии — все эти способности обычного человека очень важны» [9]. Далее Боуден показывает несостоятельность образа одинокого творческого гения.
Романтический миф о творческом гении редко приносит пользу. Гораздо чаще он носит разрушительный характер. Тем, кто относит себя к числу избранных, он помогает укрепить уверенность в себе (возможно, именно это позволило Бетховену преодолеть многочисленные проблемы, выпавшие на его долю). Что касается людей, которые себя избранными не считают, этот миф только подрывает их самооценку. Человек, убежденный в том, что креативность — редкий или особый дар, не может надеяться на то, что упорство или образование позволят ему войти в творческую элиту. Он либо уже принадлежит к этому кругу, либо никогда не сможет войти в него. Представление о креативности, таланте и интеллекте как о чем-то целостном и обособленном тоже может лишить мотивации. Человек либо обладает этим качеством, либо нет. Зачем же утруждать себя, если любые попытки могут привести разве что к тому, что уровень посредственности будет не таким удручающим? …Совсем другую позицию может занимать тот, кто считает, что в основе креативности лежат обычные способности, свойственные всем нам, а также практические знания и навыки, к приобретению которых мы все можем стремиться» [10].
Креативность многопланова и основана на опыте. По словам Дина Саймонтона, «развитию креативности способствует интеллект, обогащенный разного рода впечатлениями и взглядами на жизнь», и креативность «непосредственно связана с мышлением, демонстрирующим различные интересы и знания» [11]. Виды креативности, которые принято считать отличающимися друг от друга (например, в области технологий (изобретательство), экономики (предпринимательство), различных видов искусств), на самом деле взаимосвязаны. Они не только опираются на общий мыслительный процесс, но и усиливают друг друга посредством взаимного обогащения и стимуляции. Поэтому на протяжении всей истории человечества люди, занимающиеся различными видами творчества, всегда объединялись и подпитывали друг друга в крупных центрах, где бурлила разноплановая творческая жизнь, — например, таких как Флоренция в эпоху раннего Возрождения, Вена в конце XIX — начале XX столетия, — а в наше время это происходит во множестве быстро развивающихся креативных центров по всей территории США.
Каким бы стимулирующим и эффектным ни казался порой творческий процесс, это тяжелый труд. Томас Эдисон (эталон креативности технического плана) и Джордж Бернард Шоу (образец культурной креативности) любили говорить, что гений — это 90 процентов пота и 10 процентов вдохновения [12]. А журналист Ред Смит однажды сказал о требованиях своей профессии: «Писать — проще простого. Все, что нужно сделать, — это сесть перед пишущей машинкой и вскрыть себе вены». Изобретатель, драматург и спортивный комментатор высказывают одну и ту же мысль: в основе креативного этоса лежат дисциплина, сосредоточенность и упорный труд. По словам Маргарет Боуден, «для того чтобы выработать необходимые ментальные механизмы и изучить их потенциал, нужно потратить много времени и сил. Это не всегда легко (как не было легко Бетховену). Но даже если это дается достаточно легко, в жизни есть и другие привлекательные стороны. Только твердая приверженность своему делу (музыке, математике, медицине) может помешать человеку распылять энергию на что-то другое» [13].
Творческий процесс иногда занимает немало времени, прежде чем начинает приносить плоды. Существует множество историй о том, как великие математики и ученые месяцами размышляли над решением той или иной задачи, а в итоге на них снисходило озарение, когда они заходили в автобус или смотрели на огонь в камине. Тем не менее даже такой, на первый взгляд, волшебный результат можно получить лишь благодаря длительной подготовке. Поэтому знаменитое изречение Луи Пастера звучит так: «Случай помогает только подготовленному уму». А Уэсли Коэн и Дэниел Левинталь, изучавшие процесс инноваций в компаниях, утверждали: «Удача сопутствует подготовленным компаниям» [14].
Поскольку творческая работа поглощает человека полностью, многие великие мыслители прошлого были людьми «без крепких связей». Несмотря на большое количество коллег и знакомых, у них было мало близких друзей, а многие даже не обзавелись женами и детьми. По мнению психиатра Энтони Сторра, «для проникновения в суть чего-либо требуется напряженная концентрация внимания на протяжении продолжительных периодов, поэтому для семейного человека это менее благоприятное положение». Знаменитый холостяк Исаак Ньютон сказал о процессе открытий: «Я постоянно держу в уме предмет своего исследования и жду того, что первые проблески постепенно, мало-помалу внесут в происходящее полную ясность». Процитировав это высказывание Ньютона, Сторр отметил: «Если бы супруга постоянно требовала внимания Ньютона или его отвлекал топот маленьких ножек, ему было бы непросто делать это» [15].
Безусловно, для некоторых креативных людей большим стимулом становятся деньги, но, по данным исследований, поистине творческие личности, в том числе художники, писатели и разработчики программного обеспечения с открытым исходным кодом, в основном руководствуются внутренней мотивацией, стремясь получить истинное вознаграждение и удовлетворение от своей работы. Слишком сильное давление извне может даже помешать им. На основании результатов исследований в области мотивации и вознаграждения психолог Гарвардской школы бизнеса Тереза Амабиле пришла к выводу: «Внутренняя мотивация способствует творческому процессу, тогда как внешняя наносит ему вред. По-видимому, если в качестве стимула для творческой работы выступает прежде всего заинтересованность в ней и удовольствие, которое человек от нее получает, уровень его креативности может быть даже выше, чем в случае, если его мотивирует цель, навязанная кем-то» [16].