Солдат стоял передо мной навытяжку и глядел с таким прилежанием Швейка, что его идиотизм не мог не броситься в глаза.
На мой вопрос, зачем он хотел искалечить руку, солдат сказал, что собирался послать напильник посылкой любимой девушке как знак прочной любви. И добавил, что и без руки готов был выполнять до конца воинский долг.
С одной стороны, это могла быть продуманная издевка, и все же... все же... мне показалось, что он, конечно, больной. Он из тех психопатов, которые играют в войну с азартом оловянных солдатиков. Я однажды видел уже эти круглые глаза суматошного идиотизма на лице Коли-Бешеного.
Так звали одного душевнобольного из моего детства в Перми.
Он был из контуженных фронтовиков.
Коле-Бешеному было лет сорок пять-пятьдесят, неопрятный заросший до глаз щетиной толстяк в замызганной солдатской шинели спятил на том, что война все еще продолжается.
Плутая по улицам вокруг нашей школы, он вдруг кидался на землю, как при внезапном обстреле, и начинал перекатываться, увертываясь от пуль. Перекатываться и, свистя шипом змеи, отстреливаться из пистолета. Приставив к глазам указательный палец и целясь в незримую мушку, он давил на курок и всхлипывал: паф! паф! Или вдруг кидал из-за угла трансформаторной будки кирпич (гранату) - бам! - и убегал опрометью, чтобы не угодить под осколки.
У него была только одна мирная блажь: сев в переполненный трамвай, Коля принимался щипать женщин за ляжки. Скоро бабы поднимали ор. Тогда он истошно кричал в трамвае: хенде хох! Кондукторша боялась припадочного и звала на помощь вагоновожатого. Трамвай останавливался. Тогда, приставив палец к виску ненавистного вагоновожатого, которого принимал из-за формы за фрица, Коля Бешеный начинал мелко-мелко палить, брызгая слюной в лицо: пиф! пиф! И посвистывал, изображая свист пуль. Вагоновожатый выталкивал идиота наружу. Оказавшись вне укрытия, он тут же скатывался в канаву и долго отстреливался от фашистов...
Изнуренный сумасшествием перманентного городского боя, Коля успокаивался только к вечеру, когда дремал на своей любимой скамейке у кинотеатра "Победа", подняв воротник шинели и держа начеку два указательных пальца над сжатыми кулаками, дремал, пока за ним не приходила то ли мать, то ли сестра.
Говорят, что его убила шпана, убила, шутя, как в знаменитом анекдоте про психопата стеклянная задница.
Бросили под ноги Коле учебную лимонку и крикнули в три глотки: Колян, ложись! Он упал на гранату и умер от разрыва сердца. Сумасшедший фронтовик знал, что в таких положениях спасения нет. Пнули в задницу психа ботинком. Тот вскрикнул во весь голос "дзынь" и умер.
Точно такие же глаза психопатического усердия были у солдатика, который хотел служить до конца призыва даже с искалеченной кистью.
Он, конечно же, был невменяем.
В зоне было несколько почти совершенно слепых солдат, а недержанием мочи страдали десятки, еще десяток мучались от плоскостопия, надо ли говорить, что по закону все они не подлежали призыву в армию.
Хертогенбос.
Из писем Гильома Ворагинского кардиналу ордена Святого Доминика, главе Совета инквизиции Лоренцо Барбелли в Рим:
Мой кардинал, во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Подмастерье Босха Ян Масс сообщил, что однажды мастер разложил на столе: щипцы, пауков с паутиной, грибы, колючки, высыпал горсть засушенных насекомых, драгоценности, добавил горсть земли и кувшин с водой и спросил, что здесь создано Богом.
Ученики отвечали, что Бог создал воду и землю.
А что сделал дьявол?
Ученики отвечали, что лукавый создал насекомых, щипцы, колючки, зеркало и драгоценности.
А что создано человеком?
Один, подумав, сказал, что стол делал столяр, а горшок - горшечник и этот стол и горшок, конечно же, дело рук человеческих.
Нет, возразил Босх, я спрашиваю, что создано человеком, а не сколочено или слеплено на гончарном круге. Дерево и землю создал Творец, и стол и горшок всего лишь последствие высшего творения.
Посмотрите внимательно на этот стол, что здесь от человека?
Ученики молчали.
Неучи! Воскликнул Босх, ваши тени на столе - вот, что посильно человеку. Тень - творение человека! Все остальное от Бога или дело дьявольских рук. Четыре последние вещи должен знать каждый человек: Смерть, Воскресение, Страшный Суд и последнюю смерть после Суда. И выгнал всех взашей из комнаты.
Такое умаление человека, мой кардинал (пишет Гильом Ворагинский), следствие чудовищной гордыни. А гордыня - первый из семи смертных грехов.
Когда мы увидим Босха с зеленой свечой в руке?
(Я пишу эту страничку в Клинике неврозов на Шаболовке. У меня отдельный бокс. Сквознячок лекарств из-под двери подгоняет бумажный кораблик.)
Бишкиль.
Я возвращаюсь в свой домик из медсанчасти через КПП контрольно-пропускной пункт, - тут у забора всегда либо томится от зноя, либо мокнет под дождем, либо мерзнет - как сегодня - стайка изнеможенных баб, реже отцов. Это несчастные матери заключенных солдат привезли из дома гостинцы, письма от девушек, кисеты с махоркой, сигареты (не больше десяти пачек в одни руки). В обязанности дежурного офицера входит досмотр этих жалких даров. Например, в поисках наркотиков можно раскрошить все сигареты или проткнуть в поисках денег спицей пирожки с капустой или грибами, приказать распороть вязаные варежки, чтобы прощупать швы... способов расправиться с посылкой и унизить униженного один миллион.
При виде идущего офицера бабы смолкают.
Кто-то смотрит с мольбой пощадить родное дитя, кто-то с глухой неприязнью, чаще всего взгляд исполнен бесконечной усталости.
Кто пожалеет этих баб и этот народ батраков жалостью ХIХ века? - думаю я сейчас и тогда.
Где кисть, которая плача кинется рисовать "Прачек" Архипова или тройку детей, тянущих вдоль монастырской стены обледеневшую бочку воды на салазках? Где "Кочегар" или "Смерть переселенца"? Где несчастный мальчик на пороге школы в рваных лаптях кисти страдающего за бедноту Богданова-Бельского? Где столовые для голодных, которые построил граф Толстой, где лечебницы, открытые на деньги нового Чехова? После смерти Чехова осталось сорок верст дорог, мощенных на его деньги. Где бескорыстие Марии Савиной, которая на свои кровные воздвигла петербургский Савинский корпус, убежище для старых актеров, чтобы они не умерли с голоду? (Кстати, мой роскошный готический Пермский университет был ночлежкой, которую отстроил для нищих пароходчик Мешков и затем передал для нужд просвещения...) Кто напишет зеков за решеткой вагона, тех, которые крошат краюшку хлеба голубям на перроне, с сочувствием Ярошенко? "Всюду жизнь"?
Наконец, почему ты сам спятил на Босхе и Джойсе, лейтенант?
Один твой дед - алтайский шахтер, другой - уральский крестьянин.
Увы, увы, сочувствие народу-богоносцу осталось за чертой позапрошлого века, история слишком буквально исполнила народные чаяния равенства и справедливости.
Оказалось, например, что из равенства не вырастает полноценной культуры, чья почва как раз неравенство и даже несправедливость.
Одним словом, к семидесятым годам века уже прошлого народ-богоносец давно вышел из моды.
Вот образчик письма, которое я писал в те дни из дисбата.
Избранные места из переписки с друзьями.
"Леня, здравствуй, вот тебе три цитаты, над которыми я сейчас размышляю и хочу, чтоб и ты приобщился:
Цитата № 1
Дионисийский человек представляет сходство с Гамлетом: и тому и другому довелось однажды кинуть взгляд на сущность вещей, они познали, и им стало противно действовать, ибо их действие ничего не может изменить в вечной сущности вещей, им представляется смешным и позорным обращенное к ним предложение направить на путь истинный этот мир, соскочивший с петель. Познание убивает действие, для действия необходимо покрывало иллюзии. Все мы должны когда-то решить для себя: или истина, или действие.
Это Ницше. "Рождение трагедии".
Цитата № 2
Служители Божественной юстиции могут рассчитывать на желаннейшие ответы, когда явится мастер Ой-ой, мальчик-щекотун, и пощекочет стакнувшихся чертовых женок чистенько и аккуратненько по всем правилам искусства тисочками на ручки и на ножки, лестницей и козлом.
Это из "Молота ведьм" монахов Инститориса и Шпренгера.
Цитата № 3
Излучение свойств элементарных частиц привело исследователей к парадоксальным выводам. Волновой пакет, расплываясь по мировому пространству, как бы видит все насквозь, в одновременном срезе настоящего. Образно говоря, частица, только что увидев свет на краю земли, ждет раскатов грома в будущем и замедляет движение. Частица предчувствует будущее! Поль Дирак первым нашел прямые экспериментальные свидетельства связи времен. Выяснилось, что электроны с околосветовыми скоростями тормозятся собственным излучением. И без непосредственного учета будущего этот эффект не поддается расчету. Отталкиваясь от идей Дирака, Дж. Уилер и Р. Фрейман создали "безумную" теорию излучения. О сути ее лучше всех сказал Г. Тетроде: Солнце не излучало бы, если бы оно было одно в пространстве без поглотителей его излучения. Если, например, вчера я смотрел в телескоп на звезду, что находится от Земли на расстоянии 100 световых лет, то эта звезда и ее атомы еще 100 световых лет назад знали о существовании меня как поглотителя ее излучения.
Итак, все излучения квантов укоренены в будущем. Это значит, что будущее (оно же поглотитель) играет роль курицы, непрерывно несущей яйцо настоящего, свой же источник! Получается, что слова Аврелия Августина имеют под собой основу, а он говорил: "Настоящее остается действительным временем при том только условии, что через него будущее постоянно перетекает в прошедшее. Итак, надобно полагать, что и прошедшее и будущее время также существуют, хотя и непостижимым для нас образом."
Источник всей цитаты утерян, а вот Августин, пожалуйста, - это его "Исповедь", XI глава.
Уф! устал переписывать чужие мысли.
Леня, кончаю писать. За окном темно, темно. На столе куски хлеба. Я пишу письмо, полулежа в кровати среди разбросанных книг. Красивый упырь пытается открыть форточку, лезет зеленой рукой к шпингалету, кажется, откры..."
Этот образчик переписки двух вчерашних филологов самое красноречивое доказательство истины - мы чаще всего душой там, где нас нет. И редко там, где мы есть.
В ответ я получил такое же высоколобое письмо.
Так могли переписываться китайские мандарины звоном колокольчиков через пруд с золотыми карпами в саду закипающей белизной вишни.
Мой тогдашний Босх - башня слоновой кости, встающая из пучин бишкильского потопа.
Молот ведьм: мастер ой-ой
Хертогенбос.
Мой кардинал!
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Подмастерье Ян Масс, наш верный осведомитель, пусть ему это зачтется на том свете, выкрал лист со стола Босха, где его рукой было написано следующее:
"Евангелие от сучка, проповедующего любовь к гусеницам.
Сучок, который несли муравьи, уговаривал насекомых отпустить его на волю, потому что он несъедобен, и проповедовал возлюбить гусениц. Муравьи вняли уговорам сучка и бросили его на землю, и принялись грызть и кусать гусениц. И довели их пытками до того, что гусеницы превратились в ласточек и улетели из леса. Знай, грешник, ласточки - это крылатые гусеницы, которых муки от муравьев превратили в птиц..."
Мой кардинал, этот лист со стола Босха еще одно доказательство его вины.
Под личиной притчи про сучка Босх высмеивает евангельские страдания Христа, которого не муравьи, а римляне влекут на Голгофу. А вознесение Спасителя огажено выдумкой о гусенице, которая от мук стал крылата.
Воистину он продал душу дьяволу!
Сам внешний вид его горящих углем глаз, манера носить восточную обувь с загнутым носом, стол в доме художника, где много сарацинских блюд, например, рыба, фаршированная орехами, или цукаты, сделанные по его рисункам в виде гвоздей и терниев Христовых, которые он ест на сладкое, - все это оскорбительно для почитания Бога.
Побывав в его доме среди гостей на Рождество, я спросил художника, что значат его сласти из цукатов и халвы, сделанные в виде гвоздей, и халва в форме наконечника лезвия, коим римляне пытали Спасителя?
На это богохульник отвечал мне и всем гостям, что сласти, сделанные в виде орудий пыток, - есть образ претворения мук в наслаждение, потому что невозможно поверить, чтобы тела Бога могли коснуться римские зубы и, входя в тело Христа, они, конечно, лишались боли.
Вот эту мысль о превращении зла во благо он и велел изобразить своему повару.
Я спросил: выходит, он отрицает страдания Спасителя на кресте?
Вероотступник сказал, что страдания Христа были не от боли, а оттого, что Отец оставил его.
"Это не сладости, а нравоучения", - сказал хозяин и добавил, что пример превращения гвоздей в мармелад ему подал сам Христос в Кане Галилейской, где претворил воду в вино.
С этими словами этот вероотступник велел слуге подать мне на кончике ножа губку с уксусом, как это было со Спасителем на Голгофе. Губка оказалась сделанной из безе и была вместо уксуса и крови пропитана соком лимона и сиропом малины.
Бишкиль.
По дороге на станцию, на переезде через пути меня догоняет, гудя, штабной газик.
Рука дежурного офицера в красном кольце нарукавной повязки вручает телефонограмму: лейтенанту Королеву срочно прибыть в Управление КГБ по Челябинской области, кабинет (разумеется, не помню), к полковнику (забыл). Сегодня в 13.00.
Офицер заметно напуган приказом достать меня хоть из-под земли и рад, что догнал почти на перроне.
За последние два года мой прежний страшок перед органами давно оставил меня, и на телеграмму я смотрю как на досадное дерганье. Дальше лагеря меня уже не сошлют. Глубже дисбата не утопят.
Выбрасываю штабной листок из окна электрички лететь по февральскому ветерку.
Хорошо помню свой первый превентивный арест (или задержание), когда всю нашу троицу студентов-друзей (Леньку Юзефовича, Ваську Бубнова и меня) в первый же день летних военных сборов университета вызвали поодиночке в полевую казарму, где расположился штаб кафедры на время военных сборов, и приказали поступить в распоряжение лейтенанта Икс. Кивок в сторону погон.
Только оказавшись в черной "Волге" с зашторенными стеклами, я сообразил, куда влекут студиозуса за белые рученьки, воспользовавшись моим временным поражением в гражданских правах - рядовой обязан подчиниться приказу вышестоящего офицера.
Машина на полной скорости летела от места учений обратно в город. Адрес ясен - в особняк ГБ напротив театрального сквера по правую руку от монумента чертову Ильичу.
Впрочем, мы давно были готовы к такому повороту событий и не раз сообща обсуждали, как себя вести, что говорить и чего не говорить ни за что. Главная забота - вывести из-под удара филологический факультет и кафедру русской литературы.
Мне и сегодня наше дело кажется не стоящим и выеденного яйца.
И я, признаюсь, совсем не из числа героев борьбы с советской властью. Я из числа ее посторонних.
Мы всего лишь читали всякие умные книжки, часто с грифом "для научных библиотек", например, книгу историка Некрича "В августе 1941 года" о причинах поражения Красной армии в те роковые деньки, да пару-тройку машинописных рукописей, назову хотя бы "Собачье сердце" Булгакова. Единственные более или менее страшноватые для советской власти тексты - это "2000 слов", обращение чешских писателей к чешской компартии, "Технология власти" Милована Джиласа и, может быть, самиздатовская газета "Хроника текущих событий", несколько разрозненных номеров скучнейших выпусков про разжалованного генерала Григоренко, который обвинил Брежнева в развале армии. Патриотизм генерала был вне всяких сомнений, только идиот мог считать его врагом народа.
М-да, путешествие по лестницам, коридорам и кабинетам пермского КГБ это нечто вроде знакомства изнутри с механизмом средневековой пыточной машины. Мой гид по испанскому сапогу, лейтенант Икс, хмуро и молча ведет меня из парадного вестибюля вверх по мраморной лестнице, ведущей вниз.
Вот огромный почтовый ящик у самого входа с исполинской щелью, куда можно впихнуть целый том энциклопедии, ящик с гербом СССР и аккуратной табличкой: для обращений граждан. Ага, приемная пасть для доносов! Причем сделано с таким расчетом, что можно по-быстрому приоткрыть дверь в тамбур с белыми шторками, сунуть в жерло послание прямо с улицы и уйти незамеченным для глаз охраны.
Вот стена, украшенная размашистым стендом, - результаты соревнований по стендовой стрельбе из пистолета Макарова среди сотрудников.
Вот бюст товарища Дзержинского с профилем пьяного беркута, пьяного от крови пичуг.
Вот череда странных крючков, аккуратно ввинченных в двери. Этакие загнутые манком бронзовые пальчики страха: а ну, поди сюда. Их предназначение я пойму лишь через час.
Но вот парадокс!
Реанимируя сегодня свои давние ощущения, признаюсь в странном чувстве некоего парадоксального удовлетворения, какое я тогда испытал, шествуя за безмолвным Вергилием. Наконец-то в провинциальном хаосе бестолковщины и головотяпства я встречаюсь лицом к лицу с Планом, с Идеей и Властью. И эта строгость машины для стрижки овец абсурдным образом ласкает мой взор гастронома совершенством законченных линий и волнует, как волновала машина для наказаний путешественника у Кафки в бессмертной новелле "В исправительной колонии".
Вергилий молча сдает меня с рук на руки благообразному господину в штатском костюмчике, который ласково знакомит меня с устройством воспитательной машины и последствиями такого знакомства.
Если я не назову каналы поступления в Пермь антисоветской литературы, если я не перечислю всех лиц, задействованных в распространении машинописных копий, если я не обнародую всех читателей антисоветчины, если я не сообщу компетентным органам все, что мне известно по делу... то, согласно статье 70 УК РСФСР, буду отвечать по закону за распространение, изготовление и хранение литературы, порочащей советский государственный и общественный строй.
На все вопросы воспитателя при исправительной машине у меня уже давно готовы подробные ответы, которые мы не раз и не два шлифовали ввиду неизбежного полуареста.