– Такая радость! Только взгляни! Настоящий пригласительный билет! От миссис Гардинер, на завтрашний вечер! – восклицала Мег, размахивая драгоценной бумажкой, а затем с восторгом прочла ее вслух: – «Миссис Гардинер будет рада видеть мисс Маргарет Марч и мисс Джозефину Марч в своем доме на небольшом ужине с танцами по случаю Нового года». Мама согласна нас отпустить – но что мы наденем?
– Что ты спрашиваешь, когда и так знаешь, что мы наденем наши поплиновые платья, потому что других у нас нет, – отвечала Джо с набитым ртом.
– Жаль, что у меня нет шелкового, – вздохнула Мег. – Мама говорит, что, может быть, получу шелковое, когда мне исполнится восемнадцать. Но ждать два года… Это целая вечность!
– Я уверена, что наши поплиновые выглядят ничуть не хуже шелковых и для нас они вполне сойдут. Твое совсем как новое, только вот я забыла, что прожгла свое сзади. Хоть дырка и залатана, здорово заметно. Что же мне делать?
– Тебе придется сидеть смирно и не поворачиваться спиной, а спереди все в порядке. У меня будет новая лента для волос, мама даст мне надеть свою булавку с жемчугом, а мои новые туфли просто прелесть, и перчатки сойдут, хотя они и не такие красивые, как мне хотелось бы.
– Мои испорчены лимонадом, а новых взять негде, так что придется пойти без перчаток, – сказала Джо, которую никогда особенно не волновали ее туалеты.
– Ты должна быть в перчатках, иначе я не пойду, – решительно заявила Мег. – Перчатки даже важнее, чем все остальное. Без перчаток не ходят на танцы, и, если бы ты пошла без перчаток, это было бы таким унижением для меня!
– Но я же все равно не буду танцевать. И вообще, не люблю я бальные танцы. Что за удовольствие семенить под ручку по комнате! Я люблю скакать и выкидывать коленца.
– Ты не можешь просить у мамы новые перчатки: они такие дорогие, а ты такая неаккуратная. Когда ты испортила вторую пару, она сказала, что больше не купит тебе перчаток в эту зиму. Нельзя ли все-таки как-нибудь обойтись этой парой? – спросила Мег с тревогой.
– Я могу зажать их в руке, и никто не увидит, что на них пятна. Это все, что я могу сделать… Нет! Слушай, как мы можем устроиться: каждая наденет одну хорошую, а в руке будет держать одну плохую. Понимаешь?
– У тебя руки больше моих, и ты ужасно растянешь мою перчатку, – начала Мег, для которой перчатки всегда были больным вопросом.
– Тогда я пойду без перчаток. И наплевать мне, что скажут люди! – воскликнула Джо, снова взявшись за книгу.
– Хорошо, хорошо, я дам тебе мою! Только не сажай на нее пятен и веди себя прилично. Не закладывай руки за спину, не вытаращивайся ни на кого и воздержись от этой своей любимой присказки «Христофор Колумб!»[15], хорошо?
– Не волнуйся за меня. Я постараюсь держаться как можно чопорнее и не попаду ни в какие переделки, если, конечно, смогу. Теперь иди и ответь на приглашение, а мне дай дочитать эту замечательную историю.
И Мег отправилась, чтобы «принять с благодарностью» приглашение, оглядеть свое платье и, счастливо распевая, пришить к нему свою единственную рюшечку из настоящих кружев, пока Джо кончала свою книжку, четыре яблока и возню со Скрэбл.
Накануне Нового года в гостиной не было ни души, потому что обе младшие девочки присутствовали в качестве камеристок в комнате старших, поглощенных крайне важным делом – приготовлениями к вечеринке. При всей простоте их туалетов было немало беготни вверх и вниз по лестнице, смеха, болтовни, а на некоторое время дом даже наполнился сильным запахом паленых волос. Мег пожелала иметь несколько кудряшек надо лбом, и Джо зажала завернутые в бумажки пряди волос горячими щипцами.
– Разве должно так пахнуть? – спросила Бесс, усевшись на спинку кровати.
– Это влага высыхает, – пояснила Джо.
– Какой странный запах! Похоже на паленую курицу, – заметила Эми, с видом превосходства поглаживая свои собственные красивые локоны.
– Ну вот, а теперь я сниму бумажки – и вы увидите пушистое облако мелких колечек, – объявила Джо, отложив щипцы.
Она сняла бумажки, но обещанного «облака колечек» не оказалось – обожженные волосы остались в бумажках, и перепуганная парикмахерша положила целый ряд маленьких обгоревших комочков на туалетный столик перед своей жертвой.
– О-о-о! Что ты наделала! Все испортила! Как я теперь пойду? О, мои волосы! – причитала Мег, с отчаянием глядя на неровные завитки надо лбом.
– Не везет мне, как всегда! Зря ты меня попросила это сделать. Вечно-то я все испорчу. Ох, как мне жаль! Но щипцы оказались слишком горячими, и вот я такое устроила! – стонала бедная Джо, взирая со слезами раскаяния на лежащие на столе черные блинчики.
– Ничего не испорчено, просто подкрути их и завяжи лентой так, чтобы концы чуть-чуть свисали на лоб, и будет выглядеть как по последней моде. Я видела, так многие девочки носят, – сказала Эми в утешение.
– Так мне и надо за то, что хочу быть элегантной. Лучше бы я оставила свои волосы в покое! – воскликнула Мег с досадой.
– Я тоже так думаю, они были такие гладкие и красивые. Но они скоро снова отрастут, – сказала Бесс, подбегая, чтобы поцеловать и утешить бедную стриженую овечку.
После разнообразных, не столь значительных неудач Мег была наконец готова, и объединенными усилиями всего семейства Джо была облачена в платье, а ее волосы уложены в высокую прическу. Обе выглядели очень хорошо в своих простых платьях: Мег – в серебристо-сером, с кружевной рюшечкой и жемчужной булавкой, с синей бархатной лентой на голове, а Джо – в темно-бордовом, с жестким, почти мужским льняным воротничком и белой хризантемой в качестве единственного украшения. Каждая надела одну хорошую чистую перчатку и держала в руке другую, испачканную, и все сошлись на том, что вид у них был «вполне изящный и непринужденный». Туфли Мег на высоких каблуках были очень тесными и жали, хотя она и не признавалась в этом, а все девятнадцать шпилек в волосах Джо, казалось, впивались ей прямо в голову, что было не совсем приятно – но, боже мой, будем элегантны или умрем!
– Желаю вам весело провести время, дорогие мои! – сказала миссис Марч, когда сестры легкой походкой двинулись по дорожке. – Не ешьте много за ужином и возвращайтесь в одиннадцать, когда я пришлю за вами Ханну. – Ворота уже захлопнулись за ними, но из окна снова донесся голос: – Девочки, девочки! А носовые платки вы не забыли?
– Все в порядке, платки чистые, а у Мег даже надушен одеколоном! – крикнула Джо, добавив со смехом, когда они зашагали дальше: – Мама наверняка спросила бы нас об этом, даже если бы мы выскакивали из дома во время землетрясения.
– Это одна из ее аристократических склонностей. И такая забота вполне обоснованна, так как настоящую леди всегда узнаешь по чистым ботинкам, перчаткам и носовому платку, – отозвалась Мег, у которой было немало собственных маленьких «аристократических склонностей».
– Так не забудь, Джо: постарайся, чтобы никто не видел твое платье сзади. Как мой пояс, в порядке? А волосы очень плохо выглядят? – спросила Мег, когда наконец отвернулась от зеркала в гардеробной дома миссис Гардинер после продолжительного прихорашивания.
– Я непременно о чем-нибудь забуду. Как увидишь, что я делаю что-то не то, подмигни мне, ладно? – отозвалась Джо, резко дернув свой воротничок и торопливо поправляя волосы.
– Нет, подмигивать – это не женственно. Я приподниму брови, если что-то не так, или кивну, если все в порядке. А теперь держи спину прямо и делай маленькие шаги. И если тебе кого-нибудь представят, не пожимай ему руку – дамам это не подобает.
– И как ты все это запомнила? Я вот никак не могу. Какая веселая музыка, а?
Они спустились вниз, чувствуя себя несколько неуверенно, так как редко бывали в обществе и даже такая скромная вечеринка, как эта, была для них большим событием. Миссис Гардинер, величавая пожилая дама, любезно приветствовала их и подвела к старшей из своих шести дочерей. Мег была знакома с Салли и очень скоро почувствовала себя непринужденно, но Джо, которую мало интересовали девочки и девичья болтовня, стояла в стороне, предусмотрительно повернувшись спиной к стене, и чувствовала себя так же не на месте, как жеребенок в оранжерее. Несколько мальчиков оживленно беседовали о коньках в другом конце зала, и ей очень захотелось подойти и присоединиться к ним, так как коньки были для нее одной из утех жизни. Она телеграфировала о своем желании сестре, но брови Мег взлетели вверх в такой тревоге, что Джо не осмелилась двинуться с места. Никто не заговорил с ней, стоявшие поблизости девочки отходили одна за другой, пока Джо не осталась в одиночестве. Она не могла побродить по залу и развлечься, так как при этом взорам всех открылось бы испорченное полотнище юбки, так что она стояла и довольно печально глядела на окружающих.
Начались танцы. Мег сразу была приглашена, и тесные туфли замелькали так проворно, что никто даже не догадывался о боли, которую их обладательница переносила с улыбкой. Джо увидела, что высокий рыжий юноша приближается к ее уголку, и, испугавшись, как бы он не вздумал пригласить ее, быстро скользнула в задернутую шторой нишу, в надежде, что сможет подглядывать оттуда и спокойно и приятно провести вечер. К несчастью, некто застенчивый уже избрал для себя убежищем эту нишу, и когда штора упала за спиной Джо, она обнаружила, что очутилась лицом к лицу с внуком мистера Лоренса.
Начались танцы. Мег сразу была приглашена, и тесные туфли замелькали так проворно, что никто даже не догадывался о боли, которую их обладательница переносила с улыбкой. Джо увидела, что высокий рыжий юноша приближается к ее уголку, и, испугавшись, как бы он не вздумал пригласить ее, быстро скользнула в задернутую шторой нишу, в надежде, что сможет подглядывать оттуда и спокойно и приятно провести вечер. К несчастью, некто застенчивый уже избрал для себя убежищем эту нишу, и когда штора упала за спиной Джо, она обнаружила, что очутилась лицом к лицу с внуком мистера Лоренса.
– Ох, я не знала, что здесь кто-то есть! – пробормотала Джо, запнувшись и собираясь вылететь так же быстро, как влетела.
Но мальчик засмеялся и сказал любезно, хотя и выглядел при этом несколько встревоженным:
– Ничего страшного, оставайтесь, если хотите.
– Я вам не помешаю?
– Ничуть. Я зашел сюда просто потому, что почти никого здесь не знаю и, понимаете, почувствовал себя как-то неловко сначала.
– Со мной то же самое. Не уходите, пожалуйста, если, конечно, я вам не мешаю.
Мальчик снова сел, молча уставившись на свои лакированные бальные туфли. Наконец Джо сказала, стараясь быть вежливой и побороть смущение:
– Кажется, я имела удовольствие встречать вас прежде. Вы наш сосед, не правда ли?
– Сосед. – Он поднял глаза и засмеялся, ибо церемонные манеры Джо показались ему довольно забавными, когда он вспомнил, как они болтали о крикете у забора в тот день, когда он принес убежавшую кошку.
Джо сразу почувствовала себя непринужденно. Она тоже засмеялась и сказала самым дружеским тоном:
– Мы чудесно провели время за ужином, который вы прислали нам на Рождество.
– Это дедушка прислал.
– Но вы подали ему эту идею, правда?
– А как поживает ваша кошка, мисс Марч? – спросил мальчик, стараясь смотреть серьезно, хотя его черные глаза светились озорством.
– Отлично, спасибо, мистер Лоренс, но я не мисс Марч, а всего лишь Джо, – отвечала юная леди.
– А я не мистер Лоренс, а просто Лори.
– Лори Лоренс – какое странное имя!
– Мое настоящее имя Теодор, но я его не люблю, потому что приятели зовут меня Дорой. Поэтому я заставил их называть меня Лори.
– Я тоже терпеть не могу свое имя – такая сентиментальщина! Я хотела бы, чтобы все говорили Джо вместо Джозефина. А как вам удалось добиться, что мальчишки перестали называть вас Дорой?
– Я их лупил.
– Я не могу отлупить тетю Марч, так что мне, наверное, придется терпеть и дальше. – И Джо со вздохом покорилась судьбе.
– Вы не любите танцевать, мисс Джо? – спросил Лори; судя по его виду, он счел, что это имя ей отлично подходит.
– Очень люблю, но только если много места и все просто веселятся. А в таком зале, как этот, я непременно что-нибудь опрокину, наступлю кому-нибудь на ногу или сделаю еще что-нибудь ужасное, так что я стараюсь держаться подальше от греха и предоставляю Мег одной порхать по залу. А вы танцуете?
– Иногда. Понимаете, я несколько лет прожил за границей, а здесь еще мало бывал в обществе и не знаю, как у вас танцуют.
– За границей! – воскликнула Джо. – О, расскажите! Я так люблю, когда рассказывают о путешествиях.
Лори, казалось, не знал, с чего начать, но заинтересованные вопросы Джо вскоре помогли ему, и он рассказал ей о том, как жил при школе в Веве[16], где мальчики никогда не носили шляп и катались на лодках по озеру, а каникулы проводили, путешествуя пешком по Швейцарии со своими учителями.
– Как бы я хотела там пожить! – воскликнула Джо. – А в Париже вы были?
– Мы провели там всю прошлую зиму.
– И вы умеете говорить по-французски?
– В школе нам не разрешали говорить ни на каком другом языке.
– Скажите что-нибудь! Я могу читать по-французски, но произносить не умею.
– Quel nom a cette jeune demoiselle en les pantoufles jolies?[17] – сказал Лори добродушно.
– Как это у вас здорово выходит! Дайте подумать… Вы сказали «Кто эта молодая девушка в красивых туфлях», да?
– Oui, mademoiselle[18].
– Это моя сестра Маргарет. Вы знали, что это она? Вы думаете, что она красивая?
– Да, она напомнила мне немецких девушек. Она такая приятная, спокойная и прекрасно танцует.
Джо даже зарумянилась от удовольствия, услышав эту похвалу сестре, и постаралась запомнить, чтобы потом повторить Мег. Оба выглядывали из-за шторы, критиковали и просто болтали, пока не почувствовали себя как старые добрые знакомые. Застенчивость Лори скоро прошла, так как мальчишеские манеры Джо забавляли его и позволяли ему держаться свободно, а Джо была опять такой же веселой, как всегда, ибо платье ее было забыто и никто не поднимал бровей в знак неудовольствия. Внук мистера Лоренса нравился ей все больше, и она несколько раз внимательно взглянула на него, чтобы суметь потом подробно описать его сестрам. У них не было братьев и было очень мало кузенов, и потому мальчики являлись для них почти неведомыми существами.
«Вьющиеся черные волосы, смуглое лицо, большие черные глаза, правильный нос, ровные зубы, маленькие кисти рук и ступни, выше меня, очень вежливый и вообще славный малый. Интересно, сколько ему лет?»
Вопрос уже вертелся у нее на кончике языка, но она вовремя спохватилась и с необычным для себя тактом попыталась выяснить это окольным путем.
– Вы, вероятно, готовитесь в университет? Я видела, что вы корпите над книжками… о, то есть я хотела сказать, прилежно занимаетесь. – И Джо покраснела из-за этого ужасного «корпите», которое вырвалось так неожиданно.
Лори усмехнулся, но, казалось, не был обижен и ответил, пожав плечами:
– Через год или два, во всяком случае не раньше, чем мне исполнится семнадцать.
– Вам только пятнадцать? – спросила Джо, которая была уверена, что этому высокому юноше никак не может быть меньше семнадцати.
– Шестнадцать в следующем месяце.
– Как бы я хотела пойти в университет! А вы, похоже, этому не рады.
– Терпеть не могу этих университетов! Или зубрежка, или глупые развлечения. Мне вообще не нравится, как юноши живут в этой стране.
– А как бы вы хотели жить?
– Я хотел бы жить в Италии и заниматься тем, чем мне нравится.
Джо очень хотелось спросить, чем именно ему нравится заниматься, но его черные брови сдвинулись так сурово, что она предпочла переменить тему и сказала, постукивая ногой в такт:
– Отличная полька! Почему бы вам не пойти потанцевать?
– Только с вами, – ответил он с галантным полупоклоном.
– Не могу. Я обещала Мег, что не буду танцевать, потому что… – здесь Джо запнулась и взглянула на него в нерешительности, не зная, рассмеяться ей или продолжить.
– Почему? – спросил Лори с любопытством.
– Вы никому не скажете?
– Никогда!
– Понимаете, у меня скверная привычка стоять близко к огню, и поэтому я вечно подпаливаю платья, а это даже прожгла, и хотя оно аккуратно зачинено, все равно очень заметно, и Мег велела мне сидеть смирно, чтобы никто не увидел. Можете смеяться, если хотите. Это смешно, я знаю.
Но Лори не засмеялся; он на мгновение опустил взгляд, и выражение его лица озадачило Джо, когда он очень мягко сказал:
– Не беда, я скажу вам, как мы поступим: здесь рядом длинный зал, и мы можем великолепно потанцевать в конце его, и никто нас не увидит. Пожалуйста, пойдемте.
Джо поблагодарила и охотно пошла, хотя, увидев красивые жемчужно-серые перчатки своего партнера, пожалела, что не обе ее перчатки чистые. Длинный зал был пустым, а полька – великолепной. Лори танцевал очень хорошо и научил Джо новым немецким па, которые привели ее в восторг – столько в них было свободы и живости. Когда музыка умолкла, они сели на ступенях лестницы, чтобы отдышаться. Лори увлеченно рассказывал ей о студенческих фестивалях в Гейдельберге[19], когда в зал в поисках сестры вошла Мег. Она кивнула, и Джо неохотно последовала за ней в боковую комнату, где обнаружила ее на диване, бледную и держащуюся за щиколотку.
– Я вывихнула ногу. Этот глупейший каблук подвернулся, и теперь мне так больно, что я едва могу стоять. Не знаю, как я вообще доберусь до дома, – сказала она, раскачиваясь взад и вперед от боли.
– Я была уверена, что ты повредишь себе ноги в этих дурацких туфлях. Вот несчастье! Но я не знаю, что тут можно сделать, разве только нанять экипаж или остаться здесь на всю ночь, – ответила Джо, нежно растирая ногу сестры.
– Нанять экипаж стоит огромных денег. К тому же, боюсь, нам не найти наемный экипаж, потому что большинство гостей приехали в собственных, а до ближайшей конюшни далеко и послать некого.
– Я сбегаю.
– Нет, ни в коем случае! Уже десятый час, и на улице тьма египетская. Но и здесь я остаться не могу: в доме полно гостей. К Салли приехали несколько подруг. Я отдохну, пока придет Ханна, а потом постараюсь встать.
– Я попрошу Лори, и он сбегает за экипажем, – сказала Джо с чувством облегчения, как только эта отличная идея пришла ей в голову.