– Спасибо, сэр. – Теперь Джо чувствовала себя уверенно, так как сказанное стариком совпадало с ее собственным мнением.
– А что ты делала здесь, у моего мальчишки, а? – прозвучал следующий резко поставленный вопрос.
– Просто пыталась поступить по-соседски. – И Джо рассказала о том, что привело к ее визиту.
– Значит, ты считаешь, что его надо немного подбодрить и развлечь?
– Да, сэр. Мне кажется, что ему одиноко и общество ровесников принесло бы ему пользу. Конечно, мы не мальчики, а девочки, но были бы рады помочь, чем можем, потому что мы не забыли о вашем замечательном рождественском подарке.
– Ну-ну, не будем об этом! Это все дело рук моего мальчишки. Кстати, как там эта бедная женщина с ребятишками?
– Неплохо, сэр. – И Джо продолжила, скороговоркой сообщив все, что знала о Хаммелях, судьбой которых ее мать сумела заинтересовать друзей, более богатых, чем они сами.
– Так всегда делал добро ее отец. На днях непременно схожу повидать твою мать. Скажи ей об этом. А вот и к чаю звонят. Мы сейчас пьем чай рано из-за болезни мальчика. Пойдем, и продолжай «действовать по-соседски».
– Если вы этого хотите, сэр.
– Не просил бы, если б не хотел. – И мистер Лоренс со старомодной галантностью предложил ей руку.
«Что скажет об этом Мег?» – подумала Джо, шагая рядом с ним, а в глазах ее заплясали веселые огоньки, когда она представила, как рассказывает об этом дома.
– Эге! Что за черт вселился в этого парня? – воскликнул старик, когда Лори сбежал вниз по лестнице и резко остановился, пораженный неожиданным зрелищем – Джо под руку с его грозным дедушкой.
– Я не знал, что вы вернулись, сэр, – начал он, когда Джо бросила на него торжествующий взгляд.
– Это очевидно, если судить по тому, с каким грохотом ты слетел вниз по лестнице. Идемте пить чай, сэр, и ведите себя как подобает джентльмену. – И, ласково потрепав мальчика за волосы, мистер Лоренс проследовал в столовую, в то время как Лори за его спиной прошел через целую серию комических превращений, которые едва не вызвали у Джо взрыв смеха.
Старик мало говорил, пока пил свои четыре чашки чая. Но он внимательно наблюдал за молодыми людьми, которые вскоре уже болтали как старые друзья, и от его внимания не ускользнула перемена, происшедшая с внуком. В лице мальчика были теперь краски, свет, жизнь, в манерах – живость, а в смехе – непритворное веселье.
«Она права, мальчику одиноко. Посмотрим, чем могут помочь ему эти девочки», – думал мистер Лоренс, слушая и наблюдая. Ему понравилась Джо, так как ее немного странная прямота была ему близка и понятна, к тому же эта девочка, казалось, понимала Лори так хорошо, как если бы сама была мальчишкой.
Окажись Лоренсы из тех, кого Джо называла «тупые и чопорные», она не сумела бы завоевать их расположение, так как в обществе подобных людей всегда оказывалась робкой и неуклюжей, но, найдя их свободными и естественными, она стала такой сама и потому произвела хорошее впечатление. Когда все поднялись из-за стола, она собралась уходить, но Лори сказал, что хочет еще кое-что показать ей, и повел ее в оранжерею, где по такому случаю было включено освещение. Оранжерея показалась Джо сказочной страной: она прогуливалась туда и сюда по длинным проходам, восхищаясь цветущими зелеными стенами с обеих сторон, мягким светом, влажным сладким воздухом, удивительными ползучими растениями и высокими деревьями, склонявшимися над ее головой, а в это время ее новый друг срезал для нее красивейшие цветы, пока в руках его не оказалась целая душистая охапка; тогда он перевязал букет лентой и сказал, сияя счастливой улыбкой, которую так приятно было видеть Джо:
– Пожалуйста, передай это твоей маме и скажи ей, что мне очень понравилось лекарство, которое она мне прислала.
Вернувшись в дом, они застали мистера Лоренса в большой гостиной, где он стоял перед камином, но внимание Джо сразу привлек раскрытый рояль.
– Ты играешь? – с уважением спросила она, оборачиваясь к Лори.
– Немного, – ответил он скромно.
– Поиграй, пожалуйста. Я хочу послушать, чтобы потом рассказать Бесс.
– Не хочешь ли попробовать первая?
– Не умею. Слишком тупа, чтобы выучиться, но музыку люблю страстно.
Лори сел за рояль и заиграл, а Джо слушала, с наслаждением зарывшись носом в пахучие гелиотропы и розы. Ее уважение и дружеское расположение к внуку мистера Лоренса еще больше возросло, так как играл он замечательно и нисколько не задавался из-за этого. Она пожалела, что Бесс не слышит его игру, но не сказала об этом вслух, а только принялась так хвалить его, что он совершенно смутился и дедушка пришел ему на помощь:
– Хватит, хватит, моя юная леди. Слишком много лести. Это ему вредно. Играет он неплохо, но я надеюсь, что он сумеет добиться таких же успехов и в более важных делах. Уходишь? Ну, я весьма тебе обязан и надеюсь, что ты придешь к нам еще не раз. Мое почтение вашей матушке. Доброй ночи, доктор Джо.
Он ласково пожал ей руку, но все же ей показалось, будто он был чем-то недоволен, и, выйдя в переднюю вдвоем с Лори, она спросила, не сказала ли, сама того не зная, что-нибудь некстати. Лори покачал головой:
– Нет, это я виноват, он не любит слушать, когда я играю.
– Почему?
– Я потом тебе расскажу. Мистер Брук проводит тебя домой – мне еще нельзя выходить.
– Это лишнее. Я не барышня, и потом здесь всего два шага. Поправляйся!
– Хорошо. Но ты придешь еще, я надеюсь?
– Если ты пообещаешь навестить нас, когда поправишься.
– Обещаю.
– Доброй ночи, Лори!
– Доброй ночи, Джо, доброй ночи!
Выслушав рассказ Джо о событиях этого вечера, все семейство Марч в полном составе пожелало посетить соседей, так как и мать, и каждая из девочек нашли что-нибудь очень заманчивое для себя в большом доме по другую сторону изгороди. Миссис Марч хотела поговорить о своем отце со старым человеком, который хорошо помнил его, Мег желала прогуляться по оранжерее, Бесс вздыхала о рояле, а Эми мечтала увидеть картины и статуи.
– Мама, а почему мистеру Лоренсу не нравится, что Лори играет? – спросила Джо, которая была очень любопытной по характеру.
– Точно не знаю, но думаю, потому, что его сын, отец Лори, женился на итальянке, музыкантше, которая не нравилась гордому старику. Девушка была и доброй, и милой, и талантливой, но ему она не нравилась, и он перестал встречаться с сыном после его женитьбы. Лори был еще совсем маленьким, когда умерли его родители, и дедушка взял его к себе. Я полагаю, что мальчик, который родился в Италии, в мягком климате, не очень крепок здоровьем. Старик боится потерять внука и от этого так дрожит над ним. Лори очень похож на свою мать и, вероятно, унаследовал от нее любовь к музыке. Как я полагаю, дедушка боится, что внук захочет стать музыкантом. Во всяком случае, способности мальчика к музыке напоминают мистеру Лоренсу о женщине, которая ему не нравилась, поэтому-то он и «мрачнеет», как ты выражаешься, Джо.
– Ах, как это романтично! – воскликнула Мег.
– Как это глупо! – сказала Джо. – И пусть станет музыкантом, если хочет, и нечего мучить его учебой в университете, если он эти университеты терпеть не может.
– Теперь я понимаю, откуда у него такие красивые черные глаза и приятные манеры. Итальянцы вообще очень привлекательны, – заметила Мег, которая была немного сентиментальна.
– Что ты знаешь о его глазах и манерах? Ты с ним даже ни разу не говорила, – возразила Джо, которая ни чуточки не была сентиментальной.
– Я видела его на танцах, а из твоих слов можно заключить, что он умеет себя вести. Как это мило он сказал о лекарстве, которое ему послала мама!
– Он, наверное, имел в виду твое бланманже.
– О, как ты глупа! Он конечно же имел в виду тебя.
– Да что ты говоришь? – И Джо широко раскрыла глаза, такое никак не могло прийти ей в голову.
– В жизни не видела такой девушки! Не понимает, что ей сделали комплимент! – воскликнула Мег с видом многоопытной юной особы, которой известно все об этом предмете.
– Я считаю, что все эти комплименты – полнейшая чепуха, и буду тебе очень благодарна, если ты не станешь своими домыслами портить мне все удовольствие. Лори – отличный парень; мне он нравится, и я не хочу слышать никакой сентиментальной ахинеи насчет комплиментов и прочих глупостей. Мы все будем добры к нему, потому что у него нет мамы. Ведь он может прийти к нам в гости, правда, мама?
– Конечно, Джо, мы все будем рады видеть твоего нового друга, и надеюсь, Мег не будет забывать, что дети должны оставаться детьми столько, сколько могут.
– Я не называю себя ребенком, хотя мне еще только двенадцать, – заметила Эми. – А что ты думаешь, Бесс?
– Я думаю о нашей игре в пилигримов, – ответила Бесс, не слышавшая ни слова из этого разговора. – Решив быть хорошими, мы выбрались из Пучины Отчаяния и с усердием поднимаемся вверх на крутой холм, а там нас, быть может, ожидает дом, полный радостей и чудес, и он станет нашим Прекрасным Дворцом.
– Но сначала нам придется пройти мимо грозных львов, – сказала Джо таким тоном, словно ее очень радовала эта перспектива.
Глава 6 Бесс находит Прекрасный Дворец
Особняк за изгородью и в самом деле оказался Прекрасным Дворцом, хотя попали они туда не сразу, а необходимость пройти мимо «львов», самым грозным из которых был старый мистер Лоренс, явилась тяжелым испытанием для робкой Бесс. Впрочем, никто, кроме нее, уже не боялся строгого старика, после того как он посетил их и сказал что-нибудь доброе или забавное каждой из девочек и побеседовал о прежних временах с их матерью. Другим стоящим на пути «львом» могло считаться то обстоятельство, что они бедны, а Лори богат, в силу чего сначала они не решались принимать любезности и одолжения, на которые не могли ответить тем же. Но через некоторое время стало ясно, что это он считает их своими благодетельницами и не знает, что еще можно сделать, чтобы выразить глубокую признательность за материнское гостеприимство миссис Марч, за приятное общество девочек, за утешение и поддержку, которые он находил в их скромном доме. Так что скоро они забыли о своей гордости и обменивались услугами, не задумываясь, кто у кого в долгу.
Немало приятного для всех случилось в это время, когда новая дружба росла не по дням, а по часам. Всем нравился Лори, а сам он по секрету сообщил своему наставнику, мистеру Бруку, что соседки «по-настоящему замечательные девочки». С восторженным энтузиазмом юности они приняли одинокого мальчика в свой круг и уделяли ему много внимания, и он находил очаровательным общество этих наивных, простодушных девочек. Никогда не знавший матери или сестер, Лори быстро почувствовал влияние своих новых знакомых, а их неизменная занятость и деловитость заставили его устыдиться праздной жизни, которую он вел. Он успел устать от книг и теперь находил общение с живыми людьми таким интересным, что мистер Брук был вынужден представить мистеру Лоренсу крайне неблагоприятные отзывы о достижениях своего ученика, так как Лори все время прогуливал уроки и убегал к Марчам.
– Ничего, пусть отдохнет, потом все наверстает, – отвечал старик. – Наша добрая соседка говорит, что он слишком утомлен учебой и ему нужно общество юных, развлечения, прогулки, и я подозреваю, что она права и я сыграл тут роль бабушки, занянчив мальчишку. Пусть делает что хочет, лишь бы был счастлив. С ним не случится ничего плохого в этом маленьком женском монастыре по соседству, а миссис Марч влияет на него гораздо сильнее, чем можем повлиять мы.
И будьте уверены, все они отлично проводили время! Какие игры и живые картины, какие прогулки на санях и катания на коньках, какие приятные вечера в старой гостиной дома Марчей, а порой еще и веселые праздники в особняке Лоренсов! Мег могла гулять в оранжерее когда ей вздумается и радовать себя прекрасными букетами, ненасытная Джо паслась в новой для нее библиотеке и потрясала старого мистера Лоренса своими критическими замечаниями в адрес различных писателей, Эми копировала картины и наслаждалась красотой обстановки сколько душе угодно, а Лори играл роль «владельца поместья» самым восхитительным образом.
Но Бесс, хотя и стремилась увидеть и услышать прекрасный рояль, никак не могла набраться храбрости, чтобы отправиться в «Обитель Блаженства», как называла соседский особняк Мег. Однажды она пошла туда вместе с Джо, но мистер Лоренс, не зная о ее необыкновенной робости, очень сурово взглянул на нее из-под нависших бровей и громко сказал «Хм!», чем так напугал бедняжку, что у нее, как призналась она потом матери, «задрожали колени», и она убежала, объявив дома, что никогда больше не пойдет к соседям, даже ради чудесного фортепьяно. Ни уговоры, ни заманчивые обещания не могли заставить ее преодолеть страх, пока весть об этом неким таинственным образом не дошла до ушей мистера Лоренса, который решил поправить дело. Во время одного из своих кратких визитов в дом Марчей он, незаметно переведя беседу на музыкальные темы, заговорил о великих певцах, которых видел на сцене, и замечательных органах, которые слышал, и рассказал такие увлекательные истории из жизни музыкантов, что даже для Бесс оказалось невозможным оставаться в своем дальнем уголке. Она как зачарованная подходила все ближе и ближе к рассказчику. За спинкой его кресла она остановилась и замерла, слушая с широко раскрытыми глазами и возбужденно пылающими щеками. Обратив на нее не больше внимания, чем если бы она была мухой, мистер Лоренс заговорил об учебе и учителях Лори и через минуту, так, словно эта мысль только что пришла ему в голову, сказал миссис Марч:
– Мальчик забросил сейчас свои занятия музыкой, и я даже рад этому, боюсь, он слишком увлекался ею. Но для рояля вредно стоять без употребления. Может быть, кто-нибудь из ваших девочек захочет иногда забежать к нам и поиграть, просто для того, чтобы рояль оставался настроенным, – вы ведь понимаете, мэм?
Бесс шагнула вперед и крепко сжала руки, чтобы не захлопать в ладоши; это предложение оказалось непреодолимым искушением для нее, и при мысли о том, что можно будет играть на замечательном инструменте, у нее перехватило дыхание. Прежде чем миссис Марч ответила, мистер Лоренс, странно кивнув, продолжил с улыбкой:
– И нет необходимости спрашивать разрешения или говорить с кем-либо, пусть заходят в любое время. Я сижу в своем кабинете в другом конце дома, Лори почти все время отсутствует, а слуги после девяти часов не появляются в гостиной.
Лучшего нельзя было и желать, и Бесс решилась заговорить. Старик поднялся, собираясь уходить, и сказал:
– Так что, пожалуйста, передайте вашим девочкам то, что я сказал, но, конечно, если у них нет желания, то… что ж – ничего не поделаешь.
Здесь маленькая рука скользнула в его ладонь, и Бесс, подняв к его лицу глаза, полные благодарности, сказала, как всегда, серьезно, но робко:
– О, сэр, у них есть желание, очень, очень большое!
– Ты любишь музыку? – спросил он без всякого пугающего «Хм!» и посмотрел на нее очень ласково.
– Да. Я Бесс. Я горячо люблю музыку, и я приду, если вы уверены, что меня никто не услышит и я никому не помешаю, – добавила она, боясь показаться невежливой, и, говоря это, задрожала от собственной смелости.
– Ни единой душе ты не помешаешь, моя дорогая. Дом полдня пуст, так что приходи и барабань на рояле сколько хочешь. Я буду тебе только благодарен.
– Как вы добры, сэр!
Под его дружеским взглядом Бесс зарделась как роза, но теперь ей было совсем не страшно, и она с чувством пожала его большую руку, так как не могла найти слов, чтобы поблагодарить его за сделанный ей драгоценный подарок. Старик нежно отвел волосы с ее лба и, склонившись, поцеловал ее, сказав тоном, который не многим доводилось слышать от него:
– Прежде у меня тоже была маленькая девочка, с такими же глазами, как у тебя. Благослови тебя Господь, дорогая. До свидания, мадам. – И он торопливо вышел.
Бесс излила свой восторг матери, а затем бросилась к себе в комнату, чтобы поделиться восхитительной новостью с семьей кукол-калек, так как сестер дома не было. Как радостно распевала она в тот вечер и как все смеялись над ней, когда ночью она разбудила Эми, играя во сне пальцами на ее лице, словно на рояле. На следующий день, увидев, как оба соседа, старый и молодой, вышли из дома, Бесс после двух или трех попыток благополучно вошла в боковую дверь особняка и бесшумно, точно мышка, пробралась в гостиную, где стоял предмет ее мечтаний. На рояле – разумеется, совершенно случайно – лежали ноты несложных милых песен, и, дрожащими пальцами, часто останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться, Бесс наконец коснулась клавиш огромного инструмента и сразу же забыла свои страхи, саму себя и все на свете, кроме невыразимого счастья, которое доставляла ей музыка, звучавшая, словно голос дорогого друга.
Она оставалась там, пока не пришла Ханна, чтобы позвать ее к обеду, но у нее совсем не было аппетита, и она просто сидела за столом, улыбаясь всем, в состоянии полного блаженства.
После этого маленькая фигурка, увенчанная коричневым капором, почти каждый день проскальзывала через изгородь, а большую гостиную особняка посещал пленительный музыкальный дух, который и приходил, и уходил никем не видимый. Она не знала, что мистер Лоренс часто приоткрывает дверь своего кабинета, чтобы послушать свои любимые старинные мелодии; она никогда не видела Лори, несущего стражу на подступах к гостиной и предупреждающего слуг, чтобы они не входили; она не подозревала, что фортепьянные упражнения и ноты новых песен, которые она находила на пюпитре, были положены там специально для нее, а когда Лори приходил в дом Марчей и говорил с ней о музыке, она думала только о том, как это чудесно, что он дает ей именно те советы, в которых она нуждается. Теперь она была совершенно счастлива и обнаружила – а случается это с нами не всегда, – что с удовлетворением своего желания она получила все, что ей было нужно. Возможно, именно потому, что она была так благодарна судьбе за этот подарок, ей был послан еще больший дар; во всяком случае, заслужила она их оба.