Женщина лечила мальчика своими народными средствами – теплым молоком, медом, отварами. Несколько дней он был на острие между жизнью и смертью, потом жизни стало прибавляться.
Теперь уже о Пашке знала вся улица. Про него спрашивали, к нему заходили, приносили и передавали одежду, игрушки, сладости.
Про тетю Машу соседи говорили, что она как будто помолодела. Она и в самом деле воспрянула, взяв на себя заботу о маленьком найденыше, ведь своих детей у них не было.
Ну а несколько дней назад, когда от Пашкиной болезни остались только слабость и круги под глазами, она решила сходить-таки в детский дом.
– А где дядя Боря? – спросил Пашка.
– Пошел к знакомым, помогать поросенка резать. Заработает денег – ботиночки тебе купим. Твои-то размокли совсем.
Женщина оперла голову о ладони, с любовью и грустью посмотрела на мальчика.
– Оставить бы тебя, зайчик... Сил нет, как хочется. Да и дед наш – он ведь через тебя пить совсем перестал. Раньше только за самогон работал, а теперь – Пашеньке это надо, Пашеньке то надо...
За Пашкой приехали после обеда. За рулем детдомовского «уазика» сидел директор Юрий Мартынович – как всегда рассеянный и жаждущий, чтобы его поскорее оставили в покое. Рядом с ним железной скалой покоилась Альбина Сергеевна.
На обратной дороге она не проронила ни слова. Только как-то странно косилась на новую Пашкину одежду.
Мальчика провели в здание через служебный вход и сразу поместили в изолятор. Все его вещи отобрали, взамен выдали все те же надоевшие мятые темные брюки и клетчатую рубашку.
Медсестре Альбина приказала осмотреть Пашку и держать в изоляторе как можно дольше, заперев дверь на ключ.
Теперь Пашка не смог бы убежать, даже если бы услышал приказ «Покровителя». До вечера он лежал на кровати, глядя в пожелтевший потолок. За дверью слышалась детская беготня, смех. Где-то рядом был Серега. Поговорить бы с ним, хоть через дверь...
Вечером Альбина все же зашла.
– Ну, что? Ты снова вышел погулять?
Пашка сел, свесив с кровати босые ноги.
– Я жду ответа!
Пашка сопел, разглядывая узоры прикроватного коврика.
– Тебе что, не нравится у нас? – не отступалась завуч.
– Нравится, – тихо ответил мальчик.
– В чем тогда дело? Тебя кормят, одевают, играются с тобой... Врачи тебя проверили – вроде нормальный. Я не понимаю, в чем дело?
Пашке нечего было ответить.
– Я уж не говорю, что ты мог утонуть, замерзнуть, разбиться. Ты ведь, мне передали, весь в крови был. Кстати, где ты был? Ты ведь никому не рассказывал.
– Альбина Сергеевна, – все так же тихо, но твердо проговорил Пашка, – пожалуйста, никогда не спрашивайте, где я был. Я все равно вам не расскажу.
От неожиданности завуч запнулась на полуслове. Несколько секунд она удивленно и возмущенно разглядывала мальчика, потом произнесла, уже не так решительно:
– Учти, Павел, мое терпение кончилось. Еще одна такая прогулка – и ты пожалеешь. Сильно пожалеешь.
* * *Пашку выпустили только на четвертый день. По атмосфере, царившей вокруг него, мальчик понял, что отныне он поставлен здесь вне закона.
Воспитанники уже не улыбались ему, даже не здоровались. Все старались отводить глаза. Даша – и та вела себя очень сдержанно.
Только Серега в столовой украдкой посмотрел на него и быстро кивнул, как будто хотел сказать: держись, я с тобой.
В коридоре он нагнал Пашку.
– Пошли под лестницу... – Ну как ты? – спросил он, когда они устроились в своем тайном месте.
– Я хочу убежать отсюда, – сказал Пашка.
Действительно, в тот момент ему искренне, до слез захотелось покинуть это мрачное здание и вернуться к тете Маше, дяде Боре, коту, к теплой печке и вкусным оладьям. К простым человеческим чувствам.
– Зря ты зимой убегаешь, – заметил Серега. – Давай лучше весной вместе убежим.
Он замолк, обдумывая что-то, потом добавил:
– Тут столько всего было, когда ты убежал. Милиция опять приезжала. Нас всех выводили тебя искать, представляешь? Полдня по городу ходили.
Серега понизил голос.
– Тебя Альбина в специнтернат хотела перевести.
– Зачем?
– Боится, что с тобой случится что-то, а ей отвечать. А из специнтерната не убежишь – там как тюрьма. Там придурков одних держат, таких, как Садык. Мы один раз их видели, когда в кино ходили.
Пашке совсем не хотелось в специнтернат.
– Ну и что? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Нина тебя отбила. Они с Альбиной весь день ругались. Нина потом всех начальников обошла, чтоб тебя не переводили. Альбине никакие связи не помогли. Нина нам сама рассказывала. Говорит, не хочу, чтоб из Пашеньки дебила сделали. Только ты ей не говори, что я тебе рассказывал...
– Ладно. А что в секции?
– Тренер тебя все время вспоминал, – оживился Серега. – Говорил, чтоб мы у тебя пример брали, потому что у тебя терпение есть. И еще сказал, что у тебя хорошая память на движения. Только бы Альбина разрешила дальше заниматься.
– Это точно, – согласился Пашка.
– Хотя, я думаю, разрешит. Ты ведь ни с кем не дрался. Просто убежал – и все. Да... – Серега с досадой ударил себя кулаком по коленке, – Садык опять борзеть начал.
– Дерется?
– Нет. Обзывается. Но я пока терплю. Мне тренер сказал, что время придет и все сбудется. А если драться полезет – я ему врежу. Я уже умею кое-что.
Однако заниматься Пашке не разрешили по настоянию медсестры. По крайней мере, первое время. Она вообще долго хмыкала, осматривая Пашку, и спрашивала, как это его так лечили. Хотела даже положить в больницу на обследование.
Впрочем, вскоре произошло событие, которое заставило Пашку позабыть и о карате, и о других проблемах. Как-то утром до завтрака к нему в комнату зашла Нина Ивановна.
– Одевайся, Павлик, – сказала она. – Идем со мной.
Ее интонация показалась мальчику странной, он насторожился. Нина Ивановна неплохо к нему относилась, однако последние дни не сулили ничего хорошего: Пашка постоянно чувствовал вокруг себя напряжение.
Они спустились по лестнице, вышли в холл.
– Ну, вот, – сказала Нина Ивановна, – с вами мы договорились, теперь последнее слово за мальчиком.
Пашка широко раскрыл глаза и шагнул вперед.
– Здравствуй, зайчик, – услышал он теплый, ставший почти родным, голос. – Мы с дядей Борей за тобой пришли. Отпускают тебя твои воспитатели. К нам отпускают.
* * *Альбина неожиданно легко согласилась отдать Пашку в семью. Сначала у нее были, конечно, сомнения. Во-первых, тетя Маша и дядя Боря были уже пожилыми людьми. Во-вторых, жили они небогато. Были и другие причины. Но потом завуч склонилась к мысли, что пусть лучше за этого непредсказуемого ребенка отвечают другие люди, раз уж не удалось сплавить его в специнтернат. Тем более что такого шанса уже больше не будет – в бездетных семьях спроса на детей Пашкиного возраста не было.
Пашку отпустили не сразу: требовалось время на хождение по бесконечным инспекциям и комиссиям, на оформление массы справок и свидетельств. Альбина Сергеевна использовала свои связи, чтобы убедить членов этих комиссий, у которых тоже возникали сомнения насчет возраста, образа жизни и материального благополучия будущих родителей. Но в принципе вопрос был уже решен.
Пашка жил эти дни как на гвоздях. В последний вечер перед сном они сидели с Серегой в пустом холле верхнего этажа и смотрели на звезды. Свет уже был потушен, а небо выдалось такое чистое, что каждая звездочка отчетливо прорисовывалась даже через двойное стекло.
– Уходишь... – с горечью проговорил Серега.
Пашка промолчал.
– И что, даже не будешь заезжать?
– Буду. Тетя Маша обещала привозить меня на секцию.
– Правда? – обрадовался Серега. – Значит, опять вместе будем?
– Будем, – улыбнулся Пашка.
Они сидели молча еще несколько минут. Каждый думал и грустил о своем в этот момент расставания.
– А у тебя есть тайна? – спросил вдруг Серега. И, не дожидаясь ответа, проговорил шепотом: – У меня есть. Рассказать?
– Конечно, – Пашка с любопытством глянул на друга и подвинулся ближе к нему.
– Только учти, я тебе одному рассказываю. Боюсь, другие смеяться будут, понимаешь?
– Я никому не расскажу.
Серега начал шептать еще тише, и Пашка едва разбирал слова.
– Я мечтаю в космос улететь. К другой звезде. Хочу посмотреть, что там. Только так, чтобы первым увидеть. Не по телевизору, не на фотографии, а своими глазами. Я очень хочу.
Пашка вдруг ощутил волнение в груди. Он ведь тоже хотел забрать Серегу с собой на «Покровитель».
– У тебя это может получиться, – проговорил он.
– Не знаю... Понимаешь, отец у меня в тюрьме. А разве станешь космонавтом, если отец в тюрьме? Нина Ивановна, правда, говорила, что у него отобрали... эти... родительские права. Значит, он теперь мне и не отец? Как думаешь?
– Наверно.
– Вот и я так думаю, – оживился Серега. Потом он вздохнул: – Только бы получилось. Знаешь, как хочется все первым узнать! Вдруг там тоже люди есть, а?
– Наверно.
– Вот и я так думаю, – оживился Серега. Потом он вздохнул: – Только бы получилось. Знаешь, как хочется все первым узнать! Вдруг там тоже люди есть, а?
– Есть, – уверенно сказал Пашка и тут же почувствовал, что в виски сейчас ударит молния.
– А у тебя какая тайна? – спросил Серега.
Пашка готов был в эту минуту рассказать своему другу все, даже самое сокровенное. Но голову уже начали несильно сверлить изнутри два маленьких буравчика боли, предупреждая о близости запретной черты. Доктор Краб знал свое дело.
– Я расскажу тебе тайну, – напряженно проговорил Пашка, – но потом. Обязательно расскажу. А сейчас я не могу, честное слово. Не могу, понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул Серега. Он не обиделся, но чувствовал легкую досаду от неудовлетворенного любопытства.
Пашка пристально смотрел в небо, не на звезды, а дальше, туда, где они кончаются. Он знал, что «Покровитель» уже ушел, оставив на орбите лишь свою маленькую частицу, которая каждую ночь дарила Зеленую песню.
Мальчик сделал неожиданное открытие – оказывается, небо может быть переменчивым, как лицо человека. Совсем недавно оно было таким родным и добрым, а теперь стало совсем другим. Холодным, неприветливым, каким казался ему раньше этот мир.
Но мир изменился, и здесь есть многое, что притягивает Пашку. Изменится ли небо?..
Пашка смотрел в межзвездную пустоту и думал, что ему придется стать очень сильным, чтобы выдержать разлуку, не поддавшись грехам и соблазнам земного мира.
Он был уверен, что выдержит. Он обязан был стать сильным.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Шев Иринарх слез с велосипеда и прислонил его к стене коридора. Поправил ремни, перевесил поудобнее радиостанцию на поясе и постучался в дверь короля «Покровителя».
Его Величество, как всегда, что-то жрали, доставая пищу жирными пальцами из серебряной вазы. Шеву стоило труда не скривиться от отвращения.
– Какие новости? – поинтересовался король.
– Плохие, – ответил Шев. – Наши усилия, потраченные на этой планете, пошли прахом. Наша тайная армия почти развалилась. Мы произвели контрольные вызовы в разных точках – половина исполнителей даже не откликнулись на приказ.
– Ну и что? – ухмыльнулся король. – Может, их уже и в живых нет.
– А я думаю, дело не в этом, – возразил Шев. – Я отправлял агентов по разным адресам, и все они говорили одно и то же. Исполнители давно уже живут своей жизнью, они вошли во вкус, обзавелись семьями, собственностью и мало интересуются нами. Еще хуже дело обстоит с разведчиками и аналитиками. Обо всем этом я вас четко и внятно предупреждал, когда вы приказали возвращаться домой. И я предлагал...
Король громко крякнул. Его начал раздражать тон, который позволял себе этот офицер. Шев Иринарх замолчал, склонив голову.
– Не надо поднимать панику, офицер! – сказал Его Величество, подняв к потолку указательный палец. – И не надо их бояться. Мы были и будем хозяевами положения. А что касается исполнителей – отключите на пару ночей эти их зеленые лучи, или, как их там... зеленые волны, и они сразу станут как шелковые. А не станут – найдем новых. Золото здесь всесильно. Нам торопиться некуда.
Шев несколько секунд смотрел на короля, пытаясь скрыть ненависть. Затем он развернулся и, ни слова не говоря, шагнул к выходу. Но в дверях его остановил голос повелителя:
– И не забудь, офицер, ты уже не офицер Шев Иринарх. Ты снова Воспитатель. Играй свою роль хорошо. Нам это понадобится.
И снова послышалось громкое чавканье. Шев вылетел из комнаты, не чувствуя под собой ног от возмущения. Он вскочил на велосипед и погнал его по коридору, распугивая немногочисленных встречных.
Потом он долго мерил шагами свое жилище, не зная, как успокоиться.
Надо же – «нам торопиться некуда»! Еще бы! Членам царствующего клана дается по нескольку жизней. А как быть ему – Шеву Иринарху, простому королевскому офицеру? Он физически чувствовал, что за годы, проведенные в этих проклятых железных коридорах, он уже начал стареть.
Шев вытащил из тайника оптическую карту и вставил ее в проигрыватель. Затем упал на скамейку перед экраном.
Эта запись была сделана много лет назад на его родной планете системами слежения небесного острова. Он сам нашел ее и хранил как ценнейшую реликвию, не давая и не показывая никому.
Шев смотрел на экран и видел, как он снова гарцует на своем боевом драконе впереди строя, в полной боевой форме, с тесаком и командирским трезубцем. Вот они подходят к огромной небесной машине, Шев требовательно стучит трезубцем по ее броне. Драконы фыркают и разбрасывают песок хвостами.
Из машины выбираются низкорослые серые мокрицы, кривя лица в отвратительных гримасах. Смешно подумать, жители Горной страны и даже королевская гвардия едва не начали поклоняться им как богам.
Конечно, появление небесной машины наделало переполоха. С трудом удалось избежать беспорядков и волнений, которых так хотели религиозные кланы. Но потом чужаков перестали бояться. И первый, кто рискнул обратиться к ним как к равным, был он – Шев Иринарх, черт побери!
Королевский клан и старшие офицеры трусливо загружали возы окороками, готовясь в случае опасности скрыться в дальних провинциях, а из отряда Шева уже спешил в королевские замки гонец с дерзким приглашением совершить путешествие на чудесных небесных машинах.
Мокрицы ни в чем не смели отказывать Шеву. И вскоре даже самый трусливый вельможа из замков набрался смелости увидеть Горную страну такой, какой ее видят птицы в полете. Ну а некоторые, в том числе и сама королева, решились побывать на чудесном небесном острове, висевшем среди звезд и по непонятным причинам не падавшем на землю.
Первые лица Горного королевства не уставали удивляться тем чудесам и диковинам, которые показывали им серые мокрицы.
Одной из таких редкостей был пленник чужаков – ужасный шестирукий дьявол, который прыгал по прутьям клетки, издавая жуткий вой.
Шев проводил на небесном острове много времени. Однажды он в очередной раз стоял перед клеткой с дьяволом, снова и снова поражаясь его уродству и злобности. И вдруг это порождение преисподней подскочило к краю клетки и заговорило на родном языке Шева.
В первую очередь оно попросило именовать себя не иначе как Доктор Краб. А затем поведало, что небесный остров, оказывается, может не только висеть среди звезд, но и двигаться от одной звезды к другой. Что на некоторых из звезд есть материки, моря, множество экзотических богатых стран, где славная королевская гвардия найдет себе достойное применение. Он просил передать королеве, что захватить небесный остров не составит труда – среди мокриц нет сильных воинов.
И это было правдой. Когда состоялась очередная встреча и мокрицы вновь растянули свои серые лица в отвратительных улыбках, он – Шев Иринарх – первым всадил трезубец в горло их старшему.
Они даже не сопротивлялись, только неуклюже пытались увернуться от тесаков и лезвий да и зачем-то непременно старались перед смертью взяться за руки. Без усилий удалось захватить небесную машину и поднять ее в небо – многие из бойцов уже умели это делать.
А затем на небесном острове они устроили самую добрую бойню, какую только видела когда-либо королевская гвардия.
Но убивали не всех. Доктор Краб был умен, он предупредил, чтобы оставили тех из мокриц, кто может совладать с небесным островом и его машинами.
На побежденном острове они взяли много трофеев – небесные машины, бесколесные повозки, а еще огромное количество дьявольского железа, которое плевалось огнем, жрало камень, плавило землю. Доктор Краб показал, как управлять им, и у королевской гвардии появилось такое оружие, которое не снилось даже воинственным пещерным духам!
Королева была в восторге. Она обещала осыпать шестирукого дьявола драгоценностями, титулами, почестями. Но тот просил лишь об одном. Доктор Краб желал забрать себе небесный остров или хотя бы часть его, чтобы вернуться в свой мир.
Однако у королевы были другие планы. Оружие и небесные машины сделают Горную страну сильной, но все тленно, все приходит в негодность. Чем она будет защищать отвоеванные территории, когда остановится сердце последней небесной машины?
Королева оказалась мудра. Она отпустила доктора Краба на небесный остров, но не одного, а с сильным гвардейским отрядом. Более того, особым указом она объявила небесный остров своей провинцией.
Королева просчиталась лишь в одном – ей не следовало делать наместником своего кузена – этого тупого, жирного кретина. Но ошибка сказалась позже. А в тот час Шев Иринарх был счастлив участвовать в новой почетной миссии. Отныне небесный остров должен был летать среди звезд и собирать могучее оружие. Но не только оружие!
Мудрость королевы безгранична – она приказала похищать мастеров-оружейников. Потому что оружие истлеет, а люди передадут свои знания другим, и те сделают новое оружие!