– Не думаю, что нам придется заходить так далеко. Ведь если он потеряет свое место на следующих выборах, останется не так много шансов, что его вновь выдвинут кандидатом, а это, скорее всего, будет означать конец его политической карьеры.
– Да будет так, – сказал Фишер. – Но я должен подчеркнуть, что, хоть у него и не подавляющее большинство, он по-прежнему очень популярен в избирательном округе.
– Посмотрим, насколько он станет популярным, когда я засужу его за адюльтер.
– Он уже подготовил для этого почву: рассказывает всем и вся, что пришлось пройти через фарс в Брайтоне, чтобы защитить вашу репутацию. Он даже затеял агитационную работу за изменение законов о разводе.
– Но как избиратели Джайлза среагируют, когда узнают, что вот уже год у него роман со студенткой Кембриджа?
– Как только дело о вашем разводе завершится, всем будет абсолютно до лампочки.
– Но если оно не будет улажено и станет известно, что я отчаянно ищу примирения…
– Это изменит ситуацию кардинально, – ответил Фишер. – И вы можете положиться на меня в том, что новости о вашем печальном существовании достигнут нужных ушей.
– Хорошо. А еще нашим долгосрочным целям поможет, если вы станете председателем Консервативной ассоциации бристольских судоверфей.
– Ни о чем ином я бы и не мечтал. Единственная проблема в том, что я не могу позволить себе отдавать так много времени политике, поскольку должен зарабатывать на жизнь. – Фишер старался не выдать своего волнения.
– Вам не придется заботиться об этом, как только станете членом правления «Пароходства Баррингтонов».
– Ну, на это надежды мало. Как только всплывет мое имя, Баррингтон тотчас наложит вето на назначение.
– Он не вправе накладывать вето ни на что, поскольку мне принадлежат семь с половиной процентов акций компании.
– Боюсь, я не понимаю…
– Тогда позвольте мне объяснить, майор. Последние шесть месяцев я скупала доли Баррингтона через «слепой» траст и сейчас владею семью с половиной процентами акций. Если вы проверите их устав, то поймете, что это дает мне право назначать члена правления, и я не вижу более подходящей кандидатуры, чем вы, майор.
– Как мне начать благодарить вас?
– Все очень просто. В ближайшее время вы должны приложить все усилия, чтобы стать председателем местной Консервативной ассоциации. Как только добьетесь этого, вашей единственной целью станет позаботиться, чтобы на следующих выборах избиратели бристольских судоверфей отозвали своего представителя из парламента.
– А в долгосрочном плане?
– Есть у меня идея, которая может подразнить ваше воображение. Но не стоит думать об этом, пока вы не станете председателем ассоциации.
– Тогда мне лучше возвращаться в Бристоль и приступать к работе немедленно. Но прежде чем я сделаю это, должен задать вам один вопрос.
– Прошу вас, – сказала Вирджиния, – спрашивайте о чем угодно. Ведь мы теперь партнеры.
– Почему для этой работы вы выбрали меня?
– О, это просто, майор. Джайлз как-то говорил мне, что вы единственный человек на свете, которого он ненавидит.
– Джентльмены, – председатель местной Консервативной ассоциации Билл Хоукинс постучал деревянным молотком по столу, – призываю к порядку. Пожалуй, начну с того, что попрошу нашего почетного секретаря, майора Фишера, зачитать протокол прошлого собрания.
– Спасибо, господин председатель. На прошлом собрании, состоявшемся четырнадцатого июня тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года, комитет поручил мне написать в центральный офис в Лондоне и запросить лист кандидатов, которые могли бы рассчитывать стать представителями нашей партии в этом округе на очередных всеобщих выборах. Список официальных кандидатов пришел через несколько дней, и я разослал его копии членам организации, чтобы они смогли обсудить кандидатуры на сегодняшнем собрании.
Как и было оговорено, летнее празднество в этом году пройдет в Касл-Комбе, с любезного разрешения достопочтенного мистера Хартли-Бута, мирового судьи. В этой связи имела место дискуссия о цене лотерейных билетов, и провели голосование, после которого сошлись на мнении, что они будут по шесть пенсов каждый и по полкроны за шесть билетов. Согласно докладу казначея мистера Мэйнарда, банковский счет нашей организации имеет положительное сальдо в сумме сорока семи фунтов и двенадцати шиллингов. Он также сообщил, что написал письмо-напоминание тем членам, которые еще не уплатили ежегодный взнос. На этом повестка была исчерпана, и собрание объявили закрытым в девять часов двенадцать минут вечера.
– Благодарю вас, майор, – сказал председатель. – Давайте перейдем ко второму пункту, а именно к списку кандидатов, рекомендованных центральным офисом. У каждого из вас было несколько дней, чтобы их обдумать, поэтому я объявлю собрание открытым. Затем мы проведем предварительный отбор тех кандидатов, которых, по вашему мнению, следует пригласить для собеседования.
Фишер уже показывал список кандидатов леди Вирджинии, и они сошлись во мнении насчет кандидатуры, которая лучше всего послужит для их долгосрочного плана. Фишер откинулся на спинку и внимательно слушал, как его коллеги высказываются о достоинствах и недостатках каждого кандидата. Довольно быстро он понял, что его человек не стал наиболее вероятным кандидатом, но, по крайней мере, и возражавших не нашлось.
– Не хотите ли высказать свое мнение, полковник, прежде чем я поставлю на голосование? – спросил Хоукинс.
– Спасибо, председатель. Я согласен с теми членами комитета, которые сочли, что мистер Симпсон, так благородно поборовшийся в Эббу-Вэйл во время прошлых выборов, заслуживает собеседования, однако полагаю, нам следует также послушать и мистера Даннетта. Все-таки его жена родом из этих мест, а это существенное преимущество, особенно если учесть нынешний семейный статус сэра Джайлза Баррингтона.
Вокруг стола прошелестело: «Слушайте, слушайте!»
Сорок минут спустя Грегори Даннетт оказался в списке, а также мистер Симпсон, бывший кандидат от Эббу-Вэйл, плюс местный советник – без малейшей надежды, – холостяк за сорок – без малейшей надежды – и предусмотренная законом женщина – абсолютно никакой надежды. Фишеру оставалось лишь найти подходящую причину не выбрать Симпсона.
Собрание близилось к завершению, и председатель объявил «разное».
– Я должен кое-что доложить комитету, – сказал Фишер, отворачивая колпачок своей авторучки. – Но, полагаю, будет благоразумно не заносить это в протокол.
– Уверен, лучше всего судить об этом вам, майор. – Председатель обвел взглядом лица за столом, чтобы убедиться в согласии всех присутствующих.
– На прошлой неделе я побывал в своем клубе в Лондоне, – начал Фишер. – И из заслуживающего доверия источника узнал некую тревожную информацию, касающуюся сэра Джайлза Баррингтона. – Внимание всего комитета было приковано к нему. – Как всем вам хорошо известно, в настоящее время сэру Джайлзу предстоит бракоразводный процесс вследствие злосчастного расстройства его брака. Большинство из нас сочувствовали ему, когда он решил избрать «маршрут Брайтона», особенно после того, как предал его огласке скорее из неучтивости, по моему мнению, чем ради защиты репутации своей супруги. Мы все люди взрослые и хорошо знаем: законы о разводе остро нуждаются в реформе. Однако недавно я выяснил, что до нас дошла лишь половина всей истории. У сэра Джайлза, судя по всему, роман с молодой студенткой из университета Кембриджа, несмотря на факт, что его жена изо всех сил пытается добиться примирения.
– Боже правый, да этот человек просто хам, – не сдержался Билл Хоукинс. – Его необходимо заставить уйти в отставку.
– Абсолютно согласен, мистер председатель. Несомненно, будь он кандидатом от консерваторов, иного выбора у него не осталось бы.
Сидевшие за столом оживленно заговорили между собой вполголоса.
– Я очень надеюсь, – продолжил Фишер после того, как председатель постучал молотком, – что могу положиться на комитет в том, что информация не просочится за пределы этой комнаты.
– Конечно, конечно, – заверил председатель – Это само собой разумеется.
Фишер удовлетворенно откинулся на спинку кресла, уверенный, что за пару часов история достигнет нескольких занимающих нужное положение местных членов Лейбористской партии, и это даст гарантию, что к концу недели не менее половины избирателей тоже будет в курсе.
Председатель закрыл собрание, и члены комитета направились через улицу в местный паб. Казначей Питер Мэйнард робко подошел к Алексу и спросил, можно ли с ним переговорить с глазу на глаз.
– Конечно, дружище, – ответил Алекс. – Чем могу помочь?
– Если помните, председатель несколько раз прозрачно намекал, что собирается освободить место перед следующими всеобщими выборами.
– Я слышал об этом.
– Один-два из нас полагают, что это работа для человека помоложе, и меня просили прощупать, как вы к этому относитесь: не будете ли против, если выдвинут вас?
– Очень любезно с вашей стороны, Питер. Если большинство моих коллег считают меня годным для этой работы, я, конечно, рассмотрю вопрос о принятии такой непростой задачи. Но только не в том случае, вы же понимаете, если другой член комитета почувствует, что он хорошо справится с ней.
Обналичив первый чек, полученный от «Пароходства Баррингтонов» за услуги в должности члена правления, Алекс закрыл свой счет в банке «Мидленд» и перешел на противоположную сторону улицы в банк «Барклайз», который занимался финансовыми делами как компании Баррингтонов, так и местной организации консерваторов. И в отличие от «Мидленда», управляющий согласился разрешить ему превышение кредитного лимита.
На следующий день он поехал в Лондон и открыл счет в «Дживс и Хоукс», где примерил три новых костюма, смокинг и пальто – все черного цвета. После ленча в «Арми энд нэйви» он направился в «Хилдич и Кей», где выбрал полдюжины рубашек, а кроме того – две пижамы, домашний халат и набор шелковых галстуков. Подписав чек, он пошел в «Джон Лобб» и провел некоторое время за примеркой двух пар обуви – броугов: черных и коричневых.
– Будут готовы месяца через три, майор, – пообещали ему.
В течение последующих четырех недель он водил каждого члена комитета – за счет Вирджинии – на обед или ужин, к концу которого убеждался, что большинство из них на грядущих всеобщих выборах поддержат Грегори Даннетта как их второго кандидата от партии, а один-два назовут его в качестве предпочтительной кандидатуры.
За послеобеденным бренди с Питером Мэйнардом Фишер узнал, что партийный казначей в настоящее время испытывает некоторые финансовые затруднения. На следующий день он съездил в Лондон, и после тайной встречи с Вирджинией эти финансовые затруднения оказались преодолены. Один из членов комитета теперь стал его должником.
18
Алекс числился в правлении «Пароходства Баррингтонов» уже несколько месяцев, когда подметил благоприятную перспективу, которая могла бы прийтись по душе Вирджинии.
В течение этого времени он усердно посещал каждое собрание правления, читал каждый отчет и всегда голосовал с большинством, поэтому ни у кого не возникало подозрений, что на самом деле у него на уме.
Вирджиния абсолютно не сомневалась: как только Алекса назначат членом правления, Джайлз начнет что-то подозревать. Она даже задавалась вопросом, не попытается ли он выяснить имя владельца семи с половиной процентов акций компании, которые представлял Фишер. Если и попытается, то узнает лишь, что они во владении «слепого» траста.
Однако Джайлз не был ни слепым, ни глухим – ему не придется складывать дважды два, чтобы получилось семь с половиной. Хотя председатель правления заверил его, что майор производит впечатление вполне приличного парня, на собраниях правления редко раскрывает рот и проблем от него точно не будет никаких, Джайлза это не убедило. Он не верил, что Фишер мог измениться. Однако у него были дела поважнее: предстоящие выборы, на которых тори, как ожидалось, увеличат свое большинство, а также загадочное поведение Вирджинии. Она до сих пор не подписала документы о разводе, хоть до этого и умоляла его дать ей основания для расторжения брака.
– Джентльмены, – обратился к собравшимся председатель совета директоров «Пароходства Баррингтонов», – не думаю, что было бы преувеличением полагать, будто предложение, которое я сегодня делаю, скорее всего, окажется поворотной точкой в истории компании. Это смелое начинание, предложенное нашим управляющим директором мистером Комптоном, я полностью одобряю и буду просить совет директоров поддержать план, согласно которому компания построит свой первый со времен войны пассажирский лайнер, дабы идти нога в ногу с нашими мощными соперниками, «Кунард» и «Пи энд Оу». Хотел бы выразить надежду, что наш основатель Джошуа Баррингтон аплодировал бы такой инициативе.
Алекс сосредоточенно слушал. Он уважал сэра Уильяма Трэверса, заменившего Хьюго Баррингтона, – не потому, что кто-то когда-то упоминал бывшего председателя, – как проницательного и мудрого руководителя, способного стоять у руля как промышленного гиганта, так и городской социальной структуры.
– Капитальные расходы, безусловно, напрягут наши ресурсы, – продолжал сэр Уильям. – Однако наши банкиры изъявляют желание поддержать совет, поскольку расчеты показывают: даже если на новом судне будут продаваться только сорок процентов кают, мы окупим наши вложения за пять лет. Буду рад ответить на любые вопросы совета.
– Как по-вашему, могут ли по-прежнему вызывать опасения у публики живущие в подсознании воспоминания о гибели «Титаника»? – спросил Фишер.
– Справедливое замечание, майор. Однако недавнее решение «Кунарда» добавить еще одно судно к своему флоту скорее позволит предположить: новое поколение путешественников заметило, что со времени той ужасной трагедии девятьсот двенадцатого года не зарегистрировано ни одного крупного инцидента с океанским лайнером класса люкс.
– Сколько времени нам понадобится, чтобы построить это судно?
– Если совет даст «добро», мы сразу выставим контракт на тендер и, надеюсь, назначим проектировщика-кораблестроителя к концу года в расчете на то, чтобы спустить судно со стапеля через три года.
Алекс подождал, не задаст ли кто-то из членов совета вопрос, который не хотел задавать сам.
– Какова проектная стоимость?
– Точную цифру сейчас трудно назвать, – признался сэр Уильям. – Но я дал разрешение на три миллиона фунтов из нашего бюджета. Однако не исключаю: смета преувеличена.
– Будем надеяться, – сказал другой член совета. – Да, и о наших планах необходимо поставить в известность акционеров.
– Согласен, – сказал сэр Уильям. – Я сделаю это на общем ежегодном собрании в следующем месяце, где также непременно подчеркну, что прогнозы нашей прибыли самые обнадеживающие и я не вижу причины, почему бы нам не выплатить нашим акционерам такие же дивиденды, как в прошлом году. Даже при этом совет должен учесть вероятность того, что некоторых акционеров может обеспокоить такая смена направления, не говоря уже о большом вложении капитала. Также не исключаю вероятности падения курса наших акций. Однако, как только в Сити поймут, что мы в силах справиться с любыми краткосрочными затруднениями, восстановление полной стоимости акций будет лишь делом времени. Еще вопросы?
– Появилась ли определенность с названием нового пассажирского подразделения компании и его первого лайнера? – спросил Фишер.
– Пассажирское подразделение мы думаем назвать «Пэлас лайн», а его первый лайнер – «Бэкингем», тем самым выражая приверженность компании новой Елизаветинской эре.
Предложение нашло единодушную поддержку у совета директоров.
– Объясните-ка еще раз, – попросила Вирджиния.
– В следующий вторник на ежегодном собрании акционеров сэр Уильям объявит, что «Пароходство Баррингтонов» планирует построить океанский лайнер в пику своим нынешним конкурентам на океанских линиях – «Кунарду» и «Пи энд Оу», ориентировочной стоимостью три миллиона фунтов.
– На мой взгляд, это довольно смелый и творческий шаг.
– И рискованный по отношению к другим, поскольку большинство инвесторов на фондовой бирже не относятся ни к смелым, ни к творческим личностям и будут очень беспокоиться насчет роста сметы строительства и трудностей продажи достаточного количества кают с целью покрытия капитальных расходов. Но если они внимательно будут проверять чеки, то увидят, что у «Пароходства Баррингтонов» более чем достаточно денег, чтобы покрыть любые кратковременные потери.
– Тогда почему вы рекомендуете мне продать свои акции?
– Потому что, если вам придется выкупить их обратно в течение трех недель с момента продажи, вы сорвете куш.
– Вот именно этот момент мне и непонятен, – сказала Вирджиния.
– Позвольте, я объясню. Когда вы покупаете акцию, вам не надо платить по счету в течение двадцати одного дня. Точно так же, когда вы продаете акцию, вам не должны выплачивать в течение трех недель. За этот период вы можете продавать, не выплачивая никаких денег, и, поскольку мы знаем информацию изнутри, мы можем извлечь выгоду из этой ситуации.
– Что же вы предлагаете?
– Собрание акционеров откроется в десять утра в следующий вторник с ежегодного отчетного доклада председателя. Через несколько часов я прогнозирую падение акций от их нынешнего номинала, чуть больше четырех фунтов, примерно до трех фунтов десяти шиллингов. Если в девять утра того дня с самого открытия рынка вы продадите ваши семь с половиной процентов акций, это вызовет еще большее падение, возможно до трех фунтов. Затем вы ждете, пока цена не достигнет нижнего предела, и начинаете скупать все доступные акции по низкой цене, пока не вернете свои семь с половиной процентов.