Злой голос Ингрид прозвенел так неожиданно, что я подпрыгнул в испуге:
– Ты куда исчез?
– Рядом, – сообщил я слабым голосом. – У них тут весь этаж куплен! Все четыре квартиры! Наверное… Давай быстрее, мне тут так страшно, так страшно… Квартира восемьдесят семь, я в гостиной на диване, валидол пью.
Она прокричала на бегу:
– Тебе плохо?
– Очень, – крикнул я несчастным голосом. – Как мир жесток!.. Как люди так могут?.. Это невыносимо!.. Почему они все такие злые?..
Через полминуты за дверью послышался приближающийся топот. Камеры показывают, двое спецназовцев отстали от Ингрид на несколько шагов, а она летит, как пантера в прыжке, готовая выбить дверь всем тренированным корпусом.
С той стороны раздался ее крик:
– Ты в комнате?
– Да, – прокричал я. – Тут такой ужас, такой ужас!
Через камеру я видел, как она уже в прихожей, перепрыгнула через тело убитого первым, остановилась, оглядываясь по сторонам, оттуда ведут три двери, к ней подбежал омоновец, она жестом велела ему осмотреть тело на полу, а сама ворвалась в комнату ко мне.
Я на диване сижу в той позе, что для лежачего называется «разлегся», так вот я почти именно разлегся, но только сидя, ничего не вижу и не понимаю, слабый и перепуганный, давление за двести пятьдесят, пульс за сто сорок, а мандраж за тысячу.
Она резко остановилась передо мной на бегу.
– Не ранен?
– Ранен, – ответил я с возмущением. – Мое достоинство!.. Да не то, что вы все думаете, демократы чертовы, а настоящее!.. Он меня дурными словами обзывал!.. Какие же есть некультурные люди…
Она с явным облегчением перевела дух.
– Что здесь случилось?
– Здесь был еще один, – сообщил я всхлипывающим голосом. – Он появился внезапно, как Бэтмен!.. Убил всех троих и скрылся так же молниеносно…
В комнату вошел, держа пистолет наготове, второй омоновец. Увидел нас и, спрятав оружие, опустился на корточки перед убитыми.
Ингрид сказала резко в переговорник на груди:
– Капитан, нужны данные о…
Я поспешно протянул руку и оборвал связь. Она в бешенстве выкатила глаза, яростная, как Иаиль, убивающая полководца Сисару.
– Что с тобой?
– Тихо, – прошипел я. – Нельзя раскрывать парня!
Она вперила в меня злой взгляд, я кивнул на оглянувшегося омоновца.
– Смотри, самец уже все понял. У мужчин мозг все же быстрее. Понял, что нужно молчать и делать вид, что эти неизвестные сами друг друга перебили.
Она прошипела:
– Почему?
– Кто-то работает под прикрытием, – пояснил я. – Рискнул, спасая гражданского, это я гражданский, если еще не поняла. Ценный гражданский, хотя и тварь дрожащая! Нет, уже не дрожащая, а вот насчет твари пока не знаю… Его нельзя раскрывать. Это меня можно, хоть и не получится, а неведомого героя никак нельзя. А то что за благодарность за спасение?.. Лучше скажите, что это вы всех перебили!.. И тем самым прикроете отважного и благородного полицейского… А может быть, он вообще не из полиции, а из силовых структур?
Она бросила сердито:
– Мы и есть силовые!
– На силу есть суперсила, – ответил я мудро. – А если он еще силовее? ФСБ, АНБ или Налоговая?
Омоновец пробормотал:
– Ингрид, яйцеголовый прав.
Она скривилась.
– Редкий случай… Обычно он умнее всех только за обеденным столом. Там и силен, и ловок, и вообще крут. Хорошо, скажем, обычная бандитская перестрелка за сферы влияния. Тот, кто убил, успел скрыться, но мы его ищем.
– Умница, – сказал я обрадованно, – хоть и женщина.
Она сказала требовательно:
– Но ты хоть что-то видел? Как вообще догадался пойти в эту квартиру?..
Я ответил как можно искреннее и честнее:
– Вы же все видели мебель в той квартире!
– И что?
– Видно же, – пояснил я, – что там чего-то недостает. Я понял, что по крайней мере вторая квартира на этаже тоже принадлежит им. Ну, где-то есть, наверное, соединяющая эти квартиры дверь, но я не стал искать, мне только научные тайны подавай, а не квестовые, потому вышел на площадку, а оттуда через наружную, так проще.
– И влип! – бросила она зло.
– И влип, – согласился я. – Как печально…
– Ну хоть что-то увидел?
Я помотал головой.
– Ничего!..
– Совсем?
– Ну да, – сообщил я. – Это когда там выстрелы затихли, я высунулся тихохонько и увидел, как за кем-то закрывается входная дверь. Точно то был Бэтмен. Или хотите сказать, Бэтмен ярый националист и борется с преступностью только в Америке?
Омоновец сказал весело:
– В самую точку! Более того, в отдельно взятом городе Готэме. На остальную Америку ему насрать… Он вообще сепаратист. Ты его плащ увидел?
Я помотал головой.
– Нет, только каблук!.. А у Бэтмена тоже плащ? Я думал, только у Супермена…
Он молча кивнул, а Ингрид сразу же потребовала:
– Какой каблук? Опиши.
Я ответил оскорбленно:
– Я что, женщина?.. Или как-то похож?.. Не надо меня так оскорблять грубой толерантностью! Я не больно в каблуках, я вообще в вашей обуви не копенгагничаю!.. Хотя, конечно, босоножки отличу от унтов или солдатских сапог, но и то не со стопроцентной как бы уверенностью…
Омоновец хохотнул, сказал деловито:
– Ингрид, ты еще про вязание крючком спроси. Он хоть и яйцеголовый, но все-таки самец… ну, наверное, самец. Значит, и мышление самцовое.
Ингрид сказала в переговорник:
– Капитан, тут были помехи… Да, уже устранили. В общем, в квартире восемьдесят семь три трупа. Пришлите экспертов, пусть посмотрят.
Она кивнула и посмотрела на меня.
– Все, уходим.
Я оглянулся на трупы.
– Немногое ваши эксперты нащупают.
Она насмешливо прищурилась.
– Уверен?
– Только предположение, – ответил я мирно, – я же не специалист. Я просто умный.
Ее губы поджались, а в глазах блеснуло острое недовольство. Все-таки женщина есть женщина, в полиции или где-то еще, повышенная эмоциональность сказывается, как ни маскируй, а мне нравится вот так слегка дразнить, раскачивая ее полицейские устои.
Странно, особого страха так и не ощутил даже сейчас, хотя, говорят, приходит позже. Нет, совсем не дрожащая. А что за тварь, разберусь. Может быть, я вообще тигр или лев. А то и дракон.
Омоновцы остались в квартире с убитыми, а меня Ингрид увела в полицейскую машину. По дороге не била, хотя выражение лица да, именно такое, поглядывает со злостью, опаской и недоумением.
– Никогда не пойму ученых, – сказала она с сердцем, когда мы уселись и закрыли за собой дверцы. – Что-то у вас не как у людей!
– А что не так?
Она ответила резко:
– Мне кажется, тебя это даже не взволновало!
Бойся проницательных женщин, мелькнула у меня мысль, не понимают, но чувствуют.
– Взволновало, – ответил я вяло, – но потом подумал, а на фига?.. Их восемь миллиардов землю топчет. Да пусть хоть все там поубивают друг друга, лишь бы здесь было в порядке. У тебя комп все еще подключен к серверу? Вашему, полицейскому? Хотя он не полицейский да и не совсем ваш…
Она посмотрела с подозрением.
– А что?.. И у нас хочешь что-то украсть? Мы бедные.
– А через ваш?
Она подумала, сказала в нерешительности:
– Ну, если поделишься…
– Тогда поменяемся местами, – предложил я. – А то буду отсюда тянуться к клавиатуре, начну задевать твои сиськи, а это отвлекает…
– Чего-чего?
– Даже когда смотрю, – сообщил я галантно, – отвлекают! А уж пощупать…
– Я тебе пощупаю, – огрызнулась она. – Тянись оттуда. Сам сказал, ученые умеют сдерживать позывы.
– Да я сдерживаю, – пояснил я, – но мозг такое рисует…
– Молчи, – прервала она и торопливо вылезла из машины. – Садись! Не хочу и слушать, что ты мог навоображать. Ты же не человек, а что-то вроде богомола.
Я сел на ее место, она обошла машину и устроилась рядом на правом сиденье, ревниво смотрела, как мои пальцы быстро-быстро порхают над виртуальной клавиатурой.
– Ты же медик, – сказала она с подозрением, – а это у тебя откуда?
– Общее развитие, – сообщил я скромно. – Это женщины рано специализируются, а мы широки, широки…
На экране появилось несколько мелких окошек, я увеличивал по очереди, хотя для себя уже определил, но Ингрид и так раскрыла рот, узнавая знакомые помещения моей лаборатории, а я выделил и увеличил на весь экран комнату на нижнем этаже, где Моника на своем рабочем месте скрупулезно подготавливает растворы, время от времени сверяясь со списком и дозировками.
Глава 15
Ингрид всмотрелась в нее, перевела взгляд на меня, но я помалкиваю, снова начала вглядываться в растатуированную сотрудницу.
– Это… она!
Я переспросил:
– Что она?
– Украла, – шепнула она. – Я чувствую!
Я переспросил:
– Что она?
– Украла, – шепнула она. – Я чувствую!
– Женский мир, – пробормотал я, – никто не думает, все чувствуют… Еще немного, и погрузимся в мир меча и магии. Начнем ведьм жечь, красиво, одухотворенно, патриотично…
– Кто будет жечь? – спросил она резонно. – Если мы, ведьмы, и захватили власть?.. Ты ее уже проверил?
Я пробормотал настороженно:
– Как? Я только включил…
– Да кто тебя знает, – буркнула на. – Ты как-то уж чересчур быстро находишь ответы.
– У Шерлока не было компьютера, – напомнил я, – а вот ответы он находил. Я, кстати, тоже нашел.
– Ну?
– Она в самом деле была в тот день в здании, – ответил я. – Оставалась с вечера. Все ушли по домам, а она осталась. Потом выключила свет, обесточила аппаратуру и…
Я сделал паузу, она спросила жадно:
– Отключила видеонаблюдение?
– Умница, – похвалил я. – Это у тебя женская интуиция или мужская логика?
Она отрезала сердито:
– У меня женская логика!
– Женской не бывает, – напомнил я. – То вообще не логика.
– Тогда просто логика, – ответила она. – Видишь, какая я покладистая? Как покладешь, так и лежу. Почти как та твоя пигалица. Значит, берем ее? Не пигалицу, а эту нататуашенную?
– Погоди, – сказал я. – Сперва проверим. А если осталась, чтобы повязаться с кем-то из женатых? У нас есть пара таких, у которых жены просто стервы.
– Что? – спросила она с интересом, – такие еще остались? Здорово. Молодцы.
– И ты такая?
Она фыркнула.
– Нет, конечно. Но я за то, чтобы ваше подлое племя держать в узде. Народами в интересах мира и спокойствия должны править женщины. Хорошо, поедем.
– А у тебя есть, – поинтересовался я, – что предъявить?
– У тебя есть, – напомнила она. – А ты обязан сотрудничать со следствием.
– Ну, если обязан…
Она грубо согнала меня со своего места, женщины рулят в нашем мире, автомобиль под ее управлением рванулся в сторону шоссе, как застоявшийся конь.
Всю дорогу она молчала, злая и сосредоточенная, автомобиль не катит, а летит над асфальтом, распугивая все остальное на дороге, так что да, простому человеку хорошо служить в полиции, привилегии всем нам повышают самооценку и продлевают жизнь.
Я обычно сразу поднимаюсь в свою лабораторию и не выхожу оттуда до конца рабочего дня, который у меня, как почти у всех мне подобных полусумасшедших длится дольше официального, но сейчас, раз уж там все опечатано, не стал подниматься, на первом этаже в препараточной такие же экраны, легко настроить на просмотр изображения с видеокамер.
В коридоре встретился Лазаренко, уже спешит на выход, и так задержался, весь в себе, вздрогнул, наткнувшись на Ингрид, что рассматривает его с мрачным недружелюбием, как непонятного жука, что вдруг да укусит, потому его нужно пристукнуть раньше.
– Ой… простите! А, Володя, ну ты как?
– Завтра вернусь к работе, – пообещал я. – А пока вот помогаю нашей доблестной полиции. Это вот и есть доблестная полиция, старший лейтенант Вервольфова. Представляешь, появился новый вид преступности, вернее, мотив: любой ценой заполучить побольше денег, чтобы купить бессмертие! Вот она и вылавливает таких… ну, ты понял.
Он снова опасливо посмотрел на Ингрид.
– Значит, мир меняется к лучшему.
Она рыкнула:
– Что хорошего?
Он сказал чуть живее:
– Зато исчезли самые распространеннейшие преступления! Например, на почве ревности!.. Сейчас норма, что муж трахает в обеденном перерыве сотрудниц, а его жена совокупляется с коллегами. И даже ссор не возникает, а раньше… подумать страшно!.. за такую ерунду вообще убивали, представляете?
Я буркнул:
– Не представляю. Я вообще-то не так стар. И вообще… думаю, такое в книжках напридумано. С чего это я стал бы злиться, что моя жена с кем-то повяжется? Лишь бы с работы не опаздывала, все-таки обед она готовит. Нет, это все для кина…
Он посмотрел с некоторым подозрением, не уверенный, что не прикалываюсь, но ответил очень серьезно и правильно, поглядывая на Ингрид:
– Было такое, Володя. И почти совсем недавно. Я застал лично, хотя был еще пацаном. Так что да, сейчас преступлений меньше. Чтобы миллиард украсть из банка, какие мозги надо иметь? А вот ревновать мог каждый… И ножом пырнуть любовника жены. Гамлет вон кого-то вообще задушил из-за платочка Фриды…
Он все поглядывал на Ингрид, но перлы мечет зря, не врубилась, вряд ли знает, кто такой Гамлет, это все из уходящего мира.
– Ну бывай, – сказал он. – Хорошо выглядишь!
И бочком-бочком прошмыгнул спиной по стеночке мимо Ингрид в сторону выхода.
Я распахнул перед Ингрид двери в одно из наших помещений, где мышек сортируем и группируем по заданным параметрам, она прошла строго посредине между клетками, еще бы отодвинулась, да некуда, осматривается с брезгливостью, пахнет мышиным пометом и самими мышами, а также химикалиями, это мы привыкли и не замечаем…
– Побрызгайся духами, – посоветовал я. – У вас же они всегда с собой?
– У кого это у нас? – переспросила она с высокомерием. – У полиции?
– У самок, – уточнил я. – Замена феромонов. Садись вот сюда. Клавиатуру не дам, испортишь, но экраны включу… Вот, смотри.
Пока она всматривалась, я успел сходить к кофейному аппарату и вернулся с двумя большими пластиковыми стаканами.
– Спасибо, – сказала она сухо и протянула руку.
– Вообще-то я оба взял себе…
– Лопнешь, – заявила она и отобрала стакан, выбрав тот, где кофе визуально больше. – Чем она занимается?
– Черновая работа, – пояснил я. – Но без нее не обойтись даже в самой чистой науке. Видишь целый ряд чашечек?
Она наморщила нос.
– Какие же это чашечки?
– Эх ты, – сказал я с укором, – для тебя и коленная чашечка наверняка не чашечка, а какая-то противная косточка… Ладно, пора с нею пообщаться. Рабочий день заканчивается, вот-вот уйдет.
– А что ей предъявишь?
– Догадки, – ответил я загадочно. – Посмотрим, что ответит. А там уже решим, что дальше. Ты мне только подыгрывай.
Она фыркнула.
– Ты это называешь мужской логикой?.. Это хуже, чем женская интуиция. Ладно, хочу посмотреть, как опозоришься.
– Какая ты добрая, – сказал я грустно.
Я так и вошел со стаканом кофе в руке и с наслаждением отхлебывал, наблюдая со спины за Моникой. Ингрид плотно прикрыла за собой дверь, могучая и подчеркнуто мускулистая, поправила кобуру с пистолетом и дубинку у другого бедра и неспешно подошла к ее столу.
Моника вскинула голову, взгляд недружелюбный, Ингрид все поняла и, показав полицейскую бляху, сказала жестким голосом:
– Полицейский департамент Москвы.
Она сделала нарочитую паузу, и Моника спросила хмуро:
– И что?
– Расследуем дело, – проговорила Ингрид таким голосом, будто заговорил ледник, потопивший «Титаник», – о хищении и двух… нет, пяти убийствах. Я вправе привлечь к ответственности лиц, что отказываются от сотрудничества или скрывают какие-то сведения. Вы все поняли? Повторять не надо?
Моника смотрела все еще зло и неприступно, однако во взгляде появилась нерешительность, а после недолгого колебания ответила хмуро:
– Не отказываюсь, но ничего не знаю о ваших хищениях.
– Вы можете не знать напрямую, – отрезала Ингрид, – но вы могли участвовать косвенно, даже не подозревая, что замешаны в тягчайшем преступлении! Потому советую отвечать без утайки, точно, подробно и ничего не скрывая.
Моника произнесла недружелюбно:
– А мне скрывать нечего.
– Точно?
– Ни в чем противозаконном не участвую, ни в чем не замешана!
– Хорошо, – произнесла Ингрид загробным голосом, – первый вопрос, с какой целью вы остались в тот день, когда была совершена кража, на службе уже после рабочего дня?
Моника вздрогнула, ответила быстро и почти инстинктивно:
– Я не оставалась!..
Ингрид сказала безжалостно:
– Думаете, если отключили все видеокамеры на этаже, то это спасет? Напротив, я повешу на вас и пару трупов. А то и больше. Или еще что-нить найду. У нас есть хар-р-рошие висяки. От пожизненного до каторжных работ на урановых рудниках светит. Представляете, урановые рудники в самом деле существуют.
– Но я не…
Ингрид прервала, повысив голос:
– Камера на противоположной стороне улицы захватывает и выход из вашего центра!
Моника проговорила слабо:
– И… что?
– Все ваши работники вышли, кроме вас!..
Моника побледнела, мне стало жалко, как они все сразу становятся жалобными, когда с них слетает бравада, вот и сейчас просто перепуганная женщина, а женщин инстинкт велит защищать.
– Не вышел еще и Медведев, – сказал я с великодушием человека к слабой женщине, пусть она и вся в татуировках, как зэк с солидным стажем. – Продолжать?