- Погодь, - говорят мне раздосадовано. Растерянно стою, не зная, что делать. Не люблю незнакомых людей.
Дверь за хозяйкой закрывается. И мы остаёмся одни.
- Ко всему нужен правильный подход. - Сообщает мне парень, протягивая руку и представляясь.
- Никита. Можно просто Ник. В общем, мы договорились, что будем жить вдвоём и платить - он называет цену.
- Если тебя устроит, конечно, - спохватывается.
Моргаю глазами, смотрю, не в силах поверить что ли. Получается, что мы будем жить вместе, но платить мне теперь придётся даже меньше и даже...
От перенапряжения последних дней у меня голова уже перестаёт соображать. Сажусь на сиденье прихожей. Молчу.
- Ты чего? - Ник, почему - то я сразу окрестил его так, обеспокоенно смотрит на меня.
- Не устраивает что ли? Комнату свою можешь себе оставить, я соседнюю займу.
Молчу.
- Ты какой - то замороженный. У тебя всё в порядке?
Молчу. Затем понимая, что надо, что - то сказать, приличествующее ситуации. Но вот ничего на ум не приходит, кроме одеревеняющей тело усталости.
Медленно поднимаюсь. Киваю. И иду в комнату. Распаковывать вещи нет времени. Просто кидаю сумку на диван и иду к дверям.
- Мог бы и спасибо сказать, - неожиданно с обидой буркнул Ник.
Оборачиваюсь уже на самом пороге, смотрю, тупо наверное, просто долго смотрю, а он внезапно смущается.
- Спасибо. Меня Костя зовут.
И иду дальше.
Всё не так уж плохо. Всё не так уж плохо.
Остановка шаг и снова остановка.
Двигаемся дальше, двигаемся дальше.
Разве мы, нуждаемся в жалости?
Мы приходящие, сильные боги.
Каменных крыш, порожденья асфальта.
Кто - то сказал, что мы просто уроды.
Но мы об этом не станем печалиться.
Депрессия продолжает быть. Но уже не так остро и болезненно. Скорее тупо и занудно, и я иду еду на работу, засыпая в маршрутке и в итоге вхожу в офис с красными и воспалёнными глазами, помятым лицом и видом словно меня жевали всю ночь, а потом забыв погладить, - выплюнули.
Впрочем, не я один такой красавчег.
Шеф выглядит не лучшим образом, и даже худшим, ибо при виде меня, лицо у него становиться такое, что мне бы впору удрать, куда подальше. Какое там? Стою с мордой агнца.
Шеф начинает неловко, и на ходу сочиняет историю, о шумной вечеринке.
Делаю внимательно лицо, с подтекстом, что не понимаю, зачем мне всё это рассказывать.
Вставляю фразу, что тоже как то по пьяни нечаянно куда - то позвонил и потом ещё и припёрся и...
Смеёмся вроде бы. И, кажется напряжения уже нет. И в то же время есть. Оно таиться во взглядах, в словах, в движениях. Мы оба понимаем, о чём речь, и оба делаем вид, что проблема решена. Для него - решена. Для меня такой проблемы не существует. К тому же он знает, что я не стану трепаться.
Меня отпускают пораньше, и я еду домой.
Звонок на мобилу.
- Здравствуй, блудный сын. Как у тебя дела?
- Всё хорошо
- Позвони родителям, - насмешливо выдаёт ма. - Позвони пока не поздно.
- Извини.
- Да ничего. Я -то ко всему, привыкла.
Вздрагиваю болезненно, почти подсознательно вжимая голову в плечи и ощущая себя никчемным, жалким, неправильным, под обрушившейся на слуховой аппарат действительностью промывки мозгов.
Голос - работа, пробивающей все самые тщательно установленные барьеры, циркулярки.
Вжиииик. И отрезается очередной окраваленный пласт сердца. Вжииииик И по мозгам словно ведут острым царапающим ножом. Вжииииик.
- Да. Да. Да, - соглашаюсь со всеми словами почти привычно. Отключаясь, не вслушиваясь в смысл звучащих обвиняющих слов. Ты плохой. Ты плохой. Ты плохой - говорит каждый новый вжик.
- Тебе говорили. Но ты же, самый умный.... Я предлагала, но ты. А я из- за тебя.... Да ты знаешь, чего мне это стоило... А ты знаешь, сколько мы потратили.
- Я же всё вернул.
- Не издевайся. Я что по - твоему считаю?
- По моему, да.
- Ты неблагодарная свинья.
- Я благодарен. Правда.
- Нет, очень интересный факт. Ты считаешь, что твоего спасибо достаточно?
А то, что мы для тебя...Я же сказала тебе, сделать так. Я молчу про то, что ты бросил учёбу, из - за какой то шлюшки - наркоманки, с которой у тебя якобы была любовь. Ну, и где она твоя любовь сейчас? Подыхает от СПИДа. А ты? Небось все деньги на неё просаживаешь? На что вы там живёте, хотелось бы знать?
Удар. Удар. И последний контрольный наотмашь.
- И это после всего того, что мы для тебя сделали!!!
- Она умерла, мама.
Пауза. Долгая гнетущая тишина.
- Давно? - спрашивают тихо.
- Полгода назад.
Пауза. Невесомое, но почему - то такое ощутимое дыхание.
- Почему, не сказал?
- Зачем?
- Действительно. А зачем? Зачем тебе вообще, родители? - Трубка взрывается беспомощным гневом. - Для тебя последний подзаборный бомж дороже собственной матери. Я когда помирать буду, ты хоть приедь, стакан воды подать. Я же уже забыла, как мой собственный сын выглядит.
А ты когда - нибудь помнила об этом, когда он был рядом?- так и хочется ответить мне, но не отвечаю, молчу, слыша доносящиеся из трубки рыдания.
- Прости, ма.
- Ну, конечно. Тебе легко говорить. Тебе не приходилось рваться на трёх работах, отца алкоголика на себе тащить, во всём себе отказывать лишь бы вы детки были сыты, обуты и одеты. А где они детки? Мне даже за квартиру нечем платить.
- Я же выслал тебе деньги.
- А ты, что думаешь, ты один у меня? Мне ещё надо...
- Я завтра положу 200 евро, - поспешно обрываю я, что бы не слышать как сейчас на меня обрушиться очередной вагон чужих проблем и неприятностей. - Мне аванс дали.
- Интересно, что у тебя за работа? Всё для тебя легко. Подумаешь 200 евро. Для тебя это, небось, не деньги даже. Чего бы нам подачку не кинуть? Лишь бы отвязались.
- Это неправда.
- Ну конечно. Правда в том, что мне с собственным сыном не поговорить.
- Мы разговариваем.
- Это по - твоему, разговор?
- По - моему, да.
- Не смей мне дерзить.
- Ма, что ты, от меня хочешь?
- Приплыли. Что я могу от тебя хотеть?
И слова, множество слов, обгоняющих друг друга. Больных, жалящих, и наверное справедливых с точки зрения человека который не имеет понятия о том, что я, как я, и зачем.
Нет смысла слушать их. Что - бы я не пытался делать, они всё равно будут звучать, ведь сам факт моего рождения...Кто я?
Камень, на который змеи приходят сливать яд. Безголосый столб, который так устал, что уже даже не знает, что для него лучше. Упасть или продолжать стоять.
- А когда ты не приехал нам строить дачу помогать, а когда нужно было...
- Но у вас же, есть Игорь.
- А у Игоря между прочим, семья. И вообще...
Посади среди цветов, сорок розовых кустов и пока не подрастут поливай дорожки тут - пою про себя мысленную песенку, выслушивая перечень своих невыполненных сыновних обязанностей.
Я же собственность. Собственность, которая не может иметь своего мнения. У которой нет права на личную жизнь несогласованную с высшим родительским начальством. Любимая вещь, зверушка, которую можно обнять, а можно оттолкнуть под плохое настроение.
Ты всегда рассказывала о том, какими сложными у тебя были отношения с собственной матерью ,и вот теперь копируешь её поведение, пытаясь сделать из меня своего послушного раба. Даже сейчас. Звонки по десять раз на дню, бесконечные проверки, и истерики после того как я не снимаю трубку.
Мне так всё хочется послать, но слив необходимую порцию негатива, посылают меня.
Резко летит трубка и наступают гудки.
Кажется, они должны принести облегчение?
Но вот почему горло сжимает этот блядский спазм? Почему так дрожат руки?
Иду вперёд. Не останавливаясь и не заморачиваясь. У меня впереди ещё много дел.
Хотя, на сегодня наверное я уже заслужил себе право на лево. Или нет?
Надо выкинуть всё это из головы. Просто выкинуть из головы. Это не стоит того что бы замораживаться. Или нет?
Снова это бесконечное или - или. Я так устал он него. Начинаю понимать, как же мне паршиво.
Часть, моих проблем рассосалась сама собой, а мне по прежнему паршиво, так, хоть волком вой.
Сказывается стресс. А бывает ли без стресса?
Хочется напиться до чёртиков.
И я напиваюсь от души, зарулив в непримечательный бар по дороге.
Я иду вперёд и вот.
Где же вы враги и друзья.
Натянув на себя свой разбитый таз, я шепчу в пустоту.
Пусть никто не узнает
Где могила моя.
Здравствуй депрессия. Здравствуй
Вот твоё невозможное царство.
Ты пришла, не спросив, постучавшись в окно
Я отъявленный псих, это значит
Пусть Танчег плачет,
Мы попали с тобой под раздачу
А судьбе всё равно...
Все разобраны роли давно.
Есть шуты короли, и такие тузы, что становиться страшно
Вот твоё невозможное царство.
Ты пришла, не спросив, постучавшись в окно
Я отъявленный псих, это значит
Пусть Танчег плачет,
Мы попали с тобой под раздачу
А судьбе всё равно...
Все разобраны роли давно.
Есть шуты короли, и такие тузы, что становиться страшно
Вот твоё невозможное царство.
Здравствуй депрессия! Здравствуй!
Ну а мы зажигали глаза всех звёзд.
Ну а мы пробивались, царапая землю
Мы с тобой подыхали, были мы не всерьёз
Я прошёл, ты остался, мёртвой царевной
А ночью добравшись на попутках, я ковырялся ключом в замке квартиры и не сразу понял, что мне открывают.
- Ну и шмон от тебя, - скривившись протянул новый сосед. - И видок под стать. Годовой запас ольмеки рубанул?
- Ты кто? - спросил я тупо и вспомнив, махнул рукой. - Точно, ты тот скот, из за которого мну чуть не выселили.
Глаза у соседа стали размерами с кофейные блюдца.
- Мн -да. Борзый перепел.
-Недопел - я важно поднял палец, а он вдруг рассмеялся.
- Ты стоять то хоть можешь?- спросил Ник.
- Но я же стою, - возмутился я и отпустив стенку плавно спикировал плечом в прихожую.
- Гравитация. - сообщил я. - В этой квартире смещённые центры тяжести.
- И асоциальные соседи, - прибавил он помогая мне подняться. - Тебя куда перепел?
- Ванну и тазик, - предложил я морщась и даже заржал услышав над своей головой что - то типо "вунитазик", но потом мне уже было не до смеха. Я обнимался с белым другом, а новоявленный сосед зачем - то заставлял меня пить марганцовку и жрать уголь, отпаивая терпким чаем, а потом...
- Я б тебя выдрал бы, честное слово, - сказал Ник слушая мои заплетающиеся извинения.
- И куда интересно только твои родители смотрят? - спросил он со вздохом.
А я вместо того, что бы ответить, что нибудь едко ехидное в своём духе, почему то взял и заплакал.
Я ощутил себя маленьким, никчемным и никому не нужным. И таким бесконечно усталым. Абсолютно пьяным и жалким.
Здравствуй депрессия здравствуй.
Здесь твоё бесконечное царство.
Я пришёл, но не понял, я хотел, но не взят
Обдирая ладони, не вернулся назад.
И рассказал абсолютно незнакомому мне человеку, обо всём: о том, о чём наверное не стоило говорить, но из чего, стремительно состояла вся моя, жизнь.
Водка плакала во мне жалкими мнимыми слезами, которые я никогда бы не позволил себе в реальности, говорила за меня непослушным языком, заставляя изливаться маленьким гнилым краном, застарелых незаростающих коркой язв. Нарывов - боли и обид, которые должны были перестать иметь для меня значение, но которые не давали мне жить, напоминая о себе каждую свободную минуту. Словно ржавая кастрюля, в которой всё это копилось, неожиданно дала течь.
Давай за тех, кто был, но вдруг ушёл
Давай за тех, кто здесь не смог остаться.
Твоё здоровье, мнимый корешок.
Давай стаканить водку и смеяться...
Собирая агонию рунических букв.
Мы придумываем себе от скуки.
Бледной кожей изрезанных слабых рук.
Дай петлю, затяни потуже.
Заглотни поглубже, не смей блевать.
Закуси коркой хлеба и сыром.
Будем жалость презрительную самокопать.
Вдруг исчезнет, поняв, что остыло.
Боль в стакан изольется паскудной змеёй,
Бытовушно - житейской скукой.
Кто страданий не знал, тот скулит над собой.
Потому что жалкий он сука.
- Хочу исчезнуть!!! - выл я - Хочу остаться один. Жить в лесу с волками и медведами. Никому не принадлежать, ни от кого не зависеть. Сам по себе. Бомжом стану. На вокзале буду ночевать. Никому ничего больше не должен. И тебе я тоже ничем не обязан. Откуда ты взялся, меценат хренов?! Убирайся к чорту!!!
А потом, меня выдернули из за стола, и кажется, стукнули башкой об стену.
- Больно же % - обиженно сказал я. - Охренел?
- Да вот, решил тебя, в чувство привести. А ты, против? - Ник с силой вжал меня в стену коридорчика между кухней и прихожей.
- Ты, чего? - спросил я тупо.
- Идиот ты, - со вздохом отозвался Ник и неожиданно поцеловал в нос.
- Маугли хренов. Откуда только взялся?
Не знаю, почему, но возможно из - за того, что я был пьян, меня окончательно переклинило.
- А вот всё оттуда, - буркнул я, и с пьяной деловитостью обхватил его руками за задницу. Притянул на себя, запуская ладонь на спину и прикусывая жилку на шее, облизывая языком место укуса и перебираясь к уху.
От Ника пахло табаком, Ла Костой и ещё чем то таким неуловимо родным. Интересно чем? Я лизнул его кожу, пробуя на вкус. Ник издал невнятный стон и крепче притиснул меня к стене.
- Костян, ты соображаешь, что сейчас делаешь? - спросил он безнадёжно. Зрачки у него стали совершенно пьяные.
- Неа, - ответил я незамутненное и оттянул его нижнюю губу, не забыв пройтись языком.
Чёрт, минуту назад, мне было так паршиво, а сейчас почему то сейчас стало удивительно хорошо. Только бы он не уходил. Мысль о том, что это парень, что этого парня, я знаю всего несколько часов, как - то даже не подумала прийти в голову. Там сейчас было удивительно пусто и бездумно хорошо.
- Да уж, - бормотнул Ник, осознав, на какие деяния меня пробило, и вдруг ответил, жарко, страстно, глубоко. Так, что я почти задохнулся от его стремительного ураганом ворвавшегося ко мне в рот языка.
- На мою голову, - прибавил Ник, успевая целоваться и попутно стягивать рубашку с моих плеч, переходя губами на подбородок, скулы, засосав мочку уха, поглаживая горло пальцами, обводя твёрдые соски.
Выдернул рубаху, блуждая подушечками пальцев по напрягшемуся прессу, сжал ямку пупка, и вдруг словно решившись, стремительно просунул ладонь вниз, освобождая рвущуюся на свободу плоть, отчего моё тело выгнулось, пронизанное целой серией электрических марашек.
- Уууйммм
- Что такое? - невинный взгляд, насмешливый и одновременно жаркий.
Пальцы не переставая дразнят головку, и скользят по стволу.
- Я ...оууумммм - Мы стукнулись зубами в попытках забрать слова друг друга. Не желая отставать, я ухватился за края его футболки, задирая наверх, и исследуя всё, до чего сумел дотянуться. Он вскинул руки помогая стянуть футболку и она улетела в неизвестном направлении. Мы не следили за направлением её полёта, потому что пальцы Ника скользнули по внутренней стороне бедра выбирая себе территорию для манёвра, а мои похотливые ладони уже вовсю знакомились с шероховатой кожей его крепкой задницы, временно не определившись, что они там будут делать, но молодому энтузиасту, простительно всё.
- И всё - таки получается, что я - пидор, - сообщил я, воспользовавшись короткой передышкой, и охнул, получив болезненный укус за язык.
- За фто?
- Думай, что ляпаешь.
Ник перехватил меня за торс и потянул в комнату. Свою.
- А я, здесь раньше жил. - Я оттолкнулся ногами от стены, словно разудалый Жихарка, и развернув его, принялся толкать ко мне.
- И вообще, кавалеры приглашают даму.
- А кто даму приглашает, тот её и танцует? - ухмыльнулся Ник и подхватил меня на себя, без усилий занося в комнату и приземляя на диван.
- А кто рано встаёт... - Но тут Ник резко сдёрнул с меня штаны, и я задохнулся, не в силах окончить эту гениально умную мысль, и почти машинально скопировал его действия. И последнее что я смутно помнил это потрясающий улёт, когда тебя вылизывает чужой очень умелый язык, и ты рассыпаешься на тысячи судорожных осколков.
Утро добрым не бывает.
Эта мысль уже не раз и не два посещала мой моск, по утрам, особенно после пьянок. Осознав, что я сплю не один, я как то не сразу врубился, с кем именно я сплю.
Обычно по утрам на моём плече не раз и не два обнаруживалась растрёпанная девичья головка, а иногда она обнаруживалась совсем не на плече, подтверждая всеизвестную истину, что нет ничего приятнее, чем проснуться от утреннего минета.
Но в этот раз всё было по - другому. Я сам оказался прижатым к чужому отнюдь не хрупкому телу, и судя по собственническому жесту с которым меня сграбастали, между нами не просто что - то было, а было что - то конкретное. Я с приглушённым воплем уй скатился с дивана. Уй стал громче, когда до него дошло что я голый, и судя по остаткам засохшей спермы...
Вспомнил как горячий рот Ника вылизывал меня там...А как я потом в ответ. И после того как он...А я...
Как я не рухнул? Хороший вопрос.
Я не рухнул, а принялся банально пиздить храпевшего у меня на диване урода.
- Вставай, скот. Пришла пора ответить за свои злодеяния.
- Маугли, отъебись! - послышалось в ответ недружелюбное, и скот нагло перевернулся на другой бок.
- Ты, труп! - Я торопливо принялся искать трусы. Но куда мы их вчера закинули вот хороший вопрос. Самое обидное, что я так смутно всё помнил...
Вскинул голову и осознал, что такого шока, возможно, я уже не испытаю. Плавки красиво зацепившись, болтались на люстре. Красные. Мой любимый цвет. Я в мгновение секунды стал под цвет своих плавок. Как не рассыпался на месте от стыда, ума не приложу. Кое как одевшись, я рванул в ванную, хотя нет, сначала на кухню выпить квасу или хоть чего нибудь.