К расследованию обязательно должно было подключиться ФБР. Он это знал и ожидал. Но не тревожился. ФБР занималось многими героями, достойными восхищения, и он был горд встать рядом с ними.
Анонимный источник сообщает, что в группе, ведущей расследование, работает один из самых способных рисовальщиков-криминалистов, Натан Родригес. Это дает основание предположить, что кто-нибудь из свидетелей мог видеть убийцу и рисовальщик работает с ним, чтобы создать так называемый фоторобот.
«Что? – Его пальцы сминают края газетного листа. – Рисовальщик? Создает мой фоторобот? Но меня никто не видел. Это исключено».
Он быстро спускается по лестнице, отпирает дверь, щелкает выключателем. Прерывисто дыша, расправляет на рабочем столе газету, пристально вглядывается, пока не начинают расплываться буквы. Затем ходит взад-вперед, пытаясь унять ярость. Заставляет себя сесть. Кладет пальцы на клавиатуру, входит в форум. Находит несколько знакомых имен, предлагает сыграть, надевает наушники, дожидается, когда экран вспыхнет кроваво-красным сиянием.
Начинается сюрреалистическая война. По экрану мечутся виртуальные враги, он стреляет по ним виртуальными пулями, а в наушниках слышны расистские проклятия реальных партнеров по игре, их тяжелое дыхание. Это все закачивается ему прямо в мозг вместе с грохотом орудийного огня и взрывами бомб. Виртуальные враги погибают и воскресают, погибают и воскресают, снова и снова, вспрыгивают, получая виртуальные секунды жизни после того, как были виртуально убиты, и это раздражает его, подрывает уверенность в себе. Ему кажется, что он вообще никогда ничего не добьется. Он срывает наушники, швыряет их через комнату в бетонную стену. Они падают на пол. Он пристально смотрит в киберпространство нa врага, легко и быстро проносящегося по теперь замолкшему экрану. Враг отказывается умирать.
Он закрывает глаза, но виртуальные враги продолжают носиться по сетчатке глаз. Глубоко вздыхает и открывает глаза. Видит плакаты на стенах, рисунки на столе и начинает чувствовать себя увереннее. Бросает взгляд на газетную статью, и опять рывком накатывает паранойя.
Он подается вперед, встряхивает руками, отстукивает на клавиатуре письмо человеку, который называет себя Свифтом.
От ‹[email protected]›
Отправлено: Воскресенье, 19 марта 2006, 2.58 ночи
Адресат: ‹[email protected]›
Тема: Согласование
У тебя есть время поговорить?
Он смотрит на экран, ждет. Наконец появляется сообщение.
От ‹[email protected]›
Отправлено: Воскресенье 19 марта 2006, 3.03 ночи
Адресат: ‹[email protected]›
Тема: Предупреждение
В чем дело? Думаю, время сейчас для общения не самое подходящее.
Он и сам не знает, почему посылал сообщение Свифту. Может, потому, что на него произвел впечатление арсенал в подвале. Он печатает:
«У меня ощущение, будто за мной кто-то наблюдает».
Свифт отвечает:
«Такое же ощущение и у меня. Думаю, что-то пошло не так. Не посылай сообщений, повторяю, не посылай сообщений.
Лучше вообще на некоторое время прервать контакты. Мое сообщение удали».
Что он имеет в виду? Что значит «что-то пошло не так»?
Его сердце отчаянно колотится. Он закрывает глаза, выбирает из памяти фразу из своего катехизиса и повторяет:
– Нести смерть и принимать ее. Нести смерть и принимать ее. Нести смерть и принимать ее. Нести смерть и принимать ее. Нести смерть и принимать ее нести смерть и принимать ее нести смерть и принимать ее нестисмертьиприниматьеенестисмертьиприниматьеенестисмертьиприниматьеенестисмертьиприниматьеенестисмертьиприниматьеенестисмертьиприниматьее…
Дольше задерживать дыхание не получается – начинает кружиться голова. И вновь поднимается тревога. Перед прикрытыми веками разворачивается транспарант.
А затем он слышит голос Бога, который предлагает простой план.
29
Дентон набрал номер. Он скоро выбросит этот недавно приобретенный дешевый мобильник. Сделает всего два звонка и сразу выбросит.
– Привет, Джо. Как дела?
– Вот сижу и жду, когда ты позвонишь и спросишь, как дела. Едва дождался. Уже начал подумывать, не позвонить ли кому-нибудь из репортеров или еще куда.
– Успокойся, Джо. Я был занят. Ты же знаешь, какая у меня работа. А что, собственно, случилось?
– Ничего. Просто мне надоело сидеть в этом дерьме, и я решил поехать в Гонолулу раньше, например в конце месяца.
– И что?
– Что-что… А то, что мне нужны деньги. Понял?
«Ах ты, сукин сын!»
– Будут тебе деньги. Кстати, взносы за твой кондоминиум уже заплачены. Не только очередной, но и последний.
– Ну и прекрасно. Теперь гони остальные, как обещал.
Дентон помолчал, сделав вид, будто задумался.
– Я принесу деньги. Сегодня вечером. Тебя устроит?
– Да.
– Тогда жди. Но я приду поздно. Ничего?
– Ничего-ничего. Я буду дома. Мне некуда идти.
Разъединившись с Джо, Дентон набрал другой номер и произнес всего одну короткую фразу:
– Сегодня вечером.
Теперь все, телефон можно выбрасывать. «Прощай, Джо».
Дентон перевел дух и переключился на текущие дела. Значит, газетчики уже все знают. Неудивительно. Это просто чудо, что они не докопались раньше. Теперь придется устроить пресс-конференцию, сгладить кое-какие шероховатости. Главное, чтобы они подольше не докопались до основного. Серийный убийца – это, конечно, скверно само по себе, но много хуже, если они узнают, что причина преступлений – расовая ненависть. Вот тогда уж все эти чертовы чувствительные либералы примутся за дело.
Он развернул «Пост» и просмотрел статью. Черт возьми, как они пронюхали о Родригесе? Впрочем, если работать с умом, это не так уж трудно.
– Так вы, Родригес, умеете читать мысли?
– Нет, сэр. Только лица.
– В самом деле? И что вы сейчас видите на моем лице?
– Ваше лицо свидетельствует, что вы успешный, знающий себе цену человек».
Казалось, что тут особенного, в этом коротком разговоре? Но почему-то у Дентона после этого испортилось настроение. Нет, не следовало разрешать Руссо включать его в группу. И конечно, она спит с этим парнем. Тут нет вопросов. Может, его раздражало именно это? За Родригесом нужен глаз да глаз. Кстати, и за Руссо тоже.
Штаб-квартира манхэттенского отделения ФБР была похожа на консервативную адвокатскую фирму. Только служащие одеты не так респектабельно.
Мы с Терри прибыли для участия в допросе подозреваемого и теперь следовали за агентом Ричардсоном. Он вел нас вдоль длинного прохода, по обе стороны которого располагались небольшие отгороженные закутки – видимо, кабинеты агентов. Помещение для допросов находилось в конце прохода и состояло из двух комнат. Через двустороннее стекло мы увидели агентов Коллинз и Арчера, а также великолепную женщину, доктора Штайр. Ричардсон сказал, чтобы мы подождали, но Терри двинулась за ним.
Вскоре она появилась в соседней комнате, по ту сторону стекла.
Я нашел выключатель, щелкнул им, и актеры за стеклом начали разыгрывать пьесу.
– В главном управлении решили, что допрос будет вести доктор Штайр, – сообщила Коллинз. Углы ее рта опустились, что означало разочарование и досаду. – Вы, Руссо, можете только наблюдать.
– Извините, – возразила Терри, – но Дентон настаивает, чтобы на допросе присутствовал представитель полицейского управления Нью-Йорка. Он поручил это мне. – Она пососала нижнюю губу и потерла ладонью глаза. Оба этих движения выдавали ложь.
Коллинз шумно вздохнула:
– Ладно, но, пожалуйста, не мешайте доктору Штайр. Тут и так собралось слишком много людей.
Штайр обратилась к Коллинз:
– К сожалению, вам придется перейти в соседнюю комнату.
Коллинз открыла рот, но не произнесла ни слова.
– Дело в том, – пояснила Штайр, – что подозреваемого ничто не должно отвлекать. Поэтому участие в допросе двух женщин мне кажется достаточным. Мне очень поможет, если вы будете внимательно наблюдать за допросом и фиксировать все мои огрехи. – Она улыбнулась. – Заранее большое спасибо.
Сомневаюсь, что Коллинз в этот момент что-то восприняла. Настолько силен был шок от того, что ее так бесцеремонно выпроводили.
Штайр повернулась к Арчеру и попросила его остаться. Секунду спустя Коллинз вошла ко мне, и вид у нее был такой, словно ей только что сообщили о большом несчастье. Я подвинулся, чтобы дать место, но она осталась стоять в гордом одиночестве.
Вскоре дверь в задней части комнаты для допросов отворилась. Охранник ввел арестованного в наручниках на руках и ногах. Я подался вперед, чтобы получше рассмотреть его. Черты лица у этого человека были мелкие и невыразительные. Охранник усадил его на стул, прикрепил ножную цепь к металлическому кольцу на полу.
– Зачем эта канитель с цепями? – спросил я.
– Он опасен, – произнес Ричардсон. – У него дома обнаружили арсенал оружия массового поражения, наверное, больше, чем у Саддама. Похоже, он готовился к третьей мировой войне, здесь, в Куинсе.
– Кто он?
– Карл Карфф. В его арсенале нашли пистолеты той же системы, из каких были убиты две наши жертвы. Ему предъявили обвинение в незаконном хранении оружия и подстрекательстве к совершению преступления.
– Одно время Карфф являлся главой «Всемирной церкви Создателя», – проговорила Коллинз, не поворачиваясь. – Он и теперь важная шишка в этой организации.
– Отсидел три года за физическое насилие, – добавил Ричардсон.
– Так что, вы начали облаву на белых расистов? – поинтересовался я.
– Нет, – ответил Ричардсон. – Карфф привлек наше внимание, во-первых, из-за оружия, а во-вторых, потому, что он художник-график. Одно время зарабатывал этим себе на жизнь. Создал много этикеток разных товаров.
В соседней комнате Арчер расположился напротив Карффа. Мне было понятно, почему Штайр выбрала его. Не потому, что он имел сложение боксера-тяжеловеса, а из-за того, что он чернокожий.
Карфф попытался скрестить руки на груди, но помешали наручники. Я заметил у него на внутренней стороне запястий татуировки, небольшие голубые свастики.
Терри ходила по комнате, не сводя глаз с Карффа. Ее лицо отвердело, губы вытянулись в прямую линию, она прищурилась. Такой я ее еще не видел. Она выглядела подурневшей.
Штайр просматривала свои записи, бормоча «Ого» или «Ничего себе».
Я вспомнил, как на одной из лекций в Квантико, посвященной технике допроса, преподаватель, опытный агент ФБР на пенсии, сказал: «У каждого есть что скрывать и чего стыдиться. Вам только нужно дать ему понять, что вы знаете об этом».
Я предположил, что сейчас Штайр следует его совету.
Арчер зачитал Карффу его права и напомнил, что он может потребовать присутствия адвоката.
– Мой адвокат – Бог, – усмехнулся тот.
Терри коротко, зло рассмеялась.
– Вам привет от Дуэйна Холстена, – сказала Штайр.
Карфф повернул голову и посмотрел на нее. Его лицевые мышцы невозможно было прочитать.
– Я не знаком с мистером Холстеном.
– Но он член вашей организации.
– Во «Всемирной церкви Создателя» много членов. Может, когда-нибудь вы с ними встретитесь. – Его губы тронула улыбка. – Что касается мистера Холстена, я с интересом следил за его судьбой. Кажется, недавно он подал апелляцию.
– Она отклонена, – произнесла Штайр. – Так что деньги свои вы потратили зря. Нам известно, что ваша организация финансировала его защиту на процессе. Ничего не получилось. И тогда же мы приметили вас, мистер Карфф. – Она раскрыла папку. – Или вы предпочитаете, чтобы я вас называла Свифт?
На его лице быстро сменились несколько микровыражений, означающих тревогу, но это длилось недолго. Вскоре маска вернулась на место.
– Итак, мы проследили за вашими передвижениями, – продолжила Штайр. – И знаем, куда вы направлялись, садясь поздно вечером в свой фургончик «форд», поцеловав перед этим на ночь жену и дочь.
Челюсть Карффа напряглась.
– Но пока не будем об этом. Не стоит торопиться. Скажите, мистер Карфф, вы христианин?
– Большинство христиан отказались от Бога и своей расы, – проговорил он, вглядываясь в карточку с фамилией на груди Штайр.
– У меня еврейская фамилия, мистер Карфф. Это вас оскорбляет?
– Ваши люди плетут заговор. Вы хотите поднять черных и вместе с ними уничтожить белую расу.
– А вы и ваши коллеги намерены с нами разобраться.
– И обязательно разберемся. – Карфф вскинул подбородок, и на шее мелькнули еще татуировки.
– Что это у него на шее? – спросил Ричардсон.
– Татуировки в виде стилизованных молний, – сказал я. – Как на форме эсэсовцев.
– Всех черных мы отправим обратно в Африку, откуда они пришли, – заявил Карфф. – А евреев лишим власти повесим на площадях как христопродавцев.
Антропологи утверждают, будто человеческий род эволюционировал. Да, согласен, эволюционировал от первобытной обезьяны до прямоходящего человека. Но данный тип, думаю, остался на стадии питекантропа.
Терри перестала ходить и наклонилась к лицу Карффа:
– Но вначале повесят тебя, сукин сын, можешь быть уверен.
Штайр позволила ей постоять над ним некоторое время, затем похлопала по руке:
– Дайте человеку отвести душу, детектив.
– Пусть отводит, недолго ему осталось. – Терри отошла.
Арчер сидел, сжав кулаки, готовый наброситься на Карффа. Штайр убедилась, что подонок заметил это, коснулась руки агента и прошептала:
– Подождите, ваша очередь наступит.
Не сговариваясь, они распределили между собой роли. Терри – злой полицейский, Штайр – добрый. Арчер – палач, экзекутор, его нужно сдерживать. У меня возникло непреодолимое желание стать участником постановки в роли рисовальщика. Чтобы добавить Карффу дискомфорта. Я предложил это агенту Коллинз.
– Вы шутите? – произнесла она, не оборачиваясь.
Я понял ее. Если там нельзя находиться ей, то разве можно позволить мне?
– И как вы станете осуществлять свой план? – спросила Штайр. – С помощью оружия, которое храните в подвалах и на антресолях?
– Мы сделаем то, что должны сделать, – огрызнулся Карфф. – И я вас предупреждаю: война грядет. – Он посмотрел на Арчера. – СВВОЙРА!
– Конечно, конечно, – проговорила Штайр, притворно подавляя зевоту. – Сввойра. Св – означает «священная», вой – «война», а ра – «раса». Боевой клич вашей организации. Кстати, очень похожий был в свое время у людоедов Новой Гвинеи. Правда, они в отличие от вас уже давно перестали этим заниматься.
– Ты считаешь себя очень умной, как и все ублюдки твоего племени. – Карфф сузил глаза. – Посмотрим, еврейская тварь, какой умной ты станешь, когда начнется война…
– Заткни пасть. – Арчер сжал руку Карффа.
Карфф поморщился, пристально глядя на темную руку Арчера на фоне своей бледной белой плоти.
Штайр позволила агенту Арчеру сделать подонку немного больно, затем мягко тронула его за плечо:
– Я думаю, пока этого достаточно.
Арчер, перед тем как отпустить, еще раз сильно сдавил руку Карффа.
– Итак, мистер Карфф, давайте все же вернемся к той войне, которую вы и ваши дружки ведете сегодня. Война маленькая, недостойная вас. За один раз вы редко убиваете больше чем одного человека. Понимаю, это досадно мало. – Штайр выложила на стол фотографии убитых.
– Я их не знаю, но уверен, что это грязное отребье, предавшее свою расу.
– Я считала, вы придумаете что-нибудь поумнее, мистер Карфф, – усмехнулась Штайр.
– Не знаю, что вы хотите, чтобы я сказал.
– Говорите что угодно, мистер Карфф. В конце концов, у нас свободная страна, где вам позволено отстаивать свои религиозные и расовые взгляды, не боясь наказания. Так выскажите то, что у вас накопилось в душе. Давайте. Поведайте, что вы думаете обо мне, об агенте Арчере, о людях, которых считаете грязным отребьем, предавшим свою расу. – Она сильно хлопнула рукой по фотографиям.
Карфф поморщился.
Терри стала хватать фотографии одну за другой и подносить к его лицу.
– Да посмотри же, посмотри, ты, моральный урод! Чего воротишь нос?
Карфф смотря прямо перед собой с застывшим лицом.
Это было лицо, какое я пытался увидеть в своем сознании? Пожалуй, нет. Оно слишком заурядное, пройдешь мимо и не заметишь.
Терри уронила фотографии на стол и придвинула лицо к лицу Карффа. Ноздри раздуты, глаза сужены.
– У тебя больше нет оружия, Карл. А без него ты ноль, верно? Жалкий хлюпик с нацистскими татуировками, которые ты сделал, желая чувствовать себя крутым. Да если сейчас агент Арчер ткнет тебя как следует пальцем, ты сразу загнешься. Испустишь дух. – Она посмотрела ему в глаза. – За тобой следили, Карл, за каждым твоим шагом.
Карфф уставился в пространство, но его веки подрагивали. Она его достала.
– Мы видели все, Карл. Черт возьми, моим друзьям из Федерального бюро расследований просто не терпится предать это гласности. Знаешь, что мы собираемся сделать с тобой, Карл? Сбить спесь, опустить, смешать с дерьмом, Карл. Опустить.
Я смотрел на Терри и верил, что она действительно может его опустить. Жилы на шее Карффа набухли, он весь напрягся. Штайр положила руку на плечо Терри. Вряд ли это был правильный жест, но, может, она просто хотела быть тут главной.
– Что? – буркнула Терри.
– Полагаю, пришло время показать мистеру Карффу фотографии, запечатлевшие его поездки поздно вечером. – Она оттеснила Терри. Та попятилась и глубоко вздохнула, приходя в себя.
Штайр разложила на столе другой комплект фотографий. В отличие от Карффа я не мог их видеть. Его глаза начали подергиваться, лобные мышцы сократились, подбородочные заставили вибрировать подбородок.