— Оружие есть? — булькающим голосом тихо спросил он.
Звягинцев не понял, что такого увидел Толян в квартире, если заговорил об оружии, а спросить не успел, потому что тот опрокинулся на спину. Руками он держался за живот, под распахнувшимся кителем, между ладонями, торчала замызганная деревянная рукоятка. На синей форменной рубашке медленно расплывалось темное пятно.
У Сергея захолодело под ложечкой. Все произошло так быстро и неожиданно, что он растерялся. Но развитие событий продолжалось. Из пятой квартиры выскочил крепкий, по пояс голый мужик, со зверским лицом. В руках он держал два длинных разделочных ножа.
— Пиз…ц вам, менты! — прохрипел он и бросился к раненому, выставив перед собой косо сточенные острые лезвия. Развернуться в тесном коридоре было негде, отступать некуда, оставлять товарища на расправу — нельзя, Звягинцеву ничего не оставалось, как шагнуть навстречу. Теперь нож должен был воткнуться ему в живот, но Сергей изо всей силы ударил нападающего в лицо, схватил за руки, ногой пнул в пах. Мужик отчаянно вырывался, он понял, что не сможет его удержать, и почти физически ощутил, как входит холодная сталь в его мягкое беззащитное тело.
— На помощь, ребята, ко мне! — истошно заорал он и попытался ударить противника головой.
Как ни странно, это получилось: лбом он разбил преступнику нос, тот бросил ножи и, сильным рывком освободив руки, схватился за лицо. Звягинцев отбросил ногой ножи назад — один, потом другой. Сзади послышался топот и крики товарищей.
— Стой, стрелять буду! — почему-то кричал Черемхов, хотя оружия ни у кого не было — наверное, для острастки или первое, что пришло в голову.
— Сука! — Лысаков нанес ответный удар, развернулся и забежал обратно в квартиру. Щелкнули запоры.
— Что такое?! — возбужденно спросил Черемхов, глядя на лежащего Толяна. Сзади испуганно выглядывал Пестиков.
— Он ножом ударил… Вызывай «скорую»… И группу быстрого реагирования!
Ноги не держали, и Звягинцев сел на грязный пол рядом с раненым товарищем. Руки у него были в крови. Он испуганно осмотрел себя. Раны не было, просто разбит нос.
— Папанина, сорок четыре, срочно, ранен работник милиции! — отчаянно кричал Черемхов в трубку мобильного телефона.
На лестнице стал быстро собираться народ.
— Убили! — раздался истошный женский крик. — Милиционера убили!
«Типун тебе на язык», — подумал Сергей.
— Вот и пообедали, — сказал водитель и, махнув рукой, пошел докладывать обстановку по рации.
Через десять минут приехали автоматчики в бронежилетах, они были настроены застрелить убийцу милиционера, но Лысаков вышел под прикрытием жены, с белой скатертью в руках и добровольно сдался. При этом плакал и просил его извинить.
«Скорая» увезла Толяна, его прооперировали, всем отделом сдавали кровь второй группы, в результате все обошлось, и он пошел на поправку.
Через два дня Звягинцев, Черемхов и Пестиков заехали его проведать, принесли яблоки, бананы и томатный сок.
— Говорил, надо было в чебуречную идти, — сказал Ефимов.
На оперативном совещании Баринов отметил мужество, героизм и самопожертвование участковых:
— Молодцы, ребята, проявили себя, как настоящие солдаты правопорядка! — сказал начальник РОВД. — Ефимова я представлю к государственной награде, остальные получат благодарности и премии. Вместе с тем отмечаю, что героизм подчиненных нередко вынуждается халатностью их начальников! Товарищ Морковин, почему ваши подчиненные оказались безоружными при задержании опасного преступника? Как вы это объясните?
Подполковник опустил голову.
— Никто не знал, что он опасный, товарищ полковник! Считался обычным бытовым дебоширом…
— Теперь узнали? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Баринов.
— Теперь конечно! — кивнул начальник МОБ.
— Так что, будем узнавать такие вещи через ранения и гибель наших сотрудников?
Морковин покрылся красными пятнами и ничего не ответил.
— В дальнейшем исключите подобные случаи! — резко произнес Баринов.
После общего совещания Видин собрал участковых у себя.
— Я принял решение готовить Ефимова своим заместителем, а Звягинцева выдвинуть на старшего участкового. Так что, Сергей, задержись после совещания…
Когда они остались наедине, подполковник протянул несколько бумаг.
— Вот образец представления, заполнишь на свою фамилию и завтра принесешь мне. Понял?
— Конечно. А какие участки вы мне еще добавите?
— Разберемся. А пока ноги в руки — и пошел… Да. А ты не забыл, какое сегодня число?
— Нет, конечно… У меня все готово.
Звягинцев достал из рабочего планшета два конверта. Положил на стол.
— Молодец! Обязательность — главное в милицейской работе, — похвалил Видин. — Тем более скоро переаттестация в полицейских, бабки всем будут нужны, придется поднапрячься…
Участковый кивнул. По отделу уже ходили слухи, что младшим офицерам надо будет заплатить по 70 тысяч, руководителям служб — по полмиллиона, начальники райотделов понесут миллионы, а генералы будут отчитываться чемоданами с миллионами долларов или евро — что там у них сейчас в ходу…
Возле опорного пункта, нервно озираясь, прогуливался Гуссейн. Он был в традиционной кавказской щетине и большой кепке. А новая турецкая куртка и джинсы неизвестной породы свидетельствовали о том, что он «начал зарабатывать» и претворять в жизнь свои представления о модном и прекрасном.
— Что случилось, дорогой? — спросил Звягинцев. — Давай, заходи в помещение!
Парень быстро скользнул за ним и начал возбужденно говорить прямо в коридоре, пока участковый отпирал дверь в кабинет.
— К нам земляк подошел. Короче, его знакомый с севера приехал, откуда-то из Сусумана или что-то в этом роде. Золотой песок предлагает. Покупателя ищет, короче. Я сказал — узнаю. Он через час подойдет…
Гуссейн подпрыгивал, переминался с ноги на ногу, как будто хотел в туалет.
— Золото — серьезная тема! — озабоченно проговорил Звягинцев.
Он не знал, что делать. За час ничего не организуешь, тем более обед только закончился… Но и упускать такую «рыбу» нельзя…
— Что делать, короче? — спросил Гуссейн.
— Что-нибудь придумаем… Сейчас позвоню, людей поднимут…
— Не знаю никаких людей, я только с вами буду работать. Я ведь жизнью рискую…
— Понял тебя, понял… Ладно, я сейчас в «гражданку» переоденусь. Ты знаешь, где Лысая гора? Внизу, по Богатяновскому спуску…
— Знаю примерно. Что делать, короче…
— Там будка сапожника-айсора. Аслан его зовут. Я вместо него сяду. Веди своего продавца туда, только сам близко не подходи. Сколько у него золота?
Гуссейн пожал плечами.
— Показал кусочек газеты, в нем какие-то мелкие шарики, короче. Как ложка опия. Столовая ложка, короче, с горкой. На золото и не похоже…
— А сколько их всего?
Гуссейн повторил жест.
— Я понял — земляк не при делах. А сколько тех — не знаю.
— Тогда пусть земляк их всех приводит и со всем товаром. А ты скажи, что покупатель серьезный, спроси — с собой ли товар. Если да — сними фуражку, лоб платком вытри… Понял?
— Понял. Пошел я, короче!
— Иди. Удачи!
Участковый пожал своему информатору руку. Ладонь была мокрой. Хлопнула дверь.
Запершись изнутри, Звягинцев позвонил Видину и доложил обстановку. Тот немного подумал.
— Сусуман, говоришь? Есть такая тема: сусуманское золото. И канал оттуда на большую землю проложен, и гонят по нему металл ингуши…
— Я вместо сапожника сяду на Лысой горе. Как они придут, надо брать на месте.
— Правильное решение! — согласился Видин. — Не будем угрозыск поднимать, сами реализуем, хороший показатель срубим! И вообще… Посмотрим, что там у них за золото… У тебя оружие есть?
— Откуда? Не дают ведь…
— Ничего, я подошлю Черемхова и Волина с пистолетами, подтянем экипаж ППС и группу быстрого реагирования. А ты дашь знак на задержание: достань телефон и вроде звонишь. Можешь мне действительно позвонить. Все, давай!
Сергей посмотрел на часы. До встречи оставалось двадцать минут. Надо спешить.
Он быстро переоделся в штатское, сунул в карман тяжелую раскладную дубинку из железа, выбежал на улицу и, остановив такси, приехал к Лысой горе. Здесь он, к удивлению водителя, вместо денег вручил ему повестку.
— Не бойся, брат, придешь завтра, я тебе помогу, — сказал он. — У меня служебный выезд, за него деньги не платят.
Сапожная будка оказалась закрытой. Сергей стал звонить Аслану. Тот жил неподалеку и обедал дома.
— Давай быстро ко мне, — сказал Сергей. — Дело срочное.
Ожидая, он сильно нервничал. План был неопределенным и совершенно неподготовленным, к тому же сразу начались осложнения.
Но встревоженный Аслан, блестя белками вытаращенных глаз, появился через пять минут.
— Что случилось, Сережа? Что такой срочность?
— Рэкетиры на тебя наехать решили, — сказал Звягинцев. — Я на твое место сяду и их встречу. Мало не покажется!
— Ой, спасибо, Сережа, ой, спасибо! — дрожащими руками сапожник отпер замок, распахнул дверь. — Я тебя не забуду, отблагодарю, вот увидишь!
Звягинцев втиснулся в тесное нутро будочки, в острый запах кожи и ваксы, под бахрому разноцветных шнурков, надел на себя черный фартук, под руку положил дубинку. Ее бы следовало раскрыть, но тогда в тесном ларьке не размахнешься.
— Иди домой, продолжай обедать, — посоветовал он Аслану, и второй раз повторять предложение ему не пришлось.
Из будки хорошо просматривался Богатяновский спуск, но ничего обнадеживающего Сергей не замечал: не было ни коллег, ни автоматчиков. Редкие пешеходы проходили мимо, спускаясь на набережную, некоторые шли с набережной наверх, к трамвайной остановке. Наконец, мимо проехал «УАЗ» патрульно-постовой службы, заехал на Лысую гору и спрятался за углом. Потом у магазина напротив появился Черемхов в гражданской одежде и стал придирчиво выбирать сигареты. А Волина он даже сразу не узнал с двадцати метров: тот пришел в засаленном комбинезоне сантехника и, подняв тяжелую чугунную крышку, принялся возиться в канализационном люке.
Наконец, с горы, грохоча проржавевшим глушителем, спустился убитый «жигуль» третьей модели с давно устаревшими номерами и зеркальными стеклами, который притормозил недалеко от будки. Оттуда первым вышел Гуссейн и, сняв кепку, вытер платком вспотевший лоб. Затем наружу выбрались два широкоплечих молодца с обветренными, явно криминальными лицами. Оба в коротких просторных пальто и грязной обуви. Они внимательно осмотрелись, но на сантехника, а тем более на одного из толкущихся у магазина покупателей, внимания не обратили и медленно направились к сапожной будке. Квадратные челюсти, жесткая щетина на щеках, прищуренные глаза, пристально разглядывающие мнимого сапожника. У Звягинцева взмокрела спина. У таких типов вполне могло быть оружие. И хотя он не участвовал в оперативных операциях, но неоднократно видел в кино, как, заподозрив «подставу», бандиты сразу убивали подозрительного человека.
— Слышь, земляк, ботинки почистишь? — спросил один с лицом кавказского типа, но с рыжими волосами.
— Смотря, сколько заплатишь, — растягивая слова, с блатной интонацией произнес он. — Уж больно они у тебя грязные…
— Вот столько! — рыжий извлек из кармана газетный фунтик, неспешно развернул и показал содержимое: буро-рыжие крупинки разного размера с зеленоватым оттенком.
Звягинцев рассматривал то, чего никогда не видел, а оба продавца внимательно изучали Звягинцева.
Он взял товар в щепотку и по тяжести понял, что это действительно золото.
— Ну, как, нравится? — улыбаясь, спросил напарник рыжего. Улыбка получилась нехорошей, лучше бы ее вообще не было.
— Я в этих делах не спец, — с трудом сохраняя спокойный тон, сказал Сергей. — А того, кто в металле шарит, такие слезы не интересуют.
— А сколько ему надо? — теперь спросил рыжий.
Сергей пожал плечами.
— Не знаю. Может, ведро, может, два…
Напарник рыжего повернулся и молча пошел к машине. Открыл дверцу, вытянул тяжелую сумку и вернулся.
— Ведра с собой нет, а вот что есть…
Он извлек сверток, размотал и вытащил на свет божий бутылку из-под шампанского.
— Это тоже слезы, — сказал Звягинцев.
— Возьми, подержи! Только не урони…
Если бы не это предупреждение, Сергей обязательно уронил бы бутылку. Потому что весила она не меньше десяти килограммов.
Продавцы высокомерно рассмеялись.
— А ты ведро хотел!
Звягинцев кивнул.
— Ладно, это другое дело. Сейчас спец приедет, и будете торговаться.
Он достал телефон, машинально набрал номер Видина.
— Товар хороший, приезжай! — сказал он.
Увидев его жест, сантехник и покупатель сигарет побежали к сапожной будке. В руках у них были пистолеты.
— Стоять! — кричал Черемхов. — Стрелять буду!
Продавцы ощерились, как загнанные в облаву волки.
— Ментам продали, суки! — рыжий выдернул из-под куртки двуствольный обрез и направил на Звягинцева. Черные отверстия уставились в лицо, как ворота на тот свет. Сейчас полыхнет — и все! Сергей инстинктивно схватил дубинку и бросил. Тяжелая железяка попала рыжему в лицо и раскровянила губу. А он до сих пор был еще жив, хотя толстый палец с коротко стриженным ногтем, отчаянно дергался на спуске.
Увидев обрез, Черемхов действительно выстрелил в воздух. Раз, потом второй… Преступники бросились к своей машине. С Лысой горы, наверное, на выстрелы, выехал «УАЗ» ППС. Из правого окна торчал автомат. Волин и Черемхов блокировали «жигуль».
— Руки поднять, завалим! — истошно орали они. — Поднять, сказал, стреляю!
Кавказцы заметались, рыжий переводил обрез с одного на другого, но, видно, оружие заклинило.
— Наземь! Лягай наземь! — рявкнул коренастый патрульный, выпрыгнув из автомобиля и в упор целясь в бандитов из автомата.
Всем стало понятно, что сейчас начнется стрельба. Но огневое преимущество было на стороне милиции. Обрез звякнул об асфальт. Кавказцы нехотя подняли руки. Если бы злые взгляды могли испепелять, то от сотрудников остались бы только пять кучек серой пыли. Но такое бывает только в мистических фильмах. Поэтому задержанных заковали в наручники и запихали в задний отсек «УАЗа».
— Зря вы сюда полезли, — кривя рот, произнес рыжий. — Это политика. Золото продаем, оружие покупаем, за свободу народа воюем. Вы что, самоубийцы?
— Заткнись! — трясясь в горячке несостоявшейся перестрелки, скомандовал пэпээссник. — А то зубы выбью!
Дверца с лязгом захлопнулась.
Тяжеленная бутылка осталась стоять на дощатом полу сапожной лавки, на столе рассыпалось несколько буро-рыже-зеленых крупиц. Сергей завернул их в клочок бумаги и сунул в карман, а бутылку отнес в «УАЗ». Потом взял обрез, покрутил в руках, легко сдвинул овальный прямоугольник с пупырышком, поднял стволы в пасмурное небо и нажал спуск. Раздался грохот, руку отбросило вниз, а вверх со свистом улетел заряд картечи. Коллеги шарахнулись в стороны.
— Ты что делаешь?!
— Р-р-реб-б-бя-т-т-та, он з-заб-б-был п-п-пред-дохрран-н-нитель сн-нять! — заикаясь, произнес Сергей, представляя, как лежал бы сейчас в будке с развороченной грудью.
В отделе участники операции написали рапорта. Все предвкушали премии, а может, и правительственные награды.
Но неожиданно оказалось, что в бутылке никакое не золото, а обычная колчедановая руда. Удивленный Звягинцев отнес свои крупинки знакомому ювелиру.
— Стопроцентное приисковое золото! — уверенно сказал тот. — Ваши эксперты что, совсем безграмотные? Или забашляли им хорошо?
«Это дело рук Видина! — решил Звягинцев. — Поделился с руководством, получили фиктивную экспертизу — и все в порядке, все довольны! А то, что мы своими шкурами рисковали — так это побоку!»
А на следующий день подполковник вызвал его к себе и попросил переписать рапорт: дескать, ты же из обреза выстрелил, теперь ничего не докажешь. Найдут твои отпечатки, скажут, что это твоя пушка! Пусть лучше оружия вообще не будет! Зачем нам лишний геморрой?
Геморрой никому действительно не нужен, и в новом варианте рапорта обрез рыжего продавца бесследно исчез.
Задержанных через двое суток выпустили. Гуссейна это сильно обеспокоило.
— А они мне ничего не сделают? Может, лучше на время уехать?
Сергей проконсультировался у Видина.
— Да кому он нужен! — пренебрежительно ответил подполковник. — Пусть пургу не гонит!
Именно так по смыслу, но более мягко, Сергей ему и передал.
— Хорошо, — смиренно ответил Гуссейн. И сразу спросил: — Вы можете оформить регистрацию для моего земляка? Он заплатит, а я с вами поделюсь!
— Конечно, — ответил Звягинцев. — И делиться не надо, ты ведь на нас работаешь… Приноси его документы!
Гуссейн был очень доволен. А через неделю его убили: изрезали ножом в темном переулке перед общежитием.
— Видно, за махинации с регистрацией, — сказал Видин, когда узнал об этом.
Глава 8 ГИБДД. Колтунов
Вечером, остановив затонированный «БМВ» седьмой модели, Колтунов, как всегда, попросил документы, сквозь приспущенное стекло рассмотрел, что салон до отказа забит пассажирами, ощутил внутри напряженную тишину и почувствовал биоволны отчетливой угрозы. Никого из коллег рядом не было: Сидорчук поднялся на пост, а Вепрев пошел в дощатый туалет на заднем дворе.
Заглянув в документы, он ощутил, как по спине прошел холодок: техпаспорт был выдан на «мерседес SL» с тем же государственным номером, который сейчас стоял на проверяемой машине. Все стало ясно: в машине опасные и дерзкие преступники! Жизнь инспектора повисла на волоске. Проще всего сейчас было сунуть документы обратно в черную щель и произнести традиционную фразу: «Счастливого пути!»