Но на этот раз она не спешила, и все успели хорошо поесть.
Прихлебывая вино, она улыбалась, и я знала, что она думает о Роберте.
* * *В Кенилворт мы выехали в июле. Он расположился на полдороге между Уорвиком и Ковентри, приблизительно в пяти милях от каждого. Так что путь от Лондона предстоял неблизкий, но мы и не спешили.
Эта длинная роскошная кавалькада состояла из трех десятков самых важных вельмож страны, всех фрейлин королевы, одной из которых была и я, и более чем четырехсот слуг. Королева планировала провести в Кенилворте больше двух недель.
Народ стекался поглядеть на наш кортеж и восторженно приветствовал королеву, которая, как обычно, непринужденно перебрасывалась фразами с толпой. Это она обожала.
Мы успели отъехать не так уж далеко, когда увидели, как навстречу нам мчится группа всадников. Я сразу узнала Роберта во главе. Мое сердце забилось быстрее. Он еще был далеко, но я уже знала, что почувствую при встрече с ним. Да, он полностью соответствовал своей должности королевского конюшего. Он, конечно, немного постарел: чуть раздался, виски тронула седина, В синем бархатном дублете с разрезами в форме звезд, соответствующими последней немецкой моде, и синим, в тон дублету, пером в шляпе, он выглядел великолепно, и я видела — его прежнее обаяние и очарование остались. Я очень сомневаюсь, что королева сейчас любила его меньше, чем когда он был молод. И еще чувствовала, что со мной будет то же самое.
Он осадил коня рядом с нами, и щеки Елизаветы слегка порозовели. Верный признак того, что королева довольна.
— Лорд Лестер! — воскликнула она. — Вы ли это?
Он подъехал вплотную к сидевшей верхом королеве и поцеловал ей руку. Их глаза встретились, и я ощутила жесточайший укол ревности, утешая себя только тем, что Роберт просто играет свою роль, отдавая должные почести особе королевы. Если бы она не была королевой, он смотрел бы только на меня.
Он подъехал ближе и остановился.
— Как понимать это неожиданное появление, негодяй? — улыбнулась Елизавета. Слово «негодяй» по отношению к Роберту у нее всегда звучало ласково и нежно.
— Я просто не мог позволить никому, кроме себя, препроводить вас в Кенилворт, моя королева, — пылко сказал он.
— Что ж, поскольку мы сгораем от любопытства увидеть этот волшебный замок, то вы прощены. Хорошо выглядишь, Роб.
— И чувствую себя отлично, — отозвался он. — Может, потому что я рядом с моей королевой?
Я была в ярости. Он даже не взглянул в мою сторону.
— Продолжим путь, — произнесла Елизавета, — иначе наше путешествие в Кенилворт растянется на долгие недели.
Мы пообедали в Итчингворте, где нас прекрасно принимали, и поскольку там был лес, королева выразила желание поохотиться.
Я смотрела, как Елизавета и Роберт ехали бок о бок. Она не скрывала своего отношения к нему. А Роберт? Трудно сказать, насколько искренни его чувства. Возможно, его поведение продиктовано честолюбием. Наверняка он уже не надеялся на брак с королевой, но если не брак, то нужно было хотя бы остаться на вершине. Благодаря особой заинтересованности Елизаветы он вознесся к своему нынешнему положению гигантскими скачками, попутно приобретя множество завистников и врагов. Одни знали его лично, другие даже не были знакомы с ним, но все только и ждали его падения с вершины — такова уж человеческая натура.
Я начала понимать Роберта лучше, чем во времена нашей близости. Он обладал великолепными манерами и был любезен с любым собеседником, независимо от его социального положения. Эти манеры порой не позволяли оценить всю мощь его натуры и расчетливый ум. Он был довольно вспыльчив и в гневе мог быть страшен. В его жизни было много тайн, но те, кто подходил к нему без камня за пазухой, не рисковали ничем. Однако, разумеется, он всегда был настороже, даже в отношениях с королевой. И если на ее отношение к любви повлияли грустные воспоминания, то и у Роберта, как и у королевы, тоже имелись свои семейные трагедии. Его дед, финансовый советник Генриха Седьмого, был в свое время обезглавлен (брошен на съедение волкам, вот как это называлось по-настоящему), дабы успокоить недовольных налогами, которые определял король, а собирали Дадли и Эмпсон. Отца Роберта отправили на плаху за попытку посадить на трон леди Джейн Грей и своего сына Гилфорда. Поэтому неудивительно, что Роберт не давал шансов своим недругам и не собирался подставлять шею под топор, как его предки. Впрочем, Елизавета терпеть не могла смертных приговоров и редко подписывала их, даже своим врагам. Так что и в самом худшем случае Роберту вряд ли приходилось опасаться за свою жизнь.
Однако можно было впасть в немилость у королевы, и Роберт прилагал все усилия, чтобы этого не произошло.
Он не замечал меня, пока мы не достигли Графтона, где у королевы был собственный дом. Елизавета пребывала в отличном настроении, которое поднялось, как только она увидела Роберта. Они ехали бок о бок, чуть поодаль от всех, и мы слышали, как королева смеется каким-то его шуткам.
Было необычайно жарко, и когда мы въехали в Графтон, все умирали от жажды. Пока слуги метались в поисках легкого эля для королевы, все расположились в ее доме.
Когда наконец королеве принесли эль, она сделал глоток и тут же все выплюнула.
— Я не могу это пить, — возмущенно воскликнула она. — Этот напиток слишком крепкий.
Роберт также попробовал напиток и заявил, что он крепче мальвазии, что он ударил ему в голову и теперь он за себя не отвечает. Он приказал слугам найти легкий эль, который смогла бы пить королева.
Однако сделать это оказалось нелегко, поскольку в доме не было легкого эля. Чем сильнее королева хотела пить, тем раздражительнее она становилась.
— Что это за слуги! — воскликнула она. — Они даже не могут подать мне мой добрый эль! В этом доме совсем нечего пить?
Роберт сказал, что не может позволить ей пить воду, так как опасается отравления. Близость отхожих мест к жилому помещению всегда представляла собой определенную угрозу, особенно в такую жаркую погоду.
Но не в его характере было сидеть сложа руки и причитать. Он отправил своих слуг в деревню, и вскоре они обнаружили и принесли королеве легкий эль. Роберт подал его королеве, и она объявила, что довольна как напитком, так и подающей его персоной.
Мы все еще находились в Графтоне, когда Роберт наконец заметил меня и вздрогнул, потом подошел и поклонился.
— Леттис, рад снова видеть вас.
— И я рада, милорд Лестер.
— Прошлый раз, когда мы виделись, я был Робертом.
— Это было давно.
— Да, восемь лет назад.
— О, вы помните?
— Есть вещи, которые не забываются.
Да, он не забыл! Я знала! Думаю, что его, как и меня, опасность только подстегивала. Мы стояли, глядя друг на друга, и я видела, что он вспоминает то же, что и я, — наши тайные встречи и как мы занимались любовью.
— Мы должны еще встретиться… наедине, — сказал он.
— Королева вряд ли одобрит.
— Верно. Но если она ничего не будет знать, то не расстроится. Что ж, очень рад, что вы будете у меня в гостях в Кенилворте.
С этими словами Роберт быстро вернулся к королеве. Я утешалась тем, что он опасается, как бы меня снова не отправили в изгнание.
И что возбуждало меня больше всего, так это прежняя непринужденность в наших отношениях. С годами его притягательность для меня лишь возросла. Я надеялась, что и я стала для него еще более привлекательной. Стоило нам оказаться рядом, и нас сразу потянуло друг к другу.
Однако на этот раз Роберт не сразу добьется своего. Я дам понять, что хочу более прочных отношений. Я думала о браке с ним. Каким образом, если у меня уже есть муж? Об этом не могло быть и речи. Но меня больше не будут бросать по команде королевы. Это надо дать понять с самого начала.
Жизнь вновь стала захватывающей. Мы с Робертом иногда обменивались многозначительными взглядами. Мы знали, что не упустим свой шанс, когда он нам представится.
Ожидание только возбуждало нашу страсть, поскольку мы оба знали, что в Кенилворте нам удастся увидеться наедине.
* * *В замок мы прибыли 9 июля. Все восторженно ахнули, когда увидели его. Роберт повернулся к королеве, словно умоляя разделить общее восхищение. Замок действительно был великолепен. Зубчатые башни и мощный донжон придавали ему вид настоящей крепости. Рядом, в лучах солнца, сверкало прекрасное озеро, через которое Роберт велел перекинуть изящный мостик, а вдалеке за стенами замка темнел лес, обещавший королеве хорошую охоту.
— Больше похоже на королевский дворец, — заметила Елизавета, любуясь видом.
— Все было спроектировано, чтобы доставить удовольствие моей королеве.
— Вам удалось превзойти Гринвич и Хэмптон, граф.
— О нет, моя королева, это ваше присутствие делает этот замок прекраснее других. — Теперь устами Роберта говорил придворный льстец. — Без вас это просто груда камня.
Я едва не расхохоталась от такой откровенной лести, но Елизавета была другого мнения и подарила Роберту любящий и нежный взгляд.
Мы подъезжали к донжону, когда десять девочек, одетых в белые шелковые мантии и изображающих из себя сибилл, шеренгой перекрыли нам дорогу. Одна из них вышла вперед и заговорила стихами, восхваляя королеву, прославляя ее красоту и предсказывая долгое и счастливое царствование, сулящее процветание стране и благосостояние народу.
Королева с удовольствием слушала. Очевидно, это у нее было наследственное, от отца. Генрих Восьмой тоже обожал, когда его превозносили не зная меры. Роберт знал, как доставить удовольствие королеве. Должно быть, он действительно ее любит. Сколько раз она протягивала ему сверкающую корону и сколько раз отдергивала, стоило ему только протянуть к ней руки. Долго ли он терпел бы ее, если бы ставкой не была корона? Или если бы его будущее не было в руках Елизаветы?
Тем временем нас поджидал еще один маленький фарс, и я заподозрила, что это только прелюдия к тому, что нам предстоит увидеть в ближайшие дни.
Роберт подвел королеву к арене для турниров, где ее встретил огромный, свирепого вида детина в шелковой тунике и с дубиной в руке.
— Кто посмел войти во владения могучего графа Лестера? — громовым голосом заревел он, размахивая дубиной, и несколько дам притворно вскрикнули от страха.
Роберт вышел вперед.
— Мой добрый слуга, разве ты не видишь, кто среди нас?
Детина поднял глаза на королеву и, словно ослепленный исходящим от нее сиянием, закрыл их рукой. Он пал на колени перед Елизаветой и протянул ей ключи от замка.
— Открывайте ворота! — рявкнул он. — Этот день в Кенилворте никогда не забудут!
Ворота отворились, и мы вошли. На стенах стояли шесть трубачей в длинных шелковых одеяниях, представляя собой внушительное зрелище, ведь их трубы были по пять футов длиной. Трубы заиграли, приветствуя королеву, которая от удовольствия захлопала в ладоши.
Далее нас ожидало еще более удивительное зрелище. В центре озера, на искусственном островке, стояла красивая женщина, у ног которой возлежали две нимфы. Вокруг живописной толпой расположились мужчины и женщины с высоко поднятыми пылающими факелами.
Фея озера звонким голосом принялась восхвалять королеву. Елизавета была в восторге.
Но это было только начало. У входа в цитадель нас ожидала группа людей, одетых в римских богов. Бог леса Сильван протянул ей ветви и цветы, а богиня земледелия Церера — кукурузный початок. Встречали нас и вооруженный Марс, Бахус с виноградом, Аполлон с музыкальными инструментами, воспевавший любовь народа к королеве, и другие.
Королева похвалила искусство актеров и восхитилась их красотой.
Лестер шепнул королеве, что у него есть еще много чего, чтобы удивить королеву, но она, вероятно, устала после дороги и хочет отдохнуть. Должно быть, ей также хочется пить, и уж здесь-то, в замке Кенилворт, точно найдется эль ей по вкусу.
— Я позаботился о том, чтобы ничто не вызвало неудовольствия Ее Величества, как это произошло в Графтоне, где вам подали слишком крепкий эль. Я привез пивоваров из Лондона, так что, думаю, вы останетесь довольны.
— Я была уверена, что мои Глаза позаботятся обо мне, — с чувством сказала королева.
Во внутреннем дворе королеву приветствовал пушечный залп. Прежде чем пригласить Елизавету в ее покои, Роберт обратил ее внимание на роскошные часы одной из башен замка, башне Цезаря. Их циферблат был нежно-голубого цвета, а цифры и стрелки на них, сделанные из чистого золота, сияли на всю округу, потому что часы было видно издалека. Граф Лестер попросил королеву чуть подождать, чтобы увидеть, как золотые стрелки часов остановятся.
— Это означает, что пока Ваше Величество в Кенилворте, время останавливается.
Елизавета была просто счастлива. Как она обожала всю эту помпезность и церемонность! Как она обожала лесть! И как она обожала Роберта!
Некоторые полагали, что во время этого визита в Кенилворт королева наконец даст согласие на брак с Робертом. Похоже, он тоже на это надеялся.
* * *Те дни в замке Кенилворт навсегда запомнились не только мне, что вполне объяснимо, но и всем, кто был там. Думаю, еще никогда не было и вряд ли будет такой прием, который устроил Роберт для своей королевы.
Фейерверки, итальянские акробаты, травля собаками привязанных быков и медведей, и, конечно же, разнообразные турниры. Где бы ни находилась королева, там непременно устраивались балы, на которых она без устали танцевала до глубокой ночи.
Поначалу Роберт все свое время уделял королеве. Да и позже он тоже не имел права отлучаться надолго. В редких случаях, когда Роберт танцевал с другой дамой, Елизавета пристально, не скрывая раздражения, наблюдала за ним.
Однажды она поинтересовалась:
— Надеюсь, лорд Лестер, вы хорошо провели время.
Видно было, что она здорово разозлилась. Но Роберт что-то прошептал ей на ухо, Елизавета снова заулыбалась, и к ней вернулось хорошее настроение.
Просто трудно было поверить, что они не любовники.
Могло показаться, что я мечтаю о невозможном, если бы я несколько раз не заметила, как его глаза обегают танцевальную залу, и поняла, что он высматривает меня. Когда он наконец находил меня взглядом, между нами как будто пробегала искра. Я знала, что наша встреча неизбежна, только надо быть терпеливыми и осторожными.
А пока я готовила себя к этой встрече. Больше никаких поспешных любовных утех за быстро захлопнутой дверью, мой дорогой Роберт. Или: «Леттис, давай встретимся сегодня ночью, если королева отпустить меня». Он, разумеется, попробует уговорить меня. О, это он умел! Но теперь я готова и буду настороже. Я стала мудрее.
Мне доставляло удовольствие думать о том, что мы с Елизаветой соперницы. Она была, что и говорить, достойным противником, с ее властью и обещаниями величия… и с ее угрозами. «Не воображайте, что мои милости касаются только вас!» Точно, как ее отец. «Я вознес вас к вершине, но так же легко и сброшу на самое дно», — Генрих Восьмой говорил это своим фаворитам — и женщинам, и мужчинам, тем, кто был предан ему: кардиналу Уолси, Томасу Кромвеллу, Екатерине Арагонской, Анне Болейн, бедняжке Катерине Ховард. Катерина Парр была бы следующей, если бы он вовремя не умер. Генрих когда-то любил Анну Болейн так же, как королева любила Роберта, но это не спасло ее. Сам Роберт наверняка не раз думал об этом.
Что же будет со мной, если я вызову гнев королевы? Но опасность только добавляла куража в мои планы.
И наконец настал момент, когда мы с Робертом остались наедине. Он взял меня за руку и заглянул в глаза.
— И что же вы хотите от меня, милорд?
— Ты знаешь, — нетерпеливо ответил он.
— Здесь хватает женщин, милорд, а я замужем.
— Но ты единственная, кого я хочу.
— Тише, тише, милорд, — с притворным испугом перебила я. — Это же государственная измена! Не дай Бог, ваша госпожа услышит.
— Мне все равно, но мы с тобой должны быть вместе.
Я покачала головой.
— На самом верху западной башни есть комната, куда никто не ходит, — настаивал Роберт.
Я отвернулась, но он схватил меня за руку, развернул к себе и обнял. Безумное желание, которое только он мог разбудить во мне, вспыхнуло с новой силой.
— Я буду ждать тебя там… в полночь, — прошептал он.
— Ждите… милорд.
На лестнице послышались чьи-то шаги, и Роберт мгновенно отпрянул от меня. «Боится, чтобы не увидели», — раздраженно подумала я.
Я не пошла той ночью на башню, хотя мне и трудно было удержаться от соблазна. Я утешалась тем, что представляла, как он нетерпеливо ходит по комнате, ожидая меня.
В следующий раз он не стал ждать, пока мы останемся наедине, а просто на несколько мгновений задержался около меня и, делая вид, что болтает о пустяках с гостьей, тихо сказал:
— Нам нужно встретиться. Мне столько хочется сказать тебе.
В его глазах я увидела упрек.
— Если только поговорить, то я, может, и приду.
И я пошла.
Он сразу схватил меня и попытался поцеловать, но я заметила, что вначале он тщательно запер дверь.
— Нет, — попыталась протестовать я. — Подожди.
— Да! — почти прорычал он. — Сейчас! Я так долго ждал, что не могу ждать ни секунды дольше.
Да, рядом с ним я была слабой женщиной, и стоило ему коснуться меня, как я уже безумно хотела его. Сопротивляться было бесполезно. А поговорить можно и потом.
Он торжествующе рассмеялся. Я тоже торжествовала, поскольку знала, что мое отступление временное. В конце концов я добьюсь своего.
— Леттис! — самодовольно заявил он после того, как мы отдышались. — Мы так нужны друг другу.
— Я восемь лет прекрасно обходилась без тебя, — напомнила я, понимая, что, несмотря на уступку Роберту, мне нужно твердо придерживаться намеченной стратегии.