– Да ничего не случится! Раньше весны, во всяком случае… Что ты так волнуешься?! Девочка молодая, здоровая… Да к тому же недалеко от деревни есть небольшая больница, и в экстренном случае мы можем поехать туда…
– Скажи, а если в экстренном случае, как ты говоришь, Даша родит ребенка в больнице, как мы сможем забрать его? Ведь его тут же оформят на нее, и тогда…
– Верно, об этом я как-то не подумала… – согласилась Анна. – Знаешь, надо будет поехать туда и попытаться договориться… Может быть, у бабушки там знакомые есть… Ведь она родилась и выросла в этих краях…
– Хорошо. Давай тогда начнем собираться и где-нибудь после Нового года…
– Нет, Боренька! Никакого Нового года… Мы поедем на этой неделе! Я сегодня же начну собираться! Слышишь? – категорично сказала Анна.
– Слышу, слышу… – Борис Михайлович взглянул на жену и, вновь тяжело вздохнув, согласился: – Хорошо… Только, пожалуйста, не волнуйся!..
– Это верно! В моем положении волноваться нельзя! – воскликнула Анна и весело расхохоталась…
По дороге в деревню Борису Михайловичу приходилось часто останавливать машину на заметенных снегом обочинах и терпеливо ждать, пока Даше станет лучше. Мучительные приступы токсикоза начались у девушки, как только они выехали из города…
– Потерпи, потерпи… – умоляла ее Анна. – Мы скоро приедем в деревню. У бабы Лизы большой теплый дом, свои куры и даже корова!.. Знаешь, какое у нее молоко вкусное? А воздух какой чистый! Уверена, нам там будет очень хорошо…
Всю дорогу Анна сидела около Даши, на заднем сиденье. Она внимательно следила за состоянием девушки и, как только ей становилось плохо, теребила мужа за плечо и требовала остановиться… Только с наступлением сумерек машина наконец въехала в небольшую деревню. Елизавета Григорьевна встречала их около калитки своего дома. Она внимательно посмотрела на Анну и негромко сказала:
– Наконец-то приехали! А я, как телеграмму получила, места себе не нахожу…
– Не волнуйся, бабуль! Все будет хорошо, не сомневайся… – Анна обняла пожилую женщину и шепотом добавила: – Мне кажется, у нее будет мальчик…
Бабушка Анны жила в большом деревенском доме с многочисленными террасами и хозяйственными пристройками по бокам. Просторная горница с большой печкой посередине была оклеена обоями, сквозь которые проступали очертания бревен. На подоконниках небольших окон в глиняных горшках с фарфоровыми блюдцами росли герань и фиалка. Телевизор, покрытый кружевной салфеткой, стоял в «красном» углу под полкой, уставленной почерневшими иконами.
Даше отвели отдельную комнатку с металлической кроватью, под которой стоял большой деревянный сундук с запасами лука. Анна обосновалась в горнице, рядом со старинной печью, где на лежанке по вечерам любила отдыхать Елизавета Григорьевна. Борис Михайлович приезжал почти каждую неделю, но гостил, как правило, лишь несколько дней. После Нового года он заметил, что его жена изменилась: ее фигура приобрела женственные, округлые формы. Волосы она опять начала заплетать в косу, а говорить стала тихо и размеренно. Анна наконец обрела долгожданное умиротворение и спокойствие. Она подсознательно стерла границу между собой и ребенком, которого вынашивала Даша, и, предвкушая рождение младенца, каждый день мечтала о предстоящем счастье материнства.
Елизавете Григорьевне не раз приходилось принимать роды, и она справедливо считала себя прирожденной повитухой. Вопреки возрасту, она помнила всех женщин, обращавшихся к ней за помощью. Несколько раз за день баба Лиза укладывала Дашу на кровать и, прислонившись ухом к ее животу, внимательно прислушивалась к биению сердца плода, пытаясь определить его состояние.
– Аня, поди сюда! Давай пошепчемся… – сказала она однажды вечером.
– Хорошо, Даша как раз заснула… – согласилась Анна. – Что-то мне не нравится, как она выглядит. Живот огромный, а сама… Похудела она очень.
– Да, тут что-то неладно… По срокам только девятый месяц начался, а кажется, что она уже перехаживает…
– Бабуль! О чем ты? – Анна с ужасом посмотрела на женщину.
– Если хочешь, чтобы ребенок здоровый родился, вези ее в больницу! И как можно быстрее… – Елизавета Григорьевна встала и, глядя на иконы, судорожно перекрестилась.
– Господи! Да что с ней? Ты можешь мне объяснить?! – воскликнула Анна.
– Редкость это очень большая… Словно у ребенка два сердца… И бьются они будто по-разному… – Женщина сжала кулаки и ритмично потрясла ими в воздухе. – Больше я тебе ничего не скажу! Вези ее в больницу…
Борис Михайлович приехал на следующий день после телефонного звонка жены. Всю дорогу он переживал за состояние Анны, которое, как ему казалось, было на грани нервного срыва. Она сбивчиво пыталась объяснить, какой опасности подвергается плод, все время повторяя, что, если не принять экстренных мер, он может погибнуть…
– Скорее, как можно скорее приезжай! – бормотала Анна. – Возьми деньги, много денег и договорись с докторами! Бабуля говорит, что они в этом захудалом городке за бутылку что хочешь сделают, но ты не рискуй! Пообещай им много денег… И может быть, даже пригрози чем-нибудь!..
Всю ночь Анна не сомкнула глаз. Страшные фантазии овладели ее сознанием после разговора с бабушкой. Ей казалось теперь, что ребенок болен и, скорей всего, родится в виде чудовищного монстра: с двумя сердцами, двумя головами и несколькими парами рук и ног… Анна в отчаянье металась по темной избе… Несмотря на страх потревожить сон бабушки, она включила телевизор. Фильм про Годзиллу, транслируемый по центральному каналу, немного отвлек Анну от навязчивых фантазий, и под утро она задремала…
– Аня! Проснись, детка! Муж твой приехал! – воскликнула Елизавета Григорьевна, глядя в окно. – Усталый, у него больно вид… Бледный какой-то…
– Наконец-то, Боренька! – Анна бросилась к мужу и, крепко обняв его, тихо спросила: – Тебе удалось договориться в больнице?
– Да… Я только что оттуда… Столько денег им отдал… И еще пообещал, как ты сказала… – Борис Михайлович принялся снимать тяжелую дубленку, всю запорошенную снегом.
– Нет, нет, нет… Мы поедем сейчас же! Слышишь? Я больше так не могу… – Анна бросилась в комнату, где спала Даша.
– Милая, вставай! Борис Михайлович приехал… Мы хотим отвезти тебя к доктору! – восклицала Анна, с трудом сдерживая нарастающую тревогу. – Скорей собирайся, и поедем! Посмотрим, кто у нас там… в животике…
Дашу усадили на заднее сиденье автомобиля. Елизавета Григорьевна разрешила взять из дома несколько пуховых подушек, и Анна заботливо обложила ими девушку, боясь при этом даже прикоснуться к ней. Наконец все было готово, и «Мерседес» тронулся…
В середине весны погода в Свердловской области была еще морозной. Толстый снежный наст был покрыт ледяной коркой. Она блестела в лучах холодного солнца, с трудом пробивавшихся сквозь плотные облака. На узкой дороге, зажатой высокими сугробами, было пустынно. Только поравнявшись с лесом, Борис Михайлович увидел темную «девятку», стремительно приближающуюся к ним…
Автоматная очередь прозвучала неожиданно и оглушительно громко.
– Черт! Ложитесь! – закричал Борис Михайлович, не замечая, что пуля пронзила ему предплечье.
– У тебя кровь, Боря! – закричала Анна. – Надо остановиться и перевязать…
– Ты с ума сошла! Они сейчас снова будут стрелять… – В отражение зеркала он видел, как темная машина развернулась и, быстро набирая скорость, догоняет их. Мелькнул силуэт черного автомата…
Утопив педаль газа, Борис Михайлович пытался уйти от погони, но пули пробили передние колеса, и они то и дело пробуксовывали на заснеженной дороге… Через минуту «девятка» вплотную приблизилась к автомобилю и пошла на обгон, но неожиданно преследуемая иномарка резко остановилась…
– Вам нужна машина? Да?! – закричал Борис Михайлович, выходя из автомобиля! – Забирайте! Только нас не трогайте!..
Из «девятки» выскочили несколько бритых парней. Не выпуская из рук автоматов, они подбежали к «Мерседесу» и распахнули двери.
– Аня, Даша! Выходите скорее… – воскликнул Борис Михайлович и только сейчас осознал, что ранен. Кровавое пятно проступило сквозь рукав разодранной дубленки.
Женщины вышли из машины…
Анна растерянно смотрела, как, сыпля нецензурной бранью, бандиты сели в их автомобиль и, захлопнув двери, завели мотор. Даша обхватила живот, ее лицо исказилось от мучительной боли, которую она внезапно почувствовала…
– Чтоб вы провалились! Черти! – восклицал Борис Михайлович, глядя вслед удаляющемуся «Мерседесу». – Уроды проклятые!..
– Боря, Боря! – раздался крик жены. – Даше плохо… Нужен врач, срочно! – Анна с ужасом смотрела на девушку, которая, опустившись на колени, мучительно стонала.
– До больницы совсем немного осталось! – воскликнул Борис Михайлович. – Давай я понесу тебя, Даша!..
– До больницы совсем немного осталось! – воскликнул Борис Михайлович. – Давай я понесу тебя, Даша!..
– Рука… У вас рука вся в крови… – пробормотала девушка. – Вы не сможете! – Я должна сама, сама… Я попробую…
– Нет! Нельзя! Вам надо остаться здесь! Я быстрей доберусь один и позову на помощь… – Он снял дубленку и бросил ее на сугроб. – Аня! Усади ее и постарайся хоть чем-нибудь помочь!.. У нас нет другого выхода…
Борис Михайлович побежал в сторону больницы. Вскоре его силуэт растворился в наступающих сумерках… Анна растерянно смотрела вслед мужу, не вполне понимая, что происходит… Наконец она очнулась и, подбежав к Даше, помогла ей подняться. Боль, внезапно охватившая девушку, с каждой секундой нарастала и становилась нестерпимой… Сделав несколько шагов к обочине, она вдруг замерла и, обхватив живот, пронзительно закричала…
– Дашенька, Даша… Держись! – шептала Анна. – Он скоро, скоро доберется до больницы, и за нами приедут! Слышишь?! Слышишь?! Господи…
Потеряв сознание, Даша повалилась на снег…
Глава 8
На лавочке около входа в больницу сидел мужчина. Под телогрейкой, накинутой на плечи, виднелся белый медицинский халат. Достав сигарету, он чиркнул спичкой и прикурил – янтарное пламя на мгновение осветило его лицо.
– Помогите… Помогите… – неожиданно услышал доктор.
Борис Михайлович бежал, то и дело спотыкаясь и падая. Левая рука онемела и стала неподъемной. Пуля, застрявшая в предплечье, вызвала сильное кровотечение, и вскоре вся рубашка окрасилась в бурый цвет. Увидев свет старого фонаря, прикрученного проволокой к стволу березы, растущей около больницы, он закричал из последних сил…
В операционную его доставили без сознания, но когда медсестра разрезала окровавленную рубашку, он на секунду очнулся и прошептал:
– Рожает… На дороге… Там… Жена…
– Вот это да! – спокойно заметил хирург. – Мало того что огнестрел, так еще и жена рожает на дороге… – Ты здесь справишься? – спросил он молодого ассистента. – Пуля-то вот она, сантиметров шесть всего… Достань пока, а я поеду, посмотрю, что там случилось.
Машина «Скорой помощи» выехала со двора больницы и помчалась по дороге. Увидев свет фар, Анна выбежала на середину шоссе и начала отчаянно размахивать руками, призывая водителя остановиться. Доктор сразу заметил девушку, лежавшую на обочине…
– Как долго она без сознания? – спросил он, склонившись над Дашей.
– Не знаю… не знаю… Господи, помилуй!.. – восклицала сквозь слезы Анна. – Она упала, потом ненадолго пришла в себя… У нее отошли воды и…
– Пульс есть, рефлексы в норме… Носилки, живо! – скомандовал доктор.
Дашу доставили в больницу и тут же положили на операционный стол.
– Позовите Нину Родионовну! Она сегодня дежурит в родильном!.. – закричал хирург, надевая стерильный халат. – Без нее нам не справиться…
Акушерка вошла в операционную, подняв руки, облаченные в резиновые перчатки. Нина Родионовна не раз ассистировала на операциях кесарева сечения и знала, что самое главное в таких ситуациях – действовать без промедления.
– Я готова, – произнесла она твердо. – Начинай.
Хирург сделал надрез и через мгновение с удивлением посмотрел на Нину Родионовну.
– Скорей, чего растерялся? Никогда двойни не видел?! – воскликнула она.
Мальчика извлекли первым. Вскоре он пронзительно закричал. Шея девочки была обвита пуповиной. Нина Родионовна мгновенно освободила младенца и тот тут же заплакал…
– Здоровые! Смотри, как бывает! – акушерка с нежностью смотрела на новорожденных. – Больше двух килограмм каждый…
Анна сидела в коридоре, обхватив голову. Ее мысли путались, она не могла сосредоточиться… «Борис еще без сознания… Даша в операционной, возможно, ребенка спасти не удастся… А что, если она тоже умрет?.. Что тогда?..» – думала она, не замечая приближающегося врача.
– Мужчина с огнестрельным ранением ваш муж? – спросил он, внимательно глядя на Анну. – Понятно… С ним все в порядке. Вы знаете, что он приезжал к нам сутки назад? И мы кое о чем договорились…
– Да, да! – вновь повторила Анна. – Все верно, и девушка совсем не против, даже наоборот! Необходимо только в справке о рождении указать мою фамилию и… – Неожиданно она запнулась. – Ребенок жив?..
– Пойдемте… – сказал доктор.
В отдельной палате под кварцевыми лампами Анна увидела двух спящих младенцев. Они были как две капли воды похожи друг на друга…
– Какой из них мой? – не отрывая глаз от детей, спросила она.
– Не знаю… – ответил доктор. – У девушки родилась двойня!.. Мальчик и девочка… Правда, она еще об этом не знает…
– Двойня?! – воскликнула Анна. – Да как же… двойня… А они здоровы?
– Вполне… Нет, они, конечно, родились недоношенными и, соответственно, ослабленными, но, как говорит наша акушерка – «два месяца и будут уже бегать».
– Надо же… – прошептала Анна. – А я думала…
– Вот только состояние роженицы удовлетворительным назвать нельзя, – перебил ее доктор. – Впрочем, это тоже нормально, особенно если учесть ее юный возраст и экстремальность ситуации… Она еще под воздействием наркоза, но вы можете пройти к ней в палату и подождать…
Даша лежала на старой железной кровати с ржавыми колесиками, вросшими в пол, покрытый линолеумом. Контуры ее тела едва проступали сквозь тонкое одеяло. Казалось, она провалилась в недра полосатого матраса, видневшегося из-под простыни.
– Дашенька… – сказала Анна, всматриваясь в бледное лицо девушки. – Ты молодец… Теперь уже все позади…
– Ребенок… ребенок… – еле слышно прошептала Даша. С трудом открыв глаза, она провела рукой по животу… – Он жив?..
– Да! Да! Все хорошо, милая! Благодаря Борису Михайловичу нас нашли и… Тебе сделали операцию… Представляешь….
– Анна, я… – Даше словно не хватало воздуха. – Я не смогу отдать вам ребенка… Простите меня, но… Это мой ребенок, и после всего этого… – Она вновь начала проваливаться в забытье. – Я не смогу отдать его вам… Он мой…
Анна отшатнулась от койки, едва не повалив стул.
– Нет, нет! – воскликнула она в ужасе. – Ты не можешь так поступить со мной! Ты же обещала… Я так долго ждала…
Вскоре Анна поняла, что девушка не слышит ее…
Приступ отчаяния овладел женщиной с неимоверной силой. Она выскочила из палаты и бросилась бежать по коридору. Только оказавшись рядом с постелью мужа, Анна немного успокоилась и смогла осознать, что произошло.
Несмотря на юный возраст, в Даше проснулся материнский инстинкт – чувство, которое невозможно преодолеть. Наоборот, забыв о доводах разума и здравом смысле, ему можно только подчиниться…
Анна поняла, что теперь переубедить девушку ей не удастся. Мысли о том, что долгожданное счастье ускользает от нее, раздирали душу. Женщине казалось, что ее обманули, лишили будущего, отобрали надежду… Глядя на мужа, спавшего после операции, Анна с ужасом представляла, как они вернутся домой. Жизнь вновь пойдет по привычному для них сценарию, где главное место будет отведено мечтам о ребенке, которого она никогда не сможет родить…
– Нет! Так нельзя! Так больше не может продолжаться! – в отчаянии прошептала она. – В конце концов, она еще ребенок и не понимает, что делает…
Анна вышла из палаты мужа и стремительно направилась в ординаторскую.
– Проснитесь! Мне нужно поговорить с вами! – воскликнула она, глядя на доктора, спавшего на узкой кушетке.
– Что случилось?! – спросил он испуганно.
– Послушайте, мы все решили… – уверенно начала Анна. – Моему мужу нужно хорошее лечение, и я хочу перевезти его в город, впрочем, как и младенца. Вы сами сказали, что он родился ослабленным и нуждается в повышенном внимании. Ведь так? А там лучшие специалисты и…
– Позвольте, но их родилось двое… – неуверенно возразил доктор.
– Давайте начистоту! Хорошо? – воскликнула Анна. – Я говорила с их матерью, она изменила свое решение… Понимаете? Она не хочет отдавать нам ребенка… И я уверена: узнав, что их двое, она все равно не передумает…
Доктор пристально смотрел в глаза женщины.
– Так вот… Я предлагаю вам, не дожидаясь рассвета, предоставить нам машину «Скорой помощи» и отвезти в город, отсюда это не так далеко. А утром принести девушке одного ребенка и даже не упоминать, что у нее родилась двойня…
– Подождите… Мы с вашим мужем договаривались совершенно о другом… – растерянно сказал доктор. – Он говорил, что это простая формальность, а сейчас…
– Послушайте, мы же не знали, что все так обернется… – Анна достала пачку долларов. – К тому же по-человечески вы же понимаете, что девочка не справится с двумя детьми… А формальность по-прежнему остается формальностью. Ведь вы не лишаете ее ребенка… Наоборот, вы поможете выходить его… – при этих словах Анна сняла бумажную обертку с пачки долларов и разложила их веером на столе…