– Нет, отчего же! – пожала плечами Оля, стараясь не выдавать своего волнения. – Я давно ждала, когда мы с тобой поговорим начистоту.
– Молодец! Быстро меня вычислила! – Лариса достала из сумочки помаду и демонстративно подкрасила перед зеркалом губы.
Оля не могла не признать, что Лариса выглядела очень эффектно.
– Надоело в «кошки-мышки» играть, – произнесла она. – А теперь признавайся – это ты меня на крыше заперла?
– Я! – засмеялась Лариса. – Надеюсь, у тебя диктофона с собой нет, мои признания не фиксируются?
– Нет, можешь спокойно говорить, – сказала Оля доброжелательно, хотя на самом деле ей очень хотелось вцепиться этой Ларисе в закрученные волосы – до чего же вредная девчонка!
– Мерси. О чем это мы? Ах, да – здорово ты испугалась?
– Испугалась, – без всякого смущения призналась Оля. – Только не понимаю, чего ты этим добивалась?
– Неужели не ясно? – искренне удивилась Лариса. – Чтобы ты оставила Никиту в покое. Это мой парень!
– Насколько я поняла, он так не считает.
– Он просто еще не понимает своего счастья, – упрямо сказала Лариса. – Ну чем ты лучше меня? Далеко не красавица и врешь все время. Я, еще когда за вами в том кафе наблюдала, сразу поняла, что никакая ты не Феона! Потом узнала, где ты живешь, где учишься, поговорила там кое с кем… «Как зовут ту девчонку?» – «Ее зовут Олей». Телефончик дали, краткие сведения. Скоро мне стало о тебе известно все.
– Поздравляю. Тебе надо работать в разведке!
– Ты еще не знаешь, что я придумывала, чтобы помучить тебя.
Олю вдруг озарило, она увидела недавние события в совершенно новом свете. То, что раньше ей казалось случайностью, теперь вылилось в жестокую закономерность.
– Ну, ты настоящая Екатерина Медичи, правду про тебя говорят! – с возмущением крикнула Оля. – Это ты нам на дом «Скорую» вызывала?
– Я! – радостно подтвердила Лариса. – Если ты не прекратишь встречаться с Никитой, я еще не то вам вызову.
– Бред какой-то! Послушай-ка, не ты ли мои контрольные из учительской выкрала? И еще чего-то там с журналом намудрила?
– И это тоже я! – Казалось, Ларисе очень нравится признаваться в своих злодеяниях. – Кстати, не составило труда это сделать. Меня пытался остановить охранник на входе, но я ему сказала, что иду к своей сестре, которая здесь учится. Меня заметила ваша директриса, но я успела удрать. Неплохой план, да? Сколько тебе пришлось проторчать в школе, чтобы исправить свои двойки? Это было время, когда ты не могла встречаться с Никитой.
– Ты точно чокнутая! – пробормотала Оля с отвращением. – Пересмотрела мексиканских сериалов, что ли? Это там злодейки всякую ерунду придумывают, чтобы людей поссорить.
– За любовь надо бороться! – усмехнулась Лариса.
Оля немного подумала, а потом заявила с неожиданным торжеством:
– А я тебя не боюсь! Если хочешь знать, я тоже могу кое-что придумать, чтобы тебе нервишки пощекотать. У меня фантазии хватит, к твоему сведению! А ты спортсменка, да? Быстро ты от меня в парке удирала!
– Ха-ха! – презрительно сказала Лариса.
На Олю неожиданно напала какая-то странная, безумная решимость, ей даже стало весело, как будто уничтожающий смех соперницы придал ей сил.
– Вот тебе и «ха-ха»! – крикнула Оля, быстро открыла кран с водой и ладонью направила в лицо Ларисы струю холодной воды. Видимо, сантехника в «Бункере» была новой, напор воды в кране сильный – потому что Ларису окатило с ног до головы. Моментально ее одежда намокла, с кончиков закрученных волос полились на кафель струйки воды.
– Ты что, спятила? – вытаращила Лариса глаза и отскочила к двери. – У тебя только на это фантазии хватило?..
– Зато у меня очень безобидные фантазии, – с притворной печалью вздохнула Оля и опять направила на Ларису струю воды.
В это время дверь распахнулась, и в туалетную комнату впорхнули три девушки, громко щебеча про какого-то Владика, который играет на барабане. Струя воды окатила их одну за другой.
– Ай! – вскрикнула одна. – Мамочки!
– Да что тут творится! – завизжала вторая, а третья, у которой тушь, видимо, оказалась неводостойкой, размазала черные потеки по щекам и просто заорала басом, словно пароход загудел у причала:
– А-а-а-а-а…
Лариса растолкала их локтями и выбежала в коридор, видимо, решив не дожидаться от Оли каких-то новых сюрпризов. А Оля, поддавшись безумному порыву, устремилась за ней.
– Ну это свинство! – воскликнула за их спиной первая девушка.
– Нахалки какие! – согласилась вторая, а третья басом потребовала:
– В погоню!!! Научим их хорошим манерам!
И, громко стуча каблуками, бросились в погоню за Ларисой и Олей.
В курительной комнате, где толпился народ, Лариса выхватила у кого-то почти полный стакан пива и выплеснула вслед за собой, целясь в Олю. Но в Олю она не попала, пиво окатило какого-то меланхоличного толстого юношу.
Толстый юноша моментально утратил свою меланхоличность и заорал грозно:
– Со мной такой номер не пройдет!
В порыве он отшвырнул от себя сигарету, которая угодила в высокого бледного парня с длинными светлыми волосами. Парень, полузакрыв глаза, декламировал стихи двум хихикающим красоткам в мини.
– Что за фигня! – совсем непоэтично завопил парень, выпучив глаза и стряхивая с себя пепел. – Сейчас я одному поросенку начищу пятачок!
Он бросился с кулаками к толстому юноше, но в это время сзади подбежали три промокших девушки. Возникла небольшая давка, и народ с криками, воплями, разбрызгивая пиво, плавно переместился в соседний зал, где другой народ веселился на танцполе.
Постепенно в орбиту скандала втягивалось все большее и большее число людей.
Танцы как-то сами собой превратились в небольшую потасовку, и куча-мала перекатилась в главный зал, где звучал «Рамштайн» и народ в полную силу наслаждался фирменным пивом.
Небольшая кутерьма возникла на входе со стороны танцпола – все повернули головы в ту сторону, оторвавшись от пузатых кружек. Охранник, который мирно дремал у барной стойки, вдруг встрепенулся и решил, что настала пора приступить к своим прямым обязанностям. Но он слишком резво вскочил с высокого стула и упал прямо в проход между столиками.
– Мамочки, что творится! – взвизгнул кто-то испуганно.
– Хулиганы! – крикнули в одном углу.
– Безобразие, у меня новая рубашка, как я теперь отстираю эти пятна, – причитали в другом.
– Братцы, да это же праздник пива! – озарило кого-то.
– Точно, вроде праздника святого Патрика! Надо всех пивом поливать – говорят, примета такая.
– Да, если тебя пивом польют, значит, все экзамены сдашь.
– Чушь собачья!
– А я говорю – примета такая.
Один плеснул пивом в другого, третья вывалила свой салат прямо на голову барахтающегося под столом охранника, официантки, прикрываясь круглыми подносами, словно щитами, сбились в испуганную стайку у стены. Неожиданно потасовка превратилась в бесшабашное веселье – все стали кидаться друг в друга содержимым своих тарелок, плескались пивом и минералкой, кто-то, набрав полный рот томатного сока, окатил им ближайшего соседа.
Люди забыли, что на них дорогая одежда, что закуски в общем-то тоже не дешевые, да и напитки можно было употребить по своему прямому назначению – все поддались общему безумию.
– Полейте меня, меня полейте! – вопил кто-то неистово. – Мне завтра экономику сдавать, а я ни в зуб ногой. Братцы, меня же!..
Незадачливого студента с разных сторон окатили пивом.
– Кайф! – расплылся в блаженной улыбке тот, растирая по волосам клейкий напиток.
– А я? У меня сопромат, это похлеще вашей экономики будет.
Оля еле успевала уворачиваться от летящих с разных сторон бутербродов и ошметков салата. Пахло колбасой, майонезом, жареной картошкой, летели картонные кружочки с логотипом «Эдельбенс».
Кто-то из зала бросился к барной стойке и заказал целую батарею пластиковых стаканов с пивом.
Бармены, вначале прятавшиеся под стойку, вдруг тоже поддались безумию, царившему вокруг, – мигом была готова новая партия пива, готового разлиться в разные стороны.
Один из барменов, самый молоденький и горячий, открыл банку кабачковой икры и с помощью ложки метнул ее в охранника, которому наконец удалось подняться с пола. Охранник пытался утихомирить окружающих, но неожиданно ему залепила лицо порция кабачковой икры, и он опять свалился под стол, поскользнувшись на мокром полу.
Оля тщетно выискивала взглядом Ларису. Вдруг кто-то крепко схватил ее за руку и потащил к выходу. Это был Никита.
– Идем! – крикнул он на ходу. – Иначе мы здесь утонем!
Конечно, его слова были шуткой, но Оле уже было немного жутковато от кутерьмы, царившей вокруг. «И кто это все затеял? – растерянно подумала она. – Неужели я? Нет, это Лариска виновата».
По лестнице они поднялись вверх и выскочили на улицу. Здесь было тихо, лениво светило солнце, толстый рыжий котище спокойно вылизывал свою мордочку у входа – словом, ничто не напоминало о том, что творилось там, внизу.
Оля с Никитой отделались легко – их лишь немного обрызгали фирменным «Эдельбенсом».
– Вот это да, – пробормотал Никита ошеломленно. – Что это было?
– Хотела бы я сама знать, – несколько смущенно ответила ему Оля. Ей не хотелось признаваться, что во всем произошедшем была и часть ее вины.
– Ничего себе праздник пива, век не забуду! Кстати, Ларису я так и не нашел.
– Зато я ее нашла, – сказала Оля. – Это она.
– Что – она? – не понял Никита.
– Это она заперла меня на крыше. Она сама сказала.
– Да ну? Зачем ей это было надо?
– Неужели ты не понимаешь? Она ревнует тебя и готова на все, чтобы поссорить нас с тобой.
Никиту такое положение дел очень рассердило. Он стряхнул остатки влаги с волос и стал ходить вперед-назад, как разъяренный тигр.
– Ей это не удастся, – сквозь зубы произнес он. – Вечно меня все хотят заставить делать то, что им надо, но я больше не позволю.
– Погоди, Никита, – остановила его Оля. – Я сейчас вдруг поняла кое-что.
– Что ты поняла? – замер перед ней он.
– Нам не надо с тобой встречаться.
Никита несколько мгновений молчал, как будто сомневаясь в том, правильно ли понял Олины слова, потом произнес быстро:
– Ты ее боишься? Это ерунда, я с ней разберусь, она не может помешать нам…
– Помешать чему? – перебила его Оля. – Ты извини, но дело не в Ларисе.
– А в чем же?
– Я, возможно, не права, но… мы разные люди, у нас разные представления о жизни. Да еще к тому же мы играли роли, представляли из себя невесть кого. Мы выдумали с тобой эту любовь! – выпалила она и покраснела.
– Выдумали? – изумленно переспросил Никита. Сейчас, в ярких лучах солнца, он выглядел так ярко, будто принц с другой планеты, и Оле было очень трудно произносить эти слова.
– Да, выдумали, – торопливо продолжила она. – На самом деле мы и себя еще не знаем, не то что друг друга. Я вот еще о чем подумала, только ты не ругайся! Я подумала, что лишь Лариса из нас троих по-настоящему любит. Она готова на все, чтобы быть рядом с тобой, хотя методы у нее, надо сказать, не очень удачные.
– Да эта Лариска… – с гневом начал Никита, но Оля его опять перебила:
– Нет-нет, она неплохая девчонка, только мозги у нее немного не в ту сторону повернуты, ее бы энергию да в мирных целях. Я про себя… Я придумала эту сказку про Золушку, вернее – про принцессу Феону, которая вся такая необыкновенная и встречается тоже с необыкновенным принцем.
– Я не понимаю.
– Ах, да не перебивай же ты меня! Я сама сейчас собьюсь. О чем это я? Я о том, что вчера наконец посмотрела этот мультик, где про принцессу Феону.
– «Шрек»? – наконец догадался Никита. – Господи, а я все гадал, где я про эту Феону слышал!
– Именно. И я поняла! Она ведь какая на самом деле? Она на самом деле добродушная толстая кадушка, симпатичная, конечно, но не красавица. В красавицу ее превратило колдовство. Я, конечно, не кадушка, но я тоже самая обыкновенная, как все, ничего волшебного во мне нет! И любила-то она, принцесса Феона, не принца, а Шрека этого самого – некрасивого, но очень милого!
– У тебя еще кто-то есть? – нахмурившись, спросил Никита.
– Нет, у меня никого нет. Я говорю о том, что мы иногда мечтаем о том, что вовсе не нужно нам и даже вредно! Вот поэтому мы не должны больше встречаться!
– Странная логика, – пробормотал Никита, с любопытством глядя на стоящую перед ним Олю. – Только загвоздка в том, что ты мне нравишься не как принцесса Феона. Господи, какой ерундой эти девчонки иногда себе голову забивают…
– Это не ерунда! – топнула ногой Оля. – Только… только я про себя знаю, что я ради тебя не стала бы всякие глупости совершать, как эта Лариса!
– Значит, я тебе не нравлюсь?
– Нет, очень даже нравишься, но так, абстрактно, вот актер в кино нравится – но это же не значит, что ты его любишь и все такое, – закончила Оля смущенно. – Мне, кстати, сейчас некогда – я к бабушке должна ехать.
– Я провожу тебя? – серьезно спросил Никита.
– Я не против, только до остановки.
Они пошли, взявшись за руки.
– Хочешь, я тебе свой телефон дам? – сказал Никита. – Ты звони хоть иногда, ладно?
– Ладно, – печально произнесла Оля.
– Если мама там со всякими глупостями будет приставать или папа что-нибудь начнет выпытывать – ты не обращай внимания. Знаешь, ты права – они любят меня, но какой-то странной любовью. Как будто я у них в рабстве.
– Не обращай внимания, – рассеянно сказала Оля. Она думала о том, правильно ли поступает, что расстается с Никитой.
Вдалеке, за потоком машин, показался троллейбус.
– До свидания, – улыбнулась она.
– До свидания! – Никита смотрел на нее без всякой улыбки, серьезно. – Ты очень хорошая, Оля. Ты красивая. Ты лучше других, потому что ты настоящая, лучше, чем принцесса Феона!
Оля хотела спросить, не сравнивает ли он ее сейчас еще и с Ларисой, а Никита вдруг обнял ее и поцеловал. Это был грустный, прощальный поцелуй, но в эти короткие секунды Оля почувствовала себя неожиданно счастливой.
Глава 11 Нам ли жить в печали!
– Оленька, деточка! – закудахтала бабушка, увидев ее. – Да какая ж ты худенькая!
Бабушка всех, кто был меньше пятидесятого размера, считала худенькими. Бабушка была в джинсовом комбинезоне, который делал ее похожей на Карлсона, и в оранжевой бандане, под которой она прятала свои седые волосы.
– Любочка, у тебя ребенок очень бледный! – строго сказала бабушка маме. – Совсем заморили ребенка в этой школе. Ну ничего, Оленька, на даче я займусь твоим здоровьем! Я узнала про новую китайскую дыхательную гимнастику, которая нормализует все жизненные процессы в организме.
– Интересно, откуда ты ее узнала? – с подозрением спросила мама. – Наверное, это твоя любимая Павловна тебе насоветовала?
– Нет, это я в журнале «Здоровье» прочитала, – быстро ответила бабушка таким правдивым голосом, что сразу стало ясно – без Павловны тут не обошлось.
– Ладно, Оля, проходи, посмотришь, как бабушкино жилище выглядит после ремонта.
Квартира выглядела как новенькая.
– Кого ждем? – спросила Оля. – Очень есть хочется.
А через полчаса пришла та, ради кого, собственно, и затевалась вечеринка. Ровно в семь в дверь позвонила Павловна. Это была маленькая, сухонькая старушка в шляпке с вуалью, с поджатыми губами, и она вела себя так, будто в юности училась в институте благородных девиц.
Она церемонно поздоровалась со всеми, а потом устремила свое внимание на бабушкин ремонт. Бабушка так и ловила каждый ее жест, каждый взмах ресниц, под которыми прятались выцветшие пронзительные глазки.
– Чистенько, славненько, – бормотала Павловна, пристально оглядывая пол, потолок, новые обои, свежеокрашенные рамы, зачем-то провела пальцем по подоконнику, словно проверяя, нет ли на нем пыли.
– Ну, как? – с трепетом спросила бабушка. – Тебе нравится?
– В общем-то неплохо, – пожевав губами, сказала Павловна с таким видом, будто ей приходится произносить сладкую ложь вместо горькой правды. – Правда, вот здесь краска легла не совсем ровно, а обои в этом углу как-то криво…
– Значит, никуда не годится? – убитым голосом переспросила бабушка.
– Нет, ну почему же, – великодушно заявила гостья. – Это все небольшие недостатки, которые почти теряются на фоне общего безобразия, ой, пардон, благообразия. Я же помню, как было раньше!
Бабушку эти слова немного взбодрили.
– Ну что ж, – сказала она голосом человека, которого только что вернули от смерти к жизни, – давайте садиться за стол. Дорогуша, ты вот в это кресло. Любочка, Оленька – а вы туда.
Дочери и внучке достались обычные стулья, зато гостья сидела словно королева, с усталым видом позволяя за собой ухаживать. Салат «оливье» она раскритиковала, про знаменитый бабушкин холодец сказала, что он похож на медузу, а потом, поглядев на Олю, заявила, что молодежь нынче не та пошла и среди молодых людей нет никакого понятия об этикете.
Оля хотела возмутиться и высказать этой Павловне все – вон как бабушка вокруг нее вьется, каждое слово ловит, могла бы уважать чужие чувства, но мама незаметно погрозила Оле пальцем, скрывая улыбку.
– Вообще, этот ремонт сродни неизлечимой болезни, – разглагольствовала Павловна. – Раз его начав, уже невозможно закончить. Недавно ко мне пришел в гости мой внук Артем – он студент художественного института, посмотрел и сказал, что моя скромная обитель выглядит весьма банально. Знаете ли, сейчас в дизайнерском мире совершенно новые тенденции, отход от классики.