Как Марина училась? Хорошо. Ее отправляли на олимпиады, но и их она решала: хорошо, т. е. первые места не улыбались.
Что дети делали во дворе своего дома номер 16, на улице Ц.? Играли в садовника, в теннис, в волейбол, в театр. Марине купили коньки 'ножи', в честь землячки олимпийской чемпионки. Зимние вечера она проводила на катке. У отца был сад, в котором кроме яблонь, груш, слив смородины, и ранеток всегда росли цветы тигровые лилии. До сада ездили на электричке до остановки 'Роза'. В памяти остались ранетки необыкновенного вкуса и сланцевые яблони. Дачу продали и поехали на море. Черешня, камни на пляже, портреты пионеров — героев. Концерты лилипутов. Божественный вечерний вид на море. Блины на пляже. Бублики. Закрытый музей картин Айвазовского.
Поездка на моря повлекла за собой следующую поездку. Отец без дачи жить не мог, и он уехал в Степную страну. Мать через полгода вместе с детьми поехала к отцу, бросив квартиру с печным отоплением на произвол судьбы.
Глава 7
Снег летел мокрыми хлопьями, облепляя деревья толстым слоем снега. Желтые листья, не успевшие упасть с деревьев на землю, грузили на себя хлопья снега, до тех пор, пока под его тяжестью не начинали падать. Деревья сменили имидж, качая ветвями под снегом. Парк преобразился в снежное великолепие. Но никто не спешил гулять среди зависшего на ветвях снега. Фая и Рая шли через парк к офису фирмы.
Мартин сидел в кабинете один и смотрел в окно, в сторону белеющего парка. Две подруги вошли в кабинет с вопросом: собирается ли он оплачивать их услуги? Но Филин промолчал на их вопрос. Фая и Рая стали к нему приближаться.
Мартин остановил их рукой:
— Спокойно, милые дамы! Все будет! Но Мартин умудрился стать полезным Магу Маку, и наша затея растаяла. То есть над нами теперь будет два дополнительных ведомства, что уменьшит доходы от их налогов. Вы пытались столкнуть Мартина с Феликсом, а Феликса с Жарой. Но в этот треугольник проникла госпожа Марина Ивановна! Да! Не удивляйтесь, по моим данным она сама была у Феликса и достаточно долго, в отсутствие его секретарши Жары.
Фая и Рая глаз не отводили от красавца Мартина и готовы были на любой подвиг или гадость, лишь бы служить этому мужчине. Мартин перестал говорить, чувствуя, что на него смотрят, но не слушают. Тогда он протянул женщинам два конверта с деньгами. Они тут же включили уши.
— Повторяю, для тех, кто не слышал: ваши доходы сильно уменьшатся, если министерство Марины и корпорация Феликса съедят доходы нашей фирмы. Это понятно?
— Да, мы все поняли! Ты, говори, что делать!? — наперебой закричали женщины.
— Убрать этих двух с нашей кормушки.
— Взять их на мушку? — оживились Рая и Фая.
— Если бы я знал, что делать, я бы вас не звал. Они еще затевают сделать цех для производства уникальных автомобилей нашпигованных приборами, — почти сам себе проговорил Мартин.
Но женщины его услышали.
— Мартин, — сказал Фая, — так теперь сам Бог велел Мага Мака настроить против Феликса!
— Мартин, — сказала Рая, — мы покажем фото Феликса и Марины, сделанные в ее машине и в его квартире — самому Магу Маку, и он Феликса пошлет по факсу.
— У вас есть фотографии свиданий Марины и Феликса? Молодцы! — восхищенно воскликнул Мартин. — Тогда мы сможем вытащить нашу фирму из-под этих двух.
Дамы полезли в свои сумки, и каждая дала ему по пачке фотографий. Мартин от неожиданности присвистнул, ему стало жаль Мага Мака, но себя он любил больше. Фотографии они разложили на столе Мага Мака в отсутствии секретарши Машеньки, которую послали покупать цветы для офиса.
Маг Мак, увидев на фотографиях Марину, свою тайную любовь, и Феликса в разобранном для любви виде, онемел. Резким движением рук он собрал фотографии в стопку и перекинул ее вниз последним снимком.
— Машенька, — крикнул он секретарше, — ты не знаешь, кто мне положил эти фотографии?
— Нет, Маг Мак, я выходила из офиса.
— Понятно. Позови Мартина.
Мартин вошел быстрым шагом, полный приятного предчувствия.
— Мартин, эти фотографии твоих рук дело?
— Маг Мак, ты о чем?
— И с тобой понятно, и с ними понятно, — прошептал Маг Мак, смотря в одну точку на стене. — Мартин, я полагаю, что наша фирма не должна входит в корпорацию Феликса и не должна подчиняться министерству моей жены. Что ты на это скажешь?
— Я тоже так считаю.
— Раз ты со мной согласен, то предлагаю сменить антураж, я предлагаю работать на управление внутренних дел округа.
— Нам от этого какая польза?
— А никакой пользы, зато я не буду подчиняться своей жене и ее очередному любовнику!
— Маг Мак, а ты не боишься, что Рал после повышения направит свои стопы в сторону Марины?
— Выход есть? — спросил Маг Мак, скрипя от злости зубами и сжимая кулаки над фотографиями.
— Развести Марину и Рала.
— Ты чего предлагаешь? Ты на ней хочешь жениться? — рассердился не на шутку Маг Мак.
— Хорошо, пусть Марина уйдет в декрет, тогда она перестанет быть твоим министром.
— Эта мысль мне нравиться. Ты молодец! Но как ее заставить родить ребенка? А!?
Да я с этим вопросом совсем не могу справиться.
— Вот тебе и помогают.
— Мартин, не зли меня!! Ты глупец! Фотографии Феликса и Марины — подделка!
— Маг Мак, ты, что не мужик? А если мужик, то выброси из головы ревность и выполни свои прямые обязанности гражданского мужа, — посоветовал Мартин.
— Хорошо тебе говорить ложь! Я тебя, Мартин ненавижу!
— Приехали, а причем здесь наша фирма? Да я Марину сто лет знаю! Нет у нее Феликса! Хотя почему нет? Они богатые — живут врозь.
— Ты прав, наша задача — сбросить лишнюю власть над фирмой, а ревность пусть подождет, — затравленно пробубнил великий изобретатель.
Мартин ужаснулся своему поступку, но отступать он не хотел, ему нравились доходы, и он легко придумывал расходы, поэтому он сказал:
— Маг Мак, я тебе подскажу одну сексуальную позу, после которой Марина от тебя станет мамой. Секрет прост, жидкость из сосуда не вытекает, если его не наклонять. Ты меня понял?
Маг Мак посмотрел на Мартина с улыбкой:
— Ох, и хитрый же ты мужик! Сам придумал или кто подсказал? То есть Ралу надо подержать жену в позе, не вытекающего сосуда?
— Маг Мак, ты на правильном пути, но без подарка не обойтись!
— Ага, аквамарин подарить?
— А хоть бы и аквамарин.
— Да она меня пошлет.
— Не пошлет, если ты ей поможешь создать коллекцию из аквамарина.
— Согласен, а теперь уходи, Мартин, у меня дела.
Мартин пришел к себе в кабинет и вновь вызвал Раю и Фаю.
— Дамочки, есть дело! Помогите, внушите Марине, что она должна родить ребенка!
— Это просто, мог бы и по телефону сказать, — проговорила Рая.
— Да мы ее заставим хотеть ребенка! За это не волнуйся! — крикнула Фая, уводя Раю из кабинета Мартина.
Госпожа Нимфа заметила исчезновение алмаза 'аквамарин' из коллекции драгоценностей. Она любила голубоватые камни, как бы они не назывались, и постоянно использовала в украшении себя любимой. А тут исчез любимый и дорогой бриллиант! Она вызвала Фила для собеседования по этому вопросу. Фил сказал, что он видел голубоватый бриллиант на костюме министра Марины.
Нимфа покачала головой:
— Хочешь сказать, что Добрыня Никитич отдал синий алмаз Марине! Как его наказать?
— Нимфа, почему вы думаете, что этого его рук дело?
— Доступ к нашим драгоценностям есть у меня и у него, — растерянно проговорила Нимфа.
— Вам нужен этот камень любой ценой?
— Фил, ты угадал. Любой ценой надо вернуть мне бриллиант и желательно бесплатно.
— Чисто женский подход, это я по поводу бесплатно. Я знаю у кого он, не знаю, как взять так, чтобы госпожа министр не заметила.
— Это твое дело снять с нее и отдать мне. Выполняй! — воскликнула Нимфа, зашуршав голубоватым шелком, вставая и покидая комнату для приема гостей.
Фил посмотрел в след небо жительнице округа и вышел из приемной в дверь для посетителей. В следующей комнате его облепили биологические, летучие мыши, они крутились вокруг него, они назойливо липли к его телу, они щебетали почти понятные слова. И из его головы вылетело задание Нимфы. От прикосновений мышей он забыл все, кроме одного желания — вылезти, выползти, уйти, убежать от стаи непонятных существ. Его голова закружилась, как у дамочки, и он упал, покрытый летучими мышами. Он хотел крикнуть, но на его губах сидела мышь и практически целовала его губы. Остальные мыши ласкали его так усиленно, что он почувствовал себя почти на грани блаженства, после которой начинается страшная ненависть.
Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Фил открыл глаза.
Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Фил открыл глаза.
— Фил, иди за мной, — тихо проговорила Нимфа.
Фил встал, и в сопровождении стаи мышей пошел за Нимфой в комнату, обтянутую голубоватым шелком. Они прошли по синему ковру и очутились на краю чудовищно огромной кровати, покрытой голубоватой тканью, такой мягкой, что она казалась нереальной.
— Стоп! — крикнула Нимфа, и стая мышей отлетела от них, показывая дорогу к бассейну.
Фил, в сопровождение летучих придворных, прошел к воде, со страшным ощущением, что Нимфа другого цвета не знает и не чувствует. И точно. В трех треугольниках Нимфа нырнула в бассейн, слишком даже спортивно для такого момента. Фил нырнул следом за ней, с приятным чувством, что мыши за ним не последовали. Под водой он открыл глаза и увидел, что Нимфа зовет его к люку в стене бассейна. Ему стало страшно, и он вынырнул, тут же облепленный мышами. Нимфы он не увидел, и вспомнил ее подводное приглашение. Он кинул прощальный взгляд на кричащих мышей и нырнул в сторону люка под водой.
Люк оказался удивительно близко. Нимфы в бассейне не было. Он посмотрел на люк и увидел ее лицо с той стороны прозрачной двери люка, она звала его к себе. Он тронул рукой прозрачную дверь, и рука исчезла в двери, он коснулся головой непонятной материи, и в мгновение ока оказался вне бассейна, рядом с Нимфой.
— Что это было? — спросил Фил.
— Тайная дверь из нового прозрачного материала, обладающего проходимостью при соприкосновении с живым человеком. Материал герметичен при соприкосновении с водой.
— Чья разработка? — невольно спросил Фил.
— Не вопрос, не отвечу.
Фил с удивлением посмотрел на Нимфу, на ней не было ничего голубоватого, она стояла перед ним в кремовом платье до пола, ее светлые волосы были сухими, и струились приятными волнами по ее плечам. Она заметила его удивление.
— Не удивляйся, у меня есть сфера для укладки волос. Прическа за минуту. Именно пару минут тебя и не было.
— Зачем я тебе нужен? Я думал…
— Не думай. Я нормальная женщина, а не фурия. Иди за мной.
Она вошла в дверь и исчезла. Он почувствовал теплые потоки воздуха. Посмотрел перед собой, заметил себя причесанного, в серой одежде в зеркале напротив. Он подошел к нему, дотронулся рукой, и оказался за ним. Перед ним в кресле сидела Нимфа.
— Красив! Прекрасно выглядишь! Ты мне нравишься.
— Нимфа, а ты не исчезнешь?
— Теперь нет. Думаю, ты заметил необыкновенное зеркало? Так вот, Фил, ты знаешь о секретах нашего округа Валет, а ты представитель соседнего округа Джокер. Что из этого следует? То, что алмаз 'аквамарин' — это сказка для ушей. Там, где мы сейчас находимся ушей нет.
— Быть не может.
— Точно. Фил, ты знаешь то, чего хотят люди? Не пытайся пересказывать. Мы создали сферу, в которой ничего у человека не болит, пока работает его сердце. Я не шучу, подойти ко мне, посмотри в это стекло, за ним находится рай округа Клюква или пансионат 'Здоровый миг'. Нет, там не мертвые люди, там живые, и все здоровые. Время нахождения в Раю ограничено их деньгами либо чем-то ценным для них. В обычной жизни они устали от различных болей. Здесь в этом эдеме они все молоды и здоровы, и в том возрасте, который сам себе выбрали.
— Сказка, — прошептал Фил.
— Нет. На каждом человеке есть мантия из третьего секретного вещества, она делает ему фигуру и обезболивает его организм. Человек выглядит на пределе своих возможностей и чувствует себя хорошо, то время, которое он у нас купил.
— Нимфа, это садизм! А, что с ними бывает после того, как их время пройдет?
— Они проходят сквозь стену праха и исчезают в неизвестности вечности.
— Ты хочешь сказать, что это их последние часы жизни?
— Да, но посмотри — они счастливые!
— О, так здесь вся онкология и прочие болезни!
— Почти угадал. Редкий здоровый человек захочет отдать все свое недвижимое и движимое за счастья побыть здоровым.
— А как они сюда попадают?
— Это секрет не твоего уровня.
— Зачем я тебе понадобился? — испуганно спросил Фил.
— Понимаешь, эти люди могут знать много интересного, но передают секреты только в этом обществе и ради минутного престижа. Ты пойдешь к ним, и познаешь их тайны.
— Боюсь.
— Твое право на страх я не отменяю, но мне нужен свой человек среди них. Не бойся, они не заразные, они действительно здоровы, а когда они почувствуют приближение своего конца, они подойдут к стене праха, коснуться ее и исчезнут за ней навсегда.
Эту стену не трогай, сам исчезнешь.
— Покажи, где она находиться, а они о ней знают? — спросил Фил.
— Они знают, что если им станет больно, надо подойти к стене, и стена обезболит их боли. Из-за той стены к ним никто не возвращается, поэтому они верят в справедливость жизни.
Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени. Лизавета вышла на крыльцо дома, напоминая, не оторванную листву. Она прицепилась к Магу Бару, как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо. Настроение нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Панина. Мир изобретателя ее порядком утомил. Поддакивать его техническим мыслям — она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем — не ее!
Лизавета вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо, под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина, неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень. Лизавета плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довести ее до города. Его угрюмое настроение угнетало Лизавету, она не выдержала и спросила:
— У вас что-то случилось?
— Не знаю, что и сказать, вы что-нибудь слышали о пансионате ' Здоровый миг'?
— Первый раз слышу.
— Вам повезло.
— А в чем дело? — вполне заинтересованно спросила Лизавета.
— Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. А посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше — нельзя. Голос у него молодой и здоровый.
— Если ему хорошо, то вы — то почему горюете?
— Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой, человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становиться здоровым абсолютно, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме. Никакого чуда, только переадресация здоровья.
— Отец был очень болен?
— Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал — из этого пансионата 'Здоровый миг' никто не возвращается, там живут, пока хватает денег. Цены за жизнь — запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю, и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.
— И у меня нет дачи, а здесь я гостила, — печально сказала бедная Лизавета.
— По вашему виду и не скажешь, что у вас деньги есть.
— А отец уже не вернется из пансионата?
— Нет, таково условие хозяйки пансионата. Человек использует свое последнее здоровье до полного нуля, поэтому он и здоров, что мобилизуются все здоровые клеточки организма, чтобы почувствовать себя напоследок здоровым и счастливым человеком.
— Так, тогда зачем вашему отцу еще деньги, если за месяц его здоровье превратиться в полный ноль? Ему донора прицепят?
— Нет, доноры здесь не используются, это наказуемо в округе Валет. Используют клетки некой биологической массы, есть даже биологические роботы, в виде летучих мышей.
— С летучими мышами я знакома. То есть вместо денег можно дать этих биологических мышей? Я знаю, где они обитают.
— Я и сам знаю, у Нимфы этих мышей полно.
— Получается, что прекрасная Нимфа всю частную собственность округа прибирает к своим рукам?
— Доехало! Кстати, мы приехали, вам выходить. Меня зовут Архип, чтобы вы знали…
— Сколько с меня?
— Нисколько, я бы взял биологическими, летучими мышами.
Лизавета махнула на прощание рукой и, пройдя сквозь серую пелену погоды, исчезла в подъезде своего дома. Ее никто не ждал, в доме царило запустение. От сырости в углу комнаты проступили пятна плесени. Но это была ее квартира, и она решила ее привести в порядок. Она посмотрела в зеркало. Увидев свое отражение, она решила, что бывало и хуже.