Блеск и нищета 90-х - Прокопенко Игорь Станиславович

Игорь Прокопенко Блеск и нищета 90-х

Предисловие

Дорогой читатель!

Эта книга о том, как мы прожили свои первые десять лет после развала СССР.

Мы начинаем нашу историю в конце 80-х годов, а заканчиваем 31 декабря 1999 года, знаменитыми словами Ельцина — «Я — ухожу»!!! Ибо дальше — совсем другая эпоха.

…Это было странное, веселое и одновременно жестокое время. Его историю сегодня можно прочитать на памятной доске спонсоров строительства храма Христа Спасителя. Там золотыми буквами выбито на вечные времена — «Автомобильный концерн ЛОГОВАЗ», «ХоперИнвест», «Менатеп», «МММ»… Как много значили эти малопонятные сегодня слова и буквы… А еще — на городских кладбищах, где главные «аллеи» отданы фешенебельным памятникам знаменитых братков, павших в криминальной войне лихих 90-х. Так и застыли эти ребята, изваянные в граните. Мощные торсы, ключи от «мерсов» в каменных пальцах и жесть во взгляде, который наводил ужас на первых кооператоров, челноков и добропорядочных граждан…

Книга, которую вы держите в руках, — это кропотливое журналистское исследование, проведенное творческим коллективом, с которым мы вместе изучаем мир вокруг и нашу историю.

Эта книга о том, как самые рисковые меняли спортивные костюмы на малиновые пиджаки, а тот, кто выжил, облачался затем в костюмы от «Бриони». Она — о тех малоизвестных и любопытных подробностях, в которых и заключается вкус Времени. Например, мало кто знает, что Стерлигов сделал свой первый миллион, скупив в хозмагах все чугунные гусятницы по рубль десять, а потом продал их в Японию по цене металла… Как Березовский отнимал цветочный бизнес у самого Михася… А еще — как известный ныне бизнесмен Лебедев продавал в ЮАР гулаговские запасы колючей проволоки.

Краткое содержание книги

В этом проекте мы расскажем о том, как все начиналось. Как приехал в Москву из Калужской области простой паренек, а через несколько лет превратился во всемогущего хозяина Москвы по имени Сильвестр.

А ведь кроме Сильвестра и его «ореховских» были еще и «солнцевские», и «казанские», и «бауманские», которые, как позже выяснилось, оказались виртуальными персонажами, поскольку группировка целиком была придумана муровскими аналитиками. А потом появилась поговорка: «Круче солнцевских — только шаболовские». Созданный министром Рушайло РУБОП базировался, как известно, на Шаболовке, и эта поговорка отражала особенности времени, когда ментовские «крыши» вдруг стали приходить на смену бандитским.

Джипы, пистолеты и кастеты, треники и девочки, первые ночные клубы и стрелки — почище хроники времен Аль Капоне… Рискованное, лихое и бесшабашное время, которое еще долго будет питать фантазию писателей авантюрных романов вроде «Волковых» и «Волкодавов».

…Были Волки в то время, а значит, были и Телята. И это о них речь в следующей главе. Ведь в те годы миллионные состояния порой делались в считаные месяцы. А нынешние миллиардеры совмещали коммерческую деятельность в подворотнях с учебой в самых престижных вузах. Это было время великих идей и неподражаемых афер. И этим творчеством были охвачены все сферы жизнедеятельности нашего народа. Пока Прохоров «варил» у себя в химической лаборатории джинсы, Литягин придумывал «Мираж». Пока Чичваркин торговал китайскими тряпками в Лужниках, Федор Бондарчук снимал первый «западный» клип с Ветлицкой.

Есть что вспомнить. Над чем посмеяться. И о чем пожалеть.

Страна в те годы не только училась торговать, удивляться волшебству и заново биться за место под солнцем. Но и одеваться. Выглядеть! Производить впечатление! Порой неумело, забавно, наивно — но от души и с большой выдумкой. Это история о том, откуда пошла мода на малиновые пиджаки и шейные цепуры. О сигаретах с ментолом и «вареных» джинсах, о первых мобильных телефонах и чулках-дольчиках, о виски с запахом спирта «Рояль», и девичьих прическах «я у мамы дурочка».

В то время страна вовсю «варила» и красила, выдерживала в холодильнике и бодяжила. А еще развлекалась, отдыхала и колбасилась — отрываясь за все семьдесят лет партийного контроля… За себя и за того парня, который не вернулся из боя, а ведь ему тоже хотелось… А потому здесь — первые дискотеки и рестораны, куда в былые времена были вхожи только творческая интеллигенция да бандиты. Музыка и кино, хлынувшие из-за кордона мутным потоком. Мода на презентации, розыгрыши и конкурсы двойников.

И вот одевшись в варенку от Прохорова да в «Тома Кляйна» от Толи Климкина, россияне на барыши из челночной поденщины ринулись вкушать заграничную жизнь. В ужасе вжимались в стены старожилы Брайтона, когда победным маршем нетвердой походкой пошли по «стритам» наши новые русские. У них уже было все по-другому! Вместо стыдливых командировочных — пачки «зеленых». Вместо скромных сувенирчиков — на родину — увязываются узлы из галстуков от «Версаче». И слышится по городам и весям Америки и Европы требовательное и не принимающее отказа «Девушка, бите кофту в рот полоску».

И последнее!.. Когда Турция превратилась во всероссийскую здравницу, словарный запас новых россиян пополнился магическим и сладким словом «ALL INCLUSIVE». Именно тогда немцы, сосущие вечный бокал пива на пляже, навсегда перестали быть самой шумной нацией.

Страна на ощупь привыкала к обнаженному женскому телу. Не как в былые времена тайком в общаге или на пружинном супружеском ложе, задернув луну! А при всех! Публично! На страницах «СпидИнфо» и на интеллигентных показах «Калигулы». Затертыми до дыр кассетами с «Греческой смоковницей» и импортным пока еще «Плейбоем».

А еще были первые конкурсы красоты. И не только на сцене ГККЦ «Россия», где разворачивались нешуточные битвы папиков за «корону» своих несовершеннолетних претенденток. В каждом вузе, техникуме, школе! Едва заметные купальники почти ничего не прикрывали на юных телах отличниц, но это уже никого не смущало. Страна подобно Маргарите на балу у Воланда не чувствовала своей наготы. Она задорно погружалась в эротический туман неумелых постельных сцен российского кино! Обрастала брачными агентствами, которые порой действительно превращали «девчонок с нашего двора» в домовитых бюргерш и даже баронесс. А стриптиз-клубы довершили дело, начатое валютными девочками из «Интуриста». Ибо мужское сотрясение от самого вида женского тела в то лихое время было так велико, что путь от «шеста» до загса порой был невозможно короток и как никогда реален.

В этой главе мы вспоминаем о том, какой была наша поп-музыка первого российского десятилетия? Где брали на раскрутку деньги и кому потом платили? Кто в отсутствие Госконцерта распределял «территории» для чеса? Кто кого покрывал, покровительствовал и решал «пограничные» споры? Как в считаные недели зарабатывались безумные деньги и на что их тратили первые доморощенные звезды? Пройдемся по известным историям «Ласкового мая», «Миража», а потом расскажем о малоизвестных особенностях устройства отечественного шоу-бизнеса в то удивительное и щедрое на счастливый шанс время, которое подарило нам огромное количество хитов, что радуют наше ухо и сейчас.

Забавные случаи, трагикомические эпизоды, счастливые и не очень истории, в которые мы-то сами — жившие тогда — поверим с готовностью, а вот юные дарования, которые сегодня делают в шоу-бизнесе первые шаги, наверное, уже — с большим трудом.

Страна, за свою историю так ни разу и не вкусившая жанра фэнтези, хотела волшебства, и она его получила. Кашпировский и Чумак, Юрий Лонго и огромное количество самопальных волшебников и гипнотизеров, разъехавшись по нашей необъятной Родине, творили чудеса в количестве, достаточном для того, чтобы однажды народ, смеясь, расстался-таки со своим прошлым.

Этот проект о том, как на самом деле делались эти чудеса! Кто те невидимые слуги Воланда, которые «помогали» оживлять, исцелять, «заряжать»? Подсадные утки, ассистенты, на которых была вся черная работа… Как неписаным авторским правом ограждали «волшебники» свои «фирменные» приемы? Курьезы и смешные случаи во время массовых выступлений. Порой иному бедолаге прямо в концертном плаще приходилось бежать через черный ход от разъяренных и одураченных аборигенов.

Впрочем, пока одни дурачили массовую публику, другие — первых лиц государства. Астрологи и экстрасенсы в погонах… Астрологические прогнозы от ФСО на ближайшие переговоры для президента… Астральные контакты с Клинтоном, чтобы понять его позицию по Югославии… И конечно, установки на успех для и без того успешных «випов», а также для их жен, любовниц и родственников.

Глава 1. Братки по крови

90-е годы — самое спорное и неоднозначное десятилетие в истории России. Появились братки в малиновых пиджаках, заявившие о себе как хозяева всего мира. Открылись первые дорогие рестораны и дешевые закусочные. Кинематограф перевернулся с ног на голову или наоборот. По улицам зашагала модная и даже очень модная молодежь. Все, что сейчас есть в изобилии, родилось в том далеком и близком десятилетии. Первые мобильные телефоны, глянцевые журналы, иномарки пришли в день сегодняшний именно оттуда, из 90-х.

13 сентября 1994 года около семи часов вечера в самом центре Москвы, на 3-й Тверской-Ямской, взорвался автомобиль.

Уже на следующий день в СМИ появятся снимки и информация о том, что труп, догорающий в куче искореженного металла, — не кто иной, как хозяин криминальной Москвы Сергей Тимофеев, он же — знаменитый Сильвестр. Всего за несколько дней до смерти Тимофеев заявил в кругу авторитетных людей: «братская» жизнь закончится только тогда, когда его не станет.

Всего за несколько дней до смерти Тимофеев заявил в кругу авторитетных людей: «братская» жизнь закончится только тогда, когда его не станет.

Впрочем, так ли все было? Ведь некоторые считают, что Сильвестр жив и по сей день. В качестве косвенного доказательства приводятся кадры видео 2001 года из Тель-Авива. Знающие люди утверждают, что на кадрах, снятых через 7 лет после того кровавого дня, человек в очках на заднем плане — отец московской мафии Сергей Тимофеев, он же Сильвестр. Проверить это практически невозможно. Незадолго до смерти все фотографии Сильвестра таинственно исчезли даже из уголовных дел и медицинских карт.

Незадолго до смерти все фотографии Сильвестра таинственно исчезли даже из уголовных дел и медицинских карт.

Хотя многие из тех, кто знал его лично, утверждают, что это простое совпадение, история группировки, которую он возглавлял, знает примеры воскресших братков. Был случай, когда Сергей Буторин, которого правоохранительные органы считали одним из лидеров ореховской группировки, сам себя похоронил, даже памятник сделал, а на самом деле благополучно жил в Испании.

Сергей Буторин, которого правоохранительные органы считали одним из лидеров ореховской группировки, сам себя похоронил, даже памятник сделал, а на самом деле благополучно жил в Испании.

Его могила находится в Москве на Николо-Архангельском кладбище. Недалеко от входа стоит скромная плита с уже потертыми буквами: Сергей Буторин. 1965–1995. А вот живой Сергей Буторин был задержан полицией в испанском городке Кастельдефельс, недалеко от Барселоны, спустя почти 20 лет после своей «смерти».

Сергей Буторин по кличке Ося — следующий, после смерти Сильвестра, лидер ореховской ОПГ. Бывший прапорщик стройбата, а позже вышибала кафе сумел сделать в бригаде просто головокружительную карьеру. Всего за несколько лет из рядового «пехотинца» он превратился в приближенного Сильвестра. Когда же того взорвали в собственном «Мерседесе», ему удалось занять место погибшего авторитета. Правда, не обошлось без крови.

Всего за несколько месяцев по его заказу были убиты многие бригадиры «ореховских», претендовавших на место Сильвестра, — больше 30 человек. Позже Ося будет проводить такие чистки бандитских рядов регулярно, устраняя своих же за малейшую провинность.

Всего за несколько месяцев по его заказу были убиты многие бригадиры «ореховских», претендовавших на место Сильвестра, — больше 30 человек.

На видео, снятом «братками» ореховской ОПГ в апреле 1992 года на дне рождения харьковского авторитета Сергея Батоцкого, по кличке Батон, есть уникальные кадры, где тост с традиционными пожеланиями имениннику успехов, здоровья и счастья произносит Дмитрий Шарапов. После смерти Сильвестра он был одним из претендентов на место лидера «ореховских». Его убили свои же в августе 1995 года. Еще один претендент на «руководящую должность» главаря — Игорь Чернаков, он же Двоечник, правая рука Сильвестра, на которого было совершено два покушения. Итог банален: обстрелянный из автоматов Калашникова «Мерседес», множественные огнестрельные ранения и смерть в одной из городских больниц Подмосковья.

Согласно «откровениям» одного из киллеров, законы в стае очень жестокие: «если бы я его не завалил, меня убили бы сразу. Там все строго, дисциплина. Дают ствол, говорят, кого ты убиваешь. Причем они могут убивать даже тех, которые в группировке были их корешами».

Офис. Переговоры бизнесменов и банкиров. Открывается дверь, заходит молодой человек.

— Можно вас перебить?

— Нет. Нам некогда.

— Это не займет много времени, у меня «калашников».

По данным оперативников, борьба за власть, которая разгорелась после смерти Сильвестра, привела к настоящей бандитской войне. На полях сражения осталось больше 200 погибших, их «братские могилы» находятся на Ореховской аллее Котляковского кладбища. Здесь похоронены те, кто не упел прижизненно устроить собственные похороны или сбежать за границу. Те, кто успел, стремились в основном в Европу, поближе к теплому Средиземному морю, или в Америку, на шумный Брайтон-Бич, разрекламированный в свое время Вилли Токаревым.

Брайтон-Бич — район, расположенный в Нью-Йорке, 90-е

Долгое время южная окраина Нью-Йорка Брайтон-Бич считалась одним из самых бедных и непрестижных районов города: грязные улицы, нелегалы и высокий уровень преступности. Зато здесь было самое дешевое жилье, поэтому те немногие советские граждане, которым удавалось прорваться сквозь железный занавес и уехать в США на ПМЖ, стремились именно сюда. Со временем южная окраина Нью-Йорка стала больше походить на провинциальный российский городок, где русский язык можно было услышать чаще, чем английский. С развалом СССР на Брайтон-Бич хлынула новая волна эмигрантов из России, среди которых многие были тесно связаны с криминалом.

Один из случаев послужил сюжетом для другой песни Вилли Токарева, «Два автомобиля», когда эмигрант убил другого за место на стоянке. Оба спешили в ресторан, все было забито, машину ставить негде, они поссорились из-за места, и произошло убийство. Это случай, имевший место в жизни.

Вилли Токарев уехал из СССР в середине 1970-х. Бывшему советскому контрабасисту и участнику джазовых ансамблей в Америке пришлось начинать практически с нуля. Помощник медсестры, таксист, курьер, разносчик пиццы — все эти профессии Вилли Токарев освоил в совершенстве. Свою первую сольную пластинку он записал в Америке в начале 1980-х, но по-настоящему популярным в среде российских эмигрантов он стал только в 1990-х, когда начал петь в русских ресторанах на Брайтон-Бич о тюремной романтике и нелегкой жизни уголовников.

Помощник медсестры, таксист, курьер, разносчик пиццы — все эти профессии

Вилли Токарев освоил в совершенстве.

Об атмосфере, в которой создавались хиты Вилли Токарева, рассказал мне сам певец: «Это песни, которые нашли отзыв среди эмигрантов того времени в Америке. Им нравилась воровская, блатная тематика. Я писал песни назидательные, это такой жанр, в котором я выражал свою точку зрения, и люди, которые меня окружали, сами давали мне темы, потому что там собрался цвет этого общества».

Банки, гостиницы, магазины, закусочные, рестораны и даже частные детские сады в районе Брайтон-Бич, как и в России 1990-х, находились под контролем преступных группировок. Возглавляли их воры в законе и авторитеты, бежавшие из России от криминальных разборок. Самым могущественным среди них считался Вячеслав Иваньков, он же Япончик. Шансонье Вилли Токарев рассказывал мне, что Иваньков очень любил шансон и регулярно посещал его концерты, Токареву часто передавали привет «от Славы». Встречались они и на днях рождения крутых людей, которые снимали для этого дорогие рестораны.

Банки, гостиницы, магазины, закусочные, рестораны и даже частные детские сады в районе Брайтон-Бич, как и в России 1990-х, находились под контролем преступных группировок.

Жил вор в законе Япончик, как и все российские криминальные авторитеты, на Брайтон-Бич, на Серф-авеню, где у него был небольшой особняк, купленный сразу после отъезда из России в начале 1990-х.

Воров в законе в России было много, но не каждый вор имел такой вес, как Иваньков. Особенно это было заметно, когда он уехал в Америку. Он и оттуда рулил и спускал решения, как нужно себя вести в тех или иных ситуациях. Самое интересное, что с ним считались.