— Понимаю. Ты уверен, что понял Виталий?
— Пизанская башня — что может быть яснее!
Таня улыбнулась и взглянула на часы.
— Теперь мне надо поработать. Ты пока отдохни.
Она взглянула на закрытое жалюзи окно.
— Сделай это, — согласился я. Не люблю, когда за мной наблюдают посторонние. И не будешь же постоянно смотреть на мир сквозь жалюзи. — Только проверь — нет ли кого дома.
— Это в первую очередь, — согласилась она. И набрала телефонный номер. Трубку никто не взял. — Мальчик на Волге. В такую погоду только на пляже ему и место. На девок без бинокля смотрит. Я пойду.
Она прошла в комнату и достала из ящика стола связку отмычек. Точно такую же стандартную, как у меня.
— Помощь не нужна?
— Справлюсь.
Хлопнула дверь. Я прилег на диван. Странно, но я совершенно не испытал волнения или страха за нее. Наверное, слишком хорошо ее знаю, чтобы переживать. Она все сделает, как надо. И если вдруг что-то случится, я не завидую тому менту, который попытается ее задержать.
Я уже слегка задремал, когда Таня вернулась. Услышал только шевеление ключа в замке.
— Как дела? — спросил, не открывая глаз.
Она с грохотом бросила что-то на стол. Пришлось совсем проснуться, чтобы посмотреть — проклятое любопытство заставило.
Бинокль в футляре.
— Американский, кстати, — прокомментировала Таня.
— Папаша или сын?
— Сын. Подрастающий сексуальный маньяк или малолетний онанист. В столе у него несколько порнушных журналов с закладками. Выбирает женщин по своему вкусу. Нравятся жгучие брюнетки, хотя сам прыщавый блондин. Я наблюдала за ним. Внешне всегда сонный мальчик. Да как же ему не быть сонным. Похоже, он ночи напролет с этим биноклем проводит...
Она брезглива. Голосом показывает и бинокль бросила так же. При чем здесь бинокль? Дорогая техника. Я взял прибор в руки, достал из футляра. Рассмотрел. Питание аккумуляторное. Не надо о батарейках заботиться. Только вовремя аккумуляторы подзаряжать. Зарядное устройство в футляр вмонтировано. Смотришь в окуляр, а там еще и часы высвечивают, и определитель дистанции. Удобно.
— Я такие в Афгане видел. У «духов»...
— Папа у пацана в Таджикистане служил. На границе с Афганом. Бинокль, судя по всему, трофейный.
— Теперь это твой трофей.
— Ладно, собирайся. Едем в нотариальную контору. Будем квартиру покупать.
— Я всегда готов. Только лицо сполосну.
Я зашел в ванную и посмотрел на свои часы — потому что окуляры бинокля показали, что я дремал около сорока минут. Нет. Все правильно. Столько времени и прошло.
Долго же Таня ходила в соседний дом... Мне такие продолжительные прогулки почему-то не нравятся.
2
Геннадий Рудольфович вернулся от директора расстроенный. Любого огорчит сообщение, что служба внутренних расследований так и не отстает от него. Требуют отчета о состоянии текущего дела. Знают уже о гибели майора Мороза. И этим обосновывают свои претензии. Понятно, дело нешуточное. Он такого и ожидал. Более того, он предполагал, что «жучки» в его квартире установила именно служба внутренних расследований. И вздохнул чуть ли не облегченно, когда узнал, что это «прилипло» ГРУ. Но теперь и свои опять донимают. Они и раньше надоедали. Потом вроде угомонились. Теперь снова. Придется писать и изворачиваться, чтобы не выдать действительной цели операции.
Из кабинета генерал позвонил в буфет и попросил двойную порцию кофе. Скоро в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул он, ожидая, что это буфетчица, но в дверь почти ворвался возбужденный майор Соломин. Помахал трубкой радиотелефона.
— Есть, — крикнул с порога. — Нашелся.
— Садись, — сказал генерал спокойно. — И докладывай все по порядку.
— Мне сейчас принесли запись «прослушки» с телефона Пулатова. Ему Ангелов звонил.
— Откуда?
— Из Москвы.
— Откуда ты знаешь, что звонил из Москвы? Засекли номер?
— Нет. Звонок был с сотовика.
— Он мог с таким же успехом звонить из Новосибирска или с Дальнего Востока, мог звонить из Парижа и из Каира. Отовсюду, где есть сотовая связь.
— Так он свидание назначил у Курского вокзала. Вы послушайте, товарищ генерал... — Соломин достал кассету.
— Вот с этого и следовало начинать. Легкоступов сразу подобрел. Вставил кассету во встроенный в стол магнитофон и включил воспроизведение.
— Не очень понятно, — покачал он головой.
— Да, здесь, несомненно, идет какая-то кодировка. Наши дешифровалыцики уже засели. Пробуют разобраться. Хотя говорят, что слишком мала периодичность слов, чтобы добиться быстрого результата. Но встреча-то назначена. Нам кодировка не так и важна. Будем скрытно «вести» Пулатова, выйдем и на Ангелова. И уж тогда его не отпустим, пока он в Волге искупаться не пожелает.
— Нам ничего больше не остается. — Генерал позволил себе даже слегка улыбнуться — редко подчиненным доводится видеть его улыбку! Недавние пессимистические мысли улетучились легко. Теперь не страшна и служба внутренних расследований. Не страшны уже и парни из ГРУ. Дело пошло. — Ловко он нас там провел. Мы собрались на поезд садиться, а он в Москву улетел... Хорошо еще, что проговорилась тележурналистка. А так мы и не знали бы, где его искать.
— Теперь возьмем в такое плотное кольцо, что шагу без нас не сделает.
— Только вот почему Ангел назначил эту встречу именно Пулатову? — пришла внезапно в голову мысль. — Он что-то знает? Возможен вариант, что знает? И потому желает Пулатова предупредить? Или наоборот, Пулатов его уже сам предупредил? Как часто они общаются в повседневной жизни?
— Есть у меня на этот счет мысли. Не успел вам доложить. Пулатова мы «вели» жестко. Он нас, конечно же, видел. И знал, что телефон прослушивается. Никаких серьезных разговоров из дома не вел. Но был один момент позавчера, когда он зашел там, в Электростали, в типографию на улице Мовтесяна. К знакомому. Прямо в кабинет. Наши люди пройти за ним не могли. Но через окно видели, что он разговаривает по телефону. Я уже распорядился проверить. Это мог быть междугородный звонок.
— Проверьте побыстрее и доложите мне. Возможно, именно этот звонок и заставил Ангела изменить планы и прилететь в Москву. Еще что-то есть?
— Все.
— Идите. Работайте.
В этот момент в дверь снова постучали.
— Войдите, — крикнул генерал.
На сей раз принесли кофе, и следом за буфетчицей вошел подполковник Сазонов. Сделал майору, столкнувшись с ним в дверях, знак остановиться и дождался, когда буфетчица уйдет.
— Новости? — спросил Геннадий Рудольфович.
— Кажется, ваш Ангел всем мозги в косички за плел...
— Что такое? — Генерал показал на стулья подполковнику с майором.
— Новое сообщение с Урала. Следственная бригада линейного отдела опрашивала пассажиров поезда. Предъявляли фотографии майора Мороза и капитана Югова.
— Откуда у них фотографии? — спросил Легкоступов.
— Мы по факсу переслали.
— Я же предупреждал, чтобы милицией близко не пахло. Нельзя подпускать их к делу.
— По подследственности дело принадлежит им. Они занимались бы им и без нашего разрешения. Так мы хотя бы в состоянии обосновать свой контроль.
— Ладно. Докладывайте дальше.
— Один из пассажиров, — Сазонов заглянул в бумажку, — некто фотограф-художник Айвазян Рамзес Эдуардович, как сам представился, видел Мороза стоящим в тамбуре. Запомнил лицо, хотя тот стоял в профиль. Сказал, что хотел бы такого человека сфотографировать в шахтерской каске. В том самом тамбуре видел, где предположительно и произошло преступление.
— А при чем здесь Ангел?
— Уже позже, когда поезд ушел, оперативники рассматривали личные вещи майора Мороза. И обнаружили в «дипломате» фотографию этого самого Айвазяна. Передали сообщение по линии, но было уже поздно. Айвазян вышел из поезда.
— И что же?
— В «дипломате» у Мороза была фотография Ангелова. Нам переслали ее по факсу. Значит, Ангелов не улетел в Москву, а поехал поездом прямо до места назначения. И именно он видел Мороза в тамбуре... И вполне вероятно, что именно он сбросил его с поезда...
Генерал на минуту задумался.
— Но он же не знал майора в лицо, майор ни разу не приближался к объекту. И даже не должен знать, что тот занят его делом.
— Видимо, что-то произошло. Но версия выглядит правдоподобной.
— Не слишком. Не слишком... Хотя случайности быть могут. Кто от них гарантирован... На всякий случай такую версию из виду не упускайте. Самого Айвазяна проверяли? Может быть, просто похож? И это тоже случайность из параллельного ряда? Я помню фотографию, что была у Мороза. Низкое качество...
— Живет там в самом деле такой, уроженец Спитака. С временной пропиской. Но прописку сделал у совершенно незнакомых людей через своих друзей. Только чтобы на работу устроиться. Вероятно, заплатил одинокой женщине, она и прописала. И ни разу его не видела. Сейчас ведется поиск знакомых, которые за Айвазяна ручались. Хотят предъявить им фотографию Ангела. Узнают или нет.
— Видимо, что-то произошло. Но версия выглядит правдоподобной.
— Не слишком. Не слишком... Хотя случайности быть могут. Кто от них гарантирован... На всякий случай такую версию из виду не упускайте. Самого Айвазяна проверяли? Может быть, просто похож? И это тоже случайность из параллельного ряда? Я помню фотографию, что была у Мороза. Низкое качество...
— Живет там в самом деле такой, уроженец Спитака. С временной пропиской. Но прописку сделал у совершенно незнакомых людей через своих друзей. Только чтобы на работу устроиться. Вероятно, заплатил одинокой женщине, она и прописала. И ни разу его не видела. Сейчас ведется поиск знакомых, которые за Айвазяна ручались. Хотят предъявить им фотографию Ангела. Узнают или нет.
— Оперативники в поезде тоже вполне могли спутать. У Ангелова внешность типично восточная. Наш сотрудник в аэропорту определил сразу трех человек, подходивших под описание.
— И все же фотография и описание — это совсем разные вещи.
Генерал секунду посомневался.
— Я же говорю, что фотография была плохого качества. Кроме того, у майора Соломина по этому вопросу совсем другое мнение.
Сазонов посмотрел на Соломина.
— Ангелов недавно звонил в Электросталь Пулатову из Москвы и назначил встречу в районе Курского вокзала. Точно место мы не знаем, но ведем наблюдение.
— Это точно был Ангелов? — Опытный подполковник привык даже своим глазам не всегда верить.
— Точно. Сомнений нет.
— Значит, насчет Айвазяна дать отбой? Не стоит занимать людей лишней работой...
— Нет, — решил Легкоступов и в раздумье постучал тупым концом карандаша по столешнице. — Пусть продолжают. Разрабатывайте обе линии параллельно. Идите. Продолжайте и каждую новость докладывайте.
Офицеры только вышли за дверь, когда генерал услышал из коридора разговор. Сазонов вернулся.
— Товарищ генерал. Пришло новое сообщение. Тот человек, который рекомендовал Айвазяна для прописки, посмотрел фотографию и сказал, что очень похож, хотя вроде бы и не он. Сам он Айвазяна почти не знает. Только дважды видел. Ему его тоже рекомендовал знакомый. Тот знакомый живет в Армении, и адреса его нет. Но это не самое главное, — глаза Сазонова светились.
— А что? — спросил генерал угрюмо, чувствуя, что самое интересное хитрый подполковник приготовил на закуску.
— Фамилия рекомендовавшего — Захватов. Михал Михалыч Захватов, отставной подполковник нашего ведомства...
3
Я приготовил паспорт на имя Николая Сергеевича Давыдова, очень злого и не очень умного, дважды судимого человека, который благополучно покоится на первом этажа двухэтажной могилы, заботливо приготовленной ему в бюро ритуальных услуг людьми Труповоза. В первый раз Николай Сергеевич получил срок, когда, работая таксистом, пьяный задавил насмерть женщину. Во второй раз, когда, вернувшись из мест не столь отдаленных, дважды ударил ножом свою бывшую жену. Он бы благополучно сел и в третий раз, но на свою беду устроился работать в бюро ритуальных услуг. Узнав кое-что о делах всеми уважаемого директора, решил потребовать себе тройного повышения зарплаты. Захватов мягко обошелся с шантажистом. Давыдова просто не выпустили из могилы, которую он копал. Там же и застрелили. Паспорт его Труповоз, зная мою страсть к коллекционированию документов, продал мне, как до этого продал паспорт Айвазяна, художника-фотографа, подрабатывающего некоторое время назад в том же бюро.
С паспортом на имя Давыдова мы поехали на машине Тани в нотариальную контору. Правда, саму машину оставили за квартал. Ни к чему «светить» номер перед продавцом. Дальше пошли пешком. Продавец уже дожидался нас. Волновался, ходил перед входной дверью на самом солнцепеке и, казалось, не обращал внимания на жару. Человек уезжает на постоянное местожительство за границу. Торопится. Раньше, как Таня узнала, он пытался продать свою квартиру даже за десять тысяч баксов. Но никто не клюнул на эту старую «хрущевку», пусть и трехкомнатную. Постепенно цена снизилась до семи. Здесь будущий гражданин Израиля и попал в сети отставного майора спецназа ГРУ. Таня согласилась.
Я при встрече играл роль, соответствующую образу дважды судимого Давыдова. Правда, не счел нужным нанести на тело многочисленные татуировки. В данном случае это не решающая деталь, потому что при покупке квартиры вовсе не обязательно писать автобиографию. И даже просто перечислять анкетные данные не обязательно. Но, чтобы клиента не испугать и не лишить его надежды на благополучное житье в дальнем зарубежье, я несколько облагородил роль.
— Давай делаем все без базара... — выставил пальцы веером и дал направление на входную дверь.
— Смотреть квартиру не будете? — удивился продавец моему слепому желанию.
— Все равно не для себя покупаю, — отмахнулся я, изображая не делового, но решительного человека.
— А для кого? — продавец сразу насторожился. Вдруг да продешевил он, согласившись на такую мизерную цену. Он к своей квартире привык и считает ее, видимо, прекрасной. А если квартирой перекупщик заинтересовался, то наверняка знает точно, за сколько можно продать...
— Братан с зоны на днях откидывается. Должок за мной. Надо жильем обеспечить... — выдал я с характерной хрипотцой в голосе.
Продавец резонно поскучнел.
Все формальности заняли не более пятнадцати минут. С документами и ключами на руках мы с Таней отправились в мою приобретенную недвижимость. Не совсем мою, если учесть, что я только временно стал покойным Давыдовым, но все же. Машину опять, предвидя возможные случайности, которые пока даже не предвидятся, оставили в соседнем дворе с противоположной стороны от дома Таманца. Таня не возразила. Мы одну школу проходили и осторожности обучены.
Я осмотрел обшарпанные стены и одобрительно хмыкнул — решил, что жилье вполне пригодно, для того чтобы в нем произвести парочку качественных выстрелов. И даже не следует для этого тратиться на мебель.
— Как тебе мой внешний вид? — поинтересовался я.
— Бриться тебе противопоказано, — верно констатировала Таня.
Естественно, я не брился в поезде. И сейчас, даже при отсутствии в новом моем жилище зеркала, осознавал, что другой человек выглядит так после недельного пренебрежения бритвой.
— Это то, что надо... Однако водку придется все же купить. Но, пока я трезв, как ангел, давай просмотрим маршрут движения Таманца по городу. Визуальное наблюдение всегда лучше самого подробного рассказа.
Мы закрыли дверь и ушли, не прощаясь с квартирой.
Уличная жара совсем не располагала к прогулкам. Особенно донимало дыхание недавно уложенного и разогретого сейчас асфальта. Хорошо, что Таня догадалась поставить машину не на стоянке, а почти в газоне, где ее прикрывало от солнца дерево.
— Поехали взглянем. По дороге рассказывай. Попробуем все другие варианты прикинуть. Чтобы не зацикливаться на одном.
Она вырулила на дорогу. Здесь новый асфальт уже не раздражал. Здесь больше бы раздражали неровности асфальта, но в городе дороги на удивление хорошие. Ни с другими российскими городами не сравнить, ни тем более с раздолбанной Москвой. После нескольких поворотов мы оказались в старом районе. Здесь располагается офис Таманца, по этим улицам он ежедневно проезжает. Домой, из дома, на обед, с обеда и просто по делам.
— Графика он, как правило, не придерживается, — начала Таня выкладывать результаты своей разведки. Вернее, не начала, а продолжила тот же рапорт, что вела в квартире. К сожалению, в машине не нашлось ничего настолько же вкусного, как дома. Но от этого я не стал слушать менее внимательно. — Но обычно в офисе сидит часов до восьми. Инкассаторов всех мастей презирает принципиально, поэтому дожидается, когда с заправочных станций привезут все деньги и пересчитают. Его парни сами привозят.
— Охрана?
— Обычно деньги возят на простых машинах, по паре человек в каждой. Водитель и охранник. Оба вооружены. Возят небольшими суммами. С пары заправок на одну машину. Чтобы не было резона нападать. Задействовано сразу несколько машин. Одновременно туда же стекаются и деньги от рэкета. Эти приезжают последними. Три человека на джипе. Я так полагаю, что это самые крутые из его парней. Потом они сопровождают в качестве эскорта «Мерседес» Таманца до дома. Думаю, все вооружены.
— Откуда у тебя такие данные? За двое суток ты не могла все это узнать.
Она посмотрела на меня, как на очевидного дурака.
— Если бы я просто следила за офисом Таманца, у меня бы ушло на это три недели, да и то лишь в том случае, если б завела себе штат в пару десятков сыскарей. Я пользуюсь компьютерной сетью. Взламываю пароли и любуюсь данными ментовки и ФСБ.
— Все это знают менты?
— Нет, у ментов скромное досье. Только по конкретным делам, где Таманец подозревается. Дел много, но все труднодоказуемы.
— Значит, все-таки ФСБ?