А вот канализационные трубы, я думаю, меняли лет двадцать назад. И работа была проделана, как это у нас водится, через задницу. Швы заделаны абы как, кое-где в полу вообще зияют щели.
Впервые в жизни я поблагодарила Бога, что в дядькиной каморке туалет совмещен с сидячей ванной и площадь санузла всего полтора метра! Даже будучи прикована к унитазу, я легко могу дотянуться до водопроводного крана. Я открыла кран до упора, направила душевую насадку на пол и стала ждать.
Через четверть часа в дверь начал трезвонить мужчина.
– Открывайте! – орал он. – Я сосед снизу, вы меня заливаете!
– Не могу открыть! – кричала я в ответ. – Не могу сдвинуться с места!
– Что? – не слышал он.
– Не могу сдвинуться с места!
– Вы парализованы?
– Да! Вызывайте спасателей! Взламывайте дверь! – вопила я. – У меня сейчас еще газ взорвется!
Сосед пропал.
Вода в кастрюльке, видимо, уже выкипела, потому что я почувствовала запах паленого. К счастью, вскоре в дверь опять задолбили. Другой мужской голос затрубил:
– Это служба спасения! Вы не можете выйти? Вы парализованы? У вас утечка газа?
– Да, да, спасите меня! – радостно верещала я.
На лестничной клетке послышался скрежет разрезаемого металла, потом входную дверь положили на пол. Еще через секунду передо мной предстал мужчина. В противогазе. В руках он держал снятую с плиты кастрюльку с трусами. Я заметила, что они успели прокраситься до насыщенного красного цвета и уже дымились.
В два шага мужчина прошел через всю квартиру, распахнул окно и вышвырнул в него кастрюльку. Потом вернулся ко мне.
– Ого, – протянул он, сняв противогаз, – нам сказали, что тут парализованная старушка! А здесь молодушка, и на своих ногах.
– Я не могу сдвинуться с места, – пожаловалась я. – Нога застряла в унитазе.
– Оригинально вы проводите вечер! – хохотнул спасатель.
Сначала он попытался вытащить мою ногу из унитаза. Не получилось, при каждом резком движении меня пронзала дикая боль, и я орала, как резаная.
– Будем снимать унитаз, – вынес решение мужчина.
Вместе с напарником они отвинтили унитаз, приподняли и стащили с моей ноги, как носок.
Я так обрадовалась свободе, что мне и в голову не пришло задуматься, как же теперь жить с выдранным унитазом.
– Ой, спасибо большое! Даже не знаю, как вас и благодарить!
– А чего тут знать, – отозвался мой спаситель. Только сейчас я заметила, что волосы у него ярко-рыжего цвета. – Вот вам квитанция за работу, будьте добры, оплатите.
Эксперимент с полосканием ног в унитазе влетел мне в копеечку. К тому же сосед пригрозил, что завтра же оценит ущерб, который я ему нанесла своим заливом, и подаст в суд. В ответ я расцеловала его в обе щеки и пообещала заплатить добровольно.
– Без вас я бы погибла! – искренне сказала я.
Сосед смутился и поспешил ретироваться.
Рыжий спасатель как-то ненавязчиво вытянул из меня имя, номер телефона, сам представился Аликом и зачем-то подчеркнул, что он московский татарин.
– Завтра утром я к вам зайду, – сказал он.
– Зачем? – удивилась я.
– Унитаз надо на место поставить. И замок в двери заменить, старый-то мы срезали. Вы сама не справитесь.
Такая трогательная забота меня умилила. Я даже пустила слезу. Впрочем, не исключено, что это были нервы. Сколько я простояла в холодной воде на одной ноге, словно цапля? Достаточно, чтобы отбить охоту к подобного рода экспериментам.
Напоследок спасатели вдели входную дверь в петли и ушли. Закрыть ее оказалось невозможно. Я была уверена, что не смогу заснуть в таких условиях. Однако едва моя голова коснулась подушки, я провалилась в глубокий сон.
Глава 11
Утро встретило меня в лице голубоглазого мужчины с рыжими волосами. Он стоял на пороге и широко улыбался. В руках визитер держал ящик с инструментами и огнетушитель.
– А вот и я! – бодро сказал он. – Пришел, как и обещал, прямо с утра!
Я с трудом признала в нем вчерашнего спасателя и распахнула дверь.
– Пожалуйста, проходите.
Поставив огнетушитель в угол, Алик ринулся на унитаз. При этом он пустился в пространные рассуждения о том, как тяжело живется мужчине, которого никто не понимает.
Я слушала и кивала, стараясь скрыть зевоту.
Разделавшись с унитазом, мужчина принялся за дверь. Вытащил новый замок, быстро установил его на место старого и, довольный, продемонстрировал, что все отлично работает.
– Спасибо! Сколько я вам должна? – спросила я, доставая кошелек.
– Ничего, – ответил Алик, разглаживая рыжие вихры.
– Нет, – запротестовала я, – это неудобно. Вы купили новый замок, потратили свое время на работу…
Но спасатель решительно отверг деньги.
– Люся, а можно я еще к вам в гости зайду? – спросил он, трогательно смущаясь.
Очевидно, красные трусы все-таки сработали: у меня появился ухажер! А Сандра говорила, что красить их нельзя. Оказывается, даже волшебницы могут томиться в плену предубеждений.
– Заходите, – разрешила я.
Алик двинулся к выходу.
– Вы забыли огнетушитель! – спохватилась я.
– Пусть пока у вас постоит. Пригодится.
Убирая кошелек обратно в сумку, я наткнулась на конверт, который стянула из гроба. Зря я, конечно, так поступила, прощание с покойником – процедура интимная. Мало ли, о чем люди не успели поговорить при жизни. К чему мне чужие тайны? Но, с другой стороны, не выбрасывать же теперь конверт, верно? Нужно хотя бы посмотреть, что в нем.
В конверте обнаружилась черно-белая фотография, довольно старая. Любительский снимок, на котором двое парней улыбаются в объектив. На обратной стороне надпись расплывшимися чернилами: «Карась и Алехин, 1959 год».
Если честно, я была разочарована. Я-то ожидала, что обнаружу запоздалое признание в любви, гневное письмо со словами ненависти или что-нибудь в этом роде. А здесь банальный снимок. Может, он вообще попал в гроб по ошибке? Учитывая, как отвратительно были организованы похороны, я бы этому не удивилась.
Раздумывать над странной фотографией было некогда, меня ждала работа. Но не успела я включить компьютер, как затрезвонил телефон.
– Людмила Анатольевна? С вами говорит старший следователь Руслан Супроткин. Вы можете сейчас подъехать ко мне на Петровку?
– Ты почему так официально обращаешься? – захихикала я. – И с чего такая спешка? Я ведь только вчера давала показания.
– В интересах следствия я не могу разглашать эту информацию, – холодно отозвался Руслан. – Но настоятельно прошу вас приехать. Или вы предпочитаете вызов повесткой?
– Конечно, я приеду. Но ты можешь объяснить, в чем дело?
В ухо мне полетели короткие гудки, Руслан положил трубку.
Обозленная, я прихватила загадочную фотографию. Вот пусть капитан поразмыслит над головоломкой! Если он ведет следствие, ему и вещественные доказательства в руки.
В метро, как обычно, было не протолкнуться. Но Сандра уже научила меня заказывать свободный вагон. Я щелкнула пальцами и громко сказала: «Карету мне, карету! И место под солнцем!» Подкатил поезд, из дверей вышел целый взвод солдат, и вагон остался полупустым. Я спокойно села и с комфортом поехала на Петровку.
В кабинете у Руслана сидел второй сотрудник. Наверное, поэтому капитан говорил со мной таким суровым голосом. И сейчас Супроткин абсолютно не был похож на моего доброго приятеля.
– Прошу, присаживайтесь. Прежде всего я хочу вас предупредить об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
– Вы меня уже в прошлый раз предупреждали, – сказала я.
Капитан кивнул и продолжил:
– Хотите ли вы что-нибудь добавить по делу об убийстве Валерия Ефимовича Крылова? Возможно, за ночь вы припомнили какие-нибудь обстоятельства?
Я удивилась:
– Нет, я ничего не хочу добавить. Вы только ради этого меня вызывали? Делать вам, что ли, нечего?
Капитан бросил на меня холодный взгляд.
– Я прошу вас еще раз ответить на вопрос: бывали ли вы когда-нибудь на даче Крылова? И, в частности, были ли там в день убийства? Не забывайте, что ваши показания фиксируются в протоколе допроса.
– Вчера я была там первый раз, на поминках. Я уже говорила! Со вчерашнего дня ничего не изменилось.
Второй сотрудник вышел из кабинета, я воспользовалась ситуацией и зашипела:
– Ты чего мне мозги пудришь? Говори прямо, что тебя интересует!
– Меня интересует, – зашипел Руслан в ответ, – почему на стакане, из которого отравили Крылова, криминалисты нашли отпечатки твоих пальцев!
Я в ступоре уставилась на него. Наконец выговорила:
– Это шутка?
– Это результаты экспертизы. До стакана, в котором находился яд, дотрагивались только два человека – сам Крылов и Людмила Лютикова. Как ты можешь это объяснить?
– Никак! – закричала я. – Никак я не могу это объяснить! Потому что я никогда не видела Крылова при жизни! И уж точно не подносила ему стакан с ядом!
– Факты говорят обратное, – отчеканил Руслан. – Сначала Крылов пишет завещание на твое имя, потом его травят, и на стакане твои «пальчики». Какие выводы можно сделать?
– Факты говорят обратное, – отчеканил Руслан. – Сначала Крылов пишет завещание на твое имя, потом его травят, и на стакане твои «пальчики». Какие выводы можно сделать?
– Что я убила его из-за наследства. Но я не делала этого, клянусь! Ты мне веришь?
Капитан посмотрел мне в глаза и ответил:
– Не знаю.
– Покажи стакан! – потребовала я. – Имею я право на него посмотреть, раз уж меня обвиняют в убийстве?
– Пожалуйста. – Руслан открыл сейф и достал стакан, упакованный в целлофановый пакет.
Мне хватило одного взгляда, чтобы его узнать.
– Так это же мой стакан! – воскликнула я. – Ну точно, коровка пасется на лугу, рядом летает бабочка! У меня дома есть точно такой же набор стаканов из чешского стекла. Шесть штук, нет, вернее, уже пять, потому что один разбился.
Руслан озадаченно пялился на меня.
– Или, может, у Крылова на даче тоже был такой набор? – выдвинула я версию.
– В деле об этом сведений нет, – пробормотал Супроткин, – надо еще раз осмотреть посуду в доме. Но вряд ли это стакан Крылова, он слишком дешевый и совершенно не вписывается в обстановку загородного дома. Да еще эта глупая корова…
– И вовсе она не глупая, а веселая! – обиделась я. – Там еще продавались свинка, кролик и медвежонок, но мне больше всего понравилась коровка.
– Когда ты купила эти стаканы?
Я напрягла память.
– Месяца три назад, может, чуть больше.
– Значит, ты утверждаешь, что это твой стакан? – нехорошим тоном переспросил Супроткин. – Ты хоть понимаешь, что из этого следует?
– Не думаешь же ты, что я заявилась к Крылову со своим стаканом, отравила мужика и оставила стакан на месте? Я, по-твоему, совсем идиотка? Ясно же, что стакан у меня украли и специально подбросили Крылову! Естественно, что на стакане были мои отпечатки, потому что это мой стакан, я его мыла, брала в руки. Меня хотели подставить!
– Кто у тебя мог его украсть? И как?
– Откуда я знаю?! Но ведь украли же!
Руслан помолчал какое-то время, потом спросил:
– Ты была знакома с кем-нибудь из родственников Крылова?
Опять двадцать пять! Я тяжело вздохнула и отчетливо произнесла:
– Нет, всех этих людей я впервые увидела на похоронах. Кроме Андрея Бесчастных, с ним я познакомилась за день до этого у нотариуса. Я не знаю, каким образом мой стакан попал к Крылову. Но я убеждена, что это подстава. Ты должен во всем разобраться. Потому что я никого не убивала. Точка.
Капитан о чем-то размышлял с минуту, потом заявил:
– Мне надо кое-что проверить. И обязательно взять один из твоих стаканов с коровой на экспертизу, чтобы сравнить с вещественным доказательством.
– Обязательно возьми, – кивнула я. – Да, кстати, у меня для тебя есть еще один вещдок.
Я достала фотографию и положила на стол перед Русланом.
– Что это такое?
– Я взяла ее из гроба Крылова. Фотография лежала в конверте, конверт – под руками покойника.
– Как это – «взяла»? Украла, что ли?
– Хм, можно и так сказать. Хотя мне больше нравится «взяла».
– Не думал, что ты на такое способна.
Мне показалось или в голосе Руслана позвучало восхищение? Он повертел снимок, прочитал надпись на обороте.
– Кто эти люди?
– Без понятия. Ты следователь, ты и разбирайся. Может быть, это как-то связано с убийством. А может, и нет.
– А может, и нет… – задумчиво повторил Руслан. – Знаешь, что мне сейчас пришло в голову? Что ты пытаешься запутать следствие.
От изумления я даже начала заикаться:
– П-пытаюсь запутать следствие? З-зачем мне это нужно?
– А вот давай посмотрим. У тебя нет алиби на время убийства, это раз. Ты, правда, утверждаешь, что честному человеку алиби ни к чему, но это твоя личная точка зрения. Далее, из твоего стакана отравили Крылова. Опять же ты говоришь, что это как раз свидетельствует о твоей невиновности. Ведь нормальный отравитель не притащит из дома собственный стакан! А мне кажется, что очень даже притащит, и именно с целью отвести от себя подозрения. И в-третьих, ты подсовываешь мне эту фотографию. Откуда я знаю, может, ты достала ее из личного альбома? Может, это твой дядя Петя из Чернигова со своим армейским другом?
– Ты мне не веришь? – Мой голос дрожал от обиды.
Супроткин ушел от прямого ответа:
– Обычно в гроб к покойникам не подкладывают фотографии.
– Обычно люди умирают своей смертью, – огрызнулась я. – Значит, не будешь брать фотографию?
– Не буду.
Меня охватило возмущение. Да что же это такое! Я на блюдечке приношу Руслану улику, а он еще кочевряжится! Ну, не хочет – не надо, навязываться не стану!
Возможно, мне следовало проявить настойчивость. Написать какое-нибудь заявление, не знаю, что делают в подобных случаях, и каким-то образом заставить Руслана добавить фотографию к вещественным доказательствам. Однако я не стала этого делать. Если Супроткин мне не верит – пусть будет так. Я молча убрала снимок в сумку.
Как раз в этот момент вернулся коллега капитана. Мы с Русланом опять нацепили официальные маски и перешли на «вы».
– Вы не против, если я возьму на экспертизу ваш волос? – спросил капитан.
– Зачем?
– На экспертизу, – тупо повторил Супроткин.
– Не против.
– Мне нужен волос с корнем, – извиняющимся тоном сказал мужчина моей мечты, перегнулся через стол и выдернул волосок из моей челки.
Было больно, но я ничего не сказала. А что тут скажешь? И так все ясно без слов.
Глава 12
Когда я вышла на улицу, то попала в ужасное пекло. Июнь вообще в этом году выдался жаркий, но сегодня – это что-то невозможное. Центр города превратился в финскую сауну.
На душе было паршиво. Похоже, я вляпалась в историю. Уж если Руслан, с которым мы сто лет знакомы, допускает мысль, что я могла убить Крылова, то что же тогда говорить про остальных! Какие бы доводы я ни приводила, мне никто не поверит. Ох, чует мое сердце, придется самой искать настоящего убийцу!
Мозги плавились от жары, а мне нужно было собрать мысли в кучку. Я увидела вывеску обувного бутика и устремилась туда. Наверняка в магазине работает кондиционер.
Кондиционер имелся, я встала прямо под поток холодного воздуха, для вида взяла какую-то туфлю и принялась размышлять.
Я не убивала Крылова, это точно. Если бы я сделала это, то помнила бы, я пока еще в своем уме. Тогда кто? Вне всякого сомнения, человек, которому это было выгодно. Тот, кто рассчитывал поживиться после смерти бизнесмена. Насколько я знаю закон, не будь завещания, на наследство бизнесмена могли претендовать три человека: вдова Яна Борисовна, сын от первого брака Николай и сын от второго брака Антон. Значит, они и есть главные подозреваемые.
– Вам помочь? – перебила ход моих мыслей продавщица.
– Да, – сказала я, чтобы от нее отвязаться. – Принесите мне такие же туфли, только с розовым бантиком. И чтобы посередине был зеленый камушек.
– Размер?
– Тридцать восьмой.
Продавщица пропала, надеюсь, надолго, потому что такую модель ни в одном страшном сне не увидишь. Однако буквально через минуту она уже волокла коробку.
– Вот, пожалуйста.
Я изумленно уставилась на лодочки: именно с розовым бантиком и зеленым камушком. Пришлось идти примерять.
Мне с трудом удалось примоститься на краешек лавочки, все остальное пространство занимала какая-то блондинка с кучей коробок из-под обуви. Блондинка нервно обернулась, и я узнала в ней Яну собственной персоной!
– Ой, Яна Борисовна, здравствуйте! – обрадовалась я.
От изумления я даже забыла, как по-хамски она вчера себя вела.
– Привет, – процедила вдовица сквозь зубы и ревнивым взглядом впилась в туфли. – Что за модель?
– Вам нужны такие? Хотите примерить? – Я была рада избавиться от убожества.
– У меня дома сто двадцать пар обуви, – высокомерно отозвалась Яна.
Хм, достаточно, чтобы понять, что не в обуви счастье. Однако вдова, видимо, так не считала. Сегодня она наверняка приобрела бы сто двадцать первую или даже сто двадцать вторую пару, если бы не мое появление.
– Не буду ничего мерить, – заявила она продавщице, приподнимаясь со скамейки, – у меня настроение испортилось.
Я сделала вид, будто не замечаю ее неприязни.
– Вы как здесь оказались? – спросила я.
Вместо ответа Яна по-кошачьи фыркнула. Однако ее глаза предательски посмотрели на здание ГУВД. Я догадалась, что дамочка была на допросе у капитана Супроткина, а потом несколько часов шлялась по окрестным бутикам. Нервы успокаивала.
– Может, поговорим? – предложила я.
Яна хмуро воззрилась на меня, всем своим видом давая понять, что общаться не намерена.
Есть такая волшебная техника: если хочешь расположить человека к себе, мысленно подари ему то, в чем он больше всего нуждается. После смерти Крылова вдове не помешает материальная поддержка, и я мысленно презентовала ей золотые костыли с розовыми бантиками. Представила, как Яна шустро скачет, опираясь на десять килограммов драгоценного металла. А что, очень даже полезная вещь: во-первых, костыли можно продать, во-вторых, ими удобно отбиваться от недостойных поклонников.