– Ну что, Владимир, какие будут соображения?
– На тему? – глотнув кофейку, он уставился на меня с повышенным вниманием.
– А тема у нас, Володя, я тобою одна – твоя мачеха. Для того, чтобы нам получше ее узнать и оценить ситуацию в полном объеме, что надо сделать?
– Что?
– А сам как думаешь?
– Не знаю, а что?
Убила бы…
– Нам нужно познакомиться с твоей мачехой и, если повезет, подружиться, войти, так сказать, в доверие.
На неинтересной с точки зрения мужской привлекательности Володиной физиономии возник живейший интерес.
– Здорово! А как вы это сделаете?
– Вот именно это мы и хотели бы с тобой обсудить. Какие у тебя будут предложения?
– У меня? – удивился Володя, и я услыхала, как за моей спиной тихо скрипнула зубами гражданка Ливанова.
– Да, Володя, у тебя. Как нам подобраться к твоей мачехе, чтобы это выглядело максимально естественно? Чтоб она не заподозрила дурного?
Вова глубоко задумался, затем пожал плечами и сказал:
– Не знаю.
На душе мне сделалось скучно. Что там творилось с Тайкой я не видела, но могла предположить.
– Знаешь что, – я мощно держала себя в крепких жилистых руках, – работа частного детектива, равно как и милиционера, предполагает сотрудничество с клиентом, понимаешь? Клиент должен очень-очень активно, прямо таки изо всех сил сотрудничать, иначе следствие затянется на месяцы, а то и годы. Если клиент (потерпевший, обруганный, униженный, оскорбленный – нужное подчеркнуть) принимает в расследовании деятельное участие, то дела движутся бодро и радостно, если он участия не принимает, дела стоят на месте и у всех плохое настроение. Я доступно объясняю?
– Ну, в общем-то, да, – Вова возвел ресницы к небу и ставился в потолок. – Хотя я всегда думал, что следователи и детективы сами все придумывают, распутывают и выясняют.
– Ты глубоко и широко заблуждался. Посильную помощь следствию оказывать необходимо, иначе это шоу Бенни Хилла получится, а не следствие. Итак, давай начнем сначала. Как нам подобраться к твоей мачехе? Какие у тебя будут предложения?
На лице клиента отразилась напряженная работа мысли. Господи ты, боже мой! Где он говорил, работает? В автосалоне? Интересно, кем? Машины полирует? Фары протирает? Хотя вряд ли, на это тоже интеллект нужен. Таиска закончила сортировать и художественно раскладывать хлам на подоконнике, больше занять себя было нечем, поэтому ей пришлось сделать кофе нам обеим и усесться за стол. Долго наблюдать мыслительные потуги Владимира не улыбалось ни мне, ни Тайке, поэтому пришлось озвучить собственные соображения.
– Как ты, Вова, смотришь на такой вот расклад пасьянса, – я глотнула кофейку и слегка изумилась, какую же несъедобную гадость удалось смастерить Таисии Михайловне. – Ты приведешь нас к себе домой и познакомишь со своим семейством, представишь кого-нибудь из нас своей девушкой, а вторую ее подругой, что очень даже соответствует действительности.
– Своей девушкой? – переспросил потерпевший, так, будто ушам своим оттопыренным не поверил.
– Ну, да, – ласково улыбнулась я, стараясь не выпускать себя и своего терпенья из крепких жилистых рук. – У тебя на самом-то деле девушка есть?
– Мы расстались год назад, – печально вздохнул он, – пока я еще не встретил…
– Считай, что уже встретил! – отверзла ядовитые уста мамзель Ливанова. – Расскажешь своим, будто встречаешься с девушкой три месяца, нравится она тебе сильно и в связи с этим жаждешь представить красавицу родным и близким. Купи вина, торт, начекрыжь салатиков и зазови нас в гости на званый ужин. Ты все понял? Или тебе расписать подробный план действий?
– Понял, понял, – закивал Вовчик. – А кто будет моей девушкой?
– А кто тебе больше нравится? – совсем уж плохо сдерживаясь, поинтересовалась Тая.
– Сена… – ответило это чучело несуразное, и покраснело.
Глава пятнадцатая
Закрыв за Володенькой дверь, Тая тщательно заперла все замки и в глубоком молчании вернулись мы на кухню. Я в задумчивости присела на табурет, а подруга полезла в холодильник, извлекла бутылку шампанского и бесстрашно принялась ее открывать. И я подумала, что это правильный поступок, ибо после общения с Володенькой глоточек шампанского никому не повредит. Хлопнула пробка, взвизгнула Тайка и в стаканы полилась шипучка.
– Интересно, – подруга сосредоточенно следила, как бы пена не хлынула через край, – он на самом деле такой тупой тормоз или притворяется?
– Зачем же ему притворятся? Где смысл?
– Смысл где-то рядом, там же, где и истина, – Тая поставила передо мной стакан, – кажется, так говорили в «Секретных материалах».
Я не знала, что там говорили в «Секретных материалах», я их не смотрела, мне и на работе аномальных явлений хватало по самую макушку. Кстати, скоро там наверняка уже образуется лысина от чрезмерной мозговой деятельности.
– Давай, Сена, выпьем за то, чтобы мы честно и благородно отработали свой гонорар, при этом остались в своем уме, твердой памяти и не прибили при этом своего работодателя Вовочку.
– Да уж, очень актуальный тост, – я глотнула холодного шампанского и поморщилась – это оказался брют. Что ж, да здравствует изжога… – Дело мы раскрутим, оно плевое, по сути, даже и дела-то нет никакого, уверена, Вова напридумывал всякой ерунды или же просто ревнует мачеху к отцу, а вот с самим Вовочкой мы с тобой, Таюнчик, намучаемся. Намаемся, как каторжные, как бурлаки на Волге, как…
– Надо просто относиться к нему с медицинским спокойствием, – мрачно перебила подруга, нервно щелкая зажигалкой, – не обращать на него внимания, рассчитывая исключительно на свои силы и возможности. Тем более, что сил у нас много, возможностей навалом…
– Главное, чтобы Вова все не испортил, – вставила я, – а то засыплемся, как пить дать.
– Думаешь, он может сдать нас своей семье с потрохами? – взгляд Таисии был тяжек и уныл. – Считаешь, он клинический идиот?
– Ну, нет, на клинического он не тянет, просто я на него больше никаких особых надежд не возлагаю. Разумеется, он не станет рассказывать отцу с мачехой о том, что мы якобы детективы, но что-нибудь отчебурашить, что-нибудь ляпнуть не в тему вполне может, и все поймут, что с нами что-то не в порядке и мы не за тех себя выдаем.
Таиска оставила в покое зажигалку и принялась крутить свой стакан по часовой стрелке.
– Тай, давай вернем ему деньги и расстанемся полюбовно, а?
– Ага! Прямо сейчас! Я, если хочешь знать, так просто с деньгами расставаться не привыкла, у меня их не так уж и много, чтобы сорить купюрами направо и налево!
– Тая! Выслушай меня! Только представь, что может получиться, если Вовина семья решит выяснить, кто же мы такие на самом деле! Вова провалит нас с треском, и мы огребем кучу неприятностей, кучу размером с Фудзияму!
Таисия Михайловна призадумалась, продолжая накручивать стакан, каким-то образом умудряясь не проливать ни капли.
– Нет уж, Сена, – наконец приняла решение жадобища, – мы пойдем до конца и всех победим. Если этот свиненыш нас попалит, признаемся отцу, что мы частные детективы, что юный параноик нанял нас прощупать свою мачеху, мол: не виноваты мы, он сам пришел. Захочет батюшка проверить, пускай звонит в «Фараон», попросим Горбачева подтвердить нашу профпригодность. И всех делов, дорогая моя.
– Думаешь, Михал Сергеич станет врать на наш счет? Оно ему нужно?
– Обрисуем ситуацию, попросим посодействовать, чего ему стоит? Мы вон сколько раз под пулями носились, в окопах гнили, дабы ему помочь с расследованиями, неужто он нас с такой мелочью не выручит? Выручит, обязательно выручит! Давай прямо сейчас и позвоним!
– Сейчас праздники, агентство не работает.
– Домой позвоним!
– Мы не знаем его домашнего телефона.
– На мобильный позвоним!
– Тая! Сейчас праздники, празд-ни-ки! Человек отдыхает в кругу семьи от своей нелегкой, но очень полезной работы, и тут мы со своими некрасивыми делишками полезем! Здравствуйте, дорогой наш детектив, позвольте вам отдых испоганить!
– Почему сразу «испоганить»? Что поганого в такой малюсенькой просьбочке?
– Можно подумать, ты не понимаешь!
– Может, хватит орать?! – прикрикнула Тайка. – Это единственный шанс подстраховаться и я намерена этим шансом воспользоваться! Я сама ему позвоню! Уж лучше испортить отдых Горбачеву, чем потом получить Фудзияму неприятностей!
И Ливанова решительно потопала в прихожую за мобильником. М-да, тоска, однако… Зазвонил телефон. Не ожидая ничего хорошего, я взяла трубку и выдохнула:
– Аллё…
– Сенк, привет, – зазвучал бодрый голос Владика. – Как отдыхается?
– Лучше всех, – уныло ответила я, – ты уже вернулся в Москву?
– Да, буквально пару часов назад.
Судя по тому, как жизнерадостно фонтанировал Владик, поездка в пансионат с девицей удалась на славу.
– Сенк, у меня тут на автоответчике сообщение от Конякина, просит срочно перезвонить, ты не знаешь, что стряслось? К чему хоть готовиться?
И Ливанова решительно потопала в прихожую за мобильником. М-да, тоска, однако… Зазвонил телефон. Не ожидая ничего хорошего, я взяла трубку и выдохнула:
– Аллё…
– Сенк, привет, – зазвучал бодрый голос Владика. – Как отдыхается?
– Лучше всех, – уныло ответила я, – ты уже вернулся в Москву?
– Да, буквально пару часов назад.
Судя по тому, как жизнерадостно фонтанировал Владик, поездка в пансионат с девицей удалась на славу.
– Сенк, у меня тут на автоответчике сообщение от Конякина, просит срочно перезвонить, ты не знаешь, что стряслось? К чему хоть готовиться?
В нашей газете всегда стоит готовиться только к худшему.
– С.С. все-таки решил делать звездатое приложение, уже нагрузил меня заданиями на эту тему.
– Да-а-а? – в голосе Владика поубавилось бодрости. – Ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Черт побери, только этой напасти еще не хватало. Как думаешь, он нам зарплату прибавит?
– Держи карман шире.
– Тогда надо что-то предпринять, как-то убедить его отказаться от этой идеи…
– Ха-ха-ха.
– Нет, не напрямую, а как-нибудь хитро, чтобы С.С. подумал, будто сам не хочет этого приложения.
– Я не способна на столь тонкие интеллектуальные комбинации.
– Надо будет с Иловайским поговорить, – задумчиво произнес Влад, не особо меня слушая, – его порой гениальные идеи посещают.
– Ага, особенно после второй бутылки водки.
– Да, ты права, надо купить водки и поехать к Иловайскому домой, уверен, мы что-нибудь придумаем.
– Удачи, держи меня в курсе событий.
Владик распрощался и отключился со связи, а в кухню вплыла важная-важная Таисия Михайловна и сообщила следующее:
– Ну вот, и ничего страшного, и нечего было так истерить. Обрисовала я Горбачеву ситуацию в общих чертах, он поинтересовался, не завалялось ли в этом деле каких-нибудь трупов? Я заверила, что нет и не предвидится, после чего он благословил нас на расследование, сказав, что предупредит остальных сотрудников на всякий случай. Так что, считай, что мы с тобой окопались, обеспечили себе тылы с прикрытиями, можно приступать к расследованию.
– Как громко сказано, – вздохнула я, – что ж тут расследовать-то? Терпеть не могу семейные сплетни, дрязги и прочую ерундистику. Тоска смертная, даже трупов не предвидится.
– Сена, я перестаю тебя понимать! – фыркнула Тайка. – За такие деньги я с удовольствием поковыряю пальцем в любых семейных дрязгах! И разве плохо в кои-то веки обойтись без трупов? Да это просто праздник какой-то, буквально Новый год!
– Ну, да, – занудила я, – тебе хорошо, у тебя, может, и Новый год, а мне его девушку изображать, вот ведь позорище какое...
– Кажется, в ресторане ты с ним танцевала за милую душу, так отплясывала, аж пыль из-под копыт, он тебе ведь даже нравился, а теперь вдруг позорище?
– Тая, мы с тобой столько шампанского тогда выпили, что и Мэрэлин Мэнсон показался бы Марлоном Брандо. Одно дело поплясать разок в ресторане, и совсем другое вести дела, изображать девушку…
– Тебя ж не в постель с ним заставляют ложиться! – рассердилась подруга. – Что ж ты за детектив такой? Сопля, а не детектив! Пей шампанское и обдумывай свой образ, имидж, все тонкости актерской игры!
Я тяжело вздохнула и посмотрела в окно. За стеклом валил нешуточный снегопад, и в голову заползла мыслишка о том, что правильно люди говорят – как Новый год встретишь, так его и проведешь… едрен батон.
* * *Мой суженый-ряженый позвонил на следующий день в семь часов утра. Сквозь негу глубокого сладкого сна, я слушала, как надрывается забытый на кухне телефон, совершенно справедливо полагая, что мне этот противный звук снится. Таисия Михайловна весьма ощутимо врезала мне в бок локтем и недовольно пробухтела:
– Сена, возьми трубку! Оглохла что ли на старости лет?
Я вынырнула из сладкой неги, растопырила глазоньки и распахнула пасть в зевке. Но, как следует назеваться не позволила противная Тайка, она принялась пихать мой бок с удвоенным усердием, побуждая покинуть диван и проследовать к аппарату. Из коридора выплелся сонный Лаврик и недоуменно гавкнул, мол, что за звон-трезвон в нашей богадельне в столь ранний час? Почто людей с собаками изволят беспокоить? Спотыкаясь о собственные ноги, я поплелась на кухню, взяла трубку и зевнула с подвыванием:
– Да-а-а-а?
– Здравствуйте, это Сена?
– Да-а-а-а!
– Ой, Сен, привет, опять не узнал, это Володя.
– Здра-а-а…
– Извиняюсь за ранний звонок, просто убегаю на работу, а потом уже будет неоткуда и некогда позвонить, а мобильник у меня что-то барахлит, не пойму, что с ним такое, надо сдать в ремонт...
Я опустилась на табуретку, прислонилась к холодильнику и закрыла глаза. Минут через пять словесного недержания Вова соизволил перейти к сути дела.
– Сен, я сказал отцу и Вике о своей девушке, то есть, о тебе, они обрадовались и ждут тебя в гости.
– Когда? – я с громадным трудом разлепила веки.
– Сегодня вечером.
– Как сегодня? – я мигом проснулась. – Почему сегодня?
– Сегодня же суббота, Вика дома, отец дома, один я работаю, но я освобождаюсь в районе трех-четырех. Давайте встретимся у метро Марксистская в пять, идет?
– Идет, – машинально ответила я.
– Ну, тогда до встречи.
И в трубке запищали гудки. В смутных чувствах побрела я обратно в спальню.
– Кто звонил? – спросила Тайка, не открывая глаз.
– Володенька, – вздохнула я, забираясь под одеяло.
– Господи, сколько же времени?
– Семь утра.
– Он что, совсем озверел?
– Наверное… – я хотела только одного: срочно, немедленно заснуть.
– А чего он хотел? – не спалось неугомонной Тае.
– Вечером встречаемся с его семьей.
– Сегодня?!
– Да! Отстань, а? Спать хочется ужасно!
Бормоча что-то вроде «вот ведь козел безрогий!», подруга повернулась зубами к стенке и через минуту крепко уснула. В отличии от меня. В голову полезли многочисленные мысли, касательно грядущего визита в Вовину семью, и желание заснуть как-то само собой засохло и отвалилось. Проклиная Вову, его беспардонность и Тайкину жадность, я ворочалась с боку на бок и страдала. Я и так и эдак пыталась представить себя в роли Вовиной девушки: как накраситься, во что одеться… мучалась, как каторжная, но никак не могла разработать толкового имиджа, я просто не могла себе представить, как должен выглядеть предмет Вовиной пылкой страсти! И я так крепко задумалась над этой проблемой, что неожиданно уснула...
…и проснулась только к обеду. Как только раскрыла глазоньки, глянула на часики, так сразу и начала недоумевать: почему, собственно говоря, меня никто не разбудил? Ведь моя несчастная собачка должно быть уже лопнула, так и не дождавшись законной утренней прогулки! Вскочив с дивана, я заметалась по квартире, но быстро выяснила, что ни лопнувшей собачки, ни Тайки в апартаментах не просматривается, значит, Таюнчик в кои-то веки решила сделать жест доброй воли и самостоятельно выгулять Лаврухина. Ой, спасибо, друг, ты самый лучший друг на свете! Расслабившись, я вальяжно проследовала в ванную на предмет неспешного омовения. Все-таки не каждое утро такое счастье выпадает. Самозабвенно и тщательно полировала я резцы, когда вернулись гулены и сразу же оба полезли ко мне в ванную – Лаврик похлебать водички из-под крана, а Тая помыть ручки с мылом и поведать захватывающую историю о том, как она в очередной раз сцепилась с кем-то из собачников. С полным ртом зубной пасты я была бесцеремонно отодвинута в сторону, а Таисия Михайловна заняла мое место у раковины.
– Нет, Сена, ну ты можешь себе представить?! – она принялась возмущенно намыливать руки. – Народ совершенно освинел, дальше свинеть уже некуда! В школу мы не пошли, чего думаю, в такую даль тащиться, стали гулять во дворе. Потом нам стало скучно и мы пошли в соседний двор…
Я прямо таки чувствовала, как паста разъедает мне рот, постепенно подбираясь к головному мозгу…
– …гуляем мы, значит, гуляем, – Тайка повернула кран в ванную, чтобы Лаврик мог всласть напиться, – никого не трогаем, как вдруг к нам подруливает тетка и ни с того ни с сего заявляет, что это у меня не сенбернар, а московская сторожевая, мол, не воображайте тут из себя особо! Ну вот скажи, Сена, разве ж я могла снести такое оскорбление? Я ей и отвечаю: сама ты сторожевая, дура! Разуй гляделки, это чистокровный сенбернар, у него медалей больше, чем твоя зарплата в копейках! В общем, слово за слово, чуть до драки не дошло, представляешь? Нигде не дадут спокойно пописать приличной собаке. Сен, ты чего молчишь, будто воды в рот набрала?
Я попыталась ей ответить, но вместо этого возник большой белый пузырь и тихонько лопнул.
– Господи, Сена, – скривилась Тайка, – у тебя полная пасть какой-то дряни, ты в курсе?
Пришлось насильно отодвинуть в сторону подругу дней моих суровых, прервать Лаврушин водопой и наконец-то завладеть краном. Никто меня не любит в этом доме, ни люди, ни собаки, всем и каждому глубоко наплевать на мои чувства, желания и стремления. Однозначно.