Это более чем очевидно.
Лакки склоняют пойти на бесчестье и предательство, жизнь Бигмена была приманкой.
Лакки ни в коем случае не должен соглашаться на это. Ему не следует спасать жизнь Бигмена ценой предательства. Не должен он также спасать свою честь, пожертвовав Бигменом, и потом испытывать вину за это до конца своих дней. Есть единственная возможность избежать и того и другого. Бигмен пришел к этому решению хладнокровно. Если он изберет такой способ смерти, против которого Лакки ничего не сможет предпринять, то большого землянина не смогут ни в чем обвинить, да и сам себя он не сможет ни в чем обвинить. И Бигмен не был бы больше предметом сделки.
Бигмена втиснули в маленький диагравитационный экипаж и одну-две минуты куда-то везли.
Но этих двух минут хватило, чтобы у него в голове четко сложился план. Его годы, проведенные с Лакки, были годами счастья. Он прожил полнокровную жизнь и не испытывал страха перед смертью. Теперь он мог спокойно умереть. Но прежде он должен еще этим вечером использовать малейшую возможность расквитаться с Девуром. В его жизни не было случая, чтобы человек, оскорбивший его, ушел от возмездия. Он не мог умереть, не сравняв счет. Мысль о высокомерном сирианце наполняла Бигмена таким гневом, что временами он не мог сам себе сказать, что им движет – дружба к Лакки или ненависть к Девуру.
Роботы вытащили его из диагравитационного экипажа, и один ощупал бока марсианина своими крючковатыми металлическими лапами нежно и опытно снизу вверх, как обычно ищут оружие.
Бигмен на мгновение запаниковал, безуспешно стараясь оттолкнуть руку робота.
– Меня обыскали на корабле, прежде чем разрешили покинуть его, – закричал он, но робот продолжил обыск, не обращая на него никакого внимания.
Второй снова схватил его, собираясь поместить в камеру. Итак, наступило время. Однажды он уже был в настоящей камере – в помещении с мощными стенами его задача станет намного тяжелее.
Бигмен отчаянно взбрыкнул ногами и перекувыркнулся между роботами. Но роботы крепко держали его руки.
Один из них произнес:
– Мне неприятно, господин, что вы поставили себя в такое положение, которое причиняет вам боль. Если вы будете вести себя спокойно и не сопротивляться выполнению поставленного перед нами задания, то мы будем сжимать вас как можно легче.
Но Бигмен вновь брыкнулся и затем пронзительно закричал:
– Моя рука!
Роботы разом стали на колени и мягко положили Бигмена на спину.
– Вам больно, господин?
– Вы, глупые болваны, сломали мне руку. Не касайтесь ее! Привезите какого-либо человека, который знает, как позаботиться о сломанной руке, или робота, который это умеет, – закончил он со стоном, и его лицо скривилось от боли.
Роботы медленно, глядя на него, отступили. Они не испытывали никаких чувств, да и не могли их иметь. Но внутри их находились извилины позитронного мозга, ориентация которых контролировалась потенциалами и контр-потенциалами, основанными на Трех Законах робототехники. Выполняя установку одного из Законов, Второго – обязательность повиновения приказу, они в данном случае причинили человеческому существу боль и тем самым нарушили высший Закон, Первый, гласящий, что они никогда не могут причинить вред человеческому существу. В результате этого в их позитронном мозгу должен был возникнуть хаос.
Бигмен выкрикнул резко и повелительно:
– Помогите… проклятье… помогите!..
Это был приказ, основанный на власти Первого Закона. Человеческому существу был причинен вред. Роботы повернулись, стали удаляться, а правая рука Бигмена потянулась к голенищу его сапога и проникла внутрь. Он быстро поднялся с игольчатым пистолетом, согретым теплом его руки.
Услышав шум, один из роботов возвратился, его голос звучал неясно и хрипло, как признак ослабленного действия сбитого с толку позитронного мозга.
– Как, разве господин не пострадал? – Второй робот тоже вернулся.
– Отведите меня к вашим сирианским наставникам, – строго бросил Бигмен.
Это был другой приказ, но он больше не подкреплялся Первым Законом. Человеческому существу, в конце концов, не был причинен вред. Это открытие не вызвало ни потрясения, ни удивления. Стоящий ближе робот просто произнес чуть более ясным голосом:
– Поскольку ваша рука в действительности не пострадала, это обязывает нас выполнить наш первый приказ. Просим пройти с нами.
Бигмен не терял времени. Его игольчатый пистолет беззвучно сверкнул – и голова робота превратилась в брызги плавящегося металла. Это его доконало.
– Это не сможет разрушить наше функционирование, – сказал второй робот и двинулся к нему.
Самозащита была для робота лишь Третьим Законом. Робот не мог отказаться от выполнения приказа (Второй Закон), опираясь лишь на Третий Закон. Поэтому он был готов двинуться на нацеленный на него игольчатый пистолет. Со всех сторон приближались уже другие роботы, без сомнения, вызванные по радио в тот момент, когда Бигмен притворился, что у него сломана рука.
Все они двигались навстречу игольчатому пистолету, но их было довольно много, и какие-то вполне могли ускользнуть от его выстрелов. Те, которым удастся спастись, затем схватят его и отправят в тюрьму. Он терял надежду на столь необходимую ему быструю смерть, и перед Лакки снова вставала невыносимая альтернатива.
Оставался единственный выход. Бигмен приставил игольчатый пистолет к своему виску.
11. Бигмен против всех
Бигмен пронзительно выкрикнул:
– Ни шагу вперед! Чуть кто двинется, я стреляю в себя. Значит, вы меня убьете.
Он сам нервничал из-за возможного выстрела. Если ничего не получится, то придется выстрелить.
Но роботы остановились. Не двигался ни один. Глаза Бигмена медленно перебегали справа налево. Один робот лежал на земле, обезглавленный, бесполезная груда металла. Один стоял, чуть вытянув руки по направлению к нему. Еще один застыл с приподнятой в шаге ногой на расстоянии ста футов от него.
Бигмен медленно повернулся, из здания вышел робот. Он остановился на пороге. Еще несколько роботов находились поодаль. Будто леденящий ветер коснулся их всех, мгновенно парализовав.
Вступил в силу Первый Закон. Все остальное: приказы, их собственное существование – все отошло на второй план. Они не могли двигаться, если движение наносило вред человеческому существу.
И тогда, передохнув, Бигмен начал отдавать приказы:
– Все роботы, кроме одного, – он указал на того, что стоял около него, ближайшего, который был компаньоном разрушенного, – уходите. Немедленно приступайте к выполнению вашего первоначального задания и забудьте обо мне и о том, что здесь сейчас произошло. Отказ повиноваться будет означать мою немедленную смерть.
Итак, все, кроме одного робота, должны оставить его.
Он обошелся с ними грубо и теперь с напряженным лицом ожидал, не пойдет ли позитронный процесс столь интенсивно, что сможет причинить вред иридиевой трубке, образующей тончайшую мозговую структуру робота.
У него, как и у землянина, существовало недоверие к роботам, и все же он в какой-то мере надеялся, что все будет как нужно.
Все роботы, кроме одного, теперь ушли. Дуло игольчатого пистолета все еще было приставлено к виску Бигмена.
– Отведи меня назад к твоему наставнику, – велел он роботу и с трудом сдержался, чтобы не выругаться, да вряд ли этот робот понял бы оскорбительный намек. – Сейчас же, – приказал он, – и быстро. Нельзя допустить, чтобы какой-либо наставник или робот стали помехой на нашем пути… У меня игольчатый пистолет, и я выстрелю в любого приблизившегося к нам наставника или убью самого себя.
Робот хрипло проговорил (первый признак плохого функционирования позитронов, как однажды Лакки объяснил Бигмену, – изменение в тембре голоса):
– Я выполняю приказ. Господин может быть уверен, что я ничего не сделаю, что может повредить ему или другому господину.
Он повернулся и направился к диагравитационному экипажу. Бигмен шел за ним. Он был готов к возможному обману с его стороны, но ничего не произошло. Робот был машиной, следовавшей нерушимым правилам действия. Он должен был это помнить. Только человеческие существа могут лгать и жульничать.
Когда они остановились у офиса Девура, Бигмен твердо сказал:
– Я подожду в машине. Я не хочу из нее выходить. Войди и скажи наставнику Девуру, что господин Бигмен на свободе ожидает его.
Бигмен пытался снова преодолеть искушение выругаться, но на этот раз не выдержал – уж слишком близко был Девур.
– Скажи ему, что он может захватить меня с помощью игольчатого пистолета или кулаков, мне безразлично. Скажи, что если он слишком гнушается сделать либо то, либо другое, то я приду и заберу его отсюда на Марс.
– Скажи ему, что он может захватить меня с помощью игольчатого пистолета или кулаков, мне безразлично. Скажи, что если он слишком гнушается сделать либо то, либо другое, то я приду и заберу его отсюда на Марс.
Стен Девур смотрел недоверчиво на робота, его темное лицо приняло угрожающий вид, а злые глаза сверкали из-под нависших бровей.
– Ты говоришь: он на свободе? И вооружен?
Девур посмотрел на двух наставников, которые, в свою очередь, с неописуемым изумлением глядели на него. (Лакки в ужасе прошептал: «Неукротимый Бигмен разрушит все, а также распрощается со своей собственной жизнью».)
Наставник Зейон тяжело поднялся.
– Ну, Девур, вы не исключаете, что робот лжет, а? – Он подошел к телефону на стене и набрал аварийную комбинацию цифр. – Если у нас на базе находится землянин, вооруженный и решительный, то нам лучше начать действовать.
– Но как получилось, что он вооружен? – Девур все еще не преодолел замешательства, но теперь он двинулся к двери.
Лакки последовал за ним, и сирианец сразу же пришел в себя:
– Старр, вернись.
Он повернулся к роботу:
– Оставайся с этим землянином. Он не должен покидать это здание ни при каких обстоятельствах.
Теперь, по-видимому, он принял решение. Он выбежал из комнаты и, как обычно, захватил тяжелый бластер. Зейон и Йонг колебались, быстро взглянули на Лакки, затем на робота и, приняв решение, также последовали за Девуром.
Обширное пространство перед офисом Девура утопало в искусственном свете, напоминавшем слабую голубоватую окраску атмосферы Сириуса. Бигмен стоял один в центре, а на расстоянии ста ярдов от него находились пять роботов. С другой стороны приближались еще роботы.
– Подойдите и возьмите его, – прорычал Девур, указывая ближайшим роботам на Бигмена.
– Они не подойдут ближе, – прокричал в ответ Бигмен. – Если они сделают хотя бы шаг в мою сторону, я зажгу твое сердце в груди, и они знают, что я это сделаю. По крайней мере, они не станут рисковать. – Он стоял спокойно и усмехался.
Девур вспыхнул и поднял свой бластер.
– Смотри, не причини сам себе вреда этим бластером. Ты держишь его слишком близко к телу, – продолжал дерзить Бигмен.
Его правый локоть был опущен на ладонь левой руки. Его правый кулак мягко сжимался, пока он говорил, и из дула игольчатого пистолета, торчащего между вторым и третьим пальцами, вырвалась струя дейтерия, управляемая мгновенно установленным магнитным полем. Требовалось мастерство высшего порядка, чтобы точно регулировать сжатие и позицию большого пальца, но Бигмен всем этим владел. Ни один человек в Солнечной системе не обладал большим искусством. На кончике дула бластера Девура появилась крошечная белая искорка, и Девур завопил от удивления и опустил его.
– Я не знаю, кто эти двое, но если кто-либо из мс сделает движение, чтобы достать бластер, то вам уж не удастся закончить это движение, – предупредил Бигмен.
Все замерли. Йонг наконец опомнился и спросил:
– Как тебе удалось вооружиться?
– Робот, – усмехнулся Бигмен, – оказался таким же несообразительным, как и парень, который управляет им. Роботы, обыскивавшие меня на корабле и потом здесь, были проинструктированы кем-то, кто не знал, что марсианин использует свои сапоги не только для того, чтобы надевать их на ноги.
– И как тебе удалось избавиться от роботов?
– Я вынужден был разрушить одного из них, холодно ответил Бигмен.
– Ты разрушил робота? – Нечто вроде электрошока охватило трех сирианцев.
Бигмен почувствовал нарастание напряженности. Его не беспокоили роботы, стоящие вокруг, но в любой момент мог появиться еще один сирианец и выстрелить ему в спину с безопасной дистанции.
Место между лопатками заныло в ожидании выстрела. Конечно, была бы вспышка. Он ее совсем бы не почувствовал. И после этого они потеряли бы возможность оказывать давление на Лакки и, мертвый или нет, Бигмен вышел бы победителем.
Разумеется, он хотел сначала решить судьбу Девура, этого изнеженного сирианского ублюдка, который сидел напротив него за столом и говорил вещи, которые ни один человек во Вселенной не мог сказать ему, Бигмену, и остаться в живых.
– Я мог расстрелять вас всех. Приступим ли мы к переговорам? – хладнокровно произнес маленький марсианин.
– Ты не можешь нас расстрелять, – спокойно возразил наставник Йонг. – Расстрел означал бы, что землянин начал военные действия на планете сирианцев. Это может означать войну.
– Кроме того, – прорычал Девур, – если ты атакуешь, это освободит роботов. Они станут скорее защищать трех человек, чем одного. Брось на землю свой игольчатый пистолет и вернись под их стражу.
– Хорошо, отошлите роботов, и я капитулирую.
– Роботы вновь тебя захватят, – сказал Девур и, повернувшись к другим сирианцам, добавил: – У меня по коже мурашки бегут, когда я вынужден разговаривать с этим бесформенным гуманоидом.
Пистолет Бигмена сразу же вспыхнул, маленький огненный шарик взорвался в фуге от глаз Девура.
– Скажи снова что-нибудь подобное – и я навсегда ослеплю тебя. Если роботы сделают движение, все вы трое получите то же, прежде чем они подойдут к нам. Это может означать войну, но вы трое не увидите этого, если это случится. Прикажите роботам уйти, и я сдамся Девуру, если он сам сможет взять меня. Я брошу свой игольчатый пистолет одному из вас двоих и сдамся.
Зейон сказал жестко:
– Это звучит разумно, Девур.
Девур все еще потирал свои глаза.
– Возьмите тогда его пистолет. Подойдите и схватите его.
– Подожди, – сказал Бигмен, – пока не двигайся. Я хочу получить от вас слово чести, что меня не расстреляют или не отдадут роботам. Девур сам должен взять меня.
– Мое слово чести тебе? – взорвался Девур.
– Мне. Но не твое. Слово чести одного из тех двух. Они облачены в форму Космической Службы, и я поверю их слову. Если я отдам им игольчатый пистолет, будут ли они стоять безучастно и позволят ли тебе, Девур, подойти и взять меня голыми руками?
– Я даю тебе слово чести, – твердо сказал Зейон.
– И я тоже, – добавил Йонг.
– Что это такое? У меня нет никакого желания прикасаться даже к этому созданию, – заявил Девур.
– Боишься? – мягко спросил Бигмен. – Я слишком велик для тебя, Девур? Ты всячески обзывал меня. Так не хочешь ли ты использовать свои мускулы вместо своего трусливого рта? Вот игольчатый пистолет, наставники, – и он швырнул пистолет Зейону, тот протянул руку и ловко поймал его.
Бигмен ждал. Теперь смерть?
Но Зейон положил игольчатый пистолет в карман.
Девур закричал:
– Роботы!
И Зейон закричал с той же силой:
– Роботы! Оставьте нас!
– Мы дали ему слово, – обратился Зейон к Девуру. – Ты должен будешь сам взять его под стражу.
– Или мне подойти к тебе? – выкрикнул Бигмен с вызывающей насмешкой.
Девур прорычал что-то неразборчивое и быстро двинулся к Бигмену. Маленький марсианин ждал, слегка пригнувшись, затем сделал небольшой шаг в сторону, чтобы уклониться от руки, протянутой к нему, и быстро распрямился, подобно плотно сжатой пружине.
Его кулак нанес по лицу наставника тупой удар, подобно молоту, ударившему по качану капусты, и Девур отступил назад, пошатнулся и сел на землю. Оглушенный, он с изумлением смотрел на Бигмена.
Его правая щека стала красной, струйка крови медленно текла из уголка рта. Он прикоснулся к ней пальцем, отвел руку и удивленно уставился на кровь.
– Землянин на самом деле выше, чем кажется, – заметил Йонг.
– Я не землянин, я марсианин… – поправил Бигмен. – Вставай, Девур. Или ты слишком слаб? Ты ничего не можешь сделать без помощи роботов? Они вытирают тебе рот, когда ты ешь?
Девур хрипло завопил и вскочил на ноги, но не бросился на Бигмена, а закружил вокруг него, тяжело дыша.
Бигмен тоже кружился, внимательно наблюдая за тяжело дышащим человеком, изнеженным хорошей жизнью и заботой роботов, он видел его нетренированные руки и неуклюжие ноги. Сирианец, в этом Бигмен был уверен, никогда прежде не дрался на кулаках.
Бигмен снова шагнул, внезапно схватил сирианца уверенным движением за руку и заломил ее. Девур издал дикий вопль, рванулся и упал ничком.
– В чем дело? Я – не человек, я всего лишь вещь. Что тебя беспокоит? – отступил Бигмен.
Девур смотрел со смертельной тоской в глазах на двух наставников. Он поднялся на колени и застонал, коснувшись рукой той стороны тела, на которую упал.
Двое сирианцев не сделали ни одного движения, чтобы помочь ему. Они флегматично наблюдали за тем, как Бигмен снова и снова швырял Девура на землю.
Наконец Зейон шагнул вперед:
– Марсианин, ты здорово изувечишь его, если будешь продолжать в том же духе. Наше согласие тебе было дано на то, чтобы позволить Девуру взять тебя голыми руками. И фактически, по-моему, ты получил то, чего хотел, когда давал свое согласие. Вот и все. Сдайся теперь спокойно мне, или я воспользуюсь игольчатым пистолетом.