– Долго же мы тебя ждали, даже замерзнуть успели, – продолжил один из незнакомых мне мальчишек.
Костя умоляюще посмотрел на остальных и сказал мне:
– Денис, пожалуйста, отдай эту штуку, и тебя не тронут. Ты не знаешь, насколько это все опасно.
– Знаю, – отрезал я. – А вы все вообще чокнутые, ведете себя, как лакеи на побегушках, как зомби какие-то!
– Ты, полегче на поворотах! – угрожающе начал Алехин.
– Тебя забыл спросить! – меня охватила злость. Я вытащил из кармана коробочку, отступил к крутому склону и поднял ее в вытянутой руке. – Вот сейчас брошу ее с высоты, и не будет никаких проблем.
– Бросишь – сам следом полетишь, – серьезно пообещал Терентьев.
– Да отдай ты, – просящим тоном заговорил Костя. – Ну зачем она тебе нужна? Что ты с ней делать будешь?
– А ты что? – парировал я.
– Она нужна Маше, это ее вещь, – Костя чуть ли не поклонился в сторону Караваевой. Она стояла, глядя мимо меня своими карими глазами, и в ней не было ничего ведьминского – Машка как Машка. Внезапно все происходящее показалось мне абсурдом, врожденный реализм взбунтовался: почему я должен бояться какой-то Караваевой? Где на ней написано, что она ведьма?
Разозлившись окончательно, я нарочито небрежно отодвинул стоявшего на пути Квашина и в упор подошел к Машке.
– Слушай, Караваева, мне твои фокусы уже надоели. Прикалывайся над кем-то другим, а если крыша поехала, сходи к доктору. Пусть дураки верят в твои сказки, если им делать нечего, а меня ты больше не обманешь.
С этими словами я развернулся с намерением уйти оттуда.
– Стой!
Я поневоле обернулся: этот низкий, властный голос никак не мог принадлежать Караваевой. Как и ледяной, жестокий взгляд бледно-голубых глаз, не суливший ничего хорошего. Мальчишки попятились, втянули головы в плечи, страшась гнева своей повелительницы. Мне тоже стало страшно, но я уже не мог сдерживаться:
– Что, Караваева, линзы вставила? На какой помойке нашла такие уродские? А эта штука, насколько я знаю, когда-то принадлежала одной старой кикиморе с идиотскими букляшками, но никак не тебе, Караваева. Так что, уж прости за каламбур, на чужой каравай бункер свой не разевай.
Изменившись в лице, Машка-Амалия сделала шаг ко мне и попыталась властным жестом отобрать коробочку. Небрежным движением левой руки я оттолкнул ее, несильно, но она споткнулась, не удержалась на ногах и упала, ударившись головой о каменный бок Дракончика…
И тут случилось невероятное. Из Машки словно воздух выпустили, она медленно села в снегу, маленькая, жалкая, обхватив голову руками. А рядом с ней… Хотя я за эти дни насмотрелся всякого, но все равно похолодел от ужаса, видя, как в паре метров от Машки из пустоты, из воздуха в чуть заметном синеватом сиянии возникает женская фигура. Сначала прозрачная и колышущаяся, она с каждой секундой приобретала реальный облик, становилась живым человеком из плоти и крови. Я услышал, как скрипнул снег под ее ногами, как хрустнула какая-то сухая ветка… Мальчишки рядом со мной тоже стояли ошалевшие, не в силах двинуться с места, и с ужасом смотрели на Амалию. Ее настоящий облик они видели впервые. Она была высокой, на голову выше любого из нас, в своем безупречном бордовом костюме и с неизменными белокурыми локонами.
– Ну, что стоите? Отберите у него ключ! – приказал низкий, хриплый голос. – Да аккуратно, не разбейте! А потом сбросьте этого героя со склона.
И ребята, сначала медленно и нехотя, стали приближаться ко мне. В глазах некоторых читались мольба и недоумение, но никто не рискнул ослушаться своей хозяйки. Я размахнулся, собираясь бросить коробочку вниз, но двое из них, предугадав мое намерение, стали между мной и краем плато. Я попятился, мальчишки, теперь уже резво, взяли меня в кольцо, а Амалия сделала пару шагов назад и картинно облокотилась о бок Дракончика, оказавшись прямо под каменным выступом.
Я оглянулся в отчаянной надежде найти путь к отступлению. Его не было. Ребята надвигались так, что прошмыгнуть было никак невозможно. Они бы, наверно, давно уже сбили меня с ног и выполнили приказ ведьмы, если бы не необходимость бережного обращения с коробочкой. Может быть, мне стоило кричать, звать на помощь, но один взгляд вниз убедил – вокруг ни единой души, меня просто никто не услышит. Мелькнула мысль шмякнуть коробочкой об землю, но я понимал – как только я ее выпущу из рук, меня сбросят со склона…
Глава ХI Дракончик
Шансов не было никаких.
– Ну что вы копаетесь?! – процедила Амалия.
Трое или четверо сразу бросились ко мне, кто-то из них успел схватиться за коробочку, но в этот момент страшный звук заставил нас забыть обо всем. Это был невероятной громкости треск, а за ним последовал тяжелый, гулкий удар о землю, такой мощный, что террикон под нашими ногами содрогнулся. От этого толчка нападавшие на меня мальчишки попадали наземь, а я, не удержавшись, рухнул на них.
– Смотрите! – тоненько пискнул кто-то.
Оглянувшись, я увидел.
Там, где пару секунд назад стояла Амалия, теперь в клубах пыли и крошеве отколовшихся камней лежала огромная глыба сплавившейся породы, бывшая до сих пор каменным выступом, поднятой «лапой» Дракончика.
А Дракончик-то… что это с ним?! Он… шевелился! Огромная каменная голова медленно поворачивалась в сторону, осыпая окрестности камешками, опадающими с гладкой, чешуйчатой кожи.
Террикон снова содрогнулся.
– А-а-а!!! – не выдержал кто-то.
– Что это?!
– Бежим! Спасайся!
– Машку не забудьте! – заорал я, пихая злополучную коробочку в карман. – Поклонники, называется…
Надо отдать им должное, Квашин и Алехин подхватили под руки мало что соображавшую Машку, и мы, насколько могли быстро, бросились вниз по тропе. Правда, то и дело нам приходилось останавливаться, чтобы переждать очередную встряску. Я каждый раз оглядывался назад. Огромное существо вытаскивало свое длинное тело из недр террикона, отряхивалось от камней, до недавних пор покрывавших его со всех сторон, так что некоторые камешки порой долетали до нас. Но, как ни удивительно, лично я совершенно не боялся этого загадочного существа. Напротив, я был счастлив таким исходом событий: Амалия погибла, и ребята – в этом сомнений не было – снова стали такими же, как были прежде, избавившись от дурного влияния.
– Как красиво… – услышал я тихий голос Машки, едва мы сошли на землю.
Все оглянулись. Блестя в свете луны такой гибкой и мягкой на вид черной чешуей, покачивая пышным гребнем на спине и шее, по вершине террикона, легко и по-кошачьи грациозно ступая, шагал самый настоящий дракон – в этом сомнений не было.
– Это что… галлюцинация? – пробормотал Терентьев.
– Сам ты галлюцинация – это скоро год Дракона наступит! – пояснила Машка, не в силах оторвать восторженного взгляда от удивительного существа.
– Ура, к нам Караваева вернулась, и уже в своем репертуаре! – хмыкнул я.
А дракон дошел до края плато, поднял лапу над пустотой и… начал медленно таять в воздухе. Сначала его тело стало светлее, потом сквозь него проглянули звезды, а затем дракон стал невесомо-прозрачным, словно сотканным из тумана, оторвался от поверхности и медленно уплыл куда-то вдаль, растаяв в темноте.
– Вот это да!
– Нам не приснилось?!
– Разве такое бывает? – послышались изумленные возгласы.
Я снова оглянулся на террикон. Он был таким, как всегда, вот только среди «скульптур» одной недоставало, и это бросалось в глаза.
Зато тоненькая девичья фигурка у его подножия в глаза совсем не бросалась, была почти незаметной среди камней. Наверняка кроме меня ее никто и не увидел…
Я остановился, пропуская остальных вперед.
– Денис, что ты стал, пошли! – позвал Боря.
– Идите сами. У меня здесь еще одно дело осталось.
– Какое? – спросил Костя.
– Никого не касается! – отрезал я. – Вы тут наворотили дел и так.
Они потупились, им стало стыдно. Что ж, хороший знак.
Я оставался на месте, провожая ребят глазами, пока они не скрылись за каменным забором. После чего медленно побрел по нетронутому снегу к подножию террикона, туда, где только что видел загадочную фигурку.
Она была там – сероглазая девчонка в синем платье и с длинными светло-русыми волосами. И если не считать ее наряда, не соответствующего ни моде, ни погоде, она казалась самым обычным человеком. Множество вопросов теснилось у меня в голове, но я лишь молча вынул из кармана коробочку и протянул ей.
– Возьми, это твое.
– Спасибо, – она улыбнулась одними уголками губ и легко отвинтила крышку, как будто там не было никакой ржавчины. Внутри обнаружился слой ваты, из которой она извлекла какой-то маленький предмет, который подняла перед собой.
Это была веточка, тоненькая стеклянная веточка с тремя отростками и несколькими совсем уж тончайшими листочками. Она засверкала в свете луны, стала переливаться радужным светом. Девчонка выпустила ее из руки, но веточка не упала, а повисла в воздухе. И воздух вокруг нее внезапно заискрился, завибрировал, вокруг возникло голубоватое сияние, похожее на льющуюся воду, а на веточке затрепетали листочки, и я увидел, что она не просто висит в воздухе, а является частью странного и удивительно красивого дерева, такого же прозрачного и искрящегося.
Девчонка подала мне руку:
– Пройдемся? У нас есть немного времени.
С трудом оторвав взгляд от необыкновенного дерева, я оглянулся. Ничего себе! Вместо заснеженного шахтного двора вокруг, куда ни глянь, простиралось поле, высокие травы, достававшие до пояса, колыхались без ветра. Все было точь-в-точь как в моем недавнем сне…
– Я что, сплю? – ущипнул я себя.
– Ты в Долине Снов, – ответила девчонка. – Раньше ты приходил сюда во сне, а теперь тебе выпала возможность заглянуть наяву. Правда, ненадолго.
Я неожиданно увидел у себя в руке букетик из нескольких синих цветов.
– Откуда это? Я их не рвал!
– Ты сорвал их в первое свое посещение, и до сих пор они были с тобой, – ответила моя спутница. – Да, ты правильно догадывался, именно этот подарок Долины помог тебе не поддаться колдовству Амалии. Она не смогла ни подчинить тебя, ни прочесть твои мысли…
– Да я сам мог читать мысли, и вот, оказывается, в чем причина! – понял я. – Но как так получилось, что я запросто заходил сюда во сне – без каких-либо ритуалов?..
– Ну, во сне это очень даже возможно. Во сне сюда открыт путь каждому, во сне и в мечтах, – улыбнулась она. – Правда, в твоем случае мне пришлось немного посодействовать. Жаль только, что некоторые так и жаждут грубо вторгнуться сюда наяву…
– Как тебя хоть зовут? – спросил я. – И кто ты?
– Уля, – ответила она.
– Как-как, Оля?
– Уля. Ульяна. Я когда-то приходила сюда… с Амалией. С моей помощью она сумела добыть эту веточку, и это могло стать фатальным для… скажем так, для многих. Не хочу сейчас говорить о том, какой угрозы мы смогли избежать и что было бы, если бы те недобрые люди, с которыми связалась Амалия, получили сюда доступ. Так вот, когда ведьма обрела ключ, она вышла в моем теле, а я осталась здесь, причем в качестве хранительницы. Мне просто повезло встретить… Но это тебе знать не нужно, у Долины свои тайны. Один раз мне удалось вернуться в тело, чтобы спрятать ключ, и вновь покинуть его…
Она рассказывала, пока мы медленно шли между травами, потом предложила мне присесть, и мы опустились на знакомую мне каменную плиту. Травы здесь было мало, но кое-где из-под плиты выглядывали маленькие синие цветочки, такие, как в моей руке.
– Так я здесь и осталась, охранять это место от недобрых людей. А тебя я часто видела. Как вы играли в этом дворе с друзьями, как ходили на террикон, как проходили по нашей могиле…
– По какой еще могиле?!
– Уходя, немцы по требованию Амалии истребили всех, кто принимал участие в опытах, не пощадив ни подопытных, ни ученых. Наши тела до сих пор лежат между забором и углом здания, в яме под каменной плитой, которую так никто и не догадался поднять, а просто заасфальтировали сверху. Некоторые из них ушли, другие – не знают покоя, и это грустно. Ты их видел в здании, когда нашел тайник. Для них опыты все никак не закончатся…
Память послушно подсказывала мне, как прошлым летом мы играли здесь в прятки, и я заметил как раз возле угла здания под толстым слоем разбитого асфальта что-то похожее на каменную плиту. Правда, тогда меня это не интересовало…
– Вот гадина! – вырвалось у меня. – Но скажи, теперь-то она в самом деле мертва?
– Да! – ответила Уля. – Это чудо, но оно произошло. Амалия всю свою долгую жизнь боялась и не любила этого места, словно знала, что здесь ее ждет гибель. Она даже приехать сюда до последнего момента не решалась, прислала однажды какого-то человека, чтобы он нашел ключ, спрятанный в здании. И он его почти нашел, но…
– Но, наверное, увидел там то же, что и я, и сбежал?
– В окно выпрыгнул! – прыснула Уля.
– Одного не пойму – неужели такой многоопытной ведьме было сложно найти банальную коробочку в стене?
– О, она умела искать. Но я, со своей стороны, умею прятать. Да так, что – не сочти хвастовством – ни одна ведьма не учует. Я тоже способна на небольшое чудо.
– Кстати, насчет чуда – я так и не понял, откуда там мог взяться дракон! Ведь это была сплавившаяся порода, такого просто не бывает!
Она посмотрела на меня хитровато:
– Такого действительно не бывает, но чудеса иногда случаются. Все мы можем больше, чем сами о себе знаем. Если человек, способный по-настоящему сильно мечтать и фантазировать, озвучит свою мечту или фантазию вблизи открытого входа в Долину Грез…
– Илона! – воскликнул я. – Ведь она рассказывала…
– Знаю. А она – личность творческая, мечтательная, так что ничего удивительного. Когда вы рассказывали свои истории, я, стараясь быть незаметной, стояла за стенкой и слушала. И поняла, что к одному из вас можно обратиться за помощью перед лицом предстоящей опасности.
– Так это ты ко мне обратилась таким способом – с помощью освещенного окна?! И почему именно ко мне?
Показалось мне или она и правда покраснела?
– Ты… добрее других. У тебя даже имя такое мягкое, хорошее – Денис. А я люблю, когда человек добрый.
Я не нашелся, что на это ответить, и какое-то время мы сидели молча, пока я не заметил, что полумрак окружавшей нас долины начинает светлеть.
– Ой! – подскочила Уля. – Нам пора прощаться. Думаю, мы уже не увидимся. Можешь нарвать еще цветов, это даст тебе кое-какие способности…
– Да знаю, какие – мысли читать, – ответил я. – Нет уж, спасибо, не нужно. Это неприлично, в конце концов, мало ли о чем человек думает! Это правильно, что читать мысли других никто не может. Должна же быть какая-то личная территория… И эти тоже забери.
– Да, пожалуй, ты прав, – задумчиво ответила Уля. – Но эти оставь, их немного. С ними ты сможешь прочесть лишь мысли тех, кто задумает против тебя недоброе. В конце концов, это же мой подарок!
Она потупилась и снова покраснела.
– Ну, хорошо. Твой подарок я обязательно сберегу, – улыбнулся я.
– Прощай, Денис! – в ее глазах блеснули слезы.
– Пока…
Я обнаружил, что стою один. Не было больше ни трав вокруг, ни цветов в моих руках – повсюду лежал снег. Небо на востоке заметно светлело, красноречиво говоря о том, что близится рассвет. А через шахтный двор спешила моя тетя, направляясь, видимо, к террикону. И не требовалось телепатии, чтобы понять, какая мне сейчас предстоит головомойка…
Глава XII Предновогодняя
Последняя неделя перед Новым годом прошла быстро, и все вернулось в прежнее русло. Мои друзья снова были моими друзьями, и я, понимая все обстоятельства, не мог пенять им за прошлое. Надо сказать, они быстро пришли в себя, произошедшее казалось им не то сном, не то выдумкой, хоть они и осознавали его реальность, а от былого обожания по отношению к Машке ни у кого не осталось и следа. Костя быстро помирился с Илоной, Терентьев долго ходил за Алиной с покаянным видом, и в конце концов она тоже его простила. А вот Машке пришлось тяжело. Осознание того, что ее долгожданная ведунья оказалась очередной шарлатанкой, порядком выбило ее из колеи. К счастью, ненадолго – врожденный оптимизм взял свое, и уже через три дня она снова могла улыбаться как ни в чем не бывало. Надо сказать, когда я увидел Караваеву в прежних узких джинсах, снова превративших ее из элегантной барышни в неуклюжую толстушку, то едва не зааплодировал. Боюсь, теперь у меня к элегантным девушкам будет, хм, какое-то неправильное отношение.
Разумеется, у ребят нашлись ко мне вопросы, так как они хоть и смутно, но помнили происшествие на терриконе. И я спустя пару дней после этого происшествия позвал их к себе – Костю, Борю, Машку, Илону, Терентьев тоже притопал – и рассказал в общих чертах всю эту историю, оставив в стороне лишь мой последний разговор с Улей – это никого не касалось. Да и тот факт, что они намеревались сбросить меня с террикона, я не стал упоминать, постаравшись сконцентрировать внимание на гибели ведьмы и появлении дракона – уж его-то они хорошо помнили! Ребята слушали, удивлялись, комментировали и, похоже, верили. Вот теперь Костя с Борей открыто пожалели, что не пошли тогда со мной в заброшенную контору. И лишь Машка молчала – она еще не оправилась от шока. Подозреваю, что она запомнила больше остальных, а возможно, знала и кое-что еще, неведомое мне. Но молчала.
Больше всех поразилась Илона:
– Но ведь… я выдумала эту легенду, на самом деле ничего такого я не слышала!
– А вот видишь, сбылось по-твоему, – ответил я.
– Мечты и фантазии тоже имеют силу, – подала, наконец, голос Машка, но ее перебил Костя:
– Значит так, Караваева! Если я еще раз услышу про эту твою ведунью…
Он сжал кулак и поднес его к носу Машки.
– Ее имя было не Амалия, – тихо, обращаясь сама к себе, произнесла Караваева.
– Чье, ведьмы с букляшками? – не понял я.
– Нет. Ведуньи. Амалия пришла и назвала мне имя, известное из давних снов. И это другое имя, не Амалия. Амалия, видимо, прочла его в моих мыслях и обманула меня, как та шарлатанка в прошлом году. А значит – это не она.
– И чего? – буркнул Костя.
– Да ничего. Просто я испугалась, что ведунья из снов на самом деле оказалась злой ведьмой, а это не так! А значит… она еще придет ко мне!