Я молча кивнула. Опять во всем виноват папочка. И почему меня это не удивляет?
— У тебя все в порядке? — спросил Кэл, склонив голову к плечу.
— Ага! — ответила я чуточку слишком бодро. Словно капитанша команды болельщиц, облившаяся лимонада. — Ага, — повторила я уже нормальным голосом. — Ладно, мне пора, а то опоздаю!
И я бросилась бежать. По дороге задела лесничего плечом.
Господи, ну и мощный же он, прямо как дуб какой-нибудь, подумала я, набирая скорость.
В итоге на урок лорда Байрона я все-таки опоздала. Мало того, что на меня наорали — пятистопным ямбом, ни больше, не меньше, — так еще и велели к следующему разу написать сочинение на пять страниц о моих «постоянных злостных опозданиях».
— Вот бы где-нибудь найти заклинание, чтобы домашнюю работу за меня делало, — шепнула я Дженне, усаживаясь на место.
Она только вяло пожала плечами и снова принялась рисовать рожицы у себя в тетрадке.
Трудно было не заметить, что эти рожицы очень похожи на Холли и Честон.
Глава 20
Вечером, в подвале, пока Арчер занимался инвентаризацией, я строчила сочинение для мисс Ист. «Классификацию оборотней», которую задал Байрон, я написала на последнем уроке. Наш учитель, мистер Фергюсон, обожал звук собственного голоса, а на нас внимания не обращал. Мы с Дженной обычно обменивались записочками, но теперь Дженна весь урок рисовала что-нибудь в тетрадке. Совсем замкнулась в себе.
Мы с Арчером в последнее время за отведенный нам час успевали переписать предметов десять, не больше. Ванди молчала, и это подтверждало мои подозрения, что на самом деле ей просто надо, чтобы мы отсиживали в подвале по три часа в неделю. Все равно работа была бессмысленная — то, что мы перепишем, на следующий раз окажется совсем в другом месте. С тех пор как Дженна погрузилась в трясину жалости к себе, Арчер остался практически единственным моим другом. Элоди и Анна больше не уговаривали меня вступить в ковен. Я слышала, они уже ищут белых ведьм — верный знак, что я в их глазах недостойна даже презрения. Я говорила себе, что это не имеет значения, но, если честно, мне было довольно-таки одиноко.
— Как ты думаешь, учителя ко мне придираются из-за папы? — спросила я Арчера, оторвавшись от учебника, который держала на коленях.
— Вероятно. — Он присел на пустую полку. — Экстраординарии очень самолюбивы. Твоего папу многие не любят, и Каснофф не хочет, чтобы другие родители считали, будто к тебе здесь особое отношение из-за того, что твой отец — практически наш король.
Арчер выгнул бровь.
— А ты, получается, принцесса!
Я скорчила гримасу.
— Ага, вот только корону начищу.
— Да ладно тебе, Мерсер. Думаю, из тебя получится хорошая королева. Высокомерие тебе отлично удается.
— Я не высокомерная! — чуть не взвизгнула я.
Арчер ехидно улыбнулся:
— Ну как же! В первый учебный день от тебя таким холодом веяло…
— Потому что ты вел себя как придурок, — огрызнулась я. — Ты сказал, что я — бездарная ведьма.
Он расхохотался.
— Ты и вела себя бездарно.
И мы хором повторили ставшую традиционной шуточку:
— Вредная собака!
Отсмеявшись, я сказала:
— Ты просто не встречал девушек, которые сходу в тебя не влюблялись, как будто ты — рок-звезда какая-нибудь.
Я снова взялась за сочинение и потому не сразу сообразила, что он мне не ответил.
Я подняла голову от тетрадки. Арчер смотрел на меня, чуть усмехаясь, со странным блеском в глазах.
— А почему, собственно?
— Что — почему?
— Вот ты говоришь — все девушки в меня влюбляются. А ты почему не влюбилась? Я не в твоем вкусе?
Я вдохнула поглубже, надеясь, что он не заметит. Слишком часто между нами стали случаться такие непонятные моменты. Может, это из-за того, что мы так много времени проводили вместе в подвале, а может, оттого, что мы слишком близко соприкасались физически, когда мордовали друг друга на уроках по самообороне — во всяком случае, я начала замечать какую-то едва уловимую перемену в наших отношениях. Я, конечно, еще не настолько сошла с ума, чтобы вообразить, будто я ему действительно нравлюсь, но Арчер явно со мной заигрывал. В такие минуты я чувствовала себя очень странно и неуверенно.
— Не-а, — сказала я наконец, стараясь превратить все в шутку. — Я всегда предпочитала ботаников. Надменные красавчики меня не прельщают.
— Значит, по-твоему, я красавчик?
— Помолчал бы!
Нужно было срочно переменить тему.
— А твои родные?
Он удивился.
— Что?
— Твои родные как относятся к моему отцу?
Арчер быстро отвел глаза и дернул плечом, но я видела: что-то неладно.
— Мои родные не интересуются политикой. — Арчер схватился за список. — Тебе не попадался «Клык вампира: Д. Фрочелли»?
Я покачала головой.
Снова уткнувшись в сочинение, я ломала голову: что же я такого сказала, отчего Арчер вдруг перепугался? А ведь за полтора месяца, что мы работаем вместе, он почти ничего не рассказывал о своей семье. Раньше меня это не волновало, но как только я поняла, что он не хочет об этом говорить, меня, конечно, стало терзать любопытство.
Я подумала: может быть, Дженна что-нибудь знает о прошлом Арчера, — но тут же отбросила эту мысль. Дженна почти ни с кем не разговаривает, ей и так плохо, не хватало еще надоедать ей со своими безнадежными чувствами.
Когда Ванди пришла за нами, я почти дописала сочинение, а остаток решила добить утром, перед уроками.
Возвращаясь к себе, я прошла мимо раскрытой двери в комнату Элоди и услышала негромкий, чуть нараспев голосок Анны.
— Ну, если бы речь шла о моем парне, я бы забеспокоилась.
Я приостановилась около двери и услышала ответ Элоди:
— Я бы тоже беспокоилась, не будь она такой уродиной. Вот честно, раз уж Арчеру приходится сидеть в подвале с какой-то девчонкой из нашей школы, я просто в восторге, что это — Софи Мерсер! Арчер на нее даже не посмотрит.
Смешно: я и сама знала, что Арчера не интересую, но услышать, как это говорят другие, было очень и очень неприятно.
— Все-таки у нее большие сиськи, — задумчиво промолвила Анна.
Элоди фыркнула.
— Подумаешь, большие сиськи! Зато она коротышка и вообще страшненькая. А волосы!
Я легко могла себе представить, как при этих словах Элоди передернулась. Меня начало слегка подташнивать. Я знала, что нужно уйти, но не могла себя заставить. Почему нам всегда так хочется услышать, как кто-нибудь разговаривает о нас, даже если говорят сплошные гадости? И ведь ничего нового Элоди не сказала. Я действительно коротышка, и страшненькая, и волосы у меня чумовые. Я сама сто раз это о себе говорила. Так почему горячие слезы щиплют глаза?
— Да-а, но ведь Арчер и сам со странностями, — сказала Анна. — Помнишь, как он ужасно к тебе относился весь первый год? Называл тебя пошлячкой или как-то так? Или тупой куклой, что ли…
— Это все в прошлом, Анна, — сухо ответила Элоди, и я с трудом удержалась от смеха.
Значит, когда-то Арчер был в своем уме. Что же изменилось? Неужели у Элоди, как он тогда сказал, в самом деле имеются скрытые глубины? Честно говоря, все, что я от нее слышала, было не глубже ночного горшка.
— А если бы даже у Арчера хватило глупости увлечься Софи, после бала в канун дня Всех Святых он и думать забудет о других девушках.
— Почему?
— Я решила ему отдаться.
Фу, гадость! Кто же так прямо говорит? Не могла, что ли, сказать про «нежный цветок», или там «сокровище плоти», или еще какую-нибудь глупость в этом духе.
Анна, конечно, запищала от восторга.
— Боже, как романтично!
Элоди захихикала. Странно было это слышать, ей не идет. Девушки в стиле Элоди должны хрипло хохотать.
— О да, я в курсе!
С меня хватило. Я на цыпочках двинулась дальше и тихонько открыла дверь в свою комнату.
Дженна, как обычно, сжалась в комочек на кровати, с головой укрывшись ярко-розовым пледом. Она теперь часто так делала — притворялась, будто спит, чтобы я не вздумала с ней разговаривать. Обычно я и не пытаюсь, раз она не хочет, но сегодня я с размаху присела на краешек кровати — Дженну аж подбросило.
— Угадай, что я сейчас услышала? — продекламировала я нараспев.
Дженна отогнула уголок одеяла, и оттуда на меня глянул круглый глаз.
— Что?
Я пересказала разговор Анны с Элоди.
— Можешь себе представить? «Решила отдаться»! Бр-р! Сказала бы просто — «заняться сексом», правда?
Наградой мне стала чуть заметная улыбка.
— Глупость какая, — сказала Дженна.
— Вот именно, что глупость, — согласилась я.
— Они ничего не говорили о Честон?
Я удивилась.
— М-м… Нет. По крайней мере, я не слышала. А помнишь, на днях миссис Каснофф говорила за ужином: Честон хорошо себя чувствует, отдыхает с родителями на Ривьере или еще каком-то шикарном курорте. На будущий год вернется.
Я удивилась.
— М-м… Нет. По крайней мере, я не слышала. А помнишь, на днях миссис Каснофф говорила за ужином: Честон хорошо себя чувствует, отдыхает с родителями на Ривьере или еще каком-то шикарном курорте. На будущий год вернется.
— Невероятно — сплетничают о мальчишках, когда одна девочка из их ковена умерла, а другая чуть не погибла всего три недели назад!
— Что ты хочешь — они пошлые дуры. Это не новость.
— Угу.
Я разделась, потом натянула синий, как вся одежда в «Гекате», топик на бретельках и пижамные штаны, которые мне на той неделе прислала мама. Штаны были из хлопка, на белом фоне — крошечные синие ведьмы на помелах. Думаю, это она так извинялась за нашу ссору. Мне тоже было совестно, и я специально позвонила, чтобы сказать ей об этом. Хорошо опять помириться.
Дженна села на постели.
— Ого, я тебе и впрямь синяки на плечах оставила!
Я скосила глаза вниз.
— А, точно. Да ладно, они даже не болят.
Вообще-то, они еще болели немножко.
Глаза у Дженны подозрительно блестели, как будто она вот-вот заплачет.
— Ты прости меня, Соф. Я тогда просто ужасно испугалась, мне было так плохо, и… Я иногда просто не могу удержаться.
У меня по спине пробежал холодок, но я старалась не поддаваться страху. Дженна — моя подруга. Да, один раз она кинулась на меня, но сразу опомнилась.
Да, ты ее подруга. А с Честон они не дружили. А с Холли… Кто знает?
Нет! Не буду об этом думать!
Я скорчила озадаченную физиономию.
— Не можешь удержаться? В каком смысле? Ты сходи к врачу, проверь мочевой пузырь. А то я тебе простыни одалживать не собираюсь, даже не надейся!
— Ну ты и скажешь, извращенка! — захихикала Дженна.
— От извращенки слышу!
Часа два мы мирно болтали и пытались учить историю магии. Когда пришло время отбоя, Дженна казалась почти такой же, как раньше.
— Спокойной ночи, Дженна! — сказала я, когда наконец погас свет.
— Спокойной ночи, Соф!
Я лежала и рассматривала скошенный потолок. В голове толпились мысли: Арчер, Элоди и Анна, Дженна, разговор с Кэлом у пруда… Засыпая, я гадала, знает ли Арчер, что ему суждено в скором времени удостоиться великой милости от Элоди.
Не знаю, в котором часу я проснулась и увидела, что в изножье кровати стоит девочка в зеленом. У меня сердце застряло в горле. Я была уверена, что сплю. Такого не бывает!
А она раздраженно вздохнула и произнесла с сильным британским акцентом:
— София Мерсер. Как же с тобой трудно!
Глава 21
Я села, тупо хлопая глазами.
Эта самая девочка являлась мне постоянно с тех пор, как я поступила в «Гекату», но она была совсем не похожа на привидение. Наоборот, казалась очень даже вещественной.
— Ну что? — спросила она, изогнув идеально ровную бровь. — Ты идешь или нет?
Я оглянулась на Дженну. Разглядеть смогла только темный комок на кровати. Судя по размеренному дыханию, Дженна спала.
Девочка заметила, куда я смотрю, и небрежно махнула рукой.
— О, не беспокойся, она не проснется и не поднимет тревогу. Никто не проснется. Я об этом позаботилась.
Не успела я спросить, что это значит — она повернулась и выплыла за дверь.
Я сидела в оцепенении, пока она снова не появилась в дверях.
— Черт возьми, София, идем наконец!
Вообще-то я понимала, что идти за привидением ни в коем случае не следует. Все во мне буквально вопило об этом. Кожа стала влажной, а в животе скрутился тугой узел. И все-таки я, словно против воли, откинула одеяло, схватила со спинки стула форменный блейзер и догнала незнакомку уже на лестнице.
— Хорошо, — похвалила она. — У нас масса дел и не очень много времени.
— Ты кто? — спросила я шепотом.
Она опять с досадой взглянула на меня.
— Я же объяснила, шептаться нет необходимости. Нас никто не услышит.
Остановилась посреди лестницы, запрокинула голову и крикнула во все горло:
— Каснофф! Ванди! София Мерсер не спит, а бродит по школе с призракооооооооооом!
Я непроизвольно пригнулась.
— Тише!
Но, как она и обещала, похоже, никто ничего не услышал. Только тикали приглушенно большие напольные часы в холле, да еще я громко дышала.
— Видишь? — ослепительно улыбнулась загадочная девочка. — Все учтено. Идем!
Она сбежала по ступенькам, и не успела я опомниться, как мы оказались на лужайке перед домом. Ночь была холодная и сырая, под ногами неприятно хлюпало. Я посмотрела вниз, — проверить, стою ли я на траве или еще на чем похуже, — и вдруг оказалось, что ноги у меня приобрели какой-то странный зеленоватый оттенок. Потом я обнаружила у себя тень, хотя луны не было.
Я оглянулась на здание школы и ахнула. Весь дом был заключен в громадный полупрозрачный пузырь, переливающийся тусклым зеленоватым светом. Пузырь непрерывно двигался, колыхался, от него разлетались бледно-зеленые искры. В жизни не видела ничего подобного, даже и не читала о таких чарах.
— Впечатляет, правда? — самодовольно промолвила призрачная девочка. — Это базовые сонные чары. Жертвы не воспринимают окружающий мир как минимум в течение четырех часов. Я просто немного… увеличила масштаб.
Мне не понравилось, как она сказала — «жертвы».
— А с ними… с ними все будет в порядке?
— В полном! Они просто спят, как в сказках.
— Но ведь миссис Каснофф тут все оплела защитными чарами. Никто не может просто так прийти и навести такое сильное колдовство.
— А я могу!
Она схватила меня за руку. Ее рука была на ощупь такой же реальной, как моя. Миссис Каснофф совершенно точно говорила, что привидения не могут нас коснуться. Спросить об этом я не успела — девочка потащила меня в сторону от дома.
— Подожди! Я с тобой никуда не пойду, пока не узнаю, кто ты и что здесь делаешь. Почему ты все время за мной ходишь?
Она вздохнула.
— Ах, София, а я надеялась, что ты более наблюдательна. Неужели не очевидно, кто я?
Я внимательно рассмотрела ее платье до колен, в мелкий цветочек, и ярко-зеленую кофту. Кудрявые волосы до плеч были прихвачены заколками. Опустив глаза, я увидела у нее на ногах преотвратные коричневые туфли. Мне стало ее немного жаль: привидение там или не привидение, никто не должен проводить вечность в безобразных туфлях!
А потом я заглянула ей в глаза — большие, широко расставленные, и хотя в них отражался зеленый свет, я все равно разглядела, что на самом деле они голубые.
Мои глаза.
Британка, из сороковых годов, с моими глазами.
— Алиса? — спросила я, а сердце сделало перебой.
Она улыбнулась.
— Отлично, молодец! А теперь идем…
— Стоп, стоп, стоп! — Я схватилась за голову. — Ты хочешь сказать, что ты — призрак моей прабабушки?
Снова раздражение во взгляде.
— Да.
— И что ты здесь делаешь? Почему меня преследуешь?
— Я не преследую! Я тебе являюсь. Раньше ты была не готова к общению со мной, а теперь готова. Я немало потрудилась, чтобы добраться до тебя, София. Может, хватит болтовни и займемся наконец делом?
Я покорно пошла за ней — в основном потому, что боялась, иначе она меня заколдует, но отчасти и потому, что мне действительно было любопытно. Часто ли вас вытаскивает из постели призрак собственной прабабушки?
Мы спустились по крутому склону к оранжерее. Я уж думала, Алиса ведет меня на тренировку, но она свернула влево и потянула меня в лес.
Я никогда еще не была в здешнем лесу, и неспроста — очень уж он был зловещий. А ночью, конечно, вдвое страшней. Я вздрогнула, ступив босой ногой на камень, а когда что-то мягкое задело мне щеку, я тихонько взвизгнула.
Алиса прошептала какие-то слова, и вдруг перед нами появился шар света, такой яркий, что я зажмурилась. Алиса пошептала еще, и шар подскочил вверх, как будто кто-то дернул за веревочку. Магический огонек повис футах в десяти над нашими головами, разбрасывая лучи во все стороны.
Казалось бы, при свете не так страшно, а на самом деле получилось наоборот. По земле заметались тени, под деревьями то и дело вспыхивали чьи-то глаза. По дороге попался овраг, оставшийся от пересохшего ручья. К моему удивлению, Алиса ловко спрыгнула вниз. Я спустилась далеко не так грациозно, поскальзываясь и ругаясь.
Мне было страшно в лесу, но оказалось, это пустяки по сравнению с оврагом. Острые камни резали босые ноги, а вокруг, куда ни взглянешь, виднелись темные провалы и вылезшие из земли корни, похожие на внутренности гигантского зверя. В конце концов я ухватила Алису за руку и дальше шла зажмурившись, пока мы вдруг не остановились.
Я открыла глаза и тут же об этом пожалела.
Передо мной была низенькая чугунная оградка, вся в чешуйках ржавчины. За оградкой виднелись шесть надгробий — четыре покосились и заросли мхом, зато два стояли прямо, белые, как кость.