Я мечтала, что мы будем учиться колдовать, но Дженна сказала, этому учат в «настоящих» школах для детей особо влиятельных экстраординариев. А «Геката», по сути, исправительное заведение, вот нам и остается зубрить про охоту на ведьм в шестнадцатом веке и прочее тому подобное. Обидно!
Единственный луч света — что у нас с Дженной почти все предметы оказались общие.
— Для вампиров нет отдельного класса, — объяснила она. — В прошлом году мне дали такое же расписание, как у Холли. Наверное, решили и в этом году сделать так же.
Единственный урок, на котором мы с Дженной попали в разные классы — физкультура или, как ее называли в «Гекате», самооборона. По расписанию у меня этот предмет был раз в две недели, так что прошло полторы учебных недели до первого занятия.
В то утро я спросила Дженну:
— Почему всего раз в две недели? Другие предметы — каждый день.
Я натягивала на себя ненавистную гекатовскую физкультурную форму, состоявшую из ярко-синих хлопчатобумажных штанов и слишком тесной синей футболки с вычурными белыми буквами «ГХ» прямо над левой грудью.
— А потому, — ответила Дженна. — Если бы у тебя самооборона была каждый день или даже каждую неделю, ты бы мигом загремела в больницу.
Поэтому, отправляясь в бывшую оранжерею, где теперь был устроен спортзал, я чувствовала себя не слишком уверенно.
От главного здания идти нужно было примерно четверть мили, но не успела я пройти и тридцать футов, как уже была мокрая насквозь. Я, конечно, знала, что в Джорджии жарко, и раньше мне случалось жить в жарком климате. Но, скажем, в Аризоне или в Техасе жара совсем другая — там нет этой кошмарной влажности, которая выматывает до того, что жить не хочется, и кажется, что вся покрываешься плесенью.
— Софи!
Я обернулась — ко мне приближались Честон, Анна и Элоди. Надо же, они и в уродской физкультурной форме выглядели совершенно шикарно.
Правда, когда они подошли, я заметила, что наши красотки тоже потеют. Это меня слегка утешило.
У нас с ними было несколько общих предметов, но до сих пор темные ведьмы со мной не заговаривали. Интересно, почему теперь такая перемена?
Я дождалась, пока они поравняются со мной, и сказала:
— Привет. Собираетесь предсказать мне скорую и страшную смерть от лап белых пушистых кроликов? Или будете кидаться в меня молниями?
Честон засмеялась и, к моему огромному удивлению, взяла меня под руку.
— Слушай, Софи, мы тут поговорили между собой… Нам очень совестно за все, что тогда было. Ну не хочешь ты вступать в ковен — подумаешь, большая важность!
— Ага, — поддержала ее Анна, пристраиваясь с другой стороны. — Мы немного перегнули палку.
— Да неужели? — отозвалась я.
— Мы хотим извиниться, — прибавила Элоди.
Она шла перед нами, задом-наперед. Хоть бы в дерево врезалась, что ли…
— Я поговорила с Арчером — он сказал, что ты нормальная девчонка.
— Правда? — не удержалась я.
Замечательно, Софи, сказала я себе мысленно.
Очень круто.
— Да, и еще он сказал, что ты вообще ничего не знаешь об Экстраординариуме, так что тебя пожалеть надо.
Я постаралась изобразить улыбку, хотя внутри у меня ворочалось что-то темное и колючее, отчего улыбаться было довольно трудно.
— М-м…
— Да-да! — подхватила Честон. — И вот мы подумали, что, наверное, мы тебя напугали.
— Не без этого, — сказала я.
Впереди уже виднелась оранжерея — громадное белое здание из стекла и дерева. Утреннее солнце отражалось в окнах, и они так блестели, что глазам было больно. Выглядело все это довольно симпатично, в отличие от остальных помещений «Гекаты». У входа толпились ученики, все в синих гекатовских формах — словно кто-то рассыпал черничины.
— Мы просим прощения, — сказала Анна.
Неужели они заранее отработали такую систему, чтобы всем говорить по очереди? Я так и представила, как они сидят кружком, расчесывают волосы и репетируют: «Значит, я скажу, что нам совестно, а потом ты скажешь, что твой шикарный бойфренд считает ее жалкой».
Честон спросила:
— Ну что, начнем все сначала? Давай дружить?
Они улыбались мне с надеждой — все, даже Элоди. Мне бы сразу сообразить, что все это добром не кончится, а я по своей непролазной дурости улыбнулась в ответ:
— Ага, давайте!
— Замечательно! — запищали Честон и Анна.
Секундой позже Элоди промямлила то же самое.
Мы уже подходили к оранжерее.
— Отлично! — сказала Честон. — Раз мы друзья, нужно тебя предупредить насчет самообороны.
— Вести урок будет Ванди, и это просто кошмар, — сказала Элоди.
— Ах да, леди с разноцветными резиночками!
Три пары глаз одновременно обратились к потолку. Может, в свободное время девчонки занимаются синхронным плаванием?
— Да-да, — вздохнула Анна. — Эти идиотские штуковины…
— Джен… э-э, кто-то однажды сказал, что это у нее портативный портал в преисподнюю.
Девчонки засмеялись.
— Мечты, мечты… — фыркнула Анна.
Элоди объяснила:
— Ванди раньше была довольно сильной темной ведьмой, но потом возомнила о себе, как здесь принято говорить. Она работала в Совете. Попыталась пролезть в руководство Геката-Холлом и… В общем, это долгая история. Кончилось тем, что у нее отобрали магические способности.
Анна добавила заговорщическим шепотом:
— А саму отправили в Геката-Холл, только не директрисой, а обычной учительницей. В назидание остальным. Поэтому она такая злобная.
— К тебе она обязательно станет придираться, потому что ты новенькая, — сказала Честон.
— Зато она очень тщеславная, — перебила Элоди. — В случае чего сделай ей комплимент. Похвали ее татуировки.
— Татуировки? — повторила я.
Вблизи оранжерея оказалась еще больше, чем я думала. Что же здесь такое выращивали? Секвойи?
— У нее на руках фиолетовые татуировки — правда красивые. Это какие-то магические знаки, руны или что-то вроде того, — продолжала объяснять Элоди. — Она ими жутко гордится. Скажи, что они тебе нравятся — мигом станешь ее любимицей на всю жизнь.
Мы вошли в спортзал. Честон все еще держала меня под руку. Помещение казалось особенно огромным, потому что учеников здесь было всего человек пятьдесят. Почему-то занятия по самообороне проходили у всех классов одновременно. Я заметила парочку насмерть перепуганных двенадцатилеток. В оранжерее, само собой, было очень светло, но не жарко. Меня обдувал прохладный сквознячок — наверное, здесь действовали те же вентилирующие чары, что и в главном здании.
В принципе, все тут было, как в обычном школьном спортзале — дощатый пол, синие маты, гантели… Но трудно не заметить кое-какие отличия.
Например, железные кандалы, прикованные к стене, обычными точно не были. Так же, как и виселица в дальнем конце зала.
Элоди немедленно бросилась к Арчеру. А он оказался совсем не таким тощим. Спортивная форма у мальчишек мало отличалась от нашей, и синяя футболка обрисовывала вполне рельефные мышцы у него на груди. Я старалась не смотреть и, уж конечно, старалась задавить в себе крошечную искорку ревности, которая вспыхнула, когда Арчер наклонился и коснулся губ Элоди быстрым поцелуем.
Высокая рыженькая девочка помахала мне рукой.
— Привет, Софи!
Я помахала в ответ, гадая, кто бы это… Ах, да! Рыжие волосы — вервольф по имени Бет. Она мне гораздо больше понравилась, когда не капала на меня слюнями. Она знаками звала меня встать рядом с ней, но не успела я сдвинуться с места, как все разговоры заглушил громкий гнусавый голос:
— Так, ребятки!
Ванди шла, раздвигая толпу. Она была одета в такую же спортивную форму, как и все мы, и я сразу заметила татуировки у нее на руках. Густо-фиолетовые узоры выделялись особенно ярко на фоне бледной дряблой кожи.
Темные волосы были перехвачены неизменной резинкой. Маленькие свинячьи глазки шарили по толпе. Я издали заметила странное выражение жадного ожидания у нее на лице — как будто Ванди только и ждала, что кто-нибудь провинится и можно будет его раздавить, как клопа.
Проще говоря, она меня напугала чуть не до обморока.
— Внимание! — рявкнула она тоненьким голоском.
Говорила она с южным акцентом, как и миссис Каснофф, только у нее он звучал не певуче, а резко и жестко.
— Другие учителя, конечно, скажут вам, что их предмет самый главный — история магии, или классификация вампиров, или что там — содержание вервольфа в домашних условиях… — Несколько мальчишек, в том числе и Джастин, заметно ощетинились, но Ванди и внимания не обратила. — Вы мне вот что скажите: много вам поможет эта высокая наука, если на вас нападут люди? Кто-нибудь из семейства Брэнник? Или, хуже того, из «Ока»? Если за вами явится «Око Божье», думаете, книжки вас спасут?
Видно, мы недостаточно прониклись, и Ванди просто раздулась от злости. Она с такой силой ткнула пальцем в список класса, что чуть не пробила его насквозь.
— Другие учителя, конечно, скажут вам, что их предмет самый главный — история магии, или классификация вампиров, или что там — содержание вервольфа в домашних условиях… — Несколько мальчишек, в том числе и Джастин, заметно ощетинились, но Ванди и внимания не обратила. — Вы мне вот что скажите: много вам поможет эта высокая наука, если на вас нападут люди? Кто-нибудь из семейства Брэнник? Или, хуже того, из «Ока»? Если за вами явится «Око Божье», думаете, книжки вас спасут?
Видно, мы недостаточно прониклись, и Ванди просто раздулась от злости. Она с такой силой ткнула пальцем в список класса, что чуть не пробила его насквозь.
— Мерсер! София! — завопила она.
Я прошипела очень нехорошее слово, но деваться некуда — подняла руку.
— Э-э, здесь! То есть я!
— Шаг вперед!
Я шагнула. Ванди дернула меня за руку и заставила подойти ближе.
— Так, мисс Мерсер, здесь сказано, что вы впервые в Геката-Холле, это правильно?
— Да.
— Что — «да»?
— Э-э… Да, мэм.
— Как я вижу, сюда вас отправили за любовные чары. Вы их для себя самой сотворили, мисс Мерсер, или же хотели подружиться с кем-нибудь из людей?
В толпе раздались смешки, и я почувствовала, как горит лицо. Вот ведь несчастье — бледная кожа…
Как видно, вопрос был риторический — ответа Ванди ждать не стала. Она опустилась на колени возле большой холщовой сумки, а когда выпрямилась, в руках у нее был деревянный кол.
— Как вы станете защищаться от такого, мисс Мерсер?
— Я — ведьма, — ответила я машинально и снова услышала, как в толпе хихикают и перешептываются.
Интересно, Арчер тоже смеялся? Я решила, что не хочу этого знать.
— Вы — ведьма? — повторила Ванди. — И что? Если вогнать вам в сердце остро заточенную деревяшку, это вас не убьет?
Глупо, глупо, глупо!
— М-м… да, убьет, наверное.
Ванди улыбнулась. Я нечасто в жизни видела такую страшненькую улыбку. Очевидно, сегодня роль клопа досталась именно мне.
Ванди осмотрела учеников и, заметив кого-то в толпе, сощурила глаза.
— Мистер Кросс!
О боже, подумала я, слабея. Ох, пожалуйста, пожалуйста, не надо…
Арчер вышел вперед и остановился по другую сторону от Ванди, скрестив руки на груди. Солнечный свет лился в окна прямо на него, бликами играя на волосах. А волосы у него оказались вовсе не черные, а темно-темно коричневые — того же оттенка, что и глаза.
Ванди повернулась ко мне и вложила кол мне в руки.
Не знаю, как выглядит осиновый кол, каким обычно убивают вампиров. По крайней мере это орудие выглядело жутко. Дешевая светлая древесина, вся в занозах, царапала ладони. Держать ее было ужасно неудобно. Я просто опустила дурацкую штуковину вниз, но Ванди схватила меня за локоть и направила мою руку так, словно я собираюсь ткнуть ею Арчера прямо в грудь.
Я покосилась на него и увидела, что он изо всех сил сдерживает смех. На глазах у него выступили слезы, и губы слегка подергивались.
Я крепче стиснула кол. Пожалуй, вонзить его Арчеру в сердце — не такая уж плохая идея.
— Мистер Кросс, — произнесла Ванди, по-прежнему мило улыбаясь, — будьте так добры, обезоружьте мисс Мерсер приемом номер девять.
Веселье мигом пропало с его лица.
— Вы шутите?
— Не хотите — я сама продемонстрирую прием.
Глава 11
Какую-то секунду я думала, он все равно откажется, но потом Арчер посмотрел на меня и тихо сказал:
— Ладно.
— Отлично! — воскликнула Ванди. — Итак, мисс Мерсер, нападайте на мистера Кросса!
У меня глаза полезли на лоб. Я в жизни даже мухобойкой никого не ударила, а эта тетка хочет, чтобы я кинулась на человека с остро заточенной деревянной палкой?
Улыбка Ванди стала жестче.
— Попрошу не тянуть!
Хотела бы я сказать, что во мне вдруг проснулась принцесса-воительница и я ловко атаковала Арчера, высоко занеся руку с колом и оскалив зубы. Это было бы круто!
А на самом деле я подняла кол примерно на уровень плеча и нерешительно сделала два-три шажка вперед.
После чего стальные пальцы сдавили мне горло, кол вырвали из моей руки, а левую лодыжку пронзила острая боль. Я с размаху шлепнулась на землю, так что из меня весь дух вышибло.
И как будто этого мало, едва только я приземлилась, что-то твердое — наверное, колено Арчера — врезалось мне под дых. А то мало ли, вдруг у меня в легких случайно еще остался кислород. Острый конец палки оцарапал мне чувствительную кожу под подбородком. Хрипя, я увидела над собой лицо Арчера.
Он тут же слез с меня и отошел в сторону. А я смогла только перевернуться на бок и подтянуть колени к груди, дожидаясь, пока сумею вдохнуть.
— Очень хорошо! — донесся откуда-то издалека голос Ванди.
У меня в буквальном смысле слова звездочки мельтешили в глазах, и в горле ощущение было такое, словно я пытаюсь дышать битым стеклом.
Одно приятно — дурацкую влюбленность в Арчера как рукой сняло. После удара коленом в солнечное сплетение всякие романтические чувства исчезают напрочь. Я думаю, это естественно.
Кто-то подхватил меня подмышки и помог встать на ноги.
— Прости, — шепнул Арчер.
Я только мрачно на него посмотрела. Горло все еще раздирала боль, и мне совсем не хотелось проталкивать через него какие-то слова.
Тем более — слова, которые мне сейчас хотелось высказать Арчеру.
Ванди бодро заговорила:
— Так! Мистер Кросс продемонстрировал прекрасную технику ведения боя, хотя я, безусловно, дольше прижимала бы противника к полу.
При этих словах Арчер чуть заметно кивнул мне, словно хотел сказать, что потому-то и согласился показывать на мне прием: если бы это сделала Ванди, мне пришлось бы куда хуже. Но мне было плевать; я была сама не своя от злости.
— А теперь, мистер Кросс, — прочирикала Ванди, — прием номер четыре!
На этот раз Арчер покачал головой.
— Нет.
— Мистер Кросс! — резко произнесла Ванди.
Арчер молча швырнул палку ей под ноги. Я думала, она его выпотрошит или, по крайней мере, высечет, или уж точно оставит после уроков — но Ванди снова только улыбнулась, не разжимая губ. Она подняла с пола палку и передала ее мне.
Я чувствовала, что меня сейчас вырвет. Неужели больше мучить некого? Я оглянулась на толпу, поймала несколько сочувственных взглядов, но большинство тихо радовались, что не над ними издеваются.
— Ну хорошо, ребятки, смотрите и учитесь! Прием номер четыре. Нападайте, мисс Мерсер!
Я молча стояла и смотрела на нее.
Она раздраженно поджала губы и вдруг, без предупреждения, выбросила вперед руку, чтобы меня схватить. Но на этот раз я была готова и к тому же озлилась. Я, не задумываясь, подняла повыше ногу и врезала Ванди как следует.
Я видела словно со стороны, как моя собственная нога в кроссовке бьет Ванди в грудь. Я не могла этого сделать! Я в жизни своей никого не пинала, тем более учительницу.
И все-таки это произошло. Я ударила Ванди ногой в грудь, и училка повалилась на синий мат — почти точно в том же месте, где только что корчилась я.
Все ученики разом сказали: «Ах!» Я серьезно — пятьдесят человек ахнули одновременно.
И тут до меня дошла вся чудовищность того, что я совершила.
Я бросилась на колени рядом с матом и протянула Ванди руку.
— Ой, простите! Господи, я не хотела…
Она отбросила мою руку и встала, раздувая ноздри. Все, мне конец.
— Мисс Мерсер! — Ванди тяжело дышала и стала похожа на разъяренного быка. — Вы можете придумать какую-нибудь причину, почему я не должна назначить вам взыскание на ближайший месяц?
Губы у меня шевелились, но звука не было.
И вдруг, о радость! Я вспомнила совет Элоди и ляпнула:
— Мне нравятся ваши татуировки!
Это мне раньше только показалось, что все наши ахнули. А вот сейчас звук получился такой, словно из надувного шарика выпустили воздух.
Ванди наклонила голову к плечу и прищурила крошечные глазки.
— Что-что?
— Татуировки ваши. Ну, татушки. Очень красиво смотрятся.
Я никогда раньше не видела, чтобы человека хватил удар, а тут испугалась, что именно это с Ванди сейчас и случится. Я в ужасе оглянулась на толпу учеников и наткнулась на взгляд Элоди. Она усмехалась, и мне стало ясно, что я совершила кошмарную ошибку.
— Надеюсь, вы не рассчитывали, что в Геката-Холле у вас будет много свободного времени, мисс Мерсер. — Ванди скривила губы. — Будете оставаться после уроков. Работать в подвале. Весь семестр.
Целый семестр? Я потрясла головой. Кто-нибудь слышал о наказании длиной в четыре месяца? Безумие какое-то! И что еще за работа в подвале?
— Да бросьте! — сказал кто-то рядом со мной. Я оглянулась и увидела, что Арчер со злостью смотрит на Ванди. — Она же не знала! Она росла совсем не так, как мы.
Ванди отбросила со лба прядь волос.