– Молчать! – завизжала Нелли Павловна. – Я судья! Развяжите меня!
– Заткните ее, коллега, – вздохнул Никита, из темноты показались руки ассистентки, залепили орущей даме рот, и та подавилась своим праведным гневом.
– Тихо-то как… – облегченно вымолвил Никита. – Ну, что вы так разгулялись, Нелли Павловна? Все страшное, что с вами могло случиться, уже случилось. Мы не собираемся выдавать ваше полное жизнеописание – этим пусть занимаются биографы. Мы просто набрасываем штрихи к портрету. Вы держите своих подчиненных в ежовых рукавицах. Все проекты судебных постановлений проходят через вас. Никакой самодеятельности и вольнодумства. Наиболее ответственные решения обсуждаются в коллективе. Данный коллектив находится в этом подвале. Плюс-минус другие высокопоставленные лица. Можно проконсультироваться с Москвой – хуже не будет. Про репрессии за критику областного руководства мы уже говорили. Критика существующего строя – по модулю обвинительный вердикт. Даже в Интернете местные жители предпочитают высказываться с осторожностью. Простите, Нелли Павловна, но здесь еще не Северная Корея, вы явно перегибаете. Стоит рассказать о памятной истории с арестом высокопоставленного чиновника городской администрации Былинина. Вредный товарищ, чиновник с собственным кодексом чести – белая ворона, сказочный персонаж, инопланетянин с планеты НеБеру! Постоянный источник нервозности и беспокойства, с такими невозможно работать в сплоченном коллективе. На «совете племени» было решено, что с этим ненормальным надо кончать, пока он не вытянул всю цепочку. Чиновника арестовали, предъявив вздорные обвинения в хищении миллиардов рублей из городского бюджета. Следователям пришлось извернуться, сочиняя липовые документы и стыкуя то, что в принципе не стыкуется. Но до суда господин Былинин не дожил, повесился в камере. Разумеется, не сам. По имеющейся информации, именно у вас, Нелли Павловна, зародились резонные опасения, что на суде дело развалится и всем станет очень неловко. Ирония в том, что лично против господина Былинина вы ничего не имели, в школе сидели за одной партой, какое-то время он за вами даже ухаживал. Та же история с депутатом Пугачевым. Вы не стали углубляться в дебри фантазии, влепили дежурную статью 159 «Мошенничество в особо крупных размерах». Слепили подставную фирму, на счета которой якобы поступали украденные у государства деньги, а дальше как по маслу. Даже адвокат не ерепенился, ему прозрачно намекнули: ваш подзащитный ВИНОВЕН, наказание неотвратимо, и дело лишь в его суровости, на что имеются вариации… Хищение 45 миллионов рублей из фонда местных параолимпийцев. Фигурантом являлся бывший директор фонда Бактимуров. Деньги перечислялись на счета подконтрольных ему фирм, а затем на эти средства приобретались земля, недвижимость и так далее. Чтобы скрыть растрату, обвиняемый возмещал в фонд украденные суммы по заведомо невозвратным договорам. Следствие наложило арест на имущество обвиняемого. Казалось бы, вор должен сидеть. Но Бактимуров был отпущен вами под залог, а затем последовал судебный вердикт: вина не доказана. Фигуранта могли подставить. Дело отправили на доследование, где его благополучно зарыли под тоннами макулатуры. По нашим сведениям, Бактимуров перевел на ваш счет половину украденного, что, собственно, и обусловило оправдательный вердикт. А дело о хищении земель Минобороны? Расскажем о заброшенном военном лагере «Стерегущий». Чиновниками районной администрации мошенническим путем были отчуждены более ста гектаров земли под коттеджный поселок. Арестовали двух чиновников, впрочем, впоследствии следствию объяснили, что копают они не под кого-нибудь, а под собственное начальство, и дело скисло. Вы получили взятку от обоих арестованных, половину этой суммы отдали ответственному товарищу из Дальневосточного управления Департамента имущественных отношений Минобороны, и все остались довольны. За какие-то четыре месяца вы построили своему племяннику уютный домик на отчужденной территории… Дополнительный штрих к вашему образу, Нелли Павловна. История двухгодичной давности. Две девочки – учащиеся старших классов, 16 и 17 лет, спрыгнули с общего балкона новостройки на улице Прибрежной. Разбились насмерть. О, нет, это не вы довели их до самоубийства, девочки сами. Трагедия нашего времени – молодежь, у которой есть все, не видит смысла в дальнейшей жизни. Отсюда волна подростковых самоубийств. Благополучные семьи, обеспеченные родители – и тем не менее. Обе, как оказалось, были неформалками… Девочки заранее написали видеообращение к друзьям и спрыгнули. Одна из них упала на припаркованную под домом «Ауди». Это был ваш автомобиль. В то время у вас еще не было роскошных особняков и вы проживали в обычной пятикомнатной квартире. Машина получила серьезные повреждения. Вы не дура, промолчали – у людей ведь такая драма. Но через месяц вызвали убитую горем мать к себе в кабинет и предъявили счет на тридцать пять тысяч долларов. При этом намекнули, что не надо шума во избежание неприятностей, деньги следует заплатить в течение двух недель. В противном случае у людей будут проблемы. Семье пришлось продавать гараж с машиной, продавать дачу. И это при том, что ваша машина была застрахована. Год назад вы избавили от крупных неприятностей своего упомянутого племянника. Мальчик весь в тетку, вы его очень любите. Живет по правилам золотой молодежи: жри, бухай, тусуйся. Собирается в Москву, так сказать, учиться. Носился на машине с подружкой – пьяный в хлам. Сбивал урны, рекламные тумбы, хорошо, что прохожие успевали увертываться. Машину занесло, протаранил столб: у самого сотрясение мозга, у подружки – оторванные ноги и голова. Дело было ночью на глазах у патруля ГИБДД. Они мгновенно позвонили вам, выслушали указания, потом на глазах у изумленных ночных прохожих пересадили пьяного водителя на заднее сиденье и вызвали «Скорую». По версии следствия, которой, понятно, никто не поверил, имелся третий, который управлял машиной, а после содеянного сбежал. Мальчик отделался легким похмельем и консультацией в травмопункте…
Погас фонарь, и пропало багровое женское лицо. Наступила тишина и густой негодующий мрак.
– Итак, мы имеем дело с хорошо организованной шайкой, – с расстановкой сказал ведущий. – Каждый на своем месте. Одна постановляет, другой исполняет, третий надзирает, четвертая карает, пятый подстраховывает из столицы посредством связей в министерствах и в высшем законодательном органе. Мы не претендуем на раскрытие всех тайн Мадридского двора, но убеждены, что имеем дело с заговором, главной целью которого является банальное обогащение. И цель оправдывает любые средства, включая убийства.
Щелкнул выключатель, и озарилось просторное подвальное помещение, обитое деревом. Это был предбанник – с избыточной влажностью и въевшимся в стены запахом березовых веников. Пять кресел расставлены по кругу, в каждом сидел обездвиженный человек – лицом к своим коллегам. Руки мужчин были связаны за спинками кресел, женщин пощадили, привязали их конечности к коленям. За спинами «приглашенных» выстроились члены банды – в большинстве вооруженные пистолетами. Четверо в масках, полностью закрывающих лица, двое – без масок. Ксюша сняла с треноги камеру, но не стала ее выключать, только отошла подальше. Люди подавленно молчали, с их лиц ручьями стекал пот.
– Суки… – процедил сквозь зубы взъерошенный Роговец. – Хотел бы я знать, кто сливает вам информацию…
Быкасов потрясенно смотрел на Ксюшу и становился каким-то пятнистым. «Башня» на голове Марецкой окончательно распалась, сузились глаза, они придирчиво шныряли по всем присутствующим, затем остановились на съежившемся депутате, который тоже был здесь. Грудь женщины стала прерывисто вздыматься и опускаться. Никита прошелся по окружности и содрал липкую ленту со рта судьи Архиповой.
– Все правильно, граждане, вы сели в свой вагон. – Он учтиво поклонился Марецкой. – Теперь у каждого из вас имеется возможность высказаться. Давайте же, не надо смущаться. – Он отыскал глазами потрясенного Быкасова. Тот безотрывно смотрел на Ксюшу. Никита нахмурился. Какое-то глупое наваждение продолжало его опутывать. Он не мог понять, что было в этом отпетом коррупционере. То ли его внешность кого-то напоминала, то ли здесь таилось что-то другое…
– Что вы смотрите на меня, как Сеул на Пхеньян, гражданин Быкасов? – рассердилась Ксюша, отрываясь от видоискателя. – Я вам так понравилась? – И сглотнула, бросив мимолетный пристыженный взгляд на Никиту – словно обращаясь за помощью. Тоже что-то почувствовала? Глупости, иначе и не скажешь…
– Вы довольны, господа мстители? – прорычала судья, справившись с приступом кашля. – Ну, ничего, вы еще попляшете…
– Дмитрий Евгеньевич, радость наша, вы тоже здесь? – презрительно процедил Роговец, обнаружив привязанного к креслу депутата. – Вы так скромно помалкивали в темноте, даже и не скажешь, что вы с нами…
– Все правильно, граждане, вы сели в свой вагон. – Он учтиво поклонился Марецкой. – Теперь у каждого из вас имеется возможность высказаться. Давайте же, не надо смущаться. – Он отыскал глазами потрясенного Быкасова. Тот безотрывно смотрел на Ксюшу. Никита нахмурился. Какое-то глупое наваждение продолжало его опутывать. Он не мог понять, что было в этом отпетом коррупционере. То ли его внешность кого-то напоминала, то ли здесь таилось что-то другое…
– Что вы смотрите на меня, как Сеул на Пхеньян, гражданин Быкасов? – рассердилась Ксюша, отрываясь от видоискателя. – Я вам так понравилась? – И сглотнула, бросив мимолетный пристыженный взгляд на Никиту – словно обращаясь за помощью. Тоже что-то почувствовала? Глупости, иначе и не скажешь…
– Вы довольны, господа мстители? – прорычала судья, справившись с приступом кашля. – Ну, ничего, вы еще попляшете…
– Дмитрий Евгеньевич, радость наша, вы тоже здесь? – презрительно процедил Роговец, обнаружив привязанного к креслу депутата. – Вы так скромно помалкивали в темноте, даже и не скажешь, что вы с нами…
– Квакун, ты падла трусливая… – зашипела Марецкая. – Ты сдал нас, согласился работать на этих упырей… Если бы не ты, хрен бы они затащили нас в подвал…
– Заткнись, дура! – завизжал Квакун, покрываясь пунцовыми пятнами. – Посмотрел бы я на тебя, когда тебе ствол в лоб упрут!
Очнулся Быкасов, взвыл:
– Квакуша, какая же ты сука! – И все четверо завопили на разные голоса. Депутата Квакуна подвергли мощной обструкции, а он отбивался, отстреливался истеричными матерками. А потом всей компании это надоело, они замолчали, откинули головы. Испарина хлестала с их лиц.
– Развяжите нас! – сипло гаркнула Архипова. – Справились с беззащитными людьми, трусы подлые?!
– Не спешите, Нелли Павловна, – загадочно улыбнулся Никита. – Всему свое время.
– Смотрите, какие клоуны, – хихикнул в кулак, не сдержавшись, Паша Пчелкин.
– Это не люди… – потрясенно покачала головой Диана. – Это… я даже не могу сказать… – Женщина прерывисто дышала, находиться в маске в условиях повышенной влажности было не комфортно.
– Собаки… – пробормотал Равиль, сжимая кулаки. – Шакалы позорные… И как их земля носит?
Мурзин помалкивал, отчетливо догадываясь, что его голос может что-то напомнить Роговцу. Возможно, пересекались по службе. А полковник полиции уже пытливо всматривался в его глаза, презрительно скалился, гримасничал.
– А люди в масках, я так понимаю, местные жители? – проскрипел он. – Чемдалы, мать их… Ренегаты, вонючие ублюдки… А ну, не смотри на меня, сявка! – рявкнул он. – Сними маску! Боишься? Ты кто такой, уродец? Ты не в полиции, случайно, работаешь, дружок?!
Мурзин невозмутимо молчал, скрестив руки на груди. Но было видно, что больше всего на свете он хочет сорвать с себя маску и превратить полковника в фарш.
– Вы подонки! – вскричала Архипова. – Вы окончательно распоясались! Но ничего, найдется на вас управа! Вы не понимаете, что за нами вся мощь страны?! А вы кто такие?!
– Позвольте поправочку, Нелли Павловна, – мягко сказал Никита. – Правильнее будет сказать, за вами вся мощь государства. То есть мощь страны минус население.
– И заметьте одну любопытную деталь, коллега, – оторвалась от камеры Ксюша. – Эти люди ругают нас всякими нехорошими словами, грозятся карами небесными, но никто из них еще не сказал, что мы неправы. То есть правдивость всего того, что вы озвучили, ими под сомнение не ставится. Мы-то с вами знаем, что это так, но по правилам, а тем более на камеру, эти люди должны возражать.
– Но это же само собой! – взорвался Быкасов. – Все, что вы сказали, – гнусная ложь! Я не ворую, не беру взятки! Я не участвую ни в каких заговорах!
– Ну, слава богу, – улыбнулся Никита. – Правила пока работают.
– Господи, они же просто издеваются над нами… – выгнулась дугой Марецкая. – Я не понимаю, как им постоянно удается уходить от ответственности…
– Ладно, будем считать, что сегодня им повезло. – Роговец глубоко вздохнул и расслабился. – Позвольте поинтересоваться, господа мстители, что вы собираетесь делать?
– Охотно отвечу, Владимир Петрович, – учтиво отозвался Никита. – Дальше, скорее всего, будет так. После тяжелой продолжительной беседы мы еще здесь посидим немного, помотаем вам нервы, а потом уйдем. К утру все записи будут отредактированы и выложены в Интернет. Пользователи Сети продолжат знакомство с особенностями государственной власти в регионе. Вы останетесь сидеть в подвале, потом вас освободят, и остаток ночи, полагаю, все вы сможете провести в своих кроватях. Никакого насилия, заметьте. А там уж сами решайте, как будете выкручиваться, – фантазией вас искуситель не обделил.
– Тогда почему вы, твари, еще не уходите? – простонала Архипова. У женщины больше не было сил кричать. – Оставьте нас в покое, ступайте к черту… Почему эта сучка продолжает снимать?
– Если помните, Нелли Павловна, я сказал, что какое-то время мы еще здесь побудем, – сурово ответил Никита. – Есть одно дело, господа, которое хотелось бы прояснить. Прошу вас выслушать внимательно и постараться не перебивать. Сначала лекция, потом обсуждение.
Он закончил. В подвале воцарилось угрюмое молчание. Напряглись люди в масках – пришел их час. Преувеличенно громко расхохоталась Марецкая.
– Вы по ходу спятили, Россохин. Мало вам того, что вы уже наговорили…
– Заткнитесь, Екатерина Савельевна, – оборвал ее Роговец. – В двух словах, Россохин. Одного из присутствующих здесь людей, за исключением, к сожалению, труса Квакуна, вы выставляете маньяком, похищающим и пытающим людей?
– Именно так, Владимир Петрович. Не мною выдумано, это факт. Лично нам хватает и того, что мы о вас знаем. Но улики настаивают. У данного экземпляра проблемы с психикой, хотя внешне он такой же, как и большинство присутствующих. Не вижу в этом, кстати, ничего удивительного – талантливый человек талантлив во всем.
– Вы снова пытаетесь нас оскорбить? – вспыхнул Быкасов и облизнул пересохшие губы.
– Хочу заметить, что похищенные люди – не просто первые попавшиеся на улице. Не берусь предполагать, кого пытали до них, но последние пропавшие имеют отношение к вашим общим врагам. Следователь, раскопавший некую некрасивую историю. Жена директора зоопарка, имеющего собственное мнение, – слишком уважаемого в обществе человека, чтобы безнаказанно с ним расправиться. Но с женой – можно. А заодно поставить на место зарвавшегося выскочку. Дочь профессора-отщепенца, убитого по велению кого-то из вас. Такую публику и мучить приятнее, не так ли? Никто не желает признаться? Кто из вас лечит нервы и обретает душевное успокоение столь нестандартным способом? Мы узнаем это в любом случае, но только потеряем время. Готовы пойти на уступку – во время признания камера будет отключена. О деяниях психопата-садиста узнает только узкий круг лиц – следственная группа, которой волей-неволей придется это дело распутывать.
Но никто не отозвался. О шумихе вокруг Лугового в памятную ночь все присутствующие слышали. Об убийстве «медвежатника» Тимошевича знали. А также о том, что дело замяли и укрыли одеялом Изиды, подоткнув все уголки. Шумно дышал и цвел, как затхлый пруд, вице-губернатор Быкасов. Глаза его бегали, временами останавливались на Ксюше, опять куда-то торопились. Роговец шумно фыркал и скрипел зубами. Марецкая откинула голову, пронзительно смотрела в отдаленную точку. Сникла судья Архипова, превращалась на глазах в старуху Шапокляк.
– Наймем экспертов, чтобы изучить их получше? – предложила Ксюша, с трудом отводя глаза от Быкасова. Наваждение продолжало оплетать, и трое в этом подвале явно находились у него в плену. Как-то это не ко времени, черт возьми…
– Мне плевать, о чем вы тут говорите… – с усилием разжала зубы Марецкая. – Лично я никого не пытаю и не истязаю. Мне заняться больше нечем? – Она оторвала затылок от подголовника, повернула голову и вперилась в Никиту угрюмым взором. – А вы наивны, Россохин, если думаете, что кто-то вам признается… – Она натужно засмеялась. – Что вы сделаете? Пойдете по домам, напичканным охраной, будете просить разрешения заглянуть на минуточку в подвал?
– Я убью ее… – прошептала Диана.
– Кто-нибудь еще желает высказаться? – поинтересовался Никита.
– Достаточно любопытно, – криво усмехнулся Роговец. – Если вы не занимаетесь художественным свистом. Главным образом тем, что я ничего об этом не знаю. Но по крупному счету мне плевать. Вам это надо – вы и ломайте голову.
– Это не я… – лихорадочно замотал головой Быкасов. – Мамой клянусь, это не я…
– Можно подумать, это я, – презрительно скривилась Архипова. – Да и правильно, черт возьми! – взревела вдруг женщина, и глаза ее наполнились сатанинским светом – не иссякла еще сила в теле судьи. – Убивать надо этих тварей, чтобы другим неповадно было, кусочки от них отрезать!!! – И заткнулась, получив увесистый подзатыльник от выходящей из себя Дианы.